Родные и любимые

Когда на третий день лечения Вэй Ин открыл глаза и увидел рядом с собой Цзян Чэна, он сначала решил, что все еще бредит. — Цзян Чэн? — голос был хриплым — он почти сорвал его ночью, когда в беспамятстве звал сестру, брата и Лань Ванцзи. — Ты же не думал, что сможешь всю жизнь скрывать, что у тебя нет Золотого Ядра? — спокойным голосом спросил глава ордена Цзян. Вэй Ин побледнел еще больше и прикрыл глаза. — Когда ты понял? — Сложно было не понять, когда ты свалился в обморок от одной раны! — раздраженно, но, к удивлению Вэй У Сяня, не зло, ответил ему шиди. Вэй Ин никак не мог понять, почему Цзян Чэн здесь и почему он не злится, не рычит, да и Цзыдянь на его пальце не разбрасывает искры. Старейшина Илин не знал, что брат был рядом три дня, не в силах помочь и чередуя злость на молчание Вэй Ина, ярость на тех, кто пытался рассорить их и чувство вины за то, что это почти получилось и он сам чуть не убил второго самого дорогого человека после сестры. Мысль: «А что бы я сказал А-Ли, если бы он умер, да еще и от моей руки?» заставляла покрываться холодным потом и выполнять все требования Вэнь Цин. — Почему? Почему ты ничего мне не сказал? — уже зная ответ со слов целительницы и ее брата, Цзян Чэн все равно спросил. — Я не хотел, чтобы ты думал, что все, чего ты добился во время войны и после — восстанавливая Пристань Лотоса — заслуга моего Золотого Ядра! Ты — самый молодой глава клана и ты восстановил Юнь Мэн Цзян с нуля и сделал это один, и даже не будь у тебя Золотого Ядра это бы тебе не помешало! — горячо заговорил Вэй Ин. Он попытался встать, но хотя рана почти затянулась, слабость в теле никуда не делась, и он чуть не упал. — Лежи уж! — проворчал Цзян Чэн, подхватывая его и аккуратно укладывая обратно. — А то твой лекарь с меня голову снимет и без меча. — А что ты здесь делаешь? Разве ты не должен был вернуться к своим адептам и рассказать, что я изгнан из ордена? — этот вопрос беспокоил Вэй У Сяня с того момента, как он понял, что Цзян Чэн не привиделся ему. — Никуда ты не изгнан! И уйти из ордена я тебе не позволю! Мне с самого начала не нравилась эта идея, а теперь я точно не позволю кому-либо думать, что нас можно рассорить! Цзян Чэн с все нарастающим гневом рассказывал, что произошло на втором Совете и как вели себя Цзинь Гуаншань и Цзинь Гуаньяо. Так же описал поведение Лань Сичэня и Лань Ванцзи и про девушку, которую спас Вэй Ин в пещере Черепахи-Губительницы и которая после неудачной попытки защитить его, вышла из клана. — Цзинь Гуаншань хочет нас поссорить и показать всему миру, что ты опасен, но при этом сделает все, чтобы тебя некому было защитить. Если бы мы пошли у него на поводу — ты остался бы один — эти Вэни явно не в состоянии тебя защитить! — рычал Цзян Чэн. — Ему нужна Тигриная Печать, — задумчиво протянул Вэй Ин. В другое время он бы заявил, что сам может защитить и себя, и всех Вэней на этой горе, но видя решимость Цзян Чэна не стал с ним спорить — с детства помнил — когда он такой, его не переубедить, а инстинкт защиты семьи у Цзян Чэна был очень силен.  — Да, он несколько раз при всех заявлял, что этот артефакт не должен храниться у тебя. — Но я не могу его отдать никому другому, даже тебе! — почти отчаянно простонал Вэй У Сянь, пытаясь найти выход. Он был и сам не рад, что создал подобную вещь — у нее была огромная мощь и пользоваться ею мог кто угодно. Вдруг в голову пришла почти безумная мысль. — А если я уничтожу Тигриную Печать? — спросил он самого себя. — А ты сможешь? — засомневался Цзян Ван Инь. — На это уйдет очень много сил и после ритуала я некоторое время буду полностью беззащитен, но это возможно, вот только место нужно такое, чтобы Темной энергии там было много, но вовне она не просочилась… — Вэй Ин вновь задумался — идеально под это описание подходило именно то место, где они сейчас находились — гора Луанцзан, но наличие на ней людей явно противоречило планам. — Было бы идеально, но куда бы на время ритуала увести людей… — пробормотал он, забыв о присутствии шиди. — Об этом мы уже поговорили с главой ордена Цзян, — раздался голос Вэнь Цин. — О чем? — удивленно посмотрел на нее Вэй Ин. Сделав перевязку и напоив пациента отварами, Вэнь Цин рассказала о плане, созданном пока тот болел. Не забыла она упомянуть и о приглашении в клан Юньмэн Цзян для нее с братом. Вэй Ин слушал внимательно и признавал, что так будет правильно. Пусть он не хотел расставаться с этим местом и этими людьми, привыкнув к ним, но что бы они ни делали — гора Луанцзан не была тем местом, где можно прожить всю жизнь и растить детей. — А А-Юань? — вдруг спросил Вэй У Сянь, вспомнив о ребенке. — Бабушка уже стара, и нам придется подумать об этом. Но остальные уже готовы покинуть гору. Они с Цзян Чэном еще долго проговорили, но вскоре тот ушел, объяснив, что ему нужно показаться в Пристани Лотоса пока кто-нибудь не решил, что их главу убил и закопал Старейшина И Лин. После его ухода Вэнь Цин обрадовала Вэй У Сяня новостью о том, что сознание Вэнь Нина проснулось. Это сразу подняло больному настроение и он позвав мертвеца к себе всесторонне его изучил, задавая вопросы, но при этом стараясь не задеть его чувств. Вечером был праздник — в честь выздоровления Вэй Ина и возвращения Вэнь Нина. Этот праздник был прощальным — этой ночью несколько семей покидали гору в поисках новой жизни.