Родные и любимые

На этот раз Вэй Ин проспал всего лишь сутки, но из-за количества использованной и призванной Темной энергии — сон этот был неспокойным. Лань Ванцзи, отказавшийся покинуть любимого, сидел рядом с кроватью, с болью наблюдая, как тот мечется в бреду. Когда тихий голос позвал его по имени, Лань Чжань подумал было, что Вэй У Сянь проснулся, но увидев закрытые глаза и услышав рядом сочувственный возглас Вэнь Цин: «Опять…», он спросил: — Он? — Пока болел после ранения, часто звал тебя, — пояснила целительница, для которой чувства одного из Нефритов не были секретом. Лань Ванцзи не ответил, вновь переведя взгляд светлых глаз на Вэй Ина, но в его сердце зародилась хрупкая, как бабочка, надежда. Ближе к полудню второго дня Вэй У Сянь открыл глаза. Увидев рядом с собой Лань Чжаня, он вспомнил про ритуал, но не о том, что сказал заклинателю после. — Она уничтожена? — Да. — Полностью? — Да. Этот диалог напомнил им обоим о таком же, произошедшем в пещере Му Си после убийства Черепахи-Губительницы. Вэй Ин облегченно вздохнул: — Хорошо, теперь она не попадет никому в руки, — а потом добавил, — только вряд ли Лан Лин Цзинь поверят в ее уничтожение и оставят меня в покое… — Я скажу, что ты уничтожил Печать, — сам Лань Чжань всегда верил Вэй Ину, и был зол на тех, кто злословил о нем. — Ты? Если так, то я хочу это видеть! Тебе-то точно поверят! — убежденность в голосе Вэй У Сяня была абсолютной — он точно никогда не сомневался, что Лань Чжань никогда не опустится до лжи. Именно это полное доверие дало Лань Ванцзи последний толчок — он не мог больше молчать: — Вэй Ин. — Да, Лань Чжань? — удивленно посмотрел на собеседника тот. Вэй У Сянь со все большим изумлением наблюдал, как холодная маска Лань Ванцзи медленно тает под его взглядом, а светлые глаза наполняются решимостью и… нежностью? — Я… Я люблю тебя! — твердо глядя Вэй Ину в глаза, наконец смог произнести Лань Чжань, и тут же опустил взгляд, словно ожидая наказания за столь неподобающие чувства. Больше всего ему хотелось сейчас сбежать, но Вэй Ин был слаб, а Вэнь Цин несколько часов назад ушла на рынок за травами и вряд ли скоро вернется. Мысли оставить любимого, ослабленного ритуалом и беззащитного, одного — даже не появлялась. Вэй У Сянь молчал, не понимая, что этим пугает Лань Ванцзи больше армии Вэней и лютых мертвецов. Просто слов не находилось, мысли мелькали с безумной скоростью, все мировоззрение рушилось. «Лань Чжань меня… Он правда?.. Но ведь он всегда был так холоден! И за шутку не примешь — это же Лань Чжань!» Какая-то часть сознания металась в панике, но несмотря на это в груди Вэй Ина разгорался пожар — ощущение похожее на привычный с детства жар духовной силы, только к ним он не имел никакого отношения. А мысли меж тем сменили направление: «А я? Могу ли я ответить ему тем же? Мне всегда нравились девушки, пусть я только флиртовал, но все же…» Тут Вэй Ину вспомнилось, как он все время с самого начала их знакомства пытался вызвать эмоции на холодном лице Лань Ванцзи. Потом память коварно подкинула воспоминание о пещере, когда хотелось защитить Лань Чжаня от всех чудовищ, а потом лечь головой ему на колени и остаться так навсегда, слушая ту мелодию, что пел тогда заклинатель из Гусу. Вспомнив эту песню, Вэй Ин непроизвольно начал насвистывать тот мотив, навсегда запечатленный в памяти. С каждой нотой эмоции успокаивались, все наносное смывалось, открывая невнимательному в чувствах темному заклинателю истину — он сам влюбился в Лань Чжаня еще после первой потасовки в Облачных Глубинах. Пока Вэй У Сянь думал и молчал, Лань Ванцзи все больше погружался в отчаяние, откуда его выдернул тихий мелодичный свист. Заклинатель узнал собственную песню, сочиненную только для одного человека и резко вскинул голову, замерев от вида нежной улыбки любимого. — Лань Чжань, знаешь, я тут подумал и понял — а я ведь давно тебя люблю! — голос не был насмешливым, несмотря на улыбку — Вэй Ин был серьезен. — Давно… — эхом откликнулся Лань Чжань. — С первой встречи, — подтвердил Вэй Ин. Это стало последней каплей и Лань Чжань мгновенно очутившись на кровати прижался к любимому всем телом, и приблизился к его губам, за миг до прикосновения внимательно посмотрев в его глаза. Увидев там только ласковое согласие, Лань Чжань отпустил себя, страстно впившись поцелуем в Вэй Ина. Этот второй поцелуй не отдавал отчаянием, как тот, на горе Байфэн, но был не менее страстным. Вэй У Сянь тонул в горячих прикосновениях и запахе сандала и ощущения казались до боли знакомыми. «Тот поцелуй на охоте!» — мелькнула мысль и тут же исчезла, снесенная волной счастья и ощущения правильности происходящего. Последние сомнения на тему: «Я — обрезанный рукав?!» разбились о твердое: «Это же Лань Чжань! Никто другой меня никогда не интересовал, так что какая разница!»