Граната оказалась с ядовитым газом внутри. Я подалась назад к стене, и вдруг ногу пронзила волна боли. Человек, бросивший гранату, прикрывал нос рукавом своего плаща, а из моего колена торчал кинжал, не давая мне сдвинуться с места.
«Чёрт! Надо выбираться!»
Вытащив нож, я задержала дыхание и закрыла глаза, на случай, если газ слезоточивый. Стараясь не обращать внимание на острую боль, мне пришлось вслепую искать выход. Это было тяжело, да и кислород в лёгких был на исходе.
«Да где же чёртово окно?!»
Почувствовав на лице слабый поток свежего воздуха, я открыла глаза, но сознание начало проваливаться в темноту из-за долгого отсутствия кислорода и потери крови. Рядом раздался треск стекла и чьё-то тяжёлое дыхание. Затем меня подхватили на руки и, судя по всему, вытащили из этого чёртового здания. В глазах плыло, звуки отдавались эхом в ушах. Последнее, что я помню, это до боли знакомый хриплый голос, и отчаянные крики. Сознание отключилось от реальности.
Голова раскалывалась, кто-то тихо разговаривал. Кое-как открыв глаза, я попыталась встать, но это действие прервал мой стон боли. Послышался шорох, шаги, и возле больничной койки, которую я занимала, оказались Дазай и Ёсано.
— Очнулась? Как себя чувствуешь? — Ёсано протянула мне стакан воды, и принялась осматривать мою раненую ногу, ведь пробитая коленная чашечка — не шутки.
— Нога болит, и дышать трудно… — я украдкой посмотрела на Осаму и невольно вздрогнула.
Его взгляд кричал о жажде мести, словно бы он снова был руководителем исполкома мафии. Он молча смотрел на мою рану.
— Ну, не считая раны и лёгкого отравления дисфогеном*, ты в порядке, — Ёсано закончила осмотр и потянулась за инструментами. — Вылечить внутренний перелом способностью я не могу, поэтому тебе придётся отлёживаться здесь и терпеть адскую боль, — она взяла стерилизованную иглу, спирт и бинты. — Но мне придётся зашить рану без анестезии.
— Ничего, это лишь цветочки, — ответила я, вспоминая свои адские тренировки с Чуей и Аку в мафии.
Ёсано принялась зашивать мою рану, с губ сорвалось болезненное шипение, и я зареклась больше никогда не получать такие раны, чтобы их опять не зашивали без анестезии.
Когда Акико закончила, она перебинтовала шов и вышла, оставив нас с Дазаем наедине. Он со вздохом прислонился затылком к стене, при этом закрыв глаза и запустив руки в карманы.
— Ничего не хочешь мне рассказать?
— О чём? — я непонимающе посмотрела на него.
Вместо ответа Осаму достал свой мобильник и начал что-то писать в нём. Спустя пару секунд в лазарет агентства зашёл Ацуши.
— Звали, Дазай-сан? — парень посмотрел на меня с тревогой в глазах, на что я лишь отмахнулась рукой, мол, я в порядке, не волнуйся.
— Ацуши, расскажи ей всё, — попросил суицидник, не меняя позы. — И лучше начни с того, что произошло, когда Рей пошла осматривать заброшку.
После моего ухода, Ацуши и Кёка закончили осмотр тела и стали ждать меня. Прошло 10 минут, но я ещё не возвращалась, и ребята забеспокоились, а секундами позже из здания повалил густой дым. Ацуши от испуга позвонил Дазаю и всё ему рассказал.
— Потом мимо нас промчался Акутагава, и я окончательно охренел, когда он запрыгнул в этот дым, — продолжал парень. — А потом он вынес оттуда тебя, всю в крови, и ты была без сознания. Он принёс тебя сюда, а потом вышел через окно.
Я еле сдерживала смех от поведения Аку. Да уж, он просто чертовски сильно любит выходить через окно и притаскивать меня в лаз… Стоп. Что я сейчас услышала? Акутагава принёс меня сюда? Внезапно в голове всплыл голос, который словно приказывал.
«Не смей умирать, слышишь?! С того света вытащу, дура ненормальная! Открой глаза!».
Это был ЕГО голос… Выходит, он спас меня, вынес на руках. На своих руках…
От этого я покраснела и помотала головой. Очнись, Рей, он лишь сделал то, что должен был, не позволяй своей фантазии разгуливаться.
Дазай поблагодарил Ацуши за помощь, после чего парень убежал работать, а Осаму всё так же молчал.
— Дазай?..
— Их всё столько же? — спросил он, не поднимая головы. — Всё так же 21? Или появились ещё?
Поняв, о чём говорил суицидник, я молча протянула ему левую руку, на которой были 23 пореза канцелярским ножом.
— Значит, ещё 2 появилось, — сказал Дазай, осматривая кровавые полосы, некоторые уже начали заживать. — Твоя зависимость так и не прошла? Ты же понимаешь, что можешь задеть вены, или пустить кровь слишком сильно.
— Ага, а сам то, весь в бинтах сидишь. К тому же, я не режу возле вен, сам ведь знаешь.
— Если Чуя увидит, то он мне голову оторвёт…
— Зато ты наконец получишь свою драгоценную смерть, — я дотронулась до порезов, почувствовав слабую боль от свежих следов.
Осаму поднялся со стула, и сев на кровать, резко обнял меня, что ввело меня в ступор. Откуда такое внезапное проявление нежности?
— Как же я рад, что ты осталась жива…
Чуть позже вернулась Ёсано, неся в руках небольшой пузырёк.
— Надеюсь, это обезболивающее, — нога нестерпимо болела, словно её пилили ножовкой, и ответ на вопрос я получила, конечно же, отрицательный.
— Нет, это лекарство, — Акико поставила пузырёк на тумбочку рядом с кроватью, и проверила мою температуру. — Его нужно принимать 3 раза в день, и да, на вкус оно так себе, поэтому пить будешь при мне.
— А можно что-нибудь попроще? — для меня выпить лекарство было тяжелее, чем прыгнуть с моста.
— Могу предложить лишь снотворное.
В коридоре послышался отборный мат, мы с Ёсано одновременно посмотрели на дверь.
— Я так понимаю, это Чуя? — Ёсано опасливо поглядывала на дверь, осматривая мою рану.
— Ну, больше некому так обильно материться на Дазая, — моё фирменное «рукалицо и вздох».
Дверь открылась, и вошёл алкоголик-коротышка-мафиози собственной персоной, а Ёсано пошла в аптеку за новыми лекарствами.
— Ты не изменился, Чу, — я старалась сохранить серьёзное выражение лица, но чувствовала, что мои глаза смеялись.
— А ты всё так же любишь влипать в неприятности, — брат сел на свободный стул, и, скрывая в глазах беспокойство, смотрел на меня.
— С кем поведёшься, — весело ответила я.
Следующие два часа мы разговаривали: о работе, о своих делах, о жизни, как вдруг Чуя задал вопрос:
— Ну, так что у тебя там с Акутагавой?
Я чуть не поперхнулась водой, оставленной нашим врачом.
— Между нами ещё ничего нет! — лицо покраснело от смущения, а брат лишь ухмыльнулся на это. — Ты сам знаешь, что мы почти не видимся!
— Да я шучу, просто хотелось увидеть твою реакцию.
Эта фраза ввела меня в ступор, и тут же захотелось врезать рыжему подушкой, скорее всего я бы так и сделала, если бы не боль в ноге.
День близился к концу, а меня начало клонить в сон. Чуя заметил моё состояние, решил потихоньку уходить. Мои глаза слипались, и веки тяжелели.
— Поспи, тебе нужно побольше отдыхать, — я даже не помню, когда брат был таким заботливым в последний раз. — Поправляйся, — он мягко погладил меня по голове, и поцеловал в лоб, как обычно делал перед сном, когда мы были ещё детьми, а после ушёл, тихо прикрыв за собой дверь и выключив свет.
Я последовала его совету и решила недолго вздремнуть. Полноценно поспать я всё равно не смогу из-за боли в ноге, а так хоть буду пободрее. Глаза закрылись окончательно, и вместо дремоты я провалилась в глубокий сон.
***
Тьма. Снова темно. Кроме своих рук ничего не видно, как бы я ни старалась увидеть хоть что-нибудь. Но тщетно. Даже если выколоть глаза, лучше не станет.
Внезапно кто-то (или что-то) дотронулся до моего плеча, заставив вздрогнуть от неожиданности. Повернув голову, мои глаза расширились, ведь за мной стоял…
— Ода…саку?..
Я не верила своим глазам. Но протерев их, я поняла, что Ода жив. Но как?
— Т-ты выжил?..
Он молчал. Молчал, словно мертвец. Но при этом пристально смотрел на меня.
— Не повторяй моих ошибок, Рей… — это было единственное, что произнёс Сакуноске.
Вскочив на кровати и рвано дыша, я пыталась понять, где сейчас нахожусь. Странно, но я была в своей комнате.
«Разве Ёсано не говорила, что мне придётся оставаться в лазарете до полной поправки? Или Дазай ослушался, и притащил меня, пока я спала?».
Всё это казалось странным, а комната была будто неестественной.
Из комнаты Осаму послышался тихий скрип, напоминающий качание верёвки. Словно бы на ней что-то висело. Что-то тяжёлое. Я пошла проверять его комнату…
Зайдя в комнату Дазая, я окаменела. Произошло то, чего я больше всего боялась. Приступ тошноты накрыл меня, но, даже не заметив этого, я смотрела на тело. Мёртвое тело Осаму слегка покачивалось в петле, на его лице была застывшая улыбка, глаза были неподвижно стеклянными. Как у трупа.
— Дазай?.. Это неправда… ТЫ НЕ МОГ УМЕРЕТЬ!!! ТЫ ОБЕЩАЛ!!!
Из горла на автомате вырвался крик. Меня трясло. Но…
В мёртвом теле что-то изменилось. Его взгляд прояснился, словно он ожил, и смотрел на прямо на меня. Рот оскалился, показывая кровавые клыки, улыбка стала похожа на жестокую улыбку мафиози. Совсем как 5 лет назад.
— А разве не ты сказала, что лучше бы я покончил с собой? — его голос был похож на шипение змеи, которая готова наброситься на свою беззащитную жертву.
Верёвка резко оборвалась, и «Дазай» накинулся на меня, обнажая совсем нечеловеческие зубы. Схватив первое, что попало под руку, а это был канцелярский нож, я воткнула лезвие прямо в шею этой твари, чтобы хоть как-то сбросить её с себя. Но ЭТО лишь болезненно завизжало, и начало душить меня. Чёрт, нашла время умирать!
Кое-как согнув ноги, эта тварь получила коленом по морде и ножом промеж глаз. Что-что, а драться в мафии меня научили не зря. Сбросив с себя «Осаму», я побежала к выходу, но существо успело схватить меня за ногу и потянуть вниз. От неожиданности я выронила нож, и тот укатился под стол.
«Твою ж мать!» — оставалось лишь отбиваться ногами.
Эта тварь уже не напоминала человека. Несколько рядов острых клыков, когти, чёрные глаза — я словно находилась в каком-то фильме ужасов.
Внезапно всё прекратилось. Оно исчезло.
«И что это, мать вашу, такое было?!».
Я вышла из комнаты, и чуть не упала в обморок. Коридор был весь в крови, вплоть до стен, на полу были трупы. Ацуши, Кёка, Акутагава, Чуя… мертвы. Их тела были расчленены, а из глаз, носа и рта каждого сочилась кровь.
***
Слёзы текли по моим щекам, кто-то несильно тряс меня за плечо. Распахнув глаза, и сев, я увидела обеспокоенное лицо парня.
— Ты меня напугала, Рей, — Аку сидел на стуле, положив руку на моё плечо. — Тебе снился кошмар?
Вспомнив его мёртвое тело в своём сне, я не удержалась, и крепко обняла его, сдерживая всхлипы и рыдания.
— Ты жив… Ты п-правда жив… — с заиканиями бормотала я.
Парень ничего не ответил, лишь сильнее прижал меня к себе и обнял моё дрожащее тело.
— Конечно, жив, — он гладил мои волосы, и эти поглаживания успокаивали меня. — Всё хорошо…
Окончательно успокоившись только через 15 минут, я всё ещё обнимала его. Казалось, что я отпущу его, и он тут же исчезнет. И тут я кое-что поняла.
— А…как ты попал сюда? Ёсано ведь должна присматривать за мной…
Аку молча показал на приоткрытое окно, и сказал:
— Дазай предупредил, что я приду к тебе, и она ушла.
Он пришёл…ко мне? От этой мысли у меня покраснели уши, но парень не заметил этого.
— Спасибо, что спас…
— Не благодари, я же поклялся тебя защищать.
Снова его прикосновения к моим волосам, затем к руке.
— Постарайся уснуть… Я буду рядом…
Его тихий голос усыплял, а запах успокаивал. Акутагава что-то шептал мне на ухо, и я не заметила, как уснула. Он был рядом, целый и невредимый… Он живой.
