Who can it be now?

      Чем ближе был день ограбления, тем чаще она ссорилась с Денвером. Поэтому Палермо ждал, что, скорее Денвер придёт к нему, злой и горячий от этой злости, и устроит ему нечто быстрое и грубое. Но не она.       Будучи абсолютно безразличным к женщинам, он всё равно думал, Стокгольм — наименее неприятная из всех, солнышко.       И пришла она к нему рано утром, когда все ещё спали. Разбудила его и выглядела при этом очаровательно виноватой. — С добрым утром, сеньор Палермо. Я Вас, наверное, разбудила. — Ерунда, — говорит он, вновь прикрывая глаза. — Не могли бы Вы мне помочь, — он усмехнуться не успел, как она поспешно добавила, — с готовкой.       О Стокгольм он знает немного. Знает, что сперва она была заложницей. Знает, что теперь у неё три Дня рождения: день, который указан в паспорте, день, в который её не убил Денвер, и день, в который её не убил Берлин. Остальное — домыслы:       Раз до Денвера у неё были отношения с женатым мужчиной, то он вряд ли баловал её семейными ужинами. Или она его. Скорее всего её водили по ресторанам. Ну, а когда находишься в бегах, на готовку нет времени, даже когда у тебя огромная сумма денег в распоряжении. Особенно, когда у тебя огромная сумма денег в распоряжении. — А сеньорита Стокгольм знает, что это всего лишь не более, чем популярный стереотип, что геи любят и умеют готовить? — Вообще-то, мне про Вас по секрету рассказал Профессор. — Через пять минут буду.       Он чистит зубы, одевается, укладывает волосы, проклинает Серхио и старается не смотреть на себя в зеркало. Идёт на кухню и благодарит Бога, в которого не особо верит, за то, что они там одни. — Монахи любезно делятся с нами овощами и фруктами, и это идеально для меня, потому что я веган.       Этого он о ней не знал. — Ладно. То есть, совсем ничего животного происхождения? Я не против, но мне не кажется, что кто-то это оценит. — И плевать. Это мой праздник и я не собираюсь подстраиваться под других. — Тогда с чего начнём?       Она рассказывает ему о салатах, которые планирует сделать. Она режет овощи, а он советует, как сделать это быстрее и удобнее. Рассказывает, как правильно приправлять еду, и как долго надо жарить.       Они уже почти закончили, когда на пороге кухни возник Марсель. В этот момент нож в руке Палермо вместо морковки скользнул по пальцу. Стокгольм тут же взяла его за руку и начала паниковать. — Просто дай мне салфетку и продолжай следить за артишоками — вряд ли они понравятся кому-нибудь подгоревшими.       Всё это время он не сводил взгляд с Марселя. Мужчина продолжал стоять на пороге, не вмешиваясь и ничего не говоря.