Who can it be now?

— Пришёл поговорить? Или за тем же, зачем остальные?       Серхио даже не улыбнулся ему, прошёл внутрь, всем своим видом давая понять, что шутить не настроен. Но и Мартин серьёзен не был — как-то не по-человечески, после всего, что произошло, было бы заниматься сексом с братом своего мёртвого возлюбленного. — Ладно. О чём будем говорить? — У меня появилась пара идей, касательно плана. Не морали же тебе читать. Хотя следовало. Вот как ты думаешь, как твоё поведение влияет на команду? — Исключительно положительно? — Ты совсем не думаешь, что тебе ими руководить? — Думаю, постоянно. Я готов. — Серьёзно? И как, по-твоему, они воспринимают тебя? Ещё вчера они тебя… — Серхио нервно и без необходимости поправил очки, — а в условном завтра они должны будут беспрекословно подчиняться тебе и уважать твои решения. Как думаешь, они смогут? Ты, может, и смог бы, но в них я не уверен.       Мартин думает, конечно, потому что он умеет выполнять приказы и слушаться, его и не взяли на ограбление монетного двора. Но молчит — о том, что произошло на монетном дворе, они больше не говорят, уже всё обидное и неприятное сказано и они к этой теме договорились не возвращаться. — Ого. А они-то знают об этом? Зачем же ты тогда снова собрал их?       Серхио подошёл к нему близко-близко. Если его не знать, то можно было подумать, что он собирается ударить Мартина, отвесить звонкую пощёчину, чтобы в ушах ещё долго остался этот звук, но не осталось синяка. Но Мартин знал Серхио, знал, что тот его не ударит. Наоборот. И он прижал его к себе. И Мартин улыбнулся ему в плечо. Он любит обниматься с Серхио, он такой тёплый и родной.       Значило ли это то, что их объятия, слишком тесные для дружеских, были первой стадией инцеста? — Разве что в духовном плане, — тихо и серьёзно отозвался Серхио. — Отлично. Просто, на будущее, не еби мне мозги, хорошо?       Но не слова о теле. Несмотря на свой чудаковатый внешний вид, Серхио наверняка очень страстный любовник. И как его такого Лиссабон не боится отпускать?.. — Она боится. Но, без обид, вряд ли ты сможешь дать мне советы по отношениям с женщиной. — Отношения есть отношения, я полагаю. — К слову. Ракель совсем не нравится то, что ты делаешь, она думает, это неправильно. Но я тебе верю. — Правильно. Потому что для меня это так же важно, как для тебя. И, в отличие от остальных, я не нарушаю правил: никаких личных отношений, только защищённый секс, — на этих словах Серхио поморщился, мол, избавь меня от ненужных подробностей, я тебе итак верю, — это разрядка, она всем нужна. Даже тебе. Только даме своей не изменяй, а то ещё твоего разбитого сердца мне не хватало. Потанцуешь со мной? Помнишь, Андрес говорил… -… что танец — это почти секс. Такое сложно забыть.       Танцы без музыки — штука странная, но Мартин наизусть помнит некоторые песни. Он напевает Who can it be now? , чтобы хотя бы примерно знать, что делать. Только дело было в том, что они больше обнимались, нежели танцевали. И какая разница, в какой плоскости обниматься.       Когда к ним без стука влетела Лиссабон, Серхио приложил палец к губам. Она кивнула и улыбнулась, поджав губы. Тихонько прикрыла дверь и вышла.       У Серхио на коленях лежал засыпающий Мартин.