Who can it be now?

POV Палермо       В тот день я сильно простудился, а в квартире не было ни жаропонижающих, ни градусника, чтобы знать, насколько всё плохо. Лежал на кровати под паршивым одеялом весь вечер, пожираемый адским пламенем снаружи и погибающий от холода извне, не способный даже подняться и попросить помощи. Хотя я в то время был не против и умереть. Кто-нибудь когда-нибудь умирал от высокой температуры? Мог ли я на что-то надеяться?       Тогда Он впервые пришёл ко мне. Одетый в красный комбинезон, с широким бинтом на голове и невозмутимой улыбкой. Лёг рядом. — Андрес, боже… — пробормотал я, начиная паниковать и переживать за Него больше, чем за себя, — что случилось?       В глазах с каждой секундой всё больше и больше мутнело, а я так хотел посмотреть на Него, я так по Нему соскучился. — Мелочи, — отмахнулся Он, — а с тобой что? Выглядишь хуже обычного, — я рассмеялся и собственный смех отозвался острой болью в затылке. — Приболел. И совсем некого попросить сходить за лекарствами. Я в жопе, да?       Он не стал отвечать, просто встал и ушёл. Плавящийся мозг до последнего старался не отключаться. Я хорошо запомнил, что постель на том месте была примята. Я ещё специально отодвинулся подальше, а только после этого отключился.       Проснулся я ранним вечером. Жар немного спал и мне стало легче, я даже смог заварить себе чай и перекусить. После я с огорчением заметил, что место на кровати, куда Он вчера прилёг, было нетронутым и идеально гладким и холодным, будто там никого и не было. Ну, конечно, ведь уже два месяца и шестнадцать дней как Андрес де Фонойоса был мёртв.       Я каждый раз молился перед сном, молился, чтобы увидеть Его. Хотя бы ещё раз. В день, когда прошёл ровно год, я, наверное, принял слишком много таблеток.       Но, чёрт возьми, оно того стоило. — Мартин, милый, — причитал Он, стоя надо мной, — что же ты наделал? — Я просто хотел спать. — Ты не очень хорошо врёшь. Это не твоё. — Я хотел увидеть тебя. — А если бы я не пришёл? — Я… — я не знал, — я не знаю.       Как только я открыл глаза, меня почти сразу вырвало осколками таблеток и желчью. Я итак ничего не ел последние два дня, а теперь я ещё долго не смогу себе этого позволить. — Ну же! Я останусь с тобой на какое-то время, — сказал Андрес, — это последствия передозировки.       Мне-то что с этого? Я лежал на полу около лужи собственной рвоты, поджав колени к груди и думал, а не принять ли мне ещё таблеток.       Не принял, потому что они закончились. — Тебе нужно пить больше воды и молока, — указывал Он, по-хозяйски сидя за столом.       Я ничего не мог ответить. — Это нормально, твой организм отчищает себя, дай ему сделать это.       Я блевал, рот был занят этим пренеприятным делом, не было сил и возможности сказать Андресу самое важное.       Что я люблю его. Всегда любил и буду любить. Но к тому времени, как мне стало лучше, Он уже исчез.       До дня, когда Марсель пришёл ко мне во второй раз, Он больше не появлялся. Я должен был быть рад, но не хотел, чтобы Он видел меня таким.       Я заплакал, хотя думал, что за три года уже все слёзы выплакал. Ошибся.       Не было эмоций, больше не чувствовалось боли, не было гнева. Только сбивающая с ног усталость. Я лёг на кровать. На бёдрах застыли капли смазки, на спине — капли чужой спермы. Надо было бы сходить в душ и поменять бельё.       Андрес вновь лёг рядом. Теперь Он был бледный-бледный, комбинезон в крови, Он смотрел на меня своими мёртвым жутким взглядом, ничего не говоря. И я рискнул посмотреть на него, хотя было очень страшно. Но что было ещё страшнее, так это прикоснуться своими губами к его. И не почувствовать, кроме тошнотворно солёной крови, ничего. Он мне улыбнулся. — Всего-то? И этого ты хотел все десять лет? — Я просто хотел быть с тобой. — Но я же не любил тебя так, как тебе хотелось. Ты всегда мог быть с кем-то другим. Я разрешаю, если для тебя это так важно.       Он исчез. А я остался один. Опять. Болел порезанный палец, голова и задница. И казалось, что в комнате слишком тесно, стены давят и не хватает воздуха, но в коридор выйти я не мог, там снова ругались Стокгольм и Денвер.