Я его экзорцист и Он мой демон..

Чуя с удивлением почувствовал, как что-то горячее и влажное растекается по рубашке, а потом Осаму как-то странно пошатнулся и стал обвисать у него на руках. Накахара с шоком смотрел на остриё ножа, торчащее из живота Дазая, и на рукоять в его спине. Из уголка рта парня бежала струйка крови, а в глазах стояло непонимание. Подняв голову, Рыжик увидел на парапете странного человека в чёрной одежде и с маской на лице. — После этого, да ещё и в таком состоянии он вряд ли сможет выжить, — хихикнул незнакомец. — Спасибо вам, кого он считал друзьями. Вы даже не представляете, как облегчили мою задачу, сделав его уязвимым и невнимательным. Смерть отродью Сатаны! — крикнул человек в чёрном и спрыгнул с парапета. Накахара перевёл шокированный взгляд на Осаму, который слабо улыбался и смотрел в глаза Чуе. Ему было плевать, кто этот человек, ведь немало людей в мире, которые хотят отмстить Сатане и уничтожить всю его семью, с позволения сказать. Чу понимал, что нельзя вытаскивать нож, потому что кровь польёт рекой и можно повредить края раны, поэтому он подхватил парня на руки и помчался в больницу Академии. Будущий экзорцист не сомневался, что при квалифицированной помощи, Дазай выкарабкается, сможет. — Хорошо, что Асами и Сасаки не такие, — сплёвывая кровь, сказал Осаму. Он не хотел, чтобы его младшие братья испытывали то же, что приходилось переживать ему, чувствовать эту ненависть и жестокость целого мира. Пусть у них всё будет хорошо: работа, отношения, дружба… — Заткнись! — рявкнул Чуя, выбегая из общежития. — Не вздумай умирать, слышишь? Не смей! — с диким отчаяньем просил Чу. Он боялся. Впервые в жизни он так сильно боялся кого-то потерять. Накахара не представлял, что будет с ним, если Дазай сейчас умрёт, если не сможет выкарабкаться, если ему не смогут помочь. Они были очень похожи, и сейчас Чуя это особенно остро чувствовал, поэтому не хотел отпускать его, не хотел терять. — Присмотри за Асами и Сасаки. Они хоть и хотят казаться сильными, на самом деле нуждаются в поддержке. А ты сильный, я точно знаю, — продолжил свою мысль Осаму. Дазай знал, что братья расстроятся после его смерти и им нужна будет помощь, которую сможет оказать только Рыжик. По крайней мере, только ему одному демон готов был доверить своих братьев, на свою же жизнь ему было давно плевать. — Я же сказал: заткнись! Я не позволю тебе умереть, так что не неси бред! — закричал Накахара. Ему было глубоко плевать, что на них оглядываются другие студенты и даже некоторые учителя, все его мысли были сконцентрированы только на одном: успеть. Чуя не простит себе смерть Дазая, и ему не простит. Влетев в помещение больницы, Чуйка остановился и осмотрелся, стараясь понять, куда бежать дальше. — Что случилось? — спросила молодая медсестра, подходя к нему и осматривая Осаму. — Ему воткнули нож в спину. Помогите, — задыхаясь, произнёс Накахара. Девушка кивнула и подозвала двух санитаров с носилками, которые забрали потерявшего сознание Дазая, уложив его на бок. Чуя следил за ними взглядом, порываясь отправиться следом, но медсестра удержала его за руку. — Нам нужно заполнить его анкету. Не волнуйтесь, сейчас к нему всё равно нельзя, пока не закончится операция. Потом решение принимать будет доктор, — спокойно объяснила девушка, направляясь к столику регистратуры. Рыжику ничего не оставалось, кроме как последовать за ней и доверить Осаму докторам. В голове по-прежнему звучали слова того незнакомца, что напал на демона. Неужели он действительно так сильно повлиял на брюнета, неужели именно его слова подвели к тому, что сейчас Дазай на операционном столе, что он стал невнимательным и плюнул на всё? — Как его зовут, возраст и на каком факультете учится? — спросила медсестра. — Дазай Осаму, пятнадцать лет, факультет экзорцистов, — не задумываясь ответил Накахара. — Демон? — уточнила девушка, при этом в её голосе не прозвучало ни интереса, ни ещё чего-то, просто выполнение работы. — Да, — так же безэмоционально ответил Чуя. — Близкие родственники? — спросила медсестра. — Дазай Асами и Дазай Сасаки — младшие братья-близнецы, — отозвался голубоглазый. Девушка кивнула и, взяв анкету, куда-то направилась. Накахаре оставалось только метаться из угла в угол в ожидании появления врача или той же медсестры, хоть кого-то, кто скажет ему, что там с Осаму. — Волнуешься? — прозвучал рядом смутно знакомый голос. Чуя резко развернулся и посмотрел на говорившего. Им оказался зеленоволосый демон, который пытался убить Дазая не так давно, и голубоглазый приготовился к бою. — А ты хочешь его добить? — сурово спросил Накахара. Амаймон только рассмеялся, доставая из кармана леденец. Ему было глубоко плевать на жалких людишек, но в их семейные дела влезать не стоило, потому что Мефисто в ярости мечется по своему кабинету, а папаша, в не меньшей ярости, разносит Геенну. Возможно, Осаму и человек наполовину, но он — часть их семьи. Да и к тому же, сам Король Земли не собирался просто так оставлять покушение на того, кто сумел его победить. — Ну что ты, меня отправили разобраться с тем, кто попытался убить моего братишку, — ответил Амаймон, пожимая плечами и отправляя в рот новый леденец. Чуя недоверчиво глянул на него, но всё же расслабился. Кажется, якшаться с демонами стало входить у него в привычку, впрочем, с Дазаем он ещё разберётся, когда тот очнётся. Фыркнув, он внимательно посмотрел на старшего брата Осаму, отмечая, что тот слишком уж яростно грызёт леденец. Похоже, он не солгал, говоря, что собирается уничтожить того, кто попытался убить будущего экзорциста. — А до этого ты должен был убить его, — ехидно и с долей скептицизма заметил Накахара. Амаймон вскинул бровь и вздохнул. Какие же люди странные и скучные существа, всё-таки. Он мог только поражаться, что его отец находит в них, как и Мефисто. Ему самому люди не нравились: глупые, зацикленные только на своём ограниченном мирке. Осаму, по его мнению, стоило забрать в Геенну, где он бы и обучался быстрее и поумнел бы значительно, но отец настаивал, что его младшему сыну самое место в Ассии. И вот теперь мелкий в больнице. Из-за людей. Он не хочет жить. Амаймон бы убил и этого конкретного человека, что так нагло с ним сейчас разговаривает, но он дорог Дазаю. За него младший держится. Эта привязанность потом выйдет ему боком. — Я не собирался его убивать, — не задумываясь, возразил демон. — Моей задачей было разбудить его настоящую силу, которая спала в нём столько лет. Осаму — единственный истинный принц Геенны. Когда-нибудь он сменит нашего отца на посту Короля, но пока ещё слишком рано. Он должен научиться полностью контролировать своё пламя, ну и набраться опыта, разумеется, — разъяснил Амаймон, сам не до конца понимая, зачем говорит с этим экзорцистом. Чуя задумчиво опустил глаза в пол. Если этот демон говорит правду, то сила Дазая огромна и будет только расти с каждым днём, каждым часом. Это немного пугало, но не так сильно, как-то, что он может и не проснуться. Король Земли выглядел так, словно с его братом всё в порядке. Возможно, он не до конца понимает ситуацию, а может быть, наоборот, знает то, чего не знает сам Чуя. Это бесило. — Тот парень сказал, что Осаму не выживет, — произнёс Накахара. Амаймон вздохнул и покачал головой. Само собой, что Дазай не хочет жить, а это является определяющим фактором бессмертия любого демона. Его желание жить. Это приводило в действие способности к регенерации и поддерживало на протяжении многих веков, поэтому было так важно, чтобы демоны не скучали. Скука убивает, а для того, чтобы не скучать, они убивали сами. Вот такой вот цикл получался. — Может не выжить, — согласился Король Земли. — Вы, жалкие людишки, так сильно задели его, что он перестал чувствовать желание жить. Осаму убеждён, что от него одни проблемы. Посуди сам: сначала его названный отец покончил с собой, чтобы спасти его; потом он выяснил, что чуть не убил одного из младших братьев в детстве, из-за чего тот стал экзорцистом и рисковал своей жизнью; после вы несколько раз чуть не погибли из-за того, что у него слишком много врагов; а в конце концов, единственный человек, которому он безраздельно доверял, сказал, что он — чудовище, которому следует держаться ото всех подальше. Он не видит смысла жить, но я, как заботливый старший братик, верну его в этот чёртов мир, дам ему стимул, а твоя задача, человек, не уничтожить его снова, — строго сказал Амаймон. Накахара нахмурился. Он винил себя в том, что произошло с Осаму, но ничего не мог поделать. Слова свои обратно забрать он был не в состоянии, а извиняться не умел никогда. Возможно, ему ещё удастся как-то объяснить всё Дазаю, главное, чтобы захотел слушать, чтобы этот чёртов демон не солгал, чтобы вернул его. — Почему Осаму так важен для твоего отца? — мимо темы спросил Чуя, чтобы немного подумать. Амаймон усмехнулся. Ну наконец-то этот идиот стал задавать правильные вопросы. Теперь можно немного поразвлечься, наблюдая за его реакцией, какой бы та ни была в итоге. Если, конечно, этот человек отвернётся от его брата снова, то будет не до развлечений. Дазай сбежит и тогда уж ищи его свищи по всему миру. Им всем исключительно повезло, что в этот раз он не успел сделать то, что собирался, в следующий раз удача может и отвернуться от демонов. — Потому что он — его наследник. Что, по-твоему, значит слово «сатана»? — спросил демон, впрочем, ответа он не ждал. — Это всего лишь титул. Король Геенны периодически меняется, вместо него на престол восходит его сын, прямой потомок, обладающий синим пламенем — символом королевской крови, и рождённый в Ассии. Этот демон отличается от других. Он сильнее, быстрее, могущественнее, но главное — он принадлежит к обоим мирам. Вообще-то, Сатана может выбираться в мир людей и без тела, принадлежащего этому миру, но с нашим отцом по-другому. Точно не знаю, почему, но ему обязательно нужно тело, в которое он поместит свою силу, находясь в этом мире. Осаму это потом будет не нужно. Он — единственный прямой потомок нынешнего Сатаны. Если даже в его братьях и проснётся когда-нибудь такая сила, они не смогут ею пользоваться, она будет ничтожна и при первом же использовании улетучится окончательно. Это только остаточное пламя самого Осаму. Он спас тех двоих ещё в утробе матери, иначе слабые близнецы либо не родились бы вовсе, либо родились бы мёртвыми. У Сатаны не рождаются тройни, потому что сила передаётся более сильному ребёнку, а второй и третий умирают, поглощаемые своим братом. Можешь им так и передать, чтобы успокоились, наконец. Они не демоны, по крайней мере, пока их кто-нибудь ими не сделает, — хихикая, сказал Амаймон, подводя человека к следующему правильному вопросу. Чуе казалось, что весь его мир переворачивается с ног на голову, потому что о чём-то подобном он никогда не слышал. Он считал, что Сатана — это имя Короля Геенны, но никак не титул, передающийся по наследству вместе с особой силой и синим пламенем. К тому же, то, что, фактически, Сатана способен путешествовать меж мирами беспрепятственно, его шокировало. То, что этот конкретный король на это не способен, говорит только о том, что он не был рождён в Ассии, и старший брат Осаму наверняка об этом знает, просто говорить не хочет или не считает нужным. Гад. — В каком смысле, «не сделает»? — осознал, наконец, последнюю фразу демона Накахара. Амаймон засмеялся, выбрасывая палочку от доеденного леденца. Возможно, он был не совсем прав, считая, что Дазая надо побыстрее забрать домой. Этот человек, хоть и был чертовски закомплексованным придурком, всё-таки являлся занятным экземпляром. Умел смотреть в корень проблемы, что для людей большая редкость. Обычно эти существа поверхностны и совершенно не смотрят в суть того, что их окружает. Они и о собственном-то мире знают не больше, чем о спичке. — Любой человек может стать демоном, но демон никогда не сможет стать человеком. В этом парадокс наших миров, — фыркнул Амаймон, давая почву для глубоких размышлений. Чуйка сглотнул. Похоже, о демонах они знали примерно так же мало, как и о внеземных цивилизациях. Обидно, ведь экзорцисты изучают их уже не один век, а так и не выяснили половины правды. Например, считается, что все демоны в Геенне — порождения Сатаны, но теперь он понимал, что это не так. Теперь становилось очевидно, что большинство демонов когда-то были людьми, порождения же Короля являются чем-то высшим в их мире, они — особенные существа. — То есть, человек может превратиться в то, что мы убиваем, — почти с отвращением сказал Чуя, вспоминая мелких и не особенно привлекательных демонов. Амаймон снова рассмеялся. Люди всё-таки поразительные, чёрт бы их побрал. Так его даже бои не веселили. Наверно, после выполнения задания он задержится в Академии. Понаблюдает за мелким и поизучает людей. Вряд ли, конечно, они сильно уж изменились, но Мефисто же не с проста тут так нравилось. Этот хитрюга умел выбирать для себя любопытные места обитания. — Нет, конечно. То, что вы убиваете, — лишь форма демона, которую он принимает. Форму он волен выбирать сам. Уж поверь, по Геенне не только монстры всякие шляются, но и бывшие люди тоже. Разумеется, некоторые видоизменения в них происходят, в зависимости от силы их души, но, в целом, это те же люди, — демон достал новый леденец и принялся его жевать. Накахара пообещал себе хорошенько над этим подумать, разобраться и разложить всё по полочкам, чтобы осознать в полной мере всё то, что рассказал ему Амаймон. Вообще, было весьма подозрительно, что Король Земли рассказал так много. С чего бы ему делиться информацией? Но, тем не менее, Чуя был твёрдо уверен, что это — чистейшая правда. Может быть, в ней есть определённые недомолвки, но это всё же правда. — Тут есть Чу? — спросил вышедший из-за угла врач. Оба парня тут же перевели на него взгляды. Амаймон просто так, а Накахара, удивляясь тому, откуда бы врачу знать его прозвище. Может быть, с Осаму всё в порядке и помощь его братца не понадобится? Демон, отмечая затянувшуюся тишину, перевёл взгляд на растерянного человека и вздохнул. Как же это всё-таки напряжно, таскаться с детишками. Стукнув Чую по голове, несильно, он кивнул на уже собиравшегося уходить врача. — Подождите! — крикнул Рыжик. — Я тут. Доктор обернулся и, увидев машущего парня, направился к нему. Накахара мысленно поблагодарил Амаймона, но только мысленно. Не пристало экзорцисту благодарить демона. С него и Дазая хватит, право слово. Если он начнёт водить дружбу со всеми обитателями Геенны, так и до родства с Сатаной недалеко. Поймав эту мысль, он как-то скис, но приказал себе собраться. Сейчас не время впадать в меланхолию и размышлять о том, что испытывает какие-то неестественные чувства к сыну Сатаны, а, как теперь выяснилось, ещё и его прямому наследнику. Чёрт. Всё было слишком уж запутано. Из мыслей его выдернул подошедший врач. Выглядел мужчина мрачно и как-то недовольно, что само по себе настораживало. — Пациент в крайне тяжёлом состоянии, несмотря на то, что операция прошла нормально. Он звал Вас. Не приходя в сознание, шепнул Ваше имя, а после впал в глубокую кому, — сказал врач и вздохнул. — Мы вытащили нож, обработали рану, которая уже затягивается, но он не просыпается. Если Вас интересует моё личное мнение, он просто не желает жить, а потому позволяет святой воде, в которой был смочен клинок, распространяться по телу, медленно убивая его изнутри. Сомневаюсь, что он очнётся, — закончил доктор. Чуя сглотнул и перевёл взгляд на злого Амаймона, который сжимал руки в кулаки и недобро сверкал глазами. Похоже, старшего демона не устраивала такая ситуация и он твёрдо намеревался вернуть своего братца к жизни. В этом малыш Чу не собирался ему мешать. Чем быстрее Дазай очнётся, тем лучше, как ни посмотри. — К нему можно? — спросил Накахара. Врач только кивнул и указал рукой на коридор, отправляясь вперёд. Рыжик снова бросил взгляд на Короля Земли, но тот стоял, не шевелясь, и смотрел в одну точку. Взгляд его зелёных глаз заставлял мурашки бежать по телу. Всё-таки, это существо было очень сильным, а Дазайка смог его победить, смог вызвать у него дрожь страха и восхищения. Он сильный, он не имеет права сдаваться. Чёрт возьми, он просто не имеет права. — Иди, у меня ещё работа, — сказал Амаймон, возвращаясь в реальность из своих мыслей, которые крутились вокруг его братишки. — Я, как и обещал, дам ему стимул жить, ну, а твоя задача — не потерять моего Принца. Ты ему слишком дорог, — после этих слов демон растворился в воздухе. Рыжий приоткрыл рот от подобного заявления, но, собравшись, поспешил догнать врача. Всё-таки, он не понимал, что имел в виду Амаймон. Дорог? Почему именно его он попросил не потерять принца? Прозвучало так, словно он доверяет ему своего брата. Чёрт бы побрал этих демонов с их намёками и двойным дном в каждом слове! Доктор остановился перед одной из дверей и, распахнув её, пропустил Чиби Чую, а после ушёл. Видимо, оставаться можно было столько, сколько угодно. Вздохнув, Накахара осмотрел стерильно белое помещение и рванул к единственной кровати. Обычно в палатах стояло несколько таких кроватей, но, похоже, для демонов условия особенные. Осаму был бледным, словно всю жизнь из него выкачали, живот и грудь перебинтованы, из руки торчит капельница, губы бледно-розовые, почти белые, глаза закрыты, а ресницы немного слиплись. Хрупкий, одинокий, беззащитный. Чуя ненавидел себя сейчас за то, что считал его монстром. Даже несмотря на слова Амаймона о том, что Дазаю кровью предназначено воцариться над всеми демонами, он не мог воспринимать его как обычную нечисть, которую нужно уничтожить без зазрений совести. Присев на стул, Рыжик взял прохладную ладонь в свою тёплую, словно хотел таким образом передать ему своё тепло, и не собирался отпускать, пока темные, как коньяк, глаза снова не взглянут на мир. — Не смей умирать, Дазай, не вздумай, слышишь? — зашептал Чуя, ещё сильнее сжимая тонкую ладонь. — Ты нужен своим братьям, Аку скучает за твоей улыбкой, Кёка давно не болтала с тобой у фонтана, а Ацуши всё собирается извиниться нормально за то, что боялся тебя и не доверял, да и Акико не хватает твоей поддержки, ты же её знаешь. Ты нужен им всем, слышишь, всем им, но мне… мне ты нужен ещё больше. Не сдавайся, только не уходи, — на грани слышимости говорил Чу, скорее даже, для себя, чем для Осаму. Чёрт возьми, он боялся его потерять, даже несмотря на обещание Амаймона вернуть Дазая, сейчас он боялся. Видя его вот таким, он впервые задумался, как больно ему было всё это время, как сложно защищать их, оставаться сильным, улыбаться и поддерживать каждого, заслоняя братьев от всех ветров, когда они этого в упор не видели. Такой сильный, он всё это время нуждался в понимании. Все они хорошо к нему относились, но стоило им узнать правду, так тут же отстранились. Испугались. А он всё равно продолжал оберегать их, словно считал это своим долгом. Демон с огромным сердцем. Демон, умеющий прощать. Демон, готовый отдать жизнь за близких ему людей. Да чтоб его, этот грёбаный мир, если уже демоны стали человечнее людей! Из мыслей его выдернула резко ударившаяся о стену дверь и топот ног. В палату влетели Асами и Сасаки с ошалелым взглядом, а следом за ним и все остальные эсквайры, даже Кое-была здесь. Они все столпились вокруг кровати и смотрели на Осаму, как на восьмое чудо света. Чу молчал, обводя каждого из них почти безразличным взглядом и всё так же не выпуская руку Дазая. Плевать, кто что подумает. Он хотел чувствовать, что тот ещё пока рядом. Младшие братья Осаму смотрели и не верили. Они банально не знали, как правильно отреагировать на это. Демон в коме. Это было за гранью его понимания. Юноши привыкли, что все раны старшего затягиваются за считанные часы, что он из всех трудностей выходит с улыбкой и их, Асами и Сасаки, вытаскивает за шкирку с собой, поддерживая всех и каждого, помогая всем, кто в этом нуждался, но не в этот раз. В этот раз они не смогли помочь ему, не смогли поддержать тогда, когда он в этом нуждался, набросились так, словно он виноват в том, что родился демоном. В ушах звучал собственный холодный голос, велевший брату умереть, обвиняющий его и из раза в раз не доверяющий. Идиоты, слепые идиоты, которые не видели, как с каждым их резким словом сияние родных глаз угасает. Как же они виноваты перед ним… Всякий раз отталкивая брата, они видели только всепрощающую улыбку, а должны были видеть боль на дне его глаз. Девушки прикусывали губы и отводили глаза от лежащего парня. Они привыкли воспринимать демона, как вечное существо: ему не бывает больно, он не обращает внимания на раны и всегда ярко улыбается, а теперь вот он, их демон, на грани смерти. Кёка помнила, как тот велел сказать матери, что она её любит, потому что потом может не представиться возможности, как он улыбнулся ей и сказал, что всё обязательно будет хорошо и она сможет встать на ноги. Девушка всё собиралась поговорить с Дазаем, чтобы хоть как-то подбодрить его, но откладывала разговор, стеснялась, пыталась подобрать слова. Теперь могло быть уже поздно. Он опять оказался прав, больше шанса могло не представиться. Ёсано же слишком хорошо помнила, как он помог ей, не только спас подругу, он спас её саму. Он вернул ей веру в себя, спрятал за своей спиной её слёзы и скрыл внутри себя её отчаянье. Теперь она спрашивала себя, почему не смогла поступить так же, почему не сумела увидеть отчаянье сильного человека, которое было ей известно, как никому, почему наивно считала, что ему просто нужно время, чтобы прийти в себя после того, что произошло. Дура. Какая же она всё-таки дура… Ацуши сожалел, что так и не извинился перед ним нормально, ведь из-за него Осаму несколько недель назад чуть не убили, но он не злился. Он спас его жизнь и не позволил уехать. Подобрал правильные слова, назвал другом, а после исчез, оставив с теми, кого сам парень считал друзьями. Накаджима обязан был сказать хотя бы элементарное спасибо, но вместо этого старался оправдать данный ему шанс на возвращение. Теперь же Дазай был в коме и некому его спасти. Сейчас он осознавал, что страшно не тогда, когда ты видишь чью-то силу, а тогда, когда сильнейший из всех проигрывает. И ему было страшно, в кои-то веки, не без оснований. Акутогава же впервые не мог подобрать слов, глядя, как хрупкая на вид рука Рыжика сжимает тонкую и бледную ладонь Осаму. Его друг прямо сейчас терял очень дорогого для себя человека, возможно, даже любимого, этого будущий Ария не исключал, а он не мог его поддержать. Не мог и слова из себя выдавить, потому что в горле встал какой-то горький ком, не дающий даже дышать нормально, не то что говорить. Дазай бы наверняка что-то придумал. Улыбнулся бы своей широкой улыбкой и сказал какую-то малозначащую глупость, которая мгновенно разрядила бы обстановку, вселила во всех надежду и подняла настроение. Он это умел. Но сейчас надежда угасала вместе с искорками синего пламени где-то там, в душе юного демонёнка. Кое-смотрела на Осаму и хотела напиться. Не просто выпить и сделать вид, что пьяна, а действительно, по-настоящему, напиться до звёздочек перед глазами и тумана в голове. Люди говорят, что это помогает не чувствовать. Самой ей прежде проверять не доводилось, но сегодня она проверит, потому что это грызущее изнутри ощущение вины никак иначе выдворить не получится. Она не смогла защитить единственного демона, который был способен чувствовать, который мог бы перевернуть оба мира вверх дном, который улыбался и плакал. Не смогла выполнить единственную просьбу своего наставника. Не доглядела. — Что… что случилось? — пересилив себя, спросил-таки Асами, борясь с желанием просто упасть на колени из-за бессилия. Как и стоящий чуть позади Сасаки. Рыжий вскинул на них взгляд и почему-то захотелось ударить. Сильно, наотмашь, не сдерживаясь, чтобы поняли и пришли в себя. За них Осаму волновался, за ними просил присматривать, чёртов Дазай знал, что его братья только строят из себя крутых экзорцистов, а на деле — всего лишь дети. За эту псевдо-взрослость, хотелось разорвать их на части, потому что бесят. Накахара, дабы не воплотить свои мысли в реальность, перевёл взгляд на демона. Легче не стало, но желание убить отошло на второй план. Говорил он тихо, словно боялся кого-то спугнуть или разбудить Осаму, хотя последнего он, скорее, желал. Без утайки, поведал о разговоре с Амаймоном, разве что не сказал, пока, о пламени самих Асами и Сасаки. Он их потом «обрадует», а пока не стоит. Все слушали и кусали губы. Чувствовали себя виноватыми. Правильно. Он тоже чувствовал, даже больше, чем они. А ещё жалел, что не попросил Амаймона дать ему самому убить того подонка, из чистой и вполне так личной мести. Как-то мысли не о том были, а жаль. — Если Амаймон сказал, что вернёт его, значит, вернёт, — с какой-то глупой уверенностью сказала Кое. Не то чтобы она доверяла демонам, но это же его младший брат, всё-таки. Его маленький принц. С другой же стороны, чёрт их, этих демонов, разберёт. Асами ничего не сказал, только смотрел, проклиная всё, на чём свет стоит. Их брат даже на грани смерти просил заботиться о них, присматривать, зная всё, даже то, о чём они ему не говорили, а Асами, как и сотни раз до этого, мог только наблюдать за своим старшим, без возможности помочь, с затаённым страхом и немым восхищением. Ни черта он не вырос и не поумнел, всё такой же размазня, который во всём полагается на брата. Защитить он его собирался, ага, куда там… Он даже понять его не в состоянии, о какой защите вообще речь? — Утешай себя, — зло бросил Накахара, пронзив мечницу испепеляющим взглядом, от которого девушка поёжилась и сглотнула. Она впервые видела человека, который смотрел на неё так, словно он — самый настоящий демон, а взгляд Чуи был сейчас красноречивее некуда. Он признавал свою вину перед Осаму, признавал полностью и бесился в отчаянии, а они все только и делали, по его мнению, что утешали себя глупыми надеждами, да корили, говоря, что ничего уже не поделаешь. В чём-то, конечно, он был прав, но всё равно как-то грубо у него получилось. Впрочем, сейчас это не имело особого значения. — Он не знает, что во мне тоже начало просыпаться пламя, — как-то горько сказал Асами, повергая всех в шок. Рыжик только хмыкнул и отвернулся. Ему было как-то противно смотреть на учителей. Не то потому, что Осаму беспокоился о них слишком сильно, не то потому, что не признавал в них того, что те всячески старались показать. Он и сам толком не знал, но старший Дазай ему казался большим человеком, чем его младшие братья. Дебильное, наверно, мнение, но это пока единственное, что к нему пришло. — Фигня это, а не пламя, — сказал Накахара, заставив всех оторопеть ещё больше. — Один выброс — и забудете, что оно у Вас вообще было. Сила такого уровня не признаёт слабаков, так Амаймон сказал, и посоветовал успокоиться. Из Вас, по его словам, — никчёмный демон, а король — и того хуже, так что в один чудесный день Ваша сила достигнет пика, Вы благополучно потеряете над собой контроль, пламя выйдет из Вашего тела и растворится в воздухе, как не бывало. Это только остаточная энергия, сила Осаму, которую он отдал Вам в утробе матери, чтобы Вы не погибли. Вот и всё, — рассказал Чуя. Асами сжал кулаки и отвернулся, а Сасаки положил руку ему на плечо. Даже тогда, ещё тогда Осаму спасал их, ограждал от неприятностей и спасал. Младшие знали, что были более слабыми детьми, а потому сила Сатаны отвергла их, могли бы и догадаться, что брат поделился ею, поддерживая их. Просто это казалось немыслимым, ведь, фактически, у них тогда не было собственного сознания. Или это только у них двоих его не было? Когда отец рассказал им всю правду и сказал, что брат ничего не знает, Асами и Сасаки решили, что теперь роль лидера в их семье займёт он, Асами, но Осаму всё равно оставался особенным. Без него было тоскливо, было тихо и совсем не хотелось веселиться. Даже несмотря на все тайны, что были у Хироцу, именно старший брат всегда был сильнее. Ничего не изменилось. — Этому Амаймону вообще можно верить? Вдруг, он всё наврал? — спросил Накаджима. Он сильно сомневался, что демону был резон рассказывать всё это Рыжику. Если он способен вернуть Осаму, тогда почему тот до сих пор в коме? Если он точно знает, что Асами и Сасаки — не демоны, почему говорит об этом Чуе? Всё как-то путалось и было туманно, будто Король Земли водил их за нос или, наоборот, был так открыт, что в это даже не верилось. Ацуши не мог определиться. — Он сказал правду, — отрывисто бросил Рыжий, не желая вдаваться в подробности. — Идите. Всё равно он вряд ли очнётся сегодня, а вам всем стоит подготовиться к завтрашнему учебному дню. Я побуду с ним, — сказал он, не отводя глаз от закрытых век. Повисло неловкое молчание. Грубый, но уверенный голос Чуи вгонял в ступор, но ему сложно было противиться. Каждый видел, как крепко он сжимает ладонь Осаму, и понимал, что он переживает за него. Возможно, переживает даже больше, чем все остальные. Словно в подтверждение его слов, у Кое, Асами и Сасаки зазвенели телефоны. Мефисто вызывал на ковёр. Опустив глаза, друзья вышли из палаты, не зная, что сказать и как поддержать друг друга. Каждый из них надеялся, что всё будет хорошо, но каждый понимал, что может и не быть.