Свет

      В канализации города вранов воняло еще хуже, чем в кишках гнильцов. Йорвет, конечно, не был уверен в достаточно полном сравнении, но запах, исходивший от воды и вонючих жиж по краям канала, заставлял слезиться глаза, а желудок сжиматься в приступах тошноты. Ничуть не радовала и его одежда, изляпанная от сапог до банданы в смердящих внутренностях чудовищ.       Пока скоя’таэль пробирался по темным канализационным каналам под городом, он только и успевал отбиваться от различных трупоедов. Самыми изворотливыми, как ни странно, были утопцы. Они до последнего прятались в тухлой вонючей воде, куда со всего города стекались дерьмо и помои жителей, а затем выпрыгивали из нее, стараясь ухватить жертву за ноги и одежду, утаскивая под воду.       Йорвет стал куда более осторожнее, чем раньше: пускал стрелу во всякое подозрительное бульканье или шуршание, куда не попадал тусклый дневной свет, падающий через толстые решетки. Его шаги, осторожные, но при этом стремительные, влажным эхом проносилось по канализационному лабиринту.       Йорвет находился здесь уже час, а все никак не мог притерпеться к запаху. Как следствие, нападение чудовищ только подкрепляло в нем нервозность, раздражительность. Он спешил. Проникнув в город, он сумел подслушать разговор двух стражников, сплетничавших о Филиппе Эйльхард.       Стерву бросили гнить за решетку за государственную измену. Йорвет не смог даже удержаться от гадливой ухмылочки, сопровождаемой смешком, который чуть его не выдал. Пришлось затаиться и подождать, пока мужики снова начнут трепать языком. Он прибыл сюда ради Саскии, и только чародейка могла сказать, где она и что происходит.       Йорвет испытывал особое чувство вины за то, что допустил такое. Если бы он меньше доверял чародейке и больше слушал, смотрел, всего этого можно было бы избежать. Болезнь Саскии и смерть Стенниса были на его совести. Зря он тогда не прислушался к словам Анны. Каким-то неведомым чувством она предполагала, что принц не виновен, вот только доказать этого не смогла. Возможно, дело в том, что никто просто не хотел разбираться. Каждый видел лишь то, что хотел видеть. Тем не менее скоя’таэль был рад смерти принца. Слишком уж он был раздражающим и заносчивым.       Однажды Анна завела разговор о Филиппе: девушка упорно доказывала, что такая опека над Девой не совсем нормальная, если не подозрительная. — Вот что странно, Йорвет. Если Филиппа действительно беспокоится за жизнь Саскии, то наверняка бы сама разыскала отравителя. Думаю, это получилось бы у нее в разы быстрее и эффективнее, чем ждать и надеяться на вас… — Не лезь не в свое дело, dh'oine! — прорычал Йорвет.       Тогда ее слова едва лишь сумели посеять зерно сомнения в его разум. Эльф закрыл глаз чуть дольше обычного. Лицо девушки стояло у него перед глазами, а ее голос мягким контральто шелестел в ушах. Интересно, она еще в Вергене? Может, решила ждать его возвращения? Нет, это на нее не похоже. Если уж решилась, то хоть кол на голове теши, все равно будет на своем стоять.       Йорвет мотнул головой. Сейчас не время думать о глупостях! Куда важнее Саския! Она, и только она залог успеха всех его трудов. Только Дева из Аэдирна может вернуть его честное имя и помочь в достижении целей. А их теперь немало… Сейчас Йорвету выпал шанс снова доказать свою стойкость и преданность. Сейчас следует заботиться не столько о том, чтобы создавать благоприятные возможности, сколько о том, чтобы их не упускать.       Скоя’таэль надеялся приударить за Саскией в надежде, что она не ответит отказом. Это должно было укрепить его авторитет в Вергене, поставить его мнение наравне с новой правительницей Аэдирна. Он уважает ее и понимает, что более выгодной партии ему не найти. Занятый глубокими мыслями Йорвет ослабил бдительность.       Пространство перед ним кишмя кишело трупоедами, кое‑как сбившимися в большую кучу. Они пока не заметили его, но скоро почуют. Пока они слишком увлечены пожиранием чей-то гнилой плоти. Хруст костей и звуки вырываемых кусков плоти едва заглушались визжаниями и рычаниями чудовищ.       Йорвет решил подождать немного за углом, пока трупоеды насытятся и попрячутся по своим закоулкам или просто будут бродить в поисках добычи. Но Йорвет спешил. По его расчетам, вход в тюрьму был уже где-то рядом. Возможно, даже там, в конце коридора, где тянет сквозняком. И, сколько ни выжидай, необходимость попасть туда никуда не денется. Если эти чудовища разойдутся, было б совсем хорошо, но это может создать дополнительные трудности. Эльф, конечно, мог бы кинуть в эту кучу картечью, да только столь откровенный взрыв может привлечь ненужное внимание.       Йорвет стоял за поворотом, в случае чего держа меч наготове. Его мысли лихорадочно метались в голове, соображая, как отвлечь чудовищ. Их роскошный перекус подходил к концу, а чудовищные желудки не наполнились ни на грамм. Йорвет мог бы дать им бой, но усталость сильно сказывалась на нем. Его внимание слабело, слух хуже улавливал звуки, как результат: уязвимость на лицо.       Решив действовать по наитию, скоя’таэль тихонько двинулся обратно. Нужно найти трупы убитых им чудовищ. Конечно, Йорвет мог поискать другой вход, но времени было уже в обрез. Он уже давно должен был встретить с ведьмаком за воротами города. Наконец, труп был найден. Скривившись от отвратительного зрелища, Йорвет опустился на корточки, доставая кинжал из ножен на голенище сапога.       Труп гнильца пришелся как раз кстати. Эти твари имеют свойство взрываться перед тем, как сдохнуть, окатывая всех вокруг своей ядовитой слизью, шипами и внутренностями. Опуская руку в зловонную жижу, эльф плотно сжимал тонкие губы, едва сдерживая брезгливость. Он уже почти привык к этой вони, но касаться её намеренно — это нечто особенное. Эльф осторожно щупал тонкими пальцами лежащие на дне мутной вязкой жижи предметы. Обувь, огрызок, тряпки, зубы гнильца и чьё-то… О, Мелитэле… Дерьмо.       Йорвет мысленно поблагодарил Аэлирэнн, что никто не видит его бледного лица. Усилием воли скоя’таэль заставил себя продолжить, и его старания увенчались успехом. Он рывком поднял руку с зажатыми в ней останками чьей-то плоти. Это оказалась пятка. Судя по маленьким размером — пятка женщины.       Йорвет довольно улыбнулся. Всё дело в том, что трупоеды почти не жуют, а заглатывают целыми оторванными кусками. Провозившись ещё несколько минут, Йорвет выудил ещё несколько кусков плоти, но теперь уже самого чудовища. Настало время заняться прорывом в тюрьме. Эльф быстро вернулся на прежнее место и рассмотрел сменившуюся обстановку.       Чудовища разбежались по всему ответвлению канализационного канала, принюхиваясь к спертому воздуху. Йорвет перехватил куски в руках поудобнее, сделал у себя на кисти небольшой надрез кинжалом и капнул несколько капель своей крови на приманку. Для верности проделал в них необходимое отверстие. Трупоеды заинтересованно рычали и визжали на изменившиеся запахи. Им всё равно что сожрать, лишь бы пахло аппетитно. Эльф положил внутрь картечь и поджег.       Йорвет бросил первую приманку в сторону от нужного коридора. Ошметок пролетел над головами чудовищ. Он с глухим шмяком ударился о стену и сполз вниз. Гнилая плоть прекрасно сгладила удар, и бомба не взорвалась. Пока все шло отлично. Трупоеды накинулись на добычу, отталкиваясь и залезая друг на друга. Как Йорвет и планировал, одно из самых прытких чудовищ живо проглотило приманку, и через секунды раздался хорошо приглушенный взрыв, разнесший его на куски.       Его слизь и шипы с плотной шкуры обагрили находившихся рядом гнильцов, запуская цепную реакцию взрывов. Видимо, кислота разъедала настолько, что приносила сильные повреждения даже у чудовищ. Эльф ловко сделал еще одну приманку, но не спешил ее зажигать. Для начало Йорвет решил проверить, не сунутся ли в его укрытие твари. Он осторожно взглянул и быстро насчитал около пяти оставшихся чудовищ. Они беспорядочно бегали по канализации, потревоженные действиями скоя’таэля.       Через некоторое время Йорвет повторил свою задумку и быстро добил оставшихся чудовищ. В бою скоя’таэль не уступал в ловкости и ведьмаку, однако слово «ловкость» было совершенно неприменимо к трупоедам. Эти могли лишь ломиться по прямой, тупо атакуя препятствие в лоб по десять раз, прежде чем до них доходило, что это не действует.       Теперь путь был свободен, и Йорвет быстро двинулся по каналу. Как он и ожидал, потянуло более свежим воздухом, но не менее затхлым. Ему не терпелось поскорее выбраться из осточертелой канализации. Йорвет поспешно бросился к выходу и наткнулся на решетку. К несчастью, она оказалась заперта, хотя для эльфа это было вполне ожидаемо. В тюрьме все закрывали на ключ.       Прошло немало времени, потраченного на вскрытие замка самодельной отмычкой, прежде чем Йорвет заметил рыцаря нильфгаарда. «Se anseo la henn», — подумал он, мигом прячась за стену.       Затем очень медленно эльф высунул голову и осмотрелся. Канализации закончились, и теперь он оказался в месте сродни пещеры под тюрьмой, а вернее сказать в катакомбах. Теперь скоя’таэль посмотрел на рыцаря. Это явно был караульный. Вот только для чего он здесь? Одет он был как и все нильфгаардские воины: многослойная стеганка, латы, шлем, меч и даже щит.       Йорвет, затаившись, внимательно наблюдал за караульным, изучая его осанку и наклон плеч. Нужно было угадать, какой рукой он будет отбиваться. По чуть сгорбленной спине скоя’таэль безошибочно определил, что стоит рыцарь уже давно и явно утратил былую бдительность. Он легко сможет его убрать.       Йорвет чуть припал к полу, но так, чтобы не мешать своему передвижению, и выровнял дыхание. Его сердце бодро гоняло кровь. Йорвету уже не терпелось ощутить горячую кровь dh'oine на клинке. Он подкрался к караульному, выпрямился, поднял руки: левую, чтобы зажать рот жертве, а правую для удара кинжалом, сжатым в руке. Йорвет сжался как кот перед прыжком. Вот рыцарь уже рядом. Осталось два-три шага, и… Йорвет прыгнул. Мгновение замерло на долгие часы. Они стояли, сжавшись в клин. Скользнуло лезвие кинжала, и предсмертный стон умирающего обжег пальцы эльфа. Тело рыцаря обмякло. Йорвет осторожно опустил его на землю, стараясь не греметь доспехами. «Dh'oine поплатился за свою невнимательность», — пронеслось в голове эльфа.       На душе даже отлегло. Стресс и усталость как рукой сняло, а боевой азарт только больше разыгрался. Все это до боли напоминало охоту, и скоя’таэль с наслаждением был готов предаться «развлечению». Йорвет прошел под аркой и очутился на верхнем ярусе просторной пещеры. Воздух здесь был не такой тяжелый, а запах канализации каким-то образом не просачивался сюда. Вода внизу была куда чище, и можно было рассмотреть каменистое неровное дно. В одном из коридоров горел тусклый отблеск факелов, напоминая светящиеся в ночи кошачьи глаза. Там однозначно был вход в тюрьму! Но сначала…       Йорвет перевел взгляд на рыцарей нильфгаарда на нижнем ярусе пещеры. Их латы скрипели при движении, наполняя пещеру звоном и скрежетом. Нужно было помнить об осмотрительности. Он по прежнему слаб и ко всему устал. В бою он будет достаточно уязвим, чтобы пропустить удар. Воины нильфгаарда были великолепно обучены и выносливы в бою, а значит, не упустят своего шанса. Но было кое-что, в чем Йорвет был хорош в любых ситуациях…       Он спрятался за стеной и подготовил лук к выстрелу. Привычно задвигались его пальцы, накладывая сразу две стрелы на тетиву. Дыхание спокойное и глубокое; сердцебиение замедляется, чтобы не отвлекать своим грохотом лучника. Жесткая тетива натягивается, плечо отводится назад до упора. Теперь Йорвет — зрение, он — стрела, что пронзит сейчас свою жертву. Он медленно выдохнул, отпустил тетиву и не дышал все эти доли секунд, пока обе стрелы не поразили рыцарей в зазоры между пластинами доспеха.       Нильфы коротко вскрикнули, один даже успел взмахнуть щитом в защитном жесте. Но было поздно. Оба рухнули замертво, пораженные в шею. Еще один рыцарь, невидимый прежде под сводами яруса, вышел из-под него, закрывая тело тяжелым кованым щитом. Йорвет снова дышал.       Он выпрямился, не спеша убрал ставший ненужным лук. Он стремительно скользнул вниз, на лету выхватывая меч. С одним-то он точно справится! Йорвет не спеша двигался, представляя, какой страх и изумление вызывал в этом человеке. Противник явно пытался просчитать его и громко топал сапогами по камню. Йорвет уже успел его оценить.       Рыцарь отличался внушительными размерами, был силен и опытен. С нечеловеческой скоростью Йорвет прыгнул на рыцаря, одновременно пытаясь ударить так, чтобы рука, держащая щит ослабла. Но в этот раз не повезло, рыцарь отразил удар, выставив лезвие меча поперек. Брызнули искры. Эльф тут же отскочил назад, когда заметил едва заметное движение второй руки нильфа. Он пытался достать его щитом. Если бы он попал, удар мог раскроить скоя’таэлю череп.       Противники обошли друг друга кругом, разглядывая слабые места. Йорвет не выдержал первым. Он совершил первый обманный маневр, затем второй. Он ощутил гибкость и текучесть своего тела. Выступ в отвесе стены стал для него трамплином. Он прыгнул, бросился на противника с неожиданной высоты и под неожиданным углом.       Атака скоя’таэля оказалась для нильфгаардца слишком умелой, слишком быстрой и блестяще продуманной. Чувствовалось, что эльф успел нажить колоссальный опыт в боях. Сильный и выносливый от природы, он оттачивал эти свои качества как и мастерство в многочисленных сражениях. Кружась в боевом вихре, Йорвет заметил, как из тоннеля с факелами пришел ведьмак, ведя перед собой чародейку. — Vatt’ghern! Caemm! — крикнул скоя’таэль, не отвлекаясь от сражения.       Но долго оно не продлилось. Рыцарь не был для Йорвета серьезным противником. Совсем не был. Кинжалом, липким от крови первого нильфа, скоя’таэль ударил его в шею, обманув того движением клинка. Рыцарь разинул рот, выпучил глаза и повалился на землю, окончательно принимая свою трагичную судьбу.       Переведя дух, Йорвет ждал, когда Геральт с чародейкой подойдут ближе. Он видел, как Филиппа слепо озирается по сторонам. Йорвет сразу понял, что женщина серьезно ранена. Эти мерзавцы выкололи ей глаза. Вместо них зияли два кровавых отверстия. Кровь на ее щеках еще не успела высохнуть, и теперь тускло переливалась в неровном свете пещеры. Судя по тому, как она двигалась, у нее было сломано одно или даже несколько ребер. Одно неосторожное движение, и осколок пронзит легкое.       Йорвету не пришлось изобразить изумление. К чему‑то подобному он был готов. Воспоминания стрелой промчались перед его глазами. Анна жмется к его боку, а перед ними, задыхаясь от собственного крика, лежит стражник, которому она только что выколола глаза. Как и тогда Йорвет не ощутил ни капли жалости. Ощущения были, словно ныряешь, погружаясь в глубину. В памяти остались лишь теплый бок девушки, ее дрожащее тело и крик покалеченного. Романтика… — Кто это сделал? — спросил скоя’таэль, когда они подошли достаточно близко. — Радовид. Так он отблагодарил ее за все то, что узнал от нее в детстве, — кошачьи глаза ведьмака сверкнули по полутьме. Его голос был показательно небрежным, но скоя’таэль знал, что это только маска. Геральт был начеку. — Я видел, как он шел на переговоры в сопровождении солдат. И весело рассчитывал себе под нос, — сказал Йорвет, убирая наконец-то меч и кинжал по ножнам. — Заберите меня отсюда… — простонала Филиппа, когда услышала шипение острого лезвия от действий эльфа.       В ее голосе слышались нотки отчаяния, будто она маленькая девочка и потерялась. Но чародейка быстро взяла себя в руки, к счастью, Йорвет успел уловить ее страх и боль. Теперь его черед ставить ее на место: — Заткнись, ведьма. Ты еще жива, потому что можешь нам пригодиться. — Филиппа обещала нам помочь в обмен на освобождение, — Геральт тактично перевел тему в нужном направлении. Чародейка вряд ли переживет еще несколько пыток. — И ты ей поверил, — Йорвет недовольно сложил руки на груди, не скрывая своего презрения к женщине. — Ты знаешь другой способ освободить Саскию? — бровь ведьмака взлетела вверх против его воли, но, не получив ответа, он повернулся к Филиппе. — Что сейчас с Саскией? — Я приказала ей выполнять приказы Шеалы де Тансервиль, пока я не вернусь.       Казалось, она обдумывает каждое слово, стараясь произносить их поменьше. Видно, жизнь научила помалкивать. — Замечательно. Шеала будет на переговорах? — спросил Геральт, лицо которого приняло странное, непроницаемое выражение. — Да, наверное, она уже там. Следит, чтобы все шло по плану Ложи.       Филиппа, как бывало прежде, задрала подбородок, придавая значимость своим словам. Йорвет мог поклясться, что, будь у нее до сих пор глаза, она смотрела бы на них как на пустое место. — Как освободить Саскию? — ведьмак точно не обратил внимания на выходку чародейки. Вернее, такое поведение успокаивало женщину в ее-то положении. — Обратное заклинание наложено на стилет. Нужно вонзить его в сердце дракона. — Лучше в твоё сердце, ведьма. Ты издеваешься над нами?       Подозрительному и осторожному Йорвету это весьма не понравилось. Он лично никакой опоры на факты не чувствовал. А что, если Филиппа просто решила заманить их, и… Да, возможно, это часть ее плана. Йорвет вновь ощутил прилив ненависти к dh'oine. Они только и делают, что заставляют сомневаться в их словах. — Другого способа нет. Все руны на клинке должны войти в контакт с кровью, и кончик острия должен пробить сердечную мышцу, — Филиппа нерешительно повертела головой в поисках места, где точно стоял эльф. — Значит, сначала нам предстоит его как-то удержать… — негромко произнес притихший до этого ведьмак. Йорвет тут же взорвался. — Удержать дракона?! Это что, шутка? Она лжет, Геральт. Я не верю ей. Зачем ей этот стилет? Сейчас она скажет нам, что с самого начала собиралась расколдовать Саскию, — голос скоя’таэля звучал словно раскаты грома, гулко разносясь по пещере. Он не собирался скрывать, что взбешен и устал. Еще и эта чертова чародейка, будь она проклята, нисколько не облегчала ему жизнь. — Когда ты накладываешь чары или заклятия, всегда должно быть наготове контрзаклинание. Это основное правило магии. Если бы что-то пошло не так, я бы сразу применила стилет, — Филиппа же говорила спокойно и уверенно, еще больше усиливая контраст между ней и Йорветом. Последний с удовольствием отметил, что ослепление пошло ей на пользу — чародейка стала более разговорчивой. — Немногие маги пользуются этим правилом… Где стилет? — Геральт повернулся к женщине, готовый в крайнем случае встряхнуть ее, если не признается. — Он в надежном сундуке в моих комнатах, в бывшем доме Монка. — Я знаю, где это, — поспешно отозвался Йорвет. Он уже более менее взял себя в руки и был готов продолжать. — Йорвет, ты знаешь, как добраться тихо до дома Филиппы? — Геральт уверенно посмотрел на него, не скрывая своего одобрения его силе воли. — Пойдём по этому каналу. Тут могут быть монстры, зато быстрее. — Смотри за ней, а я пойду вперед, — Геральт сразу пустился по указанному пути, открывая решетку.       Йорвет еще помедлил пару секунд, положил руки на двимеритовые наручники чародейки и толкнул ее вперед. Ведьмак такого уровня, как Геральт, не нуждался в картах каналов, чтобы пройти по ним. Он шёл на «запах» чудовищ так же уверенно, как по ровному месту в солнечную погоду. Ему попадались монстры, расхаживающие по каналам в поисках добычи — он не глядя убивал их короткими точными ударами. Йорвет с Филиппой едва поспевали следом. Чародейка пребывала не в самой лучшей форме. Судя по всему, стоять она сама не могла, опиралась боком о стену или почти повисала на руке эльфа. Он то и дело грубо встряхивал ее, чтобы не теряла сознание и передвигалась быстрее.       Йорвет невольно улыбался, когда Филиппа со стоном мотала головой. Видимо, глазницы стали подсыхать и теперь горели огнем. Он сам когда-то это пережил, но ощущения до сих пор вспоминались очень четко. Тем не менее некоторое уважение присутствовало. Филиппа сыграла свою роль очень достойно. Осталось теперь лишь самую малость направить её усилия в нужное Йорвету русло… —…заклинания требуют концентрации и воли. Я не смогу, — чародейка шипела словно змея. — Значит, ты умрешь от боли. И никто тебе не поможет. И не заплачет, — безжалостно отрезал скоя’таэль.       Ему стала надоедать эта стерва. Он понимал: Филиппа скорее умрёт, чем оставит свое дело неоконченным. Значит, надо изобразить всё так, что…       Сейчас она, конечно, помогает, но только до тех пор, пока это не сильно бьет по ее плану. Ее помощь нисколько не лишает ее возможности осуществлять задуманное. Но также она знает, что раньше времени ее не убьют. Слишком ценна ее жизнь.        Это бесило эльфа сильнее. Даже находясь в зависимом положении, чародейка держалась главным образом, словно так и должно быть. Несомненно такая напускная самоуверенность только подливала масла в огонь. Йорвет едва держал себя в руках. Главная его задача: быть на стороже и не доверять этой женщине во что бы то ни стало; проверять каждое ее слово и контролировать каждый шаг.  — Пошла!       Он грубо пихнул ее вперед. Они, наконец, добрались до дома, в котором временно расположилась чародейка. Скоя’таэль заранее опасался войти туда. Мало ли какие охранные чары могла наложить эта сука. — Геральт, иди вперед. Здесь пахнет чем-то нехорошим. — Да, я тоже об этом подумал, — проговорил ведьмак, и глаза его опасно сверкнули в свете факелов.       Их равномерный свет мягко освещал коридор. А позолота в отделке стен только добавляла освещения, отражая пламя. Все выглядело дорого и основательно. Как раз в стиле вранов. Пройдя длинный каменный коридор, троица остановилась перед обитой металлическими полосами дверью. Йорвет спустился по лестнице ниже и стащил за собой чародейку.       Та споткнулась и полетела на холодные каменные ступени. Ухмылка озарила лицо Йорвета. Он с наслаждением смотрел, как Филиппа сквозь зубы просит его быть внимательнее к ней и ласковей. Тяжело опираясь коленями о ступени, она медленно встала, прижимаясь к стене для опоры.       Пока Йорвет был занят нехитрым наблюдением, Геральт отомкнул засов на двери и сразу отскочил назад. Их ждал сюрприз от предусмотренной хозяйки. Гаргульи. Они были взломщиками, а в доме магички это вполне типичная охрана. Ведьмак без промедления ринулся в бой. Йорвету только и были слышны лязг серебра о каменные тела горгулий, рычания, ругательства Геральта; вылетали частицы мебели, видны искры. Чародейка вздыхала каждый раз, как только ломался очередной предмет убранства. — Освободи мне руки, Йорвет. И я прогоню их. Филиппа призвано дернула руками, как бы намекая на свое положение. Скоя’таэль, не испытывающий ни капли доверия и уж тем более сочувствия, привалился плечом к стене со скучающим видом. Филиппе все равно никуда не деться… — Ты меня слышишь? — Закрой рот, ведьма — кишки простудишь.       Йорвет смотрел, как чародейка едва подавила гневную дрожь. Видимо, она не привыкла слышать отказ. — Не будь на мне двимерита, я бы… — Твои угрозы, что блохе потепление, — огрызнулся эльф и ощутимо тряхнул Филиппу. — Я могу прямо сейчас пустить тебя прогуляться по каналам, — невозмутимо изрек скоя’таэль. — С удовольствием посмотрю, как тебя будет корчить в пасти трупоедов. — Хорош трепаться! Заходим, — крикнул Геральт из глубины комнат, как только Йорвет успел договорить.       Он без церемоний схватил руки чародейки и грубо толкнул ее вперед. Комнаты обладали такой же тяжелой и богатой обстановкой, что и коридор, по которому они шли. Все убранство говорило о роскоши и уважении к традициям. Вот только большая часть мебели была разворочена благодаря усилиям Геральта. Скоя’таэль даже ощутил некую досаду, что Эйльхард не может видеть. Она бы «очаровалась» царившей здесь обстановкой. — Снимите наручники, — снова подала она голос. — Заткнись.       Йорвет продолжал толкать ее сзади, чтобы чародейка шла быстрее. Так они втроем поднялись на самый верх — открытую площадку на крыше дома. Прямо по центру располагалась пентаграмма со свечами и стоял сундук, защищенный магией. — Этот сундук? — подал голос ведьмак после того, как закончил осмотр. — Опиши его, — попросила Филиппа. — Тяжелый, покрыт рунами. На полу круг и свечи. — Да, это он. В нем Монк держал самые ценные свои сокровища. Стилет в нем. — Как его открыть? — спросил Йорвет, ходивший назад-вперед, когда был задумчив или сосредоточен. — Нужно зажечь свечи в правильном порядке. Я уже разгадала его. Мои заметки лежат внизу. Дальше хватит простого заклятия… — Филиппа слепо крутила головой, пытаясь определить местонахождение эльфа, но, плюнув на эту затею, снова повернула голову к Геральту. — Снимите с меня кандалы.       Но никто не шелохнулся, чтобы исполнить ее просьбу. Йорвет знал, что Филиппа — сильная чародейка, может оправиться, даже если ей вогнать кинжал в сердце по самую рукоятку. — Геральт, ты знаешь этот ритуал? — Его может провести только чародей… — Филиппа с обидой вскинула подбородок. — Заткнись, — рыкнул эльф. — Сперва, я посмотрю, что там написано, потом разожгу свечи, и, наконец, мы снимем с тебя двимерит, чтобы ты открыла сундук…       С этими словами Геральт обошел чародейку и Йорвета по кругу и спустился вниз. Как только его белесая макушка скрылась, Йорвет не мог сдержать усталого выдоха. Но и расслабляться он не спешил. С этой чародейкой стоило быть каждую секунду на чеку. Филиппа если и слышала его вздох, то возможно приняла его за дыхание ветра. Здесь, на крыше, его порывы звучали по особенному, словно стоны о былых временах.       Так продолжалось некоторое время, до тех пор, пока Филиппа не цокнула языком. Она, как заметил Йорвет, нервничала. И действительно, с самого начала все пошло не так, как она предполагала. Филиппа принялась медленно двигаться по три-четыре шага туда-сюда. Сначала Йорвет не обращал внимания на нее, но в конце концов еле сдерживал себя, чтобы не одернуть женщину. Слишком уж она мельтешила перед глазами. — Ты слышишь этот звон в ушах? Это невыносимо, — чародейка не стерпела и заговорила. — Не трать свои силы на то, чтобы быть вежливой. Ты слишком ядовита для этого, ведьма, — прохрипел Йорвет. — Хм. Тогда не стоит даже пытаться. И как только девчонка так долго терпела тебя?       Это был даже не вопрос, а скорее утверждение. Филиппа помолчала. И, видно, что‑то в ее лице опасно изменилось, так что Йорвет вдруг осекся и схватился за рукоять меча. Она что, провоцирует его? — Она умная. Я увидела это, даже не заговорив с ней ни разу. Похоже, раскусила меня и решила держаться подальше. Из нее бы вышла чародейка.       На скулах скоя’таэля набухли желваки. — Лучше бы тебе закрыть свой поганый рот прямо сейчас, — не удержался Йорвет и приставил клинок в горлу чародейки.       Прошло еще добрые полминуты, прежде чем Филиппа медленно, как-то механически повернула лицо к эльфу и застыла опять, упершись взглядом пустых глазниц. Чуть намокшие от ее крови паутинки волос прочертили на щеке три-четыре беспорядочных штриха. — Не беспокойся, — сказала она, — говорить лишнего здесь никто не собирался. Так… болтаю о чем-нибудь и констатирую очевидные факты.       Она чуть пожала плечами, и шлейка лифчика исчезла, утонув в вырезе платья. На лице ее не было ничего, что Йорвет бы назвал выражением. Однако, доля злорадства присутствовала в самой ауре чародейки. Взгляд эльфа отяжелел. — Тогда я тоже констатирую тебе факт. Тебе уже выкололи глаза за твою болтовню и интриги. Следующим будет твой язык. Раскаленные щипцы быстро остудят охоту к трепу, — высокомерно заверил ее Йорвет.       Он чуть надавил на меч, и лезвие почти прорезало кожу. Шея Эйльхард покрылась гусиной кожей, как только скоя’таэль убрал оружие в ножны. — Думаешь, я боюсь тебя, эльф? — Боишься, как и все bloede dh'oine. Ты не можешь не бояться, потому что понимаешь — умрешь так же, как и другие dh'oine до тебя.       Пусть чародейка начнет сама, пусть сама даст ему повод отправить ее на тот свет. Йорвет не упустит этого шанса… Тут на площадке снова появился Геральт. На его лице застыло выражение безграничной задумчивости. В руках он держал записи Филиппы. — Та‑ак… очень интересно… — протянул ведьмак, не отрываясь от записей. — Разгадал что-нибудь? — озабоченно спросил скоя’таэль. — Да. Думаю, пора приступить, — Геральт оторвал глаза от листов с тонким косым почерком и осмотрел расположение свечей. Обошел их кругом и задумчиво уставился на соединяющие их линии. — Поторопись, Gwynbleidd, — вступил Йорвет.       Он подошел ближе к Филиппе, встав позади нее. Хоть двимерит и был надежным средством, но лишняя осторожность не помешает. Тем более с Эйльхард. Она подобна кусочку льда в руке, все равно сбежит, как только растает…       Йорвет смотрел, как ведьмак медленно переходит от одной свечи в другой, по очереди зажигая их в нужном порядке. Линии, создававшие круг, загорались постепенно, не спеша. На точках, где были свечи, стояло магическое марево. Оно змейками поднималось вверх. Эти змейки ползли, извиваясь всё быстрее и быстрее, и опытный глаз ведьмака уловил в их движениях некий замысловатый рисунок.       «Змейки» сливались друг с другом, становились длиннее и толще, раскрылись пасти, усеянные острыми и мелкими совсем не змеиными зубами, а потом растворились подобно туману. Разумеется, эти линии и змейки существовали только в магическом пространстве, и сам Геральт видел их как будто через стекло в морозный день. — Получилось!       Геральт победно улыбнулся и повернулся к Йорвету и Филиппе. Последняя не заставила себя долго ждать и взвизгнула от нетерпения. С каждой секундой чародейка все меньше походила на саму себя, проявляя больше эмоций, чем обычно. — Отлично. Снимите с меня кандалы, я открою сундук заклинанием. — А мы не можем его произнести?       Йорвет естественно такой энтузиазм не разделял. Будь его воля, он бы привязал ведьму где-нибудь в лесу на ночь и пустил немного крови… — Этому нельзя научиться за одну минуту. Для таких заклинаний нужен обученный маг, — не выдержав, вскинулась Филиппа. — Свечи горят, надо спешить! Делайте, что говорю, пока я не потеряла сознание.       Ну что ж, жёстко подумал Йорвет. Быть может, они допускают ошибку в этом. И если да — эльф заставит чародейку горько об этом пожалеть. — Одно лишнее движение, и ты труп, — мрачно обронил Йорвет, перед тем как освободить руки чародейки.       Меч вылетел из ножен так легко и непринужденно, как листок отрывается от ветки на ветру. Скоя’таэль приставил оружие к шее Эйльхард, внимательно наблюдая за всеми ее движениями. Геральт сделал бы то же самое, но только он ничем помочь не мог. Круг его не выпускал.        Филиппа расставила руки. Ее пальцы были напряжены до предела, когда как предплечья расслаблены. Йорвет даже подумал, что это действительно не так легко, как может показаться на первый взгляд. Она произносила заклинание, и руки ее светились от концентрации в них магии. Тут Филиппа повернула голову к Йорвету: — Вы можете снять с Саскии заклятие, но она не станет прежней.       Теперь тон чародейки вернулся к обычному своему звучанию — холодному и самоуверенному, даже ехидному. Видимо, чувствовала себя хозяйкой ситуации. В каком-то смысле так оно и было. Однако, ответ Йорвета не заставил себя ждать. — Она больше, чем просто dh'oine. Она вернула Aen Seidhe надежду, — медленно и четко проговорил эльф так, чтобы его поняли. Филиппа поморщилась на его слова, не отрываясь от заклинания. — Она чудовище. Вы решили, что она сама сможет управлять страной… — Thaess aep, daerienn! — Йорвет буквально выплюнул эти слова; рука, держащая меч, дрожала, но не от слабости, а от злости.       Он уже понял, чем закончится этот разговор, еще до того, как Филиппа что-то скажет. Он убьет ее в тот же миг, как только она закончит! Подобную занозу нельзя обойти, её можно лишь вырвать. С мясом и кровью. — Вы заплатите за свою глупость.       Далее все произошло настолько быстро, что Йорвет не успел опомниться, как оказался на земле. Его буквально швырнуло о землю заклинанием, выброшенным Филиппой. Он только и успел крикнуть Геральту слова предостережения. Краем глаза скоя’таэль видел, как чародейка обернулась совой и белым ураганом покинула их.       Его брала злость и досада. Он слишком увлекся своими оскорбленными чувствами, чтобы заметить подвох. А вот Эйльхард заметила его отношение к себе и составила в голове план. Йорвет был достаточно опытен, осмысливая это. Он повелся словно мальчишка!       Кажется, он даже на мгновение потерял сознание. Плохо. Очень плохо. Боль сковала тело; перед глазом Йорвета замелькали крошечные белые искорки. Тело его онемело, и нехотя возвращалась подвижность. Хорошо ещё нет кровотечения, но кто знает, может быть, внутреннее. Чёрт знает, что именно сделала проклятая ведьма.       Пальцы, наконец, обрели чувствительность. Йорвет решительно ощупал наиболее уязвимые места. Он кряхтел как старик и шёпотом ругался, пытаясь подняться. Тело еще словно заморожено. Они с ведьмаком переглянулись, но даже сказать ничего не успели. Позади них раздался рев. Голем. Он был охранником этого сундука. Задери накер эту Филиппу! Она точно знала, что делает! — Зарраза… — не поворачивая головы, бросил ведьмак.       …Это было почти идеальное убийство. Почти так же как в те дни, когда Йорвет мог наблюдать за схваткой ведьмака с главоглазом, охранявшим вход в пещеру скоя’таэлей во Флотзаме. Только тогда он не стоял так близко, крепко сжав эфес меча. Геральт творил необычайные вещи, когда кружился в бою, словно волчок. Йорвет в свою очередь пытался доказать себе, что точно продержался бы минут десять. — Будем надеяться, клинок поможет… — начал было Геральт, когда подошёл со стилетом в руках, однако скоя’таэль перебил его нетерпеливым рыком. — Странное оружие. Никогда такого не видел. Надеюсь, это не обман. Плохо, что Эйльхард нам ничего не скажет.       Он уже смог выйти из круга, утратившим свое сияние, и теперь стоял рядом с Йорветом. Тот взял стилет и с неподдельным интересом разглядывал его со всех сторон, после чего отдал его обратно. — Теперь и нам пора на переговоры. — Я пойду вперед и посмотрю, что там творится.       И душа, и тело требовали действия. Он не привык прятаться от угрозы за чужими спинами. Они уже добились большого успеха, добрались до Лок Муинне, нашли стилет. Правда, впереди еще много работы… Впрочем, какой бы цена ни оказалась, Йорвет готов заплатить её. Уже почти покончено с Филиппой, к добру ли, к худу. Никто все равно не сможет сказать наверняка. Остается только следовать назначенному пути. На этом они с ведьмаком разошлись, договорившись встретиться позже в назначенном месте.

***

      Все было словно во сне: Анна падала в темную дыру портала в большой комнате полуразваленного здания с богатой отделкой. В голове лишь мысли о голубом небе и солнце, отражавшемся от поверхности темных вод Понтара бесчисленной алмазной россыпью; о городе с преимущественно развалившимися крышами и зданиях некогда вымершего города.       Девушка успела прогуляться по Лок Муинне, любуясь памятниками, зданиями и храмами. В ее мире эту великую культуру прошлого сделали бы достоянием нации и превратили в туристический город с высокими ценами для приезжих. Но так же он вызывал благоговейное восхищение. Анна собственными глазами видела колонны и здания, восхищавшие как ее, так и идущего рядом Лютика. Он на ходу перебирал струны лютни, пытаясь подобрать лучшую песню, которая смогла бы помочь понять город.       Анне как-то не верилось, что уже сейчас ее жизнь снова круто изменилась. Она вовсе не искала и, уж конечно, не желала искать приключения. Ей всего двадцать один год, и она считала, что в ее короткой жизни и так было более чем достаточно трагизма в последние полгода. К чему еще какая-то новая опасность, новая сердечная боль?       Теперь, когда она оказалась «на свободе», единственное, чего ей хотелось — жить спокойной, упорядоченной жизнью и в память о своих чувствах к одному мужчине работать, учиться, просто жить. Анна убеждала себя, что обязательно переживет этот разрыв. Теперь она будет держать эмоции в узде и никому больше не позволит разбить ей сердце. — Осторожно!       Это слово вызвало необычайное чувство дежавю. Два дня назад барка со скоя’таэлями, Лютиком и Анной причалила в тихой заводи в нескольких километрах от Лок Муинне во избежание всяких неприятных встреч. И правда, кто будет рад появлению международных преступников в городе, где собирались все самодержавцы?       …Несколько часов бродили они то по лесу, то по скалистой местности… — Нам следовало достигнуть порта… — устало хныкал Лютик.       Его любимица лютня уже давно болталась на ремне, перекинутая через правое плечо. К сожалению, на его нытье никто не обращал ни малейшего внимания. Анна невольно прониклась к нему сочувствием. Сейчас Лютик был на таких же правах в отряде, что и она когда-то. Путь действительно давался не просто даже привыкшим к бешеному ритму жизни скоя’таэлям. Так бы они и шли, пока глава отряда не поднял согнутую в локте руку, призвав остановиться. — Слава Мелитэле, привал… — выдохнул бард, сразу присаживаясь на поваленное неподалеку дерево и принимаясь стаскивать сапоги с натертых ног. Остальные эльфы не спешили расслабляться и только более насторожились. — Нет, Лютик, — громко прошептала Анна — Опасность! — Почему ты шепчешь? Я совершенно тебя не слышу, Анна. — Thaess aep! — прошипел Элиор. Это был старый и опытный эльф, временно ставший во главе отряда. — Что там? — обеспокоенно проговорил Анна, не надеясь, что ей ответят. — Дикие собаки.       Глаза Лютика расширились и он поспешил присоединиться ближе с группе. Анна едва уловимо, сглотнула, касаясь рукой рукоятки кинжала на бедре. Страх, липким потом стекал по спине. Она уже и забыла, насколько это опасное предприятие. Тем временем эльф продолжил: — Собаки стали преследовать нас, — глухо произнес Элиор таким тоном, что девушка замерла и подняла на него глаза. И тут же вздрогнула, поняв: этого делать не стоило — вон как смотрит.       Дикие собаки, конечно, очень зловредные создания, но чтоб обнаглеть и ломануться за большой группой вооруженных эльфов? Немыслимо. Такого не случалось на памяти Анны. Во Флотзаме даже эндриаги, уважительно обходили скоя’таэльские тропы, лишь бы не попасться под стелы. — Еsse lerina.       В этот момент Анна поняла: отряд справится и так. Однако, зря разбрасываться пустыми словами Элиор бы не стал. Отряд снова выдвинулся в путь. На счастье, собаки так и не решили напасть на многочисленный для них отряд и отстали по пути.       Чем дальше они шли, тем пустыннее и печальнее выглядел пейзаж. Растительность встречалась все реже, а ее вид был настолько страдающим, что невольно возникало сомнение в их способности к выживанию. Холодный ветер, дувший с гор не прекращался ни на минуту, заставляя путников ежиться в свои дорожные плащи. Солнце хоть и светило, но совершенно не грело. — Нам еще долго до города? — спросила Анна, догоняя старшего.       Он решил проигнорировать ее вопрос и продолжал идти, внимательно приглядываясь к серым камням и редкому кустарнику. Решив не оставлять свой вопрос без ответа, девушка задала его еще раз. Элиор резко остановился, а потом так посмотрел, что сердце ушло в пятки. Все чувство безопасности вмиг улетучилось, рассыпалось на мириады хрустальных осколков, тут же растворившихся в воздухе. Анна поняла, что в случае нападения ее никто не защитит. Йорвета здесь нет! Эльфы, может, и терпят ее, но только из уважения к приказу командира или просто по привычке. На самом деле она такая же dh'oine, что и раньше, только доверия ей чуть больше.       Удовлетворившись гримасой страха на лице девушки, эльф молча пошел дальше. Анна даже сбавила темп и стала держаться ближе к отстающему Лютику. Можете себе представить, насколько уставшей она себя чувствовала, когда впереди замаячил силуэт города, так необычно окрашенный солнцем в алый цвет. Отряд остановился. — Ну, чего же мы ждём? — спросил Лютик, искренне не понимая причину заминки. — Город как на ладони, только руку протяни… Смотрите, там мои старые знакомые!       Только теперь Анна поняла, что алым горизонт сделали не преломления солнечного света, а бордовые палатки рыцарей ордена Пылающей Розы. На этом пришла пора прощаться.       Скоя’таэли никогда не сунутся в столь охраняемое место так просто, без плана. Скорее всего они обойдут город и найдут тайный путь. У них же с Лютиком иная дорога. Далее они сдержанно попрощались и разошлись в разные стороны.       Анна была несколько в расстроенных чувствах. Она ожидала более эмоционального и теплого прощания от эльфов, с которыми провела так много времени. Видимо, они все-таки не считали ее частью отряда, как думала все это время Анна, или потери стали для них обыденностью, неотъемлемой частью жизни, что это никак не отразилось на них, по крайней мере внешне. Анне оставалось только надеяться, что теперь их жизнь должна сложиться куда более удачно и спокойно. Саския, если она не дура, должна оказать им благодарность и принять их в городе, объявив амнистию.       Попав в лагерь, они собирались пройти в город не без помощи Лютика и его знакомств в лагере Розы, Анна не смогла не признать — бард обладает поистине дружелюбным характером, но отнюдь не наивным… — Зигфрид! Друг! Как давно мы не виделись. Я едва узнал тебя.       Рыцарь в доспехах обернулся, и лицо его приобрело несколько неоднозначное выражение, как будто он не мог решить, рад он его видеть или нет. В конце концов он повернулся к товарищам всем телом и приветствовал их, улыбаясь уголками губ. — Как давно вы тут стоите лагерем? — Недавно. Как здоровье, Лютик?       Пока мужчины говорили, Анна успела хорошенько рассмотреть Зигфрида. Он… он выглядел странно. Издалека его приняли бы за орка или за великана, но стоило всмотреться повнимательнее, и первое впечатление исчезало. Доспехи создавали ложный образ гиганта. Слишком широкие плечи, слишком мощная грудь, слишком длинные руки, могучие мышцы под ними сделали бы честь любому атлету.       Гладкие светлые волосы рыцаря были коротко подстрижены и сразу за висками еще короче. Еще несколько минут девушка в упор смотрела на мужчину, не отрывая взгляда. Со стороны можно было задаться вопросом, с чего бы такое внимание?       Зигфрид перехватил ее взгляд и стал так же смотреть на Анну. Взгляд его был тяжелым с толикой интереса, так, словно проверял, выдержит ли она его взгляд. Казалось, он недоумевает, что девушка делает в компании Лютика так далеко от маминой юбки. Беседа прервалась. Мгновение они стояли друг против друга напряжённые, словно готовые к схватке звери. Рыцарь первым медленно отвел взгляд. — Забыл представить Вас друг другу. Это Анна. Она моя верная подруга и товарищ. Это Зигфрид, мой старый друг, рыцарь ордена Пылающей Розы. — Рада знакомству, Зигфрид.       Анна постаралась выдать самую милую улыбку из своего арсенала, и это ей вполне удалось. Мужчина расслабился и тоже тепло улыбнулся в ответ. Девушка сразу протянула ему ладонь для рукопожатия. Вопреки ожиданиям, Зигфрид мягко коснулся губами тыльной стороны девичьей ладошки, заставив ее покраснеть от смущения. Она еще не сталкивалась с настолько галантными мужчинами. Анна глупо хихикнула и чуть резче, чем следовало, выхватила свою ладонь. — Вы очаровательны.       Девушка не ответила и потупила взгляд, смотря на мужчину сквозь пушистые ресницы. Уж ей ли не знать, что она умеет понравиться мужчинам. Это могло сослужить хорошую службу. Мужчины любят внимание, а служивые — вдвойне… Анна решила применить все своё очарование, чтобы у рыцаря не возникло желания отказать им. — Вы спешите, Лютик?       Кажется, все складывалось крайне удачно. Лютик начал болтать, когда все внимание Зигфрида вновь обратилось к нему. Что-что, а быть в центре внимания Лютик просто обожал. — Нет-нет, друг мой. Мы просто решили немного попутешествовать.       От неожиданного признания Зигфрид уставился на него во все глаза. — Как это нет? Я думал, Вы догоняете Геральта!       Анна тут же влезла в разговор, задавая самый важный для нее вопрос: — Так он был здесь?       Зигфрид некоторое время молчал, в голубых глазах невозможно было что-то прочесть. Повисшая тишина начала нервировать. Однако, потом он все же выдохнул и медленно произнес: — Да, несколько часов назад. Он спешил на Совет…       Анна тщетно пыталась скрыть беспокойство. Геральт был один? А как же Йорвет? Он погиб или болен? Нет. Глупость какая-то. Он слишком живучий для такой легкой смерти. Значит, они попросту разминулись или сознательно разошлись. Только вот для чего Геральту это понадобилось? Понятное дело, что, если скоя’таэли не пошли через лагерь рыцарей, значит, и Йорвет решил их обойти. Они представляют опасность друг для друга, и стычка была бы очень не кстати. Анна наморщила лоб и снова включилась в разговор. — Нам следовало бы взять лошадей и повернуть на запад, но в итоге решили немного полюбоваться красотами этих мест, — рассеянно повествовал бард, тупо теребя струны лютни, отчего та не в лад брякала. Анна решила немного помочь ему: — У вас можно купить лошадей, Зигфрид? — Боюсь, что нет, Анна. Скотина и та вся на строгий учет.       Девушка нахмурилась. Такой поворот дел ей не совсем понравился. Однако, пока она была не вправе заставлять Зигфрида идти на военные преступления. Поэтому только вздохнула. Рыцарь оказался не только благородным, но и деликатным. Заметив погрустневший взгляд зелёных глаз, он с затаенным удовольствием сообщил: — Я могу посоветовать обратиться к одному чародею в городе. Он вполне мог бы переместить Вас куда угодно. К тому же он должен мне одну услугу… Скажите, что прибыли от моего имени и изъявите свою просьбу. Его имя Ризар де Варт. — Не думаю что… — сбивчиво заговорил Лютик, но Анна поспешно перебила его: — Отличная идея, Зигфрид! Очень благодарна за помощь.       По лицу мужчины можно было прочитать его довольную улыбку, и Анна решила не останавливаться на достигнутом: — Может, тогда отобедаете со мной перед уходом?       Лютик о чем-то задумался. Кажется, он рассчитывал на нечто другое. Однако, услышанное не то чтобы его удивило, но несколько… сбило с толку. Анна невольно улыбнулась, и Лютик словно ожил. — Это чудесно, друг мой! Я всегда знал, что благородство - твоя  лучшая черта!       Зигфрид расхохотался: — В таком случае пройдемте в мою палатку. Я занял высокую должность в ордене, — пояснил рыцарь под удивленный взгляд Лютика.       Когда они шли вдоль рядов палаточных, Анна то и дело смотрела под ноги, чтобы не наступить в лужу, помои или какие-либо ящики, ведра и прочий хлам. Как бы там ни было, а полевой выход войск — это вам не пикник, и все мероприятия повседневного быта рыцарей сильно действовала на окружающую обстановку и, конечно же, запах.        Смрад в лагере был ужасен. Смесь пота сотен немытых тел и их испражнений наглухо впитался в ткани палаток и, казалось, саму землю. Анна едва держалась, чтобы не прикрыть нос ладонью — это было бы крайне неприлично. К счастью, палатка Зигфрида была поблизости, товарищи дошли до шатра, откинув его полы, оказались внутри.       Мужчина явно скромничал, когда назвал свой шатер палаткой. Оказавшись внутри, Анна замерла от изумления. Стены шатра в бардово—карминовых тонах, тяжелые, с золотистым рисунком, плотно закрывающие свет снаружи. Широкая кровать, необычайно мягкие и теплые узорчатые одеяла, подушки. Такие она видела только в своем мире. Качество — отменное, прослужат несколько лет. Правда, и стоили они здесь соответственно. Видимо, не слабо так поднялся Зигфрид в своем ордене.       На полу свежая солома, ни грязи, ни мусора. В шатре стояло несколько сундуков из темного дерева, прямоугольный стол с разложенной картой, на которой нанесен довольно подробный план города. Присмотревшись, Анна поняла, что это Лок Муинне. По крайней мере так гласило название в углу.       В комнате стоял едва уловимый запах уличного смрада, перебиваемый благовониями. В общем и целом это был островок спокойствия. Здесь никто не мельтешил перед глазами, даже проходящие мимо палатки рыцари и отряды старались быть тише, дабы не мешать своим присутствием. Внутри Анны тут же разлилась холодная горечь оттого, что она тут, в тепле и уюте, а Геральт и Йорвет неизвестно где и в каком состоянии. — Отличный шатер, Зигфрид. Думаю, он стоит того, чтобы я написал о нем несколько строф… — Полно, друг. Оставь песни до того, как мы приступим к выпивке, — улыбнулся рыцарь, хитро сверкая глазами.       На его губах появилась тень улыбки, и Анна поняла: спорить бессмысленно, они останутся здесь на добрых часа два… Перед шатром кто-то остановился и громко прокашлялся, привлекая к себе внимание. Анна невольно вздрогнула, а Лютик уже обосновался в шатре, как в родном доме. — Да, войдите! — крикнул Зигфрид.       Полы шатра тут же распахнулись, и на пороге показался миловидный молодой мальчишка в бежевой грубой рубахе и холщовых штанах явно ему не по размеру. Он поклонился Зигфриду и внимательно посмотрел на его гостей, не совсем понимая, как их приветствовать. Анна решила просто улыбнуться ему и помахать ладошкой. — Господин! — произнес приятным низким голосом подросток. — Вы звали? — Да, когда обед, Лиам?       В голосе мужчины прозвучали почти отеческая нежность и забота. Подросток неожиданно перемялся с ноги на ногу. Почему-то Анне это показалось желанием поскорее сбежать. — Через двадцать минут подадут, — ответил он, задумчиво рассматривая пыльные башмаки.       Зигфрид кивнул и приказал подавать гостям в первую очередь. Лиам поклонился и снова и выскользнул на улицу. — Он слуга? — спросила Анна, невольно закусывая губу. Этот жест она считала неуместным, но сейчас не смогла проконтролировать себя. — Нет, он подмастерье. Как только подрастет немного, будет учиться ратному делу и станет членом ордена. — Зигфрид, чем нынче обедают наставники ордена? — без лишней скромности спросил Лютик, облюбовав один из стульев. — Сегодня на ужин чаляш. Как ты к нему относишься? — Не так часто его пробовал, чтоб успеть отнестись плохо. — Вот и чудно, — рассмеялся рыцарь и достал из дальнего сундука бутылку. — Думаю, это подойдет на первое.       Глаза барда загорелись: — Ох, и жахнем по рюмашке… Для аппетиту, естественно, — добавил он чуть погодя.       Анна не смогла сдержать заливистого смеха и присоединилась к мужчинам… Пока ждали обеда, как гости, так хозяин успели опустошить половину бутылки и стравить друг другу несколько баек, а также поделиться прошедшими событиями. Обстановка была лёгкая и совершенно непринужденная. Анна и Лютик расслабились и отдохнули с дороги.       Тему того, как добирались до Лок Муинне, Лютик всячески избегал, в чем Анна активно ему помогала. Зигфриду не стоит знать, что буквально под его носом ходят скоя’таэли. Впрочем, беседа была и без того очень оживленной, пока не принесли некий свиток для Зигфрида.       Он изучал его внимательно. Его брови были нахмурены, а в глазах читалась обеспокоенность и что-то такое, от чего девушке становилось не по себе. Однако, учуяв божественный аромат мяса запеченного в травах, она, не дожидаясь особого приглашения, села напротив мужчины. Лиам еще немного похлопотал возле них, но вскоре, решив, что он тут больше не нужен, оставил шатер.       Еще некоторое время они молчали. Никто не решался заговорить первым, а Зигфрид не мог оторваться от свитка. Но потом все же шумно вздохнул, свернул его и отложил в сторону. — Прошу извинить меня, — глухо проговорил он, снимая крышку с кастрюльки. — Королевская служба не терпит промедления.       Чудесный аромат чаляша заставил желудок сжаться, а рот наполниться слюной.       Чаляш — удивительно вкусное и сытное блюдо. Блюдо краснолюдской кухни, переделанное человеком под свою культуру. Его придумали рудокопы Махакама, которые работали и жили в горах. Чтобы не замерзнуть, сохранять бодрость и не чувствовать голод долгое время. И только потом это блюдо люди превратили в чаляш.       Анна старалась не смотреть на это все голодными глазами и сдерживаться, однако получалось из ряда вон плохо. Это действительно оказалось потрясающе вкусно. Лютик тоже не отставал, с наслаждением поедая мясо с кости. Пережевывающий Зигфрид только косился на девушку и улыбался уголками губ. Однако ничего не говорил. Он тоже наслаждался едой. После того как обед был съеден и остальная половина бутылки допита, пришла пора песен и стихов, настойчиво декларируемых Лютиком.       Позволив барду отвести душу и одарить рыцаря хвалебными одами, он немного успокоился и поспешил сходить по нужде. Тут уже Зигфрид принялся развлекать гостью беседой: — Откуда ты родом? — мужчина повернулся к девушке, склоняя голову так, чтобы удобнее положить голову на сцепленные в замок руки.       Вопрос застал девушку врасплох. Она думала, что Зигфрид видел многие места и ответить просто так было бы слишком подозрительно, если он захочет проверить. Нужно назвать такое место, где он точно не бывал, но обязательно слышал. Молчание затягивается, и девушка поспешно выдала, что первое пришло на ум. — Нильфгаард. Ближние его границы.       Зигфрид допил из стакана, а потом резко перевел на Анну взгляд. И тут же у нее словно перехватило дыхание.       Девушка сделала глубокий вдох и вернула ему такой же прямой взгляд. Даже если прощупывает и проверяет — пусть. Робеть она не собиралась.       Уголки губ рыцаря изогнулись в улыбке. — Тебе повезло, Анна, — произнес он. — Ты не боишься говорить правду потенциальному врагу. Слышал, Нильфы снова готовят войну. «Боюсь, — подумала она. — На самом деле боюсь. Только вот не собираюсь этого показывать». — Меня не заботит политика. Поэтому я и бежала из дома…       Зигфрид чуть нахмурился: — Ты прекрасно говоришь на всеобщем для нильфки.       Анна скривилась, когда почувствовала пренебрежение в голосе мужчины. — Я не нильфка. Их крови только третья часть от прабабушки. Я родилась в. .В провинции Гесо.       Анна мысленно поблагодарила Лютика за его осведомленность о различных местах. Кстати, где он запропастился? Девушка неловко поерзала на стуле. — Прошу простить мои подозрения, — неожиданно важно проговорил он. — Мне не стоило так допытываться у тебя. Вижу, тебе тяжело говорить об этом.       Анна криво улыбнулась, а Зигфрид отвел взгляд. Кажется, серьезно собеседника он не воспринимал. — Все в порядке. Я понимаю. В мире, где каждое слово может быть использовано против тебя, нельзя выжить, доверяя всем подряд.       Зигфрид не нашелся что сказать, и они молча пили еще некоторое время. Лютика все не было, и Анна начала все больше переживать о нем. К счастью, рыцарь тоже заметил его долгое отсутствие: — На несколько минут я отлучусь. Разыщу нашего несравненного барда. Прошу простить.       Он вышел, а девушка осталась в одиночестве переваривать проведенное время. Правильно ли она поступила, назвав себя девушкой вражеской крови? С одной стороны это было правильно, не подкопаться. Но вдруг он сейчас примет ее за засланца и арестует? Они на грани войны. Ощущение расслабленности покинуло девушку. Пора было хватать Лютика и бежать. Бежать скорее от этого фашиста!       За разговорами Анна заметила, как нервно Зигфрид реагировал на все, что связано с эльфами. А тут она еще сглупила, назвав себя выходцем из Нильфгаарда. Их предки эльфы! Дура! Анна встала со стула, нервно походила по шатру и подошла к полам; откинула их.       Вечерело. Солнце садилось за горы, рыцари заканчивали свои дела и собирались отдыхать. Неожиданно ей почувствовалось, насколько она тут чужая. Все неправильно. Анна не должна тут вообще находиться. Девушка решительно выскочила из шатра, прихватив свои вещи. Она надеялась разыскать Лютика быстрее рыцаря… — Что, уже уходите? — удивленно спросил Зигфрид. — Думаю, нам больше не стоит злоупотреблять твоим гостеприимством, Зигфрид, — Анна постаралась очаровательно улыбнуться, стрельнув глазами напоследок. — Мы бы, конечно, еще посидели. Но большая дорога ждет наших резвых ног, — Лютик весело ударил по струнам, и лютня отозвались таким же энергичным перекатом. — В таком случае рад был повидаться, Лютик. Анна. Вот пропуск в город, покажите при входе. — Большое спасибо еще раз, — поблагодарила его девушка, бережно сворачивая листок с его печаткой и убирая в нагрудный карман. — Легкой службы, Зигфрид. — Прощайте.       …Остаток дня они просто мотались по улицам и площадям разрушенного города. Лютик сразу взял на себя ответственность развлекать девушку легендами и историями об этом несравненном вымершем городе-призраке. Как рассказчик он оказался лучше чем гид, когда они, увлеченные беседой, заблудились в узких улочках и едва не прошли мимо нужного им здания.       Солдаты в городе сказали, что Ризар де Варт живет в одном из едва сохранившихся зданий бывшего малого театра. Он слишком любит простор. На улицах же было совершенно не многолюдно вопреки ожиданиям девушки. Многие собирались попасть на совет, а не сбежать, поэтому даже жизнерадостный Лютик поплакался девушке о том количестве баллад и песен об этом событии, что никогда не появятся на свет. Ей пришлось только виновато взглянуть на него и предложить альтернативу в виде песен в стиле расхитителей гробниц. Эта идея показалась Лютику замечательной, и он ярким вихрем с лютней на перевес умчался доставать болтовней других прохожих.       Анна улыбнулась его энтузиазму и могла ненадолго перевести дух. Сейчас она сама себе напоминала красивое зеркало, в котором отражается совсем не то, что желаешь увидеть. На ее лице не дрогнул ни один мускул, пока она гуляла в городе, в котором также находился и Йорвет.       Мысли, что он может быть буквально за следующим поворотом, мрачной тенью преследовали ее всю экскурсию. Как только мысли о нем появлялись в ее голове, она доставала их оттуда раз за разом, пока не осталось ни одной. Этот способ мог бы сработать, если бы Анна заставила его работать. Но стоило самой незначительной мысли проскочить о нем, ей так и не удавалось ее поймать. Ей даже приходилось периодически одергивать себя: «Перестань думать о Йорвете! Думай лучше о своем шатком будущем в этом мире. Сейчас ты на вольных хлебах, имей мужество достойно пережить это!»       Несколько дней после прощальной ночи Анна тщетно пыталась успокоиться. Иногда на какое-то время она переставала думать о Йорвете и его увлечении Саскией, в тот миг ей начинало казаться, будто это все имело определенный смысл и скоя’таэль хитрее, чем она думает.       Здание театра внутри оказалось еще более потрясающим, нежели тот набор камней снаружи. Возможно, дело было в магии живущего здесь чародея.       Они оказались в небольшой комнате из темно-серого камня с подключенным орнаментом. В стены были вделаны светящиеся сиреневые шары, освещавшие пространство коридора, и широкие лавки вдоль него, на которых, видимо, можно было полежать.       Лютик замер рядом с девушкой, также разглядывая убранство. Он ничего не говорил, словно хотел знать, как она отреагирует. А чего реагировать-то? Театр — он и в Африке театр. Не вычурный, но со вкусом. Анна бы даже сказала, простоват для чародея.       Они прошли дальше по пустынным коридорам и сказались в большой комнате, которая раньше могла быть залом, но сцена здесь отсутствовала. В этой комнате, казалось, были собраны все безделушки в мире. Но самое странное, что пыль на них отсутствовала совершенно. Лютик с интересом разглядывал полки, переходя от одной к другой, и что-то бормотал себе под нос. За его спиной чуть слышно перезванивались тонкие хрустальные колокольчики.       Анна же сразу прошла вглубь комнаты, созерцая прекрасную тяжелую люстру и ведущую наверх лестницу из черного дерева. На ней стоял, опершись на узорные серебряные перила, небольшого роста старичок и молча смотрел на созданную им проекцию планеты, где виднелись смутные очертания этого Мира, подернутые облачной дымкой.       Оторвав взгляд от подобия голограммы, девушка обратила внимание на чародея. Он всё так же смотрел на планету, покачивая головой, словно вел внутренний диалог. Этот старик совсем не проходил на чародея. Вместо ослепительно красивого мужчины средних лет, от одного взгляда которого женщины падали в его объятия, Анна видела перед собой низкорослого, сгорбленного старичка с поразительно жидвым взглядом.       На его голове красовалась чудаковатая панамка, из-под которой колосками торчали седые волосы. Тело его было худосочным и таким тонким, как если бы он жил в блокадном Ленинграде. Лицо его обладало очень мягкими чертами, а морщины лишь дополнили образ доброго старика. Нос крючком, густые взъерошенные брови да близко посаженные глаза. Не хватало только очков-половинок. — Вы Ризар де Варт? — спросила Анна, останавливаясь на почтительном расстоянии. — Нет. «Слава Богу!» пронеслось в голове девушки. Все-таки его образ никак не сочетался с образом чародея. Тут и Лютик подошел. — Я Ризар ве Дарт, — наконец, он перевел пытливый взгляд на девушку. — Чем обязан неожиданному визиту? — Ха, я мог бы предположить, будто здесь живет старый дух театра, — не в лад выдал бард. Ризар даже оторвался от созерцания планеты, чтобы наградить его удивленным взглядом. — Вы несомненно правы, мэтр Лютик. — Так слава обо мне идет впереди меня? — мужчина горделиво выпятил грудь, одной рукой опираясь о перила. — Нет. На Вашей лютне вырезано имя, я лишь предположил…       Анна только тихо посмеивалась в сторонке, настолько это показалось ей забавным. Лицо Лютика вытянулось, и он уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но девушка мягко положила ладонь ему на плечо. — Давай я попробую, — она повернулась к Ризару. — Господин чародей, это модель нашей планеты? — Вы действительно хотите это обсудить? — Мне кажется, Вы чем-то озадачены. Может, я смогу чем-то помочь, а Вы поможете мне, — говоря это, Анна надеялась на опыт своего мира в космическом деле. — Вам знаком Зигфрид? Рыцарь пылающей розы? — Нет. Перестаньте тратить мое время в пустую, у меня его не так много осталось. — Как насчет сделки?       Анна протянула руку чародею, но тот словно не видел ничего, кроме голограммы. Пришлось опустить руку обратно вдоль тела. — Как наша планета может вращаться вокруг солнца? Немыслимо. — Это не так. Причина заключается в инерции. Согласно теории об образовании нашей звезды, в космосе возникло огромное количество пыли, которое постепенно превратилось в диск, а затем — в Солнце. — Это ничего не доказывает! — встрепенулся чародей.       Теперь он был похож на взъерошенного воробья. Глаза уставились на девушку не мигая, как до этого он смотрел на модель. —…Внешние частички этой пыли стали соединяться между собой, образуя планеты. Уже тогда они по инерции начали вращаться вокруг звезды и продолжают двигаться по той же траектории и сегодня. Только теперь они стали планетами. — Мне надо подумать над этим, — старик шаркающими шагами поспешил вниз.       Заскучавший было Лютик принялся с беззаботным видом наяривать на лютне, подражая старику. Анна улыбнулась на пародию и последовала за ним. — Господин Ризар… — Вы еще здесь? — нехотя процедил чародей сквозь зубы. — Мы никуда и не уходили. Так Вы поможете нам? — Нет — В смысле, нет? То есть я зря Вам это рассказывала? — недовольно проворчала девушка.       Лютик следовал за ними по пятам ни на секунду не прерывая игры. Все это так вывело девушку из себя, что она была готова прирезать этого старикана прямо сейчас. Вопреки безобидной внешности, чародей оказался таким же невыносимым, как и большинство его коллег. —…       Глаз девушки уже начал нервно дергаться. Она совершенно не понимала, что и как надо сказать этому явно чокнутому старику. Тут на помощь пришел Лютик. Его игра на лютне стала виртуознее и быстрее. — Кажется, меня посетила муза…       Лютик весело подмигнул девушке и принялся как можно громче использовать акустические возможности старого театра: — И сидит старик в каморке, и земной любви не рад. Все о космосе он грезит, и рука в штаны все лезет…       Несколько минут Ризар размышлял, затем решительно хлопнул ладонью по столешнице. — Хватит, прочь! — Я только начал! Это еще не конец песни!       После последних же слов молодого барда, чародей разом отбросил все шутовство. Он впился в него огненным взглядом, точно намеревался прожечь в нем пару дыр; узловатые, очень сильные пальцы вцепились в стол. Затем случилось то, чего не ожидали ни Анна, ни Лютик. Чародей несколькими взмахами рук открыл портал прямо под их ногами. С визгом девушка вместе бардом мигом упали в портал, несущий их в неведомую пустоту.