***
Самолёт спокойно летел к своей цели — к Москве. В салоне было, с одной стороны, тихо, но с другой стороны, там был большой бардак. Когда единственная трезвая стюардесса Рея вошла туда, она на всякий случай вышла и снова зашла. Ничего не поменялось. Как был бардак, так и остался. Ещё и Саюри, Ника и Майка валялись в разных углах. Вот позорище! Рея строго поджала губы, вздохнула и утащила трёх коллег вон. А затем стала проверять, все ли находятся на сиденьях. Практически все действительно находились там и даже были пристёгнуты, но с другой стороны, выглядело всё это настолько из рук вон плохо, что надо было бы переделать. Но Рея, подумав немного, решила, что они сами виноваты, и не стала исправлять их противоестественные положения в сиденьях. Подняв с пола Гелато и мальчика, с которым он бухал, и положив их на штабель из выдранных Харукой сидений, она ещё раз прошлась по рядам. Но, впрочем, Марин под средним рядом она не заметила. Снова вздохнув, она ушла заготавливать побольше опохмелу, а то кто их знает, когда они проснутся и начнут требовать…***
Через небольшой промежуток времени пассажиры начали подавать признаки жизни. Первой это сделала личность по имени Тайлер Осгуд: он открыл один глаз и увидел рядом Рину. Ну, казалось бы, что особенного в том, что Рина была рядом? Для Тайлера уж точно ничего. Но кое-что особенное было в самой Рине, а точнее, кое-чего на ней не было. Если сказать совсем честно, то на ней было только бельё и плед, в который она была завернута. Стараясь отогнать всяческие неуместные мысли вроде: «Я раздевал её?!», Тайлер открыл второй глаз, а затем отстегнулся и приподнялся с места, чтобы лучше видеть, что происходит. Хотя Тайлер не был чересчур впечатлительным человеком, картина, раскинувшаяся перед ним, весьма впечатляла. Рину, лежащую рядом с ним, он уже видел. Впереди него на сиденьях были понатыканы различные личности, имена которых он помнил смутно. Через проход, в среднем ряду, в одном сиденье вверх ногами были засунуты Кобра и Мангуст; несмотря на то, что оба были отключены, они умудрялись пинаться ногами и бормотать какие-то угрозы. «Не иначе как скоро встанут», — подумал Тайлер и продолжил осмотр. Лекс и Ямано обнаружились на одном из передних рядов. Они сидели рядом и дрыхли как последние сони. Под одним из сидений на среднем ряду валялась связанная Марин. Вид у неё был какой-то побитый, а на голове пакет. Также, осматривая этот средний ряд, Тайлер неожиданно осознал, что середина этого ряда отсутствует, как раз спустя три сиденья после Марин. Осгуд напряг мозг и запустил мыслительный процесс, но так и не вспомнил, почему эти сиденья выдраны. Впрочем, он не стал зацикливаться на этом и перевёл взгляд назад, хотя они с Риной и так были почти в самом хвосте. Прямо сзади него был Аэрон. Он сидел относительно нормально, но уставился на Тайлера таким жутким стеклянным взглядом, что тот сначала подскочил на два метра, а затем осторожно помахал у Аэрона перед лицом рукой. Ноль реакции. Осгуд вздохнул и накрыл Аэрона пледом, чтобы не видеть этого кошмарного взгляда. Харука со своим Дмитрием были пришпилены ремнями к сиденью почти на самом заднем ряду. Судя по их виду, сидеть им было не очень удобно, и к тому же они были посыпаны каким-то мусором, как конфетти. Мамми и Гелато с тем самым мальчиком валялись стопкой на заднем ряду. Рядом сидела та мать с детьми. Все они не то спали, не то отрубились, не то померли. Тайлер хотел бы верить, что не третье. В последний раз оглядев всё это безобразие, Тайлер наконец решил одеть Рину. Он стал ползать по полу, не жалея рук и ног, и спустя полсамолёта наконец нашёл её одежду — её пиджак был почему-то на Джоне, а остальное валялось на полу. Наш заботливый Тайлер взял всю одежду и стал надевать на Рину, но тут она вдруг открыла глаза; не разобрав, что и как, поскольку была без очков, да и вообще только очухалась, она решила, что её кто-то раздевает. Недолго думая, она врезала этому извращенцу между глаз. Тайлер, не ожидая такой подлости, не успел увернуться, и поэтому, отлетев метра на три, вырубился. А Рина наконец проснулась полностью. Осмотрев пространство по направлению своего удара, она увидела Тайлера. Осознав, что она натворила, бедная Рина скорее кинулась к своему Тайлеру, причитая и охая. Тем временем проснулся доктор Ямано и пихнул локтем Хияму. Тот грохнулся со своего места и заохал. Ямано попросил его помочь найти его жену. Хияма на это выдал какую-то шутейку про стюардессу, но Джон так посмотрел на него, что он заткнулся. Они начали, спотыкаясь, проходить по рядам, периодически поминая черта и других нехороших личностей и по дороге сшибая всех плохо пристёгнутых. Сначала Лекс зацепил ногой Харуку, и она отвалилась от сиденья, ругаясь по-русски. Потом встала и, шатаясь, как треснутое дерево, побрела в туалет. Затем Ямано толкнул стопку материалов под названием «Мамми, Гелато и мальчик». Мамми заорала своё коронное «НАМ НУЖЕН СВЕТ!!!» и убежала в туалет к Харуке; мальчик с виду выглядел как дохлая мышь или хомяк, но тем не менее встал и пошёл просить у своей матери таблетки от головы; Гелато же подскочил и крикнул: «Лейтенант Джек Гелато к приказаниям готов!!!» и хотел уж было свалиться обратно, но тут Лекс и Джон, увидев кого-то относительно бодрого, сообразили, что можно припаять его к работе. — Так, вот что, Файер, — заявил Лекс. — Помоги-ка нам разыскать Марин Ямано, а то вон её супруг беспокоится. — Да, — подтвердил Джон, — беспокоится. — Отставить падать, — приказал Гелато сам себе. Затем взял лупу Саюри и объявил: — Детектив готов к работе! С видом заправского сыщика он начал шарить глазами по углам, не сходя с места и зачем-то через лупу. Хияма и Ямано с интересом наблюдали за его действиями. Наконец он гордо объявил: — Дело раскрыто! Вот ваша пропавшая! Засунув руку под сиденье, он вытащил связанную Марин. Увидев её, он тут же изменил свой вердикт. — Хм, дело ещё не раскрыто. Какой-то наглый преступник связал её! Гелато снова начал шарить по углам, ползая по полу с лупой. Ямано, не обращая на него внимания, с помощью Лекса развязал свою жену, но очухиваться она не желала. Да и сами Джон с Хиямой тоже чувствовали себя не очень комфортно. Неподалёку они заметили Рину, исполняющую плач по Тайлеру, которого она сама же и вырубила. Все остальные тоже начали вставать и осознавать, где они находятся. Дмитрий встал и отправился на поиски Харуки, а тот Толик, с которым Аэрон бил бутылки, ушёл искать кого-нибудь из стюардесс, чтоб дали всем попить. Тем временем Лекс, увидев Аэрона, накрытого тряпкой, перепугался и решил, что тот умер. Приготовившись клясть этого придурка на чём свет стоит, Хияма снял с него тряпку и наткнулся на его жуткий застывший взгляд из-под спутанной чёлки. — Мать честная!!! — заорал Лекс. — Аэрон, что с тобой?! — он отстегнул его, а точнее, отвязал, поскольку тот был вместо ремня привязан своим плащом и волосами; Аэрон с каким-то подозрительным хрустом отлепился от сиденья и упал лицом в пол. Лекс, ворча что-то про кому и клиническую смерть, наклонился над ним, чтоб посмотреть, живой он там вообще или нет. В этот момент Аэрон перевернулся на спину и принялся, как обычно, стонать и слабым голосом бормотать, что он отходит в мир иной и прощается со всеми, что ни на кого не держит зла, а расчёску завещает Лексу… и тому подобное. Хияма, увидев всё это, обрадовался: если у Аэрона есть силы драматизировать и изрекать какие-то пафосные мрачные речи, то это значит, что он не умер и не умрёт. Дёрнув его за волосы, чтоб прекратил и вставал, Лекс снова огляделся. Все так или иначе собрались в одном месте и хоть как-то оклемались. Даже Кобра и Мангуст препирались где-то на заднем плане. В этот момент и зашла Рея с различными жидкостями для всех.***
Джону даже показалось, что Рея сияет, как ангел — такую надежду народа она несла в виде опохмела. Однако это сияние сразу рассеялось, когда такая вроде с виду маленькая и милая стюардесса вдруг начала орать на всех так, что уши сворачивались не то что в трубочку — они в оригами складывались. Застыв как столбы, они все стояли и слушали, как Рея костерит их за пьянку на чём свет стоит, и думали о том, что внешность действительно обманчива. Ближе всех к ней оказался Ямано, так что он после этого временно оглох. Наконец она прооралась и стала раздавать средства опохмела, а затем принялась командовать почище Аэрона. Она заставила Мамми драить пол, Рину — мыть окна, Харуку и её Дмитрия собирать мусор, а Лекса, Аэрона, Гелато и ещё каких-то попавшихся под руку мужиков — чинить средний ряд. Тайлер выглядел сильно пострадавшим со своим синяком под глазом от Рины, да и вообще он едва оклемался после её удара; Марин было совсем хреново, к тому же она опять начала бояться, ибо всё ещё находилась в поднебесном пространстве, и ей опять дали валерьянку. Ямано ухаживал за своей женой, а Кобра и Мангуст, видимо, были признаны Реей неадекватными. По этим причинам вышеперечисленные личности в работе не участвовали. Лекс и Аэрон чинили стул и ругали Харуку за то, что она сломала половину среднего ряда, ругали Рею за то, что она наругала их, ругали Тайлера и Джона за то, что отмазались от уборки, ругали Кобру и Мангуста за то, что те опять ссорятся и мешаются под ногами… В общем-то, они ругали всех, кроме себя. Про то, что это они первыми начали пьянку, они уже благополучно забыли. — Мангуст и Кобра — тупицы, — хрипло проворчал Лекс, потирая спину, которая почему-то болела. — Путаются тут постоянно, я из-за них шуруп не туда закрутил… — Тупицы, — путаясь в собственных волосах, согласился Аэрон, выглядевший как мрачный призрак из башни ужасов. — Но от них хотя бы не так много вреда, как от Харуки, которая сломала все эти сиденья. — Какой идиот дал ей бухла? — вопросил Лекс, воздевая руки к небу. — А я, думаешь, знаю? — отозвался Аэрон, яростно стуча каким-то молотком. Ямано, слушая их разговор, только усмехался. Наконец они всё убрали, и самолёт отчасти вернул себе прежний вид. Рея и остальные стюардессы принесли поесть, мило улыбаясь. Лекс и Джон на всякий случай прикрылись плащом Аэрона, прячась от Ники и Саюри, но пронесло. Объявили, что скоро самолёт достигнет цели. Наша интеллигенция не могла не обрадоваться, а особенно Марин. На радостях она открыла шоколадку и съела. В итоге оказалось, что это шоколадка Мамми, и она потребовала компенсации. Марин впихнула ей валерьянку; Мамми не согласилась с такой странной компенсацией, и пришлось Джону слушать, как они торгуются.***
— ВНИМАНИЕ! — неожиданно послышалось из динамиков. — ВВИДУ НЕИСПРАВНОСТИ ДВИГАТЕЛЯ БУДЕТ СОВЕРШЕНА ЭКСТРЕННАЯ ПОСАДКА! ПРИСТЕГНИТЕ РЕМНИ И ПРИГОТОВЬТЕ ПАРАШЮТЫ И КИСЛОРОДНЫЕ МАСКИ! Очень хорошо, что Марин в это время снова спала, а то от её визга самолёт разбился бы на кусочки в тот же миг. Остальные же не обратили на это никакого внимания. Почему? А потому, что это было уже не в первый раз, и все попросту решили, что их снова пытаются припугнуть, чтобы вели себя потише. Пара-тройка относительно благоразумных пассажиров всё-таки пристегнулась, но остальные продолжали заниматься своими делами. И вдруг самолёт ка-а-ак тряхнёт! Испугались все. Аэрон побежал к своему месту, но по дороге врезался в Лекса, и они оба грохнулись на пол. При этом они запутались в аэроновых волосах и от непрерывной тряски покатились по полу и закатились под самое дальнее сиденье. Тайлер схватил Рину и стал торопливо напяливать ей на спину парашют, но в итоге связал верёвками ей руки, а собственно парашют оказался у неё на голове. Сам Тайлер нацепил на себя сразу две кислородные маски и превратился в какое-то чудо-юдо. Кобра с Мангустом обнялись, возвели очи к небесам и завопили как оглашенные: — О ДУХИ ПРЕДКОВ, МЫ КАЕМСЯ ВО ВСЕХ СВОИХ ГРЕХАХ И ОБЕЩАЕМ НЕ ССОРИТЬСЯ!!! ТОЛЬКО СПАСИТЕ НАС, ПОЖАЛУЙСТА!!! Мамми влезла в какое-то сиденье, чтобы пристегнуться, но там уже кто-то сидел, поэтому, когда она вдруг бухнулась ему на колени, он завопил от неожиданности; Мамми заорала ещё громче и вдарила ему с перепугу по роже. Оказалось, что это Дмитрий. Харука, которая сидела ни жива ни мертва с ним рядом, забыла про всякий страх и стала гоняться по всему салону за Мамми, но поскольку самолёт непрерывно качало, их обеих в конце концов смело в туалет. Гелато с парашютом в руках бегал за тем мальчиком, с которым бухал, и уговаривал его надеть этот парашют. Мальчик не давался и радостно кричал, что наконец-то ему удалось попасть в настоящее крушение самолёта. Остальные члены его семьи этой радости не разделяли и дружно вопили. Другие пассажиры тоже. Наконец Гелато врезался в стену и вырубился. Мальчика поймала мама и привязала к сиденью ремнём. Джон Ямано тем временем лихорадочно искал в своём рюкзаке валерьянку и снотворное, ведь если его жена сейчас проснётся, то все в этом самолёте оглохнут, включая пилота. Но он не успел. Когда Кобра и Мангуст особенно громко заорали: «МЫ ВСЕ УМРЁМ!!!», Марин пошевелилась и проснулась. — Ну всё, теперь мы действительно умрём, — со спокойной грустью сказал Джон, пока она открывала глаза. Раздался дикий визг, и как раз в этот момент самолёт, подскочив сначала вверх, дёрнулся и тут же с огромной скоростью устремился вниз. Продолжение следует.