Система наоборот или "Разгони-гарем-главного-героя-сам"

      Возможно, окажись он в такой ситуации раньше, то ушел бы в глухое отрицание. Он, грозный Саньду Шеншоу, не имел мягкого сердца. Он был сильным, в его интересы входили только клан и Цзинь Лин. У него не было времени на чувства. Но теперь он был Цзян Цинванем. Мальчишкой из обычной семьи, который смог подняться. Он мог продолжать огрызаться и шипеть на всех, но обстоятельства изменились. У него появились друзья, за спиной был клан, который не нужно было восстанавливать с нуля. Даже демоны не были такой уж проблемой. Он изменился.       Поэтому сейчас Цзян Цинвань спокойно перебирал свои чувства и ощущения. Лю Цингэ стал константой в жизни, вечно рядом, вечно заставляет испытывать различные эмоции. Их отношения сильно изменились после бездны. Лю Цингэ стал спокойней, но при этом более настойчивым. Он больше не покидал клан, но оставался на пике зверей. Смотрел, слушал, помогал. Его присутствие больше не вызывало отторжение. Наоборот, с ним было спокойно. Ни Цзян Цинвань, ни Лю Цингэ не были мастерами в выражении эмоций, за них всегда говорили действия. И действия Лю Цингэ кричали о заботе, о доверии, о любви. Тихой и скрытной, но любви.       Если чему и научила Цзян Чэна история с Вэй Усянем и Лань Ванцзи, то тому, что не стоит молчать и скрывать все в себе. Пока один молчал и страдал, второй успел умереть и воскреснуть. А мог и не воскресать, если бы не месть, то Лань Ванцзи провел бы свою жизнь в бесплодных попытках вызвать душу любимого. Поэтому Цзян Цинвань собирался говорить. Если чувства есть, то они будут их развивать. Если нет, то не в первый раз. Но Цзян Чэн решил дать себе шанс на счастье, может быть поэтому он и переродился, чтобы стать счастливым.       Цзян Цинвань приказал ученикам приготовить чай и закуски. Отступать было некуда. Нельзя было предугадать реакцию Лю Цингэ, но Цзян Цинвань был готов принять любой выбор. В конце концов, он всегда мог сбежать к демонам. Шум снаружи оповестил о прибытии ожидаемого гостя. Хотя какой гость? На пике зверей Лю Цингэ проводил больше времени, чем на своем, обучая детей. Ци Цинци и так шутила, что Лю Цингэ решил сменить статус с лорда, на охрану. − Ты быстро вернулся. − Эти слабаки совершено не учатся. Раскидал их за пару минут. − Эти слабаки твои ученики. И ваши драки вряд ли можно назвать обучением. − Я обучаю их боем, а об остальном позаботятся другие. Не зря же все поддержали инициативу Шэнь Цинцю, об обмене знаниями. − Но ты остаёшься главным. Впрочем, я хотел с тобой поговорить не об этом. − Я заметил, приглашение к чаю тогда бы точно не было. − Мы будем обсуждать чувства, так что, если ты не готов, дверь там. − Хорошо. Лю Цингэ сел за стол. В этот момент он не выглядел сильным воином, богом войны. Скорее просто нервничающим человеком, который пытался это скрыть. Цзян Цинвань ожидал воинственного настроя, а получил опущенные плечи и руки, нервно теребящие ткань. Собрав всю свою храбрость, Цзян Цинвань решил начать. − Между нами многое произошло. Мы начали с драк, а закончили тем, что происходит сейчас. Изначально я считал тебя недалеким воином, который способен только на драки. Но ты пытался исправиться, хоть и делал это грубоватым способом. И я менял свое мнение. Я сам вел себя не лучше, и возможно во многом тебя обидел, - Цзян Цинвань сжал руки под столом. Трудно было признавать свои ошибки, трудно было говорить. Он даже с братом не мог нормально поговорить о чувствах. Но это было необходимо. Прикрыв глаза, он продолжил. – Я прошу за это прощения. Я много думал после бездны, о тебе, себе, людях, что нас окружают… И о нас. Возможно, я не прав, но твои действия говорят, что ты заботишься. И если это так, то я хотел бы попробовать развить эти чувства. Симпатия это или любовь, я не знаю, но мы могли бы попробовать стать ближе. Закончив, Цзян Цинвань сгорбился над столом. Ему было страшно, он был смущен. Посмотреть на Лю Цингэ не было сил. А сам Лю Цингэ молчал. И это молчание убивало, оно звучало набатом. − Я не знаю. Прозвучавшая в тишине фраза, для Цзян Чэна была подобна звону разбившейся чаши. Чаши, где хранились надежды. − Я не знаю, как ответить. Я воин, а не ученый. Я не умею цветисто говорить. Я действительно дурак, я хочу сказать, выразить свои чувства. Но я не могу, я не могу подобрать правильных слов. Они все звучат жалко. Еще тогда, в мире демонов, я принял свои чувства. Но я никогда не думал о взаимности. Если ты правда чувствуешь ко мне симпатию, если ты принимаешь мои действия, то прошу дай мне этот шанс. Шанс стать чем-то большим. И я тоже прошу прощения, за свои поступки. Цзян Цинвань поднял взгляд на Лю Цингэ. Несгибаемый воин смотрел на него сжав вместе ладони. Цзян Цинвань забыл, что он не единственный в этой комнате, кто плохо умеет говорить. Он протянул руку, положив ладонь на сжатые ладони Лю Цингэ. − Попробуем вместе? Вместо ответа Лю Цингэ расслабил руки и переплел пальцы с Цзян Цинванем.