Шанс

Джей не выходил из комнаты. По крайней мере, Брюс не видел его весь день ни на кухне, ни в библиотеке, которую стоило бы прибрать после погрома, но Брюс махнул рукой. Успеет ещё. Стало даже интересно: Джей весь день собирается сидеть у себя, даже голодный? Интереса ради Брюс сел с ноутбуком на кухне. Джей появился только вечером, когда Брюс уже решил, что пора идти и тащить его ужинать. Заглянув на кухню, он остановился на пороге. — Извини, Брюс, я думал, ты у себя. Я пойду, — и развернулся на пятках, делая шаг прочь. — Стоять, — он замер. — Подошёл, сел и поужинал. — Брюс, я не голоден, я просто… — Я кому сказал?! — рявкнул Брюс, самому себе поражаясь. Ну не стоит один день голодовки такой яростной реакции, чего он так злится-то? А не на голодовку злится, вот и всё. Злится на Джея за жестокие, хотя и, похоже, необдуманные слова. Злится на то, что Джей раскрутил его на драку. Злится на себя за то, что поддался на провокацию. Злится на то, что не смог удержать эмоции в себе и показал Джею, насколько ему больно. И практически ненавидит самого себя за то, что всё равно хочет его простить. — Хорошо, — тихо ответил Джей, вынул яблоко и сел за другой конец стола. — В холодильнике нет ничего более существенного? — хмуро съязвил Брюс. — Есть, — всё тем же абсолютно спокойным тоном отозвался Джей и отправился к холодильнику. Брюс уткнулся в монитор, делая вид, что ему совершенно плевать, чем там Джей шуршит. Стук тарелки совсем рядом заставил вздрогнуть. Джей собрал бутерброды. Для обоих. Брюс резко отодвинул тарелку в сторону Джея. — Обойдусь, — процедил сквозь зубы и снова спрятался за крышку ноутбука. — Брюс, ты сегодня сам ел что-нибудь? — заботливый тон словно стал последней каплей. — А тебе не плевать? — закипел Брюс. — Какая разница, что останется здесь, ты ведь уже туда лыжи навострил? Вещи собрал? Моё предложение связаться с Флэшем всё ещё в силе, если ты опять передумаешь! — Я не передумаю, — тихо проговорил Джей, буравя взглядом стол. — Я был неправ. Я очень виноват перед тобой, и я прошу за это прощения. Я заслужил всё, что ты сейчас говоришь и делаешь, и убегать не стану. Мне не плевать, что с тобой происходит, и никогда не было. Звук, который издал ноутбук, заставил обоих вздрогнуть. Это перезвонил Флэш, только сейчас, видимо, обнаруживший, что с ним пытались связаться. Когда Брюс снова поднял глаза, Джея на кухне уже не было, как и его тарелки. Вздохнув, Брюс принял звонок. — Ты звонил? Извини, я тут немного пытаюсь, ну, ты знаешь, иногда жить нормальной жизнью. Спасибо, кстати, ещё раз за помощь с работой, я бы сам сюда точно не устроился… — Барри, — прервал его Брюс. Если не заткнуть этот словесный фонтан, он будет болтать ещё минут сорок, а потом вдруг обнаружит, что куда-то опаздывает, и лови его потом. — Насколько сложно отправиться в параллельную реальность? — Мне — четыре пиццы в одну сторону. Или что-нибудь другое, эквивалентное по калорийности. А чтобы я ещё и перетащил кого-то — я столько не съем. Ну, разве что это будет что-то сверхкалорийное и одновременно небольшое. Я, кстати, сейчас работаю над чем-нибудь подобным, когда мне разрешают возиться в лаборатории со своими материалами. Не то, чтобы это слишком часто случалось, но, по крайней мере, меня не грозятся выгнать, когда я не трачу государственные реактивы. — Я понял. А насколько реально определить, из какой реальности вещь или человек? И тут случилось чудо: Флэш замолчал. И молчал, по его меркам, целую вечность — секунд десять. — Понятия не имею, — признался он после паузы. — Знаешь, эту ерунду с параллельными реальностями в принципе очень трудно изучать, потому что подходящего оборудования ещё нет на планете, а сверхспособности люди чаще всего прятали, так что найти что-то в библиотеках крайне сложно. Но я могу попробовать, если хочешь. Вообще я ничего о подобном не слышал. Если что-нибудь найду, сообщу. А пока извини, у меня, кажется, в духовке что-то подгорело! Пока! И как он умудряется с его способностями всюду опаздывать? Талант, не иначе. *** Утром Брюс постучал в комнату Джея и, крикнув «Завтрак», отправился на кухню. Джей появился не сразу, так что к его приходу Брюс почти успел приготовить яичницу. Вид у Джея был неважный: мешки под глазами, распухшая потемневшая скула, из-за которой левый глаз выглядел постоянно прищуренным, правая рука, двигавшаяся более скупо, чем левая. Хромать он, разве что, стал меньше, значит, с ногой действительно ничего серьёзного. Он коротко поблагодарил, забирая у Брюса свою тарелку, и сел напротив. Правую руку берёг, слегка придерживал левой, когда, видимо, было особенно больно. Ничего, кроме тяжёлых вздохов, эта картина не вызывала. Брюс встал и, придвинув тарелку Джея к себе, быстро разрезал его порцию на несколько небольших кусочков. Молча поставил блюдо на место и сел обратно, поджимая губы. — Спасибо, — тихо выдохнул Джей, впервые за утро подняв глаза. Взгляд был измученный и до безобразия сонный. — Плохо спал? — буркнул Брюс, изо всех сил пытаясь не звучать заботливо. — Угу, — кивнул Джей, снова утыкаясь в тарелку. — Бока беспокоили? — Угу. И снова — вот чем, кроме тяжёлого вздоха, на это ответить, да ещё так, чтобы не показывать, что ты готов простить обиду? Джей или выпрашивал заботу, или всем своим видом показывал, что несёт полноценное наказание. И то, и другое чертовски работало на то, чтобы перестать сердиться на этого идиота, но если он так легко забудет эту обиду, что ему придётся прощать в следующий раз? Больше за весь завтрак они не проронили ни слова. Джей молча вымыл за собой тарелку и, слегка прихрамывая, ушёл в комнату. Время от времени оттуда доносились сдавленные вдохи и шипения. Не то, чтобы Брюс прислушивался, просто в квартире было слишком тихо, чтобы не заметить. Ближе к обеду терпение дало сбой. Брюс вошёл в комнату, прихватив с собой аптечку. — Показывай. Джей без лишних объяснений стал выбираться из толстовки — или грел ушибы в надежде, что быстрее проболят и заживут, или смягчал слоями одежды. После второго тихого стона Брюс принялся помогать. Кожа под кофтами-футболками цвела полноценной радугой от тёмно-фиолетового, почти чёрного, до воспалённо-красного. Меньше всех досталось почти зажившему боку, он только слегка припух, но явно успокаивался. Синяк на рёбрах сверкал и переливался. Плечо распухло, и на прикосновение к нему Джей отозвался тихим стоном. — Терпи, сам виноват, — проговорил Брюс, ожидая хоть какой-то возмущённой реакции, хотя бы ворчания. Но нет, Джей просто согласно кивнул и сжал зубы. Брюс максимально осторожно втирал обезболивающее, но по тому, как ходуном ходили мышцы челюсти и шеи, легко было понять, что всё равно сдерживаться было крайне тяжело. Закончив, Брюс заглянул Джею в лицо. В глазах стояли слёзы, дышал он крайне поверхностно, а зубы, кажется, совершенно забыл разжать. — Настолько больно? — Джей скупо кивнул, и слеза скатилась-таки на щёку. И зачем Брюс потянулся стереть её большим пальцем, зачем? Потому что Джей, явно не осознавая, прижался щекой к ладони и закрыл глаза, заставляя сбегать по щекам оставшиеся капли. И вот уже Брюс, пытаясь думать об ушибленных рёбрах, но всё же не слишком преуспевая в бережном к ним отношении, притягивает худое тело к себе, одной рукой осторожно обхватывая поперёк спины, а другую запуская в волосы на затылке. И теперь уже Джей тихо всхлипывает Брюсу в плечо, шепча мольбы о прощении вперемешку с признаниями в любви. Сволочь. До чего умело он изображал всё, что угодно. И до чего искренне. И вот такие спектакли правда на нём работают?.. Ещё как. Но Джей тихо всхлипывал в плечо, и Брюсу стало плевать, в какую игру он опять попал. — Как ты вообще посмел рот открыть, а? — заворчал Брюс, добавляя в голос мягкой укоризны. — Ты хоть представляешь, как это звучало? Чёрт, да ты ведь даже можешь быть прав! Ты ничего не помнил, когда очнулся после лекарств. У меня нет никаких доказательств, что вы каким-то образом не поменялись… я настолько пустое место для тебя? — Прости меня, — снова зашептал Джей дрожащими губами. — Я идиот, сволочь, мудак, я виноват, прости меня. Я не хочу никуда, я не хочу тебя терять, пожалуйста! «А меня ли?» — горький вопрос почти повис в воздухе, но озвучивать его Брюс пока не стал. Если всё это было представлением, то великолепным, такому было бы даже как-то невежливо не поддаться. А если не было, то лучше этот вопрос никому не сделает. Станет мелочной местью, и только. — Не ложись пока, подожди, пока мазь подействует. Потом сможешь поспать немного, — Брюс осторожно гладил по волосам, очень надеясь, что не давит ни на какой из синяков или ушибов. — Попробую, — кивнул Джей после короткой паузы. — Ладно. Со всем остальным мы закончили. Я пойду. Отдыхай пока, — Брюс осторожно разжал руки и помог Джею забраться в футболку обратно. На толстовку оба посмотрели с сомнением и, переглянувшись, отказались от неё. На пороге комнаты Брюс обернулся. — Только не стоит думать, что ты прощён. Лицо Джея выражало только смиренную покорность, словно ничего иного он и не ждал. Даже разочарования не выдал. — Я понимаю. Как скажешь, Брюс. *** Вечером Джей сам вышел ужинать, без напоминания. Лучше он выглядеть не стал, и вопрос вырвался сам собой. — Спал хоть немного? — Нет, — тихо выдохнул Джей. — Не получилось. — Если нужно, можно выпить обезболивающее. Я понимаю, ты не хочешь, но… — Не в этом дело, Брюс, — Джей перебил его увещевания. — Я уже говорил тебе прошлым утром: я совершенно отвык засыпать один. Получается забыться ненадолго, но… Ладно, неважно, забудь. Я ни о чём не прошу, если что. Как же. Не просит он. — Будет достаточно, если я побуду у тебя, пока ты не уснёшь? — очень терпеливо спросил Брюс, уже готовясь к восторженному писку. Но нет, Джей только пожал здоровым плечом. — Не знаю. Если ты не хочешь, не нужно… — Хочу, — честно признался Брюс. Глаза напротив засветились теплом и благодарностью. Если он и не рассчитывал на скорое прощение, то как попытку второго шанса это расценить мог. — У тебя припадков не было в последние два дня, — заметил Брюс. — Или я не замечал? — Быстро кончались, — проговорил Джей, возя ложкой в тарелке с супом. — Ты был прав, когда говорил, что лучше их не сдерживать, чтобы прошли быстрее. Да и сильнее того, что с зеркалом, за эти дни точно ни одного не было. Брюс кивнул. Насколько эти припадки тоже были актёрской игрой? Нужно быть по-настоящему преданным своей «сцене», чтобы добровольно разнести себе руки. Джокер всегда был именно таким актёром, но верить ему хотелось чертовски сильно. — Твоё право не верить в их реальность, — Джей словно угадал мысли, хотя, пожалуй, это было несложно. — Я сделал тебе очень больно, и сейчас ты пытаешься уберечься от очередного предательства. Брюс, я, — он сглотнул, словно проталкивая ком в горле, — я не лгал тебе. Никогда. Даже если говорил строго противоположные вещи — не лгал. И не буду, по крайней мере, пока в состоянии контролировать то, что говорю. Впрочем, ты даже сейчас имеешь полное право мне не верить. Брюс, вроде бы, уже должен был начать привыкать, но с каждым разом это пугало только сильнее: он был для Джея открытой книгой, тот моментально считывал его эмоции, мысли, подбирал нужные слова. И от этого было никуда не деться, разве что сбежать от Джея, а этого тоже не хотелось. Но было и… приятно? Джей действительно видел Брюса. Было ли так всегда? А если нет, сколько времени у Джея ушло, чтобы настолько настроиться на Брюса? И был ли тот Брюс настроен так же? Джей видел всю неуверенность, сомнения, идиотские и наивные мысли, чувства, желания, и всё равно оставался рядом. Ему всё равно нравилось то, что видел. — Спасибо за ужин, Брюс, — проговорил Джей, отодвигая почти нетронутую тарелку. — Сок, — твёрдо напомнил Брюс. Улыбнувшись, больной залпом опорожнил стакан и ушёл из комнаты. Зашуршала вода в ванной, и почему-то мысль предложить свою помощь с душем оказалась настойчивее, чем хотелось бы. Через пару часов, доразобрав, наконец, залежи записей, копившихся последние несколько лет, Брюс заглянул к Джею. Тот лежал на спине с закрытыми глазами, но резко сел, едва услышал стук двери. — Как ты? — тихо начал Брюс. — В порядке, — нехорошо улыбнулся Джей. Брюс сжал зубы: стоило поговорить о том, что давно не было видно припадков, как вот, пожалуйста, смотри. Улыбка медленно сползла с лица, и Джей снова закрыл глаза, медленно вдыхая и выдыхая. Брюс сел рядом, накрывая сжатый кулак ладонью. — Всё хорошо. Я рядом, я с тобой. Мы справимся. Ты не один, Джей. Губы Джокера задрожали. Развернув ладонь, он вцепился в пальцы Брюса. Качнувшись вперёд, Джей уткнулся лбом в чужое плечо и замер, тяжело дыша. — Ты не обязан… Брюс, я не стою всех… — Заткнись, — Брюс обхватил ладонью его затылок. — Не думай сейчас обо мне. — А о чём мне ещё думать? — Джей сжал кулаки до побелевших костяшек. — Я почти потерял тебя. Сказал глупость, которую никогда себе не прощу, — он поднял голову и вскинул глаза на Брюса. — Ты мой Брюс, понимаешь? Ты. Я точно это знаю. И я чуть не продолбал тебя в погоне за чем-то эфемерным. Так о чём мне думать, когда я едва избежал катастрофы и всё ещё выгребаю последствия? Ты ведь мне этого не простишь. Уж помнить и иметь в виду точно будешь всю жизнь, это же ты. Гениальный актёр, режиссёры о таких мечтают. Настолько хорош, что Брюс поверил. Осознал, что, скорее всего, повёлся на очередной спектакль, но поверил. Ладонь, лежавшая на затылке Джея, дёрнула его голову вперёд, и Брюс, целуя обкусанные губы, успел подумать, что теперь, похоже, настала его очередь затыкать поцелуем чужой рот. Джей замешкался на секунду, но, всхлипнув, жадно ответил, прикусывая нижнюю губу. Брюс отодвинулся лишь тогда, когда услышал, как задыхается Джей, держась из чистого упрямства. Отпустив затылок, Брюс притянул к себе израненное тело, мысленно скрестив все наличествующие пальцы в надежде, что не делает слишком больно. — Неплохой способ бороться с приступами, не думаешь? — почти беспечно спросил Брюс. Ему не ответили. Джей молча, не дыша цеплялся за спину, будто от этого зависела, по меньшей мере, его жизнь. Он и вопроса-то, скорее всего, не понял. Ослабив объятия, Брюс только сейчас услышал осторожный вдох. — Неплохой, — тяжело выдавил Джей. — Но твои объятия по битым рёбрам куда эффективнее. — Извини, — всё же стоило быть аккуратнее. — Не надо. Я большего заслужил. — Заткнись. Это… — … не значит, что я прощён, я знаю, — перебил его Джей. — Я не это хотел сказать, — твёрдо проговорил Брюс. Джей поднял наигранно скучающий взгляд, на глубине которого плескалась такая отчаянная надежда, что стало не по себе. Брюс не собирался поднимать эту тему. — Я верю, что ты не хотел сделать мне больно. Ещё бы ты не хотел вернуться, — Брюс пожал плечом. — Я бы хотел. Ты просто не услышал эти слова так, как их услышал я. У тебя получилось позже, и ты успел вытащить меня на хоть какую-то реакцию до того, как я окончательно от тебя закрылся. Но шанс у тебя был небольшой. Я не уверен, что смогу выдержать такое ещё раз. — Сможешь, — горько выплюнул Джей, кривя губы. Его взгляд словно переполнился какой-то желчью. — Я задевал тебя дважды, глубоко, больно, и дважды едва успевал остановить, помешать тебе уйти и вышвырнуть меня из своей жизни. Первый раз, ещё до лечения, я позволил себе неосторожно раскрыть рот в адрес твоих родителей. Во второй я… я ляпнул, что, если нужно, пройду лечение ещё раз. Совершенно забыл о том, чего стоило это тебе. «Значит, там ты был не против ещё раз пролечиться. А здесь?» Даже в собственной голове это звучало унизительно, так что вслух произнесено не было. — А сколько раз я задевал тебя? — не собирался Брюс задавать этот вопрос, но как-то… Было несправедливо требовать от Джея признания только его грехов. Тот поднял брови и удивлённо уставился на Брюса. — Откуда такая неуверенность в себе, мистер Уэйн? Ты же само благородство и сама вежливость. Брюс поджал губы. — Настолько много? — А какая разница? — обречённо бросил Джей, отводя взгляд. — Я всё равно заслужил каждый из них. — Кончай уже строить из себя королеву драмы, — прищурился Брюс. — У тебя была возможность потренироваться и найти темы, которые поднимать не стоит. Это нечестно, мне тоже нужны чит-коды. — Брюс, я серьёзно. Всё, что ты говорил мне, было честно, обдуманно и абсолютно справедливо. Ни одно твоё обвинение не было брошено сгоряча, не было высосано из пальца, каждое из них имело чёткое основание и крепкую доказательную базу. Как бы ни было больно мне в те моменты, в каждый из них ты был прав. А я не был. — Джей, — голос звучал требовательно. — Мне информацию из тебя выколачивать, что ли? Джей улыбнулся, как-то кисло и неприятно. — Ты говорил, что у тебя нет оснований мне верить, потому что я много раз тебя обманывал. Виновен. Ты не можешь доверять мне до конца, потому что я подводил тебя, потому что великолепно притворялся и показывал тебе ровно то, что ты хотел видеть. Виновен. Ты не знаешь, что я сделаю с тобой и твоими близкими в следующий раз, потому что я не могу и даже не всегда хочу себя контролировать. Виновен многажды. Ты не был уверен, что после лечения я останусь с тобой, потому что под наркотой я болтал о городах, которые увижу, зная, насколько ты привязан к Готэму и насколько связан Бэтменом. Виновен, болтал. Да что уж, я согласен даже с твоими словами: «Ты не способен на любовь», потому что откуда бы взяться этой способности? Брюс вздрогнул. Он помнил, как говорил это спящему под наркотиками Джею, и как резко он на это отозвался. Нетрудно было догадаться тогда — это не простое ехидство, Джею было действительно больно это услышать. И вот подтверждение. Джей поднял полные слёз глаза на Брюса, словно спрашивая: «Доволен? Или продолжить?» Не был доволен и продолжения не хотел. Запоздало подумалось, что Джей отказывался говорить вовсе не из вредности или из желания поднять драматичность момента. Он заново переживал каждое обвинение, заново чувствовал все удары, которые наносились резкими, пусть и в чём-то справедливыми словами. От того, что ты заслужил наказание, оно не становится слаще, верно? — Прости меня, — виновато опустил взгляд Брюс. — Я зря требовал, зря давил. — Нет, — поджал дрожащие губы Джей. — Ты и сейчас имел полное право требовать ответов. — Прекрати играть в благородство, — бросил Брюс. — Я должен был поступить по-другому, сказать всё это так, чтобы не причинять тебе… такой… — Не надо, — Джей устало вытер рукавом глаза. — Мы ещё немало боли принесём друг другу. Если, конечно, ты захочешь продолжать всё это. Твоё право после выслушанного и увиденного послать меня ко всем чертям и продолжать жить размеренной жизнью вечного холостяка-одиночки. В ней достаточно прелести, если честно. Я устал, Брюс, — голос резко съехал в полушёпот. — Я смертельно хочу спать. Я буду счастлив, если ты побудешь рядом, пока я усну, но требовать не стану. — Ложись, — коротко кивнул Брюс. — У нас есть ещё пара дней, чтобы вдоволь наговориться. Джей долго укладывался, пытаясь лечь так, чтобы задевать как можно меньше ушибов. С трудом отыскав такое положение, он измождённо вздохнул и закрыл глаза. Брюс накрыл его ладонь своей и заметил тень улыбки, проскользнувшую по лицу. Джей спал уже больше получаса, а Брюс, всё не отпуская его руку, сидел на кровати и думал. О том, что уже простил этого идиота и даже умудрился провиниться перед ним, ещё разок окунув в не слишком приятные воспоминания. О том, что, скорее всего, ещё не раз придётся его прощать, да и, видимо, отношения на взаимном прощении и строятся (откуда бы ему, в сущности, знать — конфликтов между родителями он не помнил, а свои, редкие, краткосрочные и даже иногда нелепые отношения брать за образец не получалось). О том, что и Джею придётся (да уже приходится) многое прощать. О том, что, на самом-то деле, он толком и не думал, что Джею вообще может быть так больно то, что делает Брюс. А ещё о том, что спящий рядом с ним человек, кажется, первый в его жизни, кто заглянул под все маски, выслушал все требования, познакомился со всеми тараканами и после всего этого добровольно решил оставаться рядом с ним и даже, кажется, любить его. Да, был ещё Альфред, но тот больше любил мальчишку, которого вырастил и которого до сих пор видел в Брюсе. Селина — единственный человек, которому он смог и посмел открыться — не смогла смириться со многим в Брюсе и ушла, предпочитая крепкую дружбу, лёгкий флирт и необременительный секс пару раз в год. Этого достаточно было ей и недостаточно — Брюсу. И вот судьба, извернувшись, подбрасывает ему это — частенько обдолбанное, шизанутое на голову, невозможное, аморальное, безбашенное, безответственное и неуправляемое. Преданное, влюблённое и совершенно принимающее. Так может, это всё-таки шанс?