Твоя душа

      Появление служанки на территории нечисти вызвало во мне ярость. История ещё не знала дня, чтобы смертный нарушал границу между двумя мирами, ведь за нарушение этого правила его могли жестоко наказать.       Натянув защитный капюшон, и стараясь не шуметь, я незаметно прокрался к месту разговора, прячась за серой статуей. Собеседницы были весьма заинтересованы в беседе, и даже идеальный нюх Алисы не смог почувствовать моё присутствие.       — Вы сделаете так, как я вам велела, — сурово произнесла девочка. — И если всё пройдёт хорошо, то совсем скоро всё будет кончено.       — Я обещаю, барышня. И клянусь, что никто ничего не заметит. — Варвара чувствовала себя уверенно, глаза горели в неописуемом восторге, а на губах играла дьявольская улыбка. И что могла задумать эта мерзавка? Видимо от пребывания в лесу у неё окончательно съехала крыша, раз она соглашается на предложение с риском для собственной жизни.       — Раз вам всё понятно, тогда ступайте. Не ровен час, чтобы из окон за нами кто-нибудь наблюдал. — Кареглазая гордо поднялась с бортика, поправив капюшон, она уверенно направилась в оранжерею, но в этот момент её окликнули:       — Вы обещали…       — Ах да. — Остановившись, заговорщица достала из кармана толстый мешочек, кидая его сообщнице. Девка ловко схватила добычу, с жадностью поцеловав. На это зрелище можно было любоваться только с отвращением, а сама мысль, что эти деньги получены за совершение гнусного преступления, внушала ужас и омерзение.       Прибавив шагу, барышня скрылась за воротами сада, сорвав по дороге ветку сирени. И в этот момент я решил выдать себя.       — Что денег перестало хватать?! — Резко обернувшись, Варвара испустила истошный вопль, роняя мешок с наградой на землю. — Не ори, иначе сама знаешь, что будет. — Она упала на колени, сложив молитвенно руки:       — Господин, прошу вас. Не лишайте меня жизни, пожалуйста. — Ухватив виновницу за воротник платья, я потащил её в ближайшие кусты, лишь бы скрыть её присутствие от сородичей. Хотя, может и стоит в качестве воспитания отдать её на плотские утехи лунатику. Сам же сегодня жаловался.       — У тебя три минуты на объяснение. — Служанка болталась словно кукла, жалобно скуля. Прислонив её к дереву, я крепко связал её, лишь бы у этой ведьмы не было соблазна сбежать.       — Я гуляла с Асель в лесу и по дороге встретила принцессу. Она спросила, кто мы и что здесь делаем. Я ей всё рассказала, и барышня ответила, что от малышки нужно избавиться. Потому что её участь и так предрешена, и мы уже ничего не поправим.       — И ты так просто согласилась? — Варвара запнулась, продолжая глотать слёзы. Пухлое лицо и без того всегда красное, сейчас походила на помидор, и можно было смело называть её «Королева томатов». — Я, кажется, задал вопрос.       — Да. — Этим ответом она и решила свою участь. Рука больно сдавила шею изменницы, глаза равнодушно наблюдали за тем, как она испускала свои последние вздохи. Ещё секунда и от неё осталась лишь одна оболочка, готовая для трансформации. Однако в королевстве существовал жёсткий порядок — существо, которое однажды предало своего господина, не достойно вечной жизни.       — Стража! — На зов прибежало несколько крепких парней. Не задавая лишних вопросов, они отвязали тело и поволокли к ближайшему утёсу, откуда вскоре донёсся всплеск, известив о проделанной работе.       Солнце стояло высоко, обдавая своим теплом местную флору. Лишь в одно место оно никогда не смело проникать, обходя его стороной. Оно боялось и давно отказалось пробиваться сквозь толстые кроны деревьев, отдав в лапы дьявола. Приблизившись к знакомому крыльцу, я со страхом закусил губу, стараясь не думать о том, что увижу. Одно успокаивало душу — Алиса никогда не нападала на людей, предпочитая охоту на мелких зверушек. Но что могло двигать её разумом, если она вынесла ни в чём не повинному младенцу такой суровый приговор?       — Асель, ты здесь? — из неосвещённого угла послышалось слабенькое «агу». — Так, Тёмыч, спокойно. Если дитё подало голос, значит, самое страшное ещё не случилось.       Моим глазам не нужен был свет, но для успокоения девочки я зажёг лампаду. Кроха радостно засмеялась, хлопая в ладоши. На простыне лежало несколько покусанных шишек, видимо у моей крохи начинали резаться зубки, а её няня, в знак благосклонности, решила облегчить процесс. Хоть что-то хорошее она сделала на этой грешной земле. Поставив источник света на стол, я взял младенца на руки, прижимая к себе. — Напугали тебя, малыш. — Она ласково потянулась к своему любимому месту, с желанием вырвать ещё пару волосинок. — Милая, ты меня скоро совсем лысым сделаешь. — Но Асель не унималась. Получив желанную добычу, она уверенно полезла вниз, легко соприкасаясь с холодным паркетом. Очутившись на полу, кроха засмеялась ещё больше и скоро её маленькие ножки замелькали по дому.       Она бегала и смеялась, наполняя это мрачное место своим весёлым звоном. Заметив в углу горшок, где раньше росли кактусы, малышка уверено обхватила его ручками, с грохотом опрокидывая. Вслед за горшком отправились и ложки с кружками. А позже очередь дошла до подушки, на которой спала несостоявшаяся убийца.       — Ты решила побуянить? Ты решила позабавить меня? — Асель мило улыбнулась, протягивая бутылочку с едой. — Так-то лучше. Иди сюда скорей, обжора. — Устроившись на коленях, она опять повторила тот момент, что был сегодня ночью. Мне даже не верилось, и когда моя кроха успела из заморыша превратиться в пухленькое создание… .       Наблюдая за девочкой, я вдруг почувствовал странное возбуждение. Знакомое чувство стало подбираться всё выше и выше, глаза стали наполняться гневом. Дотронувшись до маленькой ручки, кожа ощутила что-то мокрое и холодное, и в нос ударил запах крови. Асель порезала палец, когда играла. Зачем же ты это сделала, малышка? Страшная ярость охватила «сердце», пробуждая инстинкты охотника. Руки рефлекторно сжали хрупкое тельце, клыки больно обострились, уже готовясь совершить непоправимое… .       Я не отдавал отчёт тому, что должно было произойти… . Я не мог контролировать в себе монстра… . Я готовился к этому, и оно должно было наступить… . Где-то глубоко в сознании раздался плач, в лёгкие ворвался холодный воздух и я резко выдохнул. Асель болтыхала ножками, нанося удары в живот. Её крик заполонил мозг, стремительно возвращая назад. Страшные минуты остались позади. Она жива… . Она дышит… .       Положив кроху в кровать, я отошёл к стене, стараясь уравновесить внутренний баланс. Инстинкты потихоньку улеглись, клыки перестали кровоточить. Значит, монстр отпустил, он не насытился невинным дитём. Странно, но в этот момент во мне проснулась человеческая потребность в воде. Выйдя к колодцу, я набрал целое ведро, опустошив в считанные минуты. Вода каплями текла по подбородку, смачивая холодное лицо. Внутри был жар. Перед глазами плясали тёмные точки. Страх отступал, но вместо него на смену пришло чувство боли.       — Не можешь контролировать себя? — От неожиданного появления неизвестного ведро грохотом улетело на дно. Не оборачиваясь, я уставился на куст с синими ягодами, логически формируя ответ.       — Я могу себя контролировать. У меня есть сила воли, чтобы отдавать отчёт своим поступкам.       — Тогда почему ты так резко среагировал на обыкновенный парез? Он ничто по сравнению с открытой раной, но, тем не менее, он пробудил в тебе того, кто ты есть на самом деле. — Незнакомец обошёл со спины, и я, наконец, смог разглядеть его. Хотя и без этого знал, кто он.       — Она должна жить. По крайней мере, до своего совершеннолетия.       — Её жизнь, как и жизнь твоих сородичей, зависит только от тебя. — Красные глаза горели словно огни, вновь обращая своего обладателя в того, кем он становился перед совершением ритуала трансформации. Старик опирался на старую палку, с чувством собственного достоинства почёсывая длинную бороду. — Но рано или поздно тебе придётся сделать выбор, и тогда вампира уже никто не сдержит.       Взмахнув рукой, ночной посетитель мгновенно исчез. Я с без различием смотрел на то место, где он был только что. В голове до сих пор не укладывалось, что однажды я не смогу себя контролировать и причиню малышке страшную боль. Предам её доверие, и тогда уже никто не сможет упрекнуть предводителя клана в слабости.