Секретарь

Тсуна медленно шел по пустым проулкам, стараясь не поднимать головы и глядя лишь себе под ноги. На улице уже стемнело и начало холодать. Лишь немногочисленные прохожие спешили, периодически толкая Тсунаеши, который совершенно не вписывался в толпу, идя медленно, словно спешить было некуда. И вправду, уж кому-кому, но Тсунаеши спешить было действительно некуда. Дома его никто не ждал, а такого человека, к кому бы он спешил не было. Уже не было и никогда не будет. Он жил лишь ради себя. Даже не потому, что он был эгоистом и вытирал обо всех ноги, используя чувства лишь для выгоды, а потому, что когда-то именно с ним так поступили. Тогда, когда он так свято верил лишь одному человеку, тогда, когда он дышал лишь им, тогда, когда готов был жизнь за него отдать, тот человек просто втоптал его в грязь, унизил, отобрал все, ради чего он жил. И вот теперь, благодаря этому человеку, Тсунаеши стал таким. На работе для своих начальников он был подстилкой. Они никогда не задумывались о жизни шатена вне работы, о том, чем он живет и думает тогда, когда их нет рядом. Для них он был не больше, чем игрушка. Словно собачонка, которую нужно лишь кормить и одевать в дизайнерские одежки, а взамен она будет лизать пальцы на ногах. Поднявшись по лестнице в многоэтажный дом, Тсуна открыл ключами массивную дверь, буквально вваливаясь в пустую квартиру. Одиночество и холод. Лишь с этим шатен мог связать свой дом. Тут совсем недавно он был счастлив. А теперь он возвращается сюда лишь потому, что идти больше некуда. Разувшись, Тсуна, так же не поднимая головы, прошел в зал, тут же сваливаясь на диван. Напротив почти вся стена была увешена фотографиями. Фотографиями о былом времени, тогда, когда еще жизнь шатена была переполнена счастьем, а каждый день надолго запоминался. Сколько бы времени не прошло с тех пор, но Тсуна так и не может снять эти фото, где он, такой счастливый и улыбающийся, с тем, казалось бы, самым любимым и единственным. Глупые ошибки. - Ты этого хотел? – Тсуна повернул голову, уставившись на одну из фотографий. На ней улыбчивый шатен, и он, так же улыбаясь, прижимает паренька к себе. Сам Тсунаеши уже давно так не улыбался. Он уже забыл, что такое настоящая улыбка, что такое счастье. Он уже вряд ли когда-нибудь испытает то, что испытывал с тем человеком. Он забрал все. Выжал все чувства до последней капли. Выбил все эмоции. Теперь парень не жил, а просто существовал, хотя и сам не понимал для чего. Это было как привычка. Привычка жить. Шатен откинулся на диван, уставившись в потолок. Глупо. Глупо снова думать об этом. Ему стоит просто жить. Жить, как он живет сейчас. Он сам это выбрал. Не то, чтобы он хотел такой жизни, нет. Он мечтал совершенно о другом. Он мечтал о тепле, о любви до конца, о счастье, улыбках. Но все это сводилось лишь к одному человеку. И этот человек сейчас хрен знает где. Тсунаеши теперь ничего не знает о нем. Не знает, где и с кем он. Не знает, что происходит в его жизни. Не знает, как он живет. Он ему чужой. Теперь чужой. Тишину в комнате разорвал надоедливый звонок телефона, лежащего не подалеку на столе. Выдохнув, Тсуна протянул руку, беря его и поднося к лицу, посмотреть, кто не дает ему покоя даже теперь. Хотя, было совершенно не трудно догадаться, кто может звонить ему. На экране высвечивалось имя белокурого начальника. - Да, Бьякуран-сама, - ответив на звонок. Сказал Тсунаеши абсолютно безразличным голосом. За день оба начальника успели поднадоесть, и у парня было лишь одно желание – отдохнуть. Но, по-видимому, ему, как и всем остальным желаниям шатена, сбыться не суждено. - Тсуна-кун, я уже скучаю, - язык блондина немного заплетался, видимо, от выпитого алкоголя, каждое слово давалось ему с трудом, - не мог бы ты приехать? У нас тут весело. - Куда? – Тсуна уже сел на диване, готовясь к выходу. За все время, парень уже научился не задавать лишних вопросов. Сказали ехать – езжай. Сказали делать – делай. Не задавать вопросов – они лишь забирают время. - Ночной клуб «Небо», ну ты ведь знаешь, малыш, - Бьякуран сладко протянул последнее слово, делая после затяжку, видимо, кальяна. На заднем плане послышался смех и посторонние голоса. - Скоро буду, Бьякуран-сама, - выдохнул Тсунаеши, кивнув сам для себя и отключаясь. Он понимал, что сегодня ему придется все же нарушить свое стальное правило удовлетворять лишь двоих начальников. Но выхода у него не было, ведь не сделай он этого, будет во много раз хуже. Тсунаеши и вправду как можно скорее приехал в клуб. Со входом у него не возникло никаких проблем, поскольку он уже не раз тут бывал с блондином. Напротив, его сразу провели в укромную комнатку, где его и дожидался начальник. В комнате была приглушенная музыка и тусклый свет, создающая в каком-то смысле неуютную обстановку для Тсунаеши. На столе, стоявшим посреди комнаты была кальянная и пара бутылок с алкоголем. Пустые бутылки из-под алкоголя валялись по всей комнате, на полу и мягких диванах. В комнате витал табачный дым, от которого Тсуна, только зайдя, невольно закашлялся. В окружении парней сидел Бьякуран, выступая ярко-белым пятном в полумраке. Увидев шатена, он громко засмеялся, подзывая того к себе. Кальян и алкоголь сделали свое дело, и уже через полчаса Тсуна не задумывался ни о чем происходящем в комнате. Он спокойно сидел на коленях блондина, уже не обращая внимания на распахнутую рубашку и руки парня, хозяйственно шныряющие по его животу и груди. Шатен совершенно не сопротивлялся, когда Бьякуран усадил его рядом с собой, позволяя и другим дотронуться до него. Парни спокойно, так же, как и Бьякуран поглаживали грудь шатена, проводя по набухшим соскам и наслаждаясь последующими от него стонами. Уже через пару минут Тсунаеши стоял на коленях перед одним из парней, который расстегивал свою ширинку, явно нервничая, что у него это не особо выходит. Все же разделавшись со своими штанами, он властно подтянул Тсуну к себе за волосы, заставляя открыть рот и взять в него член немалых размеров. Шатен абсолютно не сопротивлялся, с неким удовольствием посасывая плоть и двигая головой, немного приподнявшись и облокотившись на ноги парня. На всю комнату раздавались хриплые стоны парня, который двигал бедрами в такт, получая немереное удовольствие от движений шатена. Не дав Тсуне закончить, его рванул на себя Бьякуран, уже укладывая животом на стол и сдергивая с него брюки и белье. Облизав свои два пальца, блондин резко ввел их в Тсуну, начав тут же грубо разрабатывать паренька, быстро двигая пальцами и сгибая их внутри, от чего тот прогибался, жалобно постанывая и царапая ногтями стол. Так же резко вынув пальцы, Бьякуран тут же заменил их своей разгоряченной плотью и, не дав пареньку привыкнуть, вжал его в стол, начав быстро и грубо двигаться в нем. Тсунаеши стонал, жмуря глаза, и сильнее царапал стол, извиваясь под блондином и словно пытаясь вырваться. Этот секс не доставлял ему ни малейшего удовольствия и туман от алкоголя начал немного спадать, заменяемый болью. Но ничего сказать шатен уже не мог, да и возможность стонать у него исчезла, как только его рот был занят уже другим парнем, так же грубо трахающим его в рот. На глаза Тсунаеши навернулись слезы, а к горлу подступила тошнота. Сколько бы он ни старался, расслабить глотку у него не удавалось, а парень, совершенно не замечая того, продолжал так же грубо двигать бедрами, потягивая шатена сильнее к себе за волосы. Тсуна вцепился в стол, пытаясь хоть немного прийти в себя, пока его начальник грубо имел его в зад, а совершенно незнакомый человек вбивался в рот, заставляя невольно заглатывать все больше. Еще пару минут и на всю комнату раздались почти в унисон два громких стона и парни кончили в шатена. Бьякуран тут же вышел с паренька, напоследок, больно шлепнув его по заду, а парень, резко отпустил его волосы, от чего тот больно ударился об стол подбородком, выплевывая остатки спермы и пытаясь хоть немного отдышаться. Немного отдышавшись, Тсуна попытался встать, но его тут же перевернули уже на спину, вжимая в стол и тем самым выбивая из груди паренька весь воздух. Над ним навис массивный парень и без малейшей подготовки грубо вошел в паренька, от чего тот уже закричал во весь голос. Вжав шатена в стол, сильно надавливая на его грудь рукой, парень начал грубо толкаться, от чего у Тсунаеши помутнело в глазах, а голова пошла кругом от непрерывной боли. Последующее Тсуна помнил словно в тумане, находясь в полуобморочном состоянии. Кажется, его поимел каждый, кто находился в той комнате, а некоторые даже по несколько раз. Им было абсолютно плевать, что Тсуна испытывал в тот момент. Они совершенно не обращали внимания на то, как он хрипло стонал от боли уже сорванным голосом. Как просил хоть немного подождать, когда они менялись. Им было плевать, когда с его зада, вперемешку с их семенем начала вытекать кровь. Им было плевать на все, кроме собственных желаний. После всего, когда парни уже начали расходиться, Тсунаеши бесчувственно лежал на полу, не чувствуя абсолютно ничего. На его лице уже высохли слезы, которые недавно лились ручьем. Он абсолютно не чувствовал своего тела, даже не смотря на то, что оно ныло. На руках, талии, шее и других местах виднелись уже огромные синяки, после грубых хваток в порыве похоти тех парней. - Тсуна-кун, - буквально над ухом шатена раздался приятный голос, немного выводящий из полуобморока, - пошли домой, мой малыш. Было весело… Блондин, провел по груди и животу парня, растирая остатки спермы. Тсунаеши выдохнул и прикрыл глаза. Было поздно отступать. Было бесполезно жаловаться. Он сам пошел на это. Он знал, что делает. У него нет выхода. Некуда бежать. Можно лишь смириться.