shadows on the water

От бездумного созерцания тёмного неба Магнуса отвлекает всплеск чужеродного беспокойства. Неповоротливое, грузное опасение неожиданно возникает в груди из ниоткуда, и он хмурится, неосознанно проводя пальцами по солнечному сплетению. Алек ушёл всего несколько часов назад, и Бейн не захотел уплывать далеко в море, вместо этого расслаблено дрейфуя на нагретой за солнечный день поверхности воды. Он не плавает к остальным уже довольно давно, просто не может выносить вида когда-то разумных и милых существ, теперь бездумно плавающих в толщах океана. Они не нападали на него, но и не контактировали, просто проскальзывали мимо, будто жили лишь за счёт какого-то механизма, что вновь и вновь заводил их и давал немой импульс. Магнус знает, что именно он должен прекратить это, но память услужливо подбрасывает ему любую информацию, кроме той, что дала бы ответ на вопрос: как? Он чувствовал тогда, что камень, подобранный с лавки Катарины, важен. Бейн провёл часы, вертя его в руках и пробуя использовать на нём те немногие заклинания, которые вспомнил, но ничего не выходило. Порыв отдать камень Алеку был внезапным, но правильным. Магнус не жалеет об этом. О чём действительно стоило бы сожалеть – так это о невозможности контролировать собственные превращения. Он помнит, как просто это выходило раньше. Сейчас же Бейн просто торчит в воде неделями вместо попыток что-то исправить. Это раздражает, заставляя в бессилии рассекать хвостом водную гладь. Тревога нарастает, сменяясь опасением с едким привкусом тяжелого смятения, и Магнус прислушивается к себе, стараясь понять, какие из этих чувств принадлежат ему. Он закрывает глаза, обращаясь к связи, что пару недель назад обнаружил между ним и Алеком. По невидимой нити проходит странная рябь предвкушения чего-то плохого, но прежде, чем Бейн успевает копнуть глубже, голова взрывается потоком невыносимой боли. Он ошарашенно выдыхает, схватившись за волосы, но агония прекращается так же резко, как и началась. Связь напряженно резонирует, и Магнус взволнованно оглядывается, будто и впрямь ожидая увидеть Лайтвуда поблизости. Тревога за чужую жизнь заполняет его, и Бейн старается сосредоточиться, чтобы хотя бы приблизительно понять, где сейчас находится Алек. На мгновение ему почти удается ухватить что-то, но тело вновь неожиданно прошивает боль: резкая вспышка в руке, а затем в затылке, после чего связь обрывается. В голове едва не звенит от внезапно наступившей тишины, и Магнус напряженно замирает в воде, ощущая, как мелкие волны оглаживают плечи. Он не мог. Алек же не… Нет. Упрямо мотнув головой, Магнус направляется ближе к мелководью, решив обследовать западные берега. Чертов хвост! Как он сейчас некстати. Спустя пару часов он ощущает себя настолько бесполезным, что становится трудно дышать. Связь всё ещё глуха, и Магнус давит в себе любые мысли о причинах этого онемения на корню. В конце концов, Алек может быть просто без сознания. Он мог упасть с лошади или Джейс, перестаравшийся на тренировке, мог не рассчитать силу удара. Конечно вряд ли Лайтвуд стал бы заниматься с братом ночью, да и наездником он был слишком хорошим, но ведь в жизни случается всякое. Так ведь? Он в отчаянии, и едва не плачет от облегчения, когда связь неохотно оживает, посылая ему лёгкий импульс боли и чужой решимости. Судя по всему, Алек тоже смог нащупать их связь, потому что перед глазами неожиданно чётко возникает картинка, которую Магнус тут же узнаёт – сотни лет назад он возненавидел это место. Но на воспоминания времени нет, и Бейн что есть силы устремляется к нужному утёсу. Занимается рассвет. Алые лучи восходящего солнца прорезают облака и окрашивают небо в тревожно яркие оттенки. Магнус чувствует, что не успевает, хотя и плывёт так, что едва ощущает собственный хвост от напряжения. Он останавливается на мгновение, выныривая на поверхность, чтобы бросить взгляд на виднеющийся впереди утёс. Отрывистые берега крутые и высокие. Бейн подплывает ближе, не уверенный, как действовать дальше, и испуганно замирает, когда замечает на краю какое-то движение. На высоте, действительно большой высоте, человеческий силуэт выглядит маленьким и Магнус перестаёт дышать, во все глаза смотря на то, как эта фигурка срывается вниз. Одновременно с глухим хлопком тело пронзает короткой вспышкой боли, после чего наступает онемение. Судорожно выдохнув, Бейн срывается с места. Уходит на глубину за шлейфом отчётливого запаха крови и спустя несколько мучительно долгих секунд подхватывает Алека, чтобы вытащить на поверхность. Тот никак не реагирует, тяжело наваливается весом сверху, и Магнус подплывает к заваленному крупными валунами берегу. Чувство дежавю накатывает волной, и Бейн аккуратно подтягивает Алека повыше на остывающие камни. Из чужих разжимающихся пальцев с тихим стуком выскальзывает артефакт. Теперь Магнус знает, что это именно он, но не обращает на него никакого внимания. Он судорожно всматривается в бледное лицо Алека, раскрашенное ярким алым у правого виска. Отводит от глаз мокрые волосы и никак не может понять, в чём дело, что не так. Губы у Лайтвуда бледные до синевы и, поднеся к ним свою дрожащую руку, Магнус не ощущает дыхания. Резким движением прижимается ухом к груди, чтобы не услышать биения сердца. – Нет, нет-нет, Алек… К глазам подступают слёзы, но Бейн со злостью вытирает их ладонью. Подтягивается повыше, чтобы сделать хоть что-нибудь. Искусственное дыхание? Его ведь делают утонувшим людям, да? Мысль о том, что Алек вовсе не утонул, яркой вспышкой озаряет сознание, но Магнус отмахивается от неё, склоняясь над Лайтвудом. Прозвучавший рядом голос останавливает его в миллиметрах от чужих губ: – Он мёртв, Магнус. Не думаю, что это можно изменить. Знакомый голос вызывает волну неконтролируемой ярости, и Бейн оборачивается, формируя в руках мощное атакующее заклинание прежде, чем успевает даже задуматься об этом. Волны магии свободно подчиняются ему, и впервые за сотни лет Магнус ощущает себя настолько свободным. Он знает, что теперь сможет спокойно перевоплотиться в человека и обратно в русала без особых усилий и чувствует, как бежит по венам возвратившаяся магия. Забытые воспоминания занимают пустующие ниши, и Бейн на ощупь находит лежащий на камнях артефакт, сжимая его в своей ладони. Злость, направленная на Лизу, заставляет кровь бурлить в жилах. Она же самодовольно смотрит на него в ответ, едко улыбаясь. – Успел привязаться к нему? Ты всегда был таким чувствительным. – Не смей говорить так, будто знаешь меня. Лиза подплывает ближе. Она обнажена, видимо, в её планы не входило перевоплощаться сегодня, но Магнус едва ли удостаивает взглядом то, что обычно скрывается под платьем. Отвращение и ярость перекрывают всё остальное. – Мы сможем оживить его, если ты отдашь мне артефакт. – Это тёмная магия. – Да какая, черт тебя раздери, разница, Магнус? Если можно вернуть кого-то, кто тебе дорог, то не всё ли равно, каким способом? Бейн зло усмехается, крепче сжимая в ладони камень. Он горячий и гладкий на ощупь. Лиза всегда знала толк в манипуляциях. Раньше, ещё когда они были друзьями, Магнуса это забавляло. – Артефакта ты не получишь. – Другого я не ожидала. Магнус едва успевает выставить блок, но от мощности заклинания, которое Лиза наверняка плела довольно долгое время, его отбрасывает на пару метров назад. Он больно прикладывается затылком о камни и инстинктивно перевоплощается в человеческую форму, оказавшись на суше. Нелепо расставив руки в стороны для улучшения координации, Магнус бросает в ответ ударную оглушающую волну и тут же вновь выставляет защиту, пытаясь продумать свои дальнейшие действия. Его озаряет неожиданно. Он помнит, как ворчливо и кропотливо Рагнор доставал его с этим заклинанием. Как рассказывал что-то о проводниках и свойствах воды. Фелл всегда был слишком умным, что в итоге и сыграло с ним злую шутку. Кто бы мог подумать, что через несколько сотен лет сварливое занудство Рагнора спасёт жизни. Лиза спряталась за камнями, чтобы выиграть себе пару минут. На очередное заклинание ей не понадобится много времени, а значит, и у Бейна его немного. К счастью для Магнуса, она всё ещё в море, но и тело Алека, лежащее на прибрежных валунах, наполовину погружено в воду. Чёрт побери. Магнус смаргивает злые слёзы и, приняв решение, закрывает глаза, начиная плести заклинание. Он должен остановить её. Теперь уже любой ценой. Формула простая, но сама суть заклинания вытягивает почти все силы. Сжав покрепче в ладони артефакт, Магнус обращается к нему за помощью. Мгновение ничего не происходит, но затем он чувствует прилив такой будоражащей силы, что захватывает дух. Так, наверное, ощущается молния, если поймать её руками – колюче и немного болезненно. Сосредоточившись, Бейн шепчет нужные слова, к концу срываясь на крик. Из ладоней с характерным треском вырывается голубое пламя, формируясь в хаотичное электрическое облако, и ударяется о водную гладь. Беззвучно ударной волной от берега вглубь моря расходятся голубые искры, после чего воцаряется тишина, прерываемая бесконечным биением волн о камни. Магнус ждёт минуту, две, три, а потом всё же осторожно подходит к самому краю берега, не убирая перед собой щита. Тело Лизы, с застывшими открытыми глазами, покачивается, чуть ударяясь о камни. Бейн не смотрит на неё дольше необходимого – лишь убеждается, что она мертва, и сразу отворачивается. Он глубоко вздыхает и подходит к Алеку. Присаживается рядом и осторожно, будто действительно может сделать Лайтвуду ещё хуже, подхватывает под колени и плечи, поднимает, чтобы унести с этого берега. То и дело спотыкаясь, далеко он не отходит, буквально через несколько шагов судорога прошивает тело, и Бейн останавливается. Садится на ближайший широкий камень и прижимает Алека к себе, устраивая его на своих коленях. Так некстати в голову приходит мысль, что Лайтвуд бы обязательно смутился тому, что Магнус сейчас без одежды. Покраснел бы, очаровательно отворачиваясь, и неловко улыбнулся. Сейчас же лицо Алека неподвижное и бледное. Засыхающая кровь пятнает волосы, а застывшие синеватые губы кажутся слишком тонкими. Магнус не выдерживает, не может больше смотреть, и закрывает глаза, утыкаясь носом в чужой висок. Вес Лайтвуда, раньше не казавшийся ему тяжёлым, теперь придавливает к холодному камню. Ему нужно подняться. Нужно найти своих людей, собрать их вместе и всё объяснить. Нужно отвезти Алека к родным, потому что его семья заслужила хотя бы прощание. Нужно решить, что делать со всё ещё зажатым в ладони артефактом. Магнусу нужно сделать так много. Магнус не делает ничего. Лишь прижимает к себе Алека и ощущает, как слёзы срываются с ресниц. Они горячие, такие горячие по сравнению с ледяной кожей Алека, и этот контраст делает всё только хуже, заставляет вдох застрять где-то в грудине, засесть хриплым кашлем внутри. Что-то больно обжигает руку, и Бейн разжимает судорожно сжатую ладонь, открывая взгляду накалившийся до красноты артефакт. Он вибрирует в странном ритме, напоминающем сердцебиение, едва не выскакивает из рук, и Магнус словно в прострации прикладывает светящийся камень к груди Лайтвуда. Просовывает в вырез рубашки, прямиком к коже, и смотрит, как красное свечение нитями расходится от артефакта по бледной груди. С каждым ударом линии, похожие на молнии, расходятся всё дальше, проникают всё глубже. Странные чёрные знаки, выжженные на чужой коже, загораются белым и тускнеют, начинают исчезать, будто их и не было вовсе. Линии доходят до шеи, переползают на рассеченный висок, и рана закрывается прямо на глазах. Магнус смотрит на последнюю исчезающую руну – странный символ поперёк шеи – и с надеждой всматривается в родное лицо. Накрывает ладонью пульсирующий камень, чтобы чувствовать прикосновением кожу, и замирает, когда артефакт мгновенно гаснет, переставая вибрировать. Несколько секунд ничего не происходит, и Бейн не дышит, не моргает, не живёт, чёрт возьми, но тут ладонь ощущает едва ощутимые, медленные удары. Бледные губы приоткрываются для тихого вдоха, и Магнус испытывает такое огромное облегчение, что едва не валится с камня. Прижимает к себе так сильно, что Алек непроизвольно хрипит, и Бейн тут же ослабляет хватку. Всматривается в лицо, с благоговением отмечая, как приливает к щекам кровь и как розовеют губы. Поглаживает кончиками пальцев скулы и шею, утыкается носом в ключицы, вдыхая запах, и улыбается, как сумасшедший. – Магс… Хриплый шёпот чуть ли не сливается с шумом моря, настолько он тих, но Бейн слышит, и поднимает голову, чтобы увидеть мутный сонный взгляд синих глаз. – Да, Александр? – Ты здесь. Магнус фыркает, не переставая улыбаться, что вкупе со всё ещё не верящим взглядом наверняка смотрится диковато, но Алек с ним, тёплый, дезориентированный и восхитительно живой, а всё остальное не важно. – Да, я здесь. С тобой. Алек слабо улыбается, роняя голову ему на плечо, и закрывает глаза. Он чуть жмурится, потираясь виском о Бейна, застывшие и твёрдые от крови волосы царапают чувствительную кожу. Румянец неохотно заливает бледные щёки. – И ты голый, да? Смех Магнуса разносится по пляжу, неприлично громкий и любящий.