Золотой папочка

      Джастин спускается по винтовой лестнице в своём домашнем халате — причина музыки в холле ему по-прежнему неизвестна. Сильное похмелье напрочь выбивает все воспоминания о том, что вчера Эдди рассказал ему о вечеринке в честь Хэллоуина, которую устраивает Френ. Сейчас ему хочется только одного: выключить музыку и избавиться от головной боли. И если это очередная выходка Френ, ей мало не покажется.       Джастин рассматривает украшения, свисающие с перил и автоматически снимает их, всё ещё не понимая какого чёрта происходит в его доме. И он внезапно натыкается на тыквенную голову, которая от столкновения начинает злорадно хохотать и светиться. Теперь он понимает в чём дело — вечеринка в честь Хэллоуина. Оставаясь на ступеньках, он понимает, что спускаться к гостям в таком виде — высшая мера его невоспитанности, поэтому он присаживается на ступеньки, пытаясь разглядеть всю картину в холле. Это что-то сильно напоминающее тот вечер в баре: по всему полу валяются тыквы, по кругу холла расставлены свечи и где-то в толпе он замечает макушку Патрика, одетую в деревянную шляпку. Джастину внезапно хочется спрятаться, вспоминая тот вечер в ресторане, по-прежнему ощущая все взгляды его друзей, просящие прекратить это. Впервые ему хочется сбежать из собственного дома.       Погружаясь в размышления сегодняшнего вечера, он чувствует, как скручивает его живот и даже тяжесть этих проклятых мешков под глазами и то, с какой силой кто-то садится рядом. Он неохотно поворачивает свою голову, встречаясь с улыбающейся физиономией Эдди и молится о том, чтобы когда-то ему стало также хорошо, как и его другу.       — Что здесь происходит? — хрипит Джастин, заворачиваясь в халат от наступившего холода. Его эмоции сейчас может выразить только выжатый лимон, каким он себя чувствует.       — Кажется, это вечеринка в честь Хэллоуина, — Эдди смотрит на толпу танцующих людей, покачивая своей головой в такт музыке.       — Разве это не вечеринка для извинений? Чёрт, Эдди, прекрати это. Моя голова взлетит на воздух через несколько мгновений, — Джастин кривится, запускает руки в свои волосы и пытается сдержать голову от «взрыва».       — Простите, сэр, я не могу. Здесь есть ещё много важных дел, — Эдди встаёт со ступенек, спускаясь на пару ниже.       — Что?! Это мой дом, Эдди! Если я сказал прекратить это, ты должен сделать это, — устало взглянув на телохранителя, Джастин получает только отрицательный кивок.       Сверля взглядом спину Эдди, Джастин быстро теряет его в толпе выряженных людей, но сразу ловит другой объект его внимания, который двигается в противоположном направлении от толпы — Френ в костюме Мальвины расталкивает танцующий поток, прорываясь к высокому выступу. Джастин старается держать её под прицелом, размышляя о том, что она задумала. И если это что-то в стиле: «Давай сделаем это прямо здесь», Джастину точно придётся уехать из этого города и сменить номер. Пару раз он пропускает мысль о том, что поторопился, впуская Френ в свою жизнь, потому что его холостяцкая берлога внезапно пропускает ароматы всех цветов мира, однажды он нашёл пару волос на подвесном стуле и трусики Френ в ванной. С каждым днём она становится полноправной хозяйкой, а он этого не хотел. Вечера за просмотром комедий, пицца вместо ужина, стирка на неделю вперёд — всё это в один момент прекратилось. И сколько бы девушек он не встречал на своём пути, Френ была единственной, кто мог напрягать его так сильно.       Опираясь на перила головой и мечтая о том, что мигрень вскоре утихнет, Джастин пытается скрыться от различных лучей освещения, что отчаянно пытаются выдать его. «Мальвина» хватает в руки микрофон, и тот отчего-то недоволен, распространяя на всю комнату визгливый скрип. Джастин нервно закусывает пальцы, мысленно умоляя Френ не наделать глупостей — он вспоминает различные статьи, где говорится о передаче мыслей и понимая, что это всё полная брехня, он всё равно хоть капельку надеется передать свои мысли ей. «Просто не делай этого, чёрт возьми, что бы то ни было» — несколько раз срывается с его уст и он сам не замечает, как произносит это вслух. Но неугомонная Френ внезапно разрывает связь между ними и проверяет микрофон.       В центре холла уже толпится народ, внимание которого направлено на невысокую девочку в синем парике. Френ закусывает свои губы, покрываясь густым румянцем и её волнение выдают только её ноги, что немного трясутся. Она вдруг вспоминает всё, что заранее написала на листке. Десятки глаз, что смотрят на неё заставляют её быть искренней в том, что она сделает, даже если некоторые из них всё ещё смотрят на неё с отвращением. Френ внезапно думает о Джастине, пытаясь найти его глазами где-то в толпе, пока остальные собираются в центре, чтобы лицезреть такое представление. Но Джастин, в свою очередь, всё ещё сохнет на ступеньках, нуждаясь в стакане воды, потому что ком в его горле подоспел к тому моменту, как микрофон оказался в руках Френ.       — Кхм, кхм… — спустя пару минут молчания, начинает Френ, — Простите, что мне пришлось прервать эту вечеринку, но я хотела сказать кое-что важное. Я собрала здесь всех перед кем поступила очень неправильно. Я не хочу, чтобы вы думали, что это вечеринка для извинений и я знаю, что многие не пришли сюда по причине того, что я повела себя как долбанная сука, но… Всем, кто пришел, я хочу сказать спасибо. И хочу искренне извиниться за моё поведение в тот день в ресторане. Пусть это было нелепо с моей стороны и вы все думаете, что я чокнутая, но я правда извиняюсь. Вы все друзья моего мужа, и в первую очередь я хочу извиниться перед ним, — Френ выпивает стакан воды, чувствуя как её захлёстывает волнение. — Джастин, если ты слышишь это, то прости меня. Я поступила неправильно. Твои друзья и коллеги не заслужили смотреть на это и я определённо не достойна находиться в этом кругу, но я попыталась все исправить. Простите меня.       Когда Френ откладывает микрофон, Джастин судорожно выдыхает. Реакции толпы не заставила себя долго ждать — Патрик выкрикивает что-то вроде «Молодец», а остальные коллективно посвистывают. И Френ замечает, что некоторые неприязненные взгляды исчезли, а настроение некоторых значительно улучшилось. Пусть её поступок сказался значительнее, чем её короткая речь, Френ гордится собой, потому что впервые в жизни она извинилась перед тем, кто ей действительно небезразличен.