***
После того, как судья ударил в последний раз своим молоточком, жизнь Питера превратилась в Ад. Главный гоблин подписал контракт и отдал мешки с золотом Леди Поттер-Блэк и мистеру Блэку, а потом передал заключенного в руки одного из своих помощников. Другой гоблин Гисли потер своими лапками и потыкав длинными ногтями по обвисшим бокам Петтигрю повел его за собой. Каждый день Питера был похож на предыдущий, он проводил их в подземельях, не видя солнечного света, так что волшебник даже перестал считать недели, проведенные в рабстве у злых существ. Его палочку сломали еще во время судебного заседания. Волосы стали выпадать от недостатка витаминов и несбалансированного питания. Кормили его худо. На завтрак была каша и кусочек хлеба. Обыкновенно крупу гоблины разваривали не полностью, оставляя твердые слипшиеся комочки, которые было сложно протолкнуть в свою глотку. Но перед предстоящей работой годился и такой завтрак. На обед была овощная похлебка, большая часть которой состояла из лука и вонючей воды. К ужину Питер был настолько уставшим, что не обращал внимание на его отсутствие. Гисли познакомил его с драконами сейфов и даже научил его пользоваться специальными колотушками, но первые месяцы Петтигрю приползал в свою крошечную комнатку с обугленными руками. Лишь потом он приловчился делать уборку и кормежку менее болезненной. Самой любимой работой, которой он занимался несколько раз в месяц — это сортировка драконьего навоза. Это были настоящие дни отдыха, во время которых Питер мог спокойно сидеть и перебирать мягкие фекалии. В эти дни дни его никто не торопил, лишь надоедливый Гисли стоял над душой, насмехаясь своим ужаснейшим голосом. Вначале он невероятно раздражал Петтигрю, тот даже хотел его бросить в пасть дракона, благо магические наручники не дали этого сделать. Задумав пакость, он ощутил невероятную боль и скрючившись, завыл. Гисли несколько раз пнул его своим широким башмачком, но затем все же принес исцеление, щелкнув пальцем. Затем они стали более менее мирно существовать. Гисли был не в восторге от того, что ему приходится следить за нерадивым волшебником, который оказался предателем, но когда Питер выполнял задания качественно и быстро, то тот рассказывал свежие новости и не унижал. Но это было очень редко, в основном гоблин насмехался над жалким человеческим отродьем. — Твой дружок, Блэк, женился наконец на красотке-грязнокровке, — как-то раз заявил Гисли. — Он обрел свое счастье, живет сейчас себе, припеваючи в поместье, наслаждается жизнью, пока ты отрабатываешь для него денюжки. Питер зло зыркнул своими узенькими глазками и сплюнул рядом с собой. Ему было неудобно мыть каменный пол тряпкой, которая и без того была грязной и дырявой. Драконья чешуя резала пальцы и забивалась в щели между старыми плитами. Петтигрю понял, что у него начинается аллергия на этих животных. — Да мне все равно! Он не мой друг! И никогда им не был! — дошел до точки кипения Питер. Больше всего он не любил, когда его сравнивали с кем-то. — Я ненавижу Блэка. Гоблин рассмеялся и спрыгнул с постаментами. Он подошел к волшебнику и разлил ведро с водой, чтобы он не огрызался со своим начальником, не забывал свое место и занимался работой. — Эх, ты, слабак, — наконец заметил Гисли. — Так и не решился высказать все свои претензии в лицо. Только прятался все время в крысиной шкуре. Вот я бы на твоем месте… — Да что тебе знать о моей жизни? — прошипел Питер. — Моя мать никогда меня не любила, в школе все издевались, даже те, кто называл себя моими лучшими друзьями. Девчонка глупо и слепо предпочла надежную жизнь со мной, этому выскочке и позеру. Темный Лорд забыл обо мне несмотря на то, что я рисковал своей жизнью ради него. Ради всеобщего блага! — Ты прав, крысеныш, я ничего не знаю о твоей жизни, — скрипучим голосом ответил ему гоблин. — Но моя история не сильно лучше твоей. Молодой и амбициозный я пришел работать в этот банк. Мой отец гордился тем, что перед его единственным сыном, которого обижали в гоблинской школе, открываются такие перспективы. Я устраиваюсь мелким клерком, помощником Хранителя богатств Поттеров, через несколько месяцев упорной работы без выходных и отпусков, меня повышают до Хранителя Рода. Проходят годы, меня вызывают в Главный Офис на серьезный разговор. Расправив гордо плечи, я надеваю лучший костюм и узнаю о том, что в политике банка грядут перемены. Гоблин присел на корточки и замолчал. Со стороны казалось, что он уснул. Питер удивленно вскинул брови, но тут Гисли открыл глаза и продолжил разговор. Воспоминания были неприятными, но преследовали его каждую минуту. — Представители богатых и древних Родов захотели, чтобы у них поверенными были люди. Эта мода пришла из Америки, где гоблинов все время притесняли. Мне дали хорошие отступные и предложили занять должность помощника. Я согласился, — объяснил Гисли. — но Партхлан справлялся прекрасно и без меня, так что в Главном Офисе решили, что я могу заниматься другой работой: отвечать за чистоту в сейфах. — И быть главным по навозу, — не упустил возможности заметить Петтигрю. — Ненавижу Флимонта Поттера и все его отродье. Но что может маленький гоблин в мире злых и высокомерных людей, — развел лапками Гисли, разжигая огонь гнева в сердце Питера. — Вот если бы я был на твоем месте, то не смирился бы с нынешним положением, а старался бы найти способ сбежать. Ты же анимаг в конце концов, а значит должен быть сильным волшебником. Питер фыркнул и протянул кисти рук, которые были заперты в антимагические наручники, запрещавшие колдовать совершенно. Гоблин достал из-за пазухи ключик, и повертел им перед глазами волшебника, но открывать его не спешил. — А затем я бы нашел еще кого-нибудь, кто ненавидит Блэка всей душой, и не верит до сих пор в его невиновность. Все же темная семейка, дурная кровь. Затем, стоило бы втереться в доверие, чтобы этот сильный маг убил твоего бывшего дружка. Это бы уничтожило Фредерику и грязнокровку. И тогда справедливость восторжествовала бы, — предложил свой план Гисли. Петтигрю задумался. Из уст гоблина план звучал идеально и просто. Но зачем же Гисли нужно было ему помогать и подставлять самого себя? Как найти того, кто не любит звездного Сириуса? И что делать после смерти Фредерики? Только один человек мог подсказать ответы на многочисленные вопросы. И он находился в Хогвартсе, до которого нужно было добраться. Но гоблин был прав, работать здесь было невыносимо и нужно было сбегать. — Я помогу тебе, если ты выполнишь мою просьбу, — в заключении сказал Гисли. — Подумай над этим на досуге. После своих слов гоблин еще раз хорошенько пнул волшебника, и ушел прочь, оставляя волшебника заканчивать грязную работу. Петтигрю истерически рассмеялся собственному бессилию и принялся драить пол сейфа Блэк. На следующий день Питер проснулся в замешательстве. В первые секунды пробуждения ему казалось, что вчерашний разговор приснился. Он не мог поверить, что злобный гоблин побуждал его на побег. С другой стороны, в душе Петтигрю поднималась волна надежды. Хотелось сбежать и отомстить. Казалось, что вся жизнь Питера основана на мести, она его двигатель прогресса. — Я готов, — вместо приветствия сказал волшебник, встречая своего гоблина-мучителя. — Какие твои условия? Гисли потер лапки от удовольствия, чувствуя близкую наживу. У него были собственные интересы, он не скрывал этого, но вот напрягаться и марать собственную шкурку совсем не хотелось. Лучше пересидеть бурю в защищенном Гринготтсе, отправив на разведку жалкого мага. — Все золото Поттер достанется мне, и до того, как она умрет, нужно, чтобы она отказалась от услуг Партхлана. Я уничтожу и его, — прошипел Гисли. — Ты можешь довольствоваться сейфом Блэка, там хватит галлеонов. И жену, если не побрезгуешь, можешь тоже забрать. Но вот с деньгами и артефактами Поттеров я разберусь сам. Питер не стал долго думать, сейф девчонки ему был ни к чему. К тому же, хотелось отдать хоть какую-то дань Сохатому и Лили. Пускай он не будет причастен к тому, что случится с их дочерью. Петтигрю представил, как был бы счастлив Темный Лорд, что Фредерика окажется в беде. Однако, идти к Волан-де-морту больше не хотелось, после того, как тот предал своего верного слугу. А вот о содержимом сейфа Бродяги ходили разные слухи. Питер задумался о том, что после завершения дела, он мог бы наконец забрать свою больную старую мать и уехать с ней за границу, подлечить здоровье и нервы. Марлин ему не нужна была, она казалась ему слишком резкой и энергичной. И Маккинон не была так добра к нему, как нежная милая Лили. — Я согласен, — кивнул Питер, протягивая руки, чтобы гоблин открепил наручники. — Э, нет, давай сначала клятву, — разумно предложил Гисли и принялся диктовать слова непреложного обета, который бы давал гарантию обеим сторонам. А затем гоблин наконец освободил узника. — У меня есть план. На прошлой неделе глава мракоборцев заглянул к нам, прося починить свое зеркальце проявителя врагов. Артефакт можно настроить так, чтобы он показывал только Блэка. Ты же знаком с паранойей Грюма не понаслышке? — Верно, — согласился волшебник. — Работать с ним в Ордене во время первого прихода Сам-знаешь-кого, было ужасно. — Если сможешь выкрасть у Кортни артефакт Грюма, то половина дела будет сделана. Питер поежился. Он был наслышан о единственном гоблине женского пола, работавшей в банке Гринготтс. Но именно за свою нешуточную хватку Кортни работала в мужском коллективе уже много столетий. Ходили легенды, что из десяти детей, которые у нее родились, двоих дочерей она лично утопила в Темзе. Кортни хотела, чтобы ее дети посвятили свою жизнь работе в банке, а дочерям это было бы сделать тяжело. Магов Кортни ненавидела всей душой и пыталась всячески испортить их жизнь. Но тем не менее работу свою выполняла очень качественно. Она ремонтировала дорогие артефакты благородных семей. Вот и Аластор, повредив свой артефакт в одной из вылазок на егерей, решил обратиться к профессионалу своего дела. Но Питер, как никто другой знал, что у каждого живого существа есть слабости, действуя на которые можно влиять на него. Этому бывший гриффиндорец научился еще во время обучения в школе. Будучи тихим мальчиком, он много наблюдал за людьми, особенно за своими лучшими друзьями. Так еще на первом курсе, зная Сириуса лишь несколько недель, Петтигрю понял какое значение в его жизни играет семья. Поступив на факультет смелых и отважных, Блэк почти каждый вечер бегал в Слизеринскую гостиную к своим кузинам. А найдя портрет груши, который вел на кухню, звездный мальчик таскал сладости для старших сестер. Лишь с Беллатрикс, которая была старше его на восемь лет и к тому времени уже выпустилась из Хогвартса у него были сложные отношения. Но однажды Сириус подрался с каким-то когтевранцем, который неподобающе высказался о будущей мадам Лейстрейндж. А потом через порог Большого Зала переступил Регулус и Питер убедился какая самая большая слабость Сириуса Блэка. За Джеймсом мальчику пришлось наблюдать гораздо дольше. С первого взгляда жизнь золотого Поттера была идеальной. Его обожали родители, учителя, девчонки, рядом всегда находились друзья. А сам Джеймс был беспечным и ни за что не держался. Но Питер, который жил с Сохатым в одной комнате семь лет знал, что у Сохатого тоже были слабости. И помимо их Мародерской четверки, которую он ценил, это была Лили. Милый и нежный цветочек. А затем появилась новая слабость. Маленькая, рыжеволосая и зеленоглазая. Впрочем, из-за последней слабости Поттер и погиб. У Люпина вместо слабости была пушистая проблема, которую он тщательно скрывал. Из-за этого Ремусом было легко манипулировать, и он даже не замечал этого. Несомненно, Лунатик был очень умным и мудрым учеником, ответственным старостой. Но вот он никого не подпускал к себе из людей. И если кому-то хотелось сбить его с толку, то достаточно было просто подойти познакомиться и осыпать волка комплиментами. Теперь у Питера была новая задача: найти слабость старой гоблинши. Такую слабость, которая заставила бы ее отдать старинный артефакт Грюма, или хотя бы отвлекла ее от него. — Какая слабость может быть у старой женщины, посвятившей всю свою жизнь карьере и даже отдавшую своих детей в услужение Банку? — размышлял вслух Питер. Сначала он подумал, что мадам можно легко отвлечь настойчивым вниманием красивого юноши. Но эта идея была отметена почти сразу, так как Кортни не обращала внимания на симпатичных гоблинов, к тому же найти такого в Гринготтсе было бы сложно. — Она жаждет славы? Гисли неопределенно пожал плечами. Его забавляли мысли волшебника, который сортировал драконий навоз, но подкидывать идеи он не собирался. Хватит того, что гоблин-надзиратель пообещал освободить его. — Мы можем выманить ее из кабинета вызовом директора Гринготса. Пускай он сообщит о ее возможном повышении, надо сказать, что это мадам обрадует, — продолжил рассуждения пленник. — Однако, мне нужно пробраться в ее кабинет, находясь в анимагической форме. Для этого дверь должна быть открыта. Как застать ее врасплох? — Напомни ей об убитой дочери, эти воспоминания всегда сеют хаос в голове Кортни, — все же подсказал Гисли. И насладился удивленным взглядом Петтигрю. — Я думал, что это просто страшные байки. Откуда ты знаешь? — А кому ни знать об этом, как не родному отцу покойной девочки, получившего развод и презрение от любящей когда-то жены? — впервые за всю историю знакомства с гоблином Гисли, Питер увидел в его глазах неподдельную боль и тоску. Значит, трагичность его истории заключалась не только в том, что Партхлан сместил его в должности. Беда не приходит одна. Питер ничего не ответил, лишь кивнул, принимая информацию. Он не мог сочувствовать гоблину, который заставлял его самого страдать. Вообще, Питер никому не мог сочувствовать. Но и злорадствовать было сложно. Все же Гисли было жаль. Только вот Петтигрю никогда не мог понять, как можно привязываться к маленьким орущим существам, больше напоминающим мандрагору, вытащенную из грязной земли. План был составлен и утвержден в ближайший час. Было решено действовать вдвоем. Питер, предварительно обратившись в крысу, побежал на поиски директора Банка Гринготтс, чтобы раздобыть несколько гоблинских волос или ногтей. Превращаться нужно было Гисли, так как обыкновенному волшебнику это могло обернуться смертельной опасностью. После того, как они выманили Кортни из кабинета в самый дальний сейф банка, Питер, все еще находящийся в виде крысы прошмыгнул в ее апартаменты и принялся лазить по шкафам в поисках желанного артефакта. Кабинет Кортни, несмотря на ожидания, был довольно милым и уютным. Каменные стены были обиты светлой вагонкой, на полу лежал зеленый ковер. Посреди кабинета стоял круглый стол, застеленный желто-красной скатертью. На столе красовалось несколько наград и одна-единственная фотография, на которой разместились все сыновья Кортни. Но Питер не обращал внимания на интерьер, он спешно переворачивал ящики шкафов, разыскивая нужную вещицу. Волшебник нашел еще несколько любопытных артефактов, но решил не тащить с собой все подряд, ведь унести в крысиных зубках он многое не сможет. Правда, следящий волшебный шар, который можно было настроить на определенного человека, Петтигрю украл. Спустя несколько минут зеркало Грюма было обнаружено, и серая крыса убежала из кабинета Кортни. Лишь в своей маленькой комнате Питер позволил себе расслабиться и выдохнуть. Наложив несколько косметических заклинаний, тополиную палочку Гисли достал для волшебника где-то, Петтигрю поспешил на помощь гоблину. Пока бежал, он думал, в каких отношениях они находятся. Врагами они уже не были, ведь после скрепленного обета, оказались в одной лодке. Но и друзьями еще не стали, да и вряд ли когда-нибудь станут. Соратники. Зелье заканчивалось и Гисли рисковал в скором времени превратиться в свое настоящее обличье, а потому Питер не долго думая огрел Кортни заклинанием, заходя со спины. Гоблин хмыкнул, но провел пальцами над ее лбом, стирая воспоминания о произошедшем событии. Пока Петтигрю накладывал заклинания, отводящие внимание, Гисли прям там переделывал артефакт. Он умолчал, откуда достал волосы Сириуса Блэка, но аккуратно запрятал их в зеркальце. Питер рассказал об украденном шаре, и попросил несколько волос для этого шара, чтобы за Бродягой можно было следить. Через четверть часа Кортни очнулась в пыльном коридоре Банка в руках с артефактом Аластора Грюма. Она не помнила, как здесь оказалась, но была уверена в том, что зеркальце она починила и его нужно как можно скорее вернуть владельцу, а потому гоблинша побежала в совятню. Гисли и Питер, которые прятались в темном углублении стены, довольно переглянулись. Очередная машина мести малыша Питера начала работать. Грюм уже несколько недель сходил с ума. Ему все время казалось, что кто-то навязчиво за ним ходит. Каждый день, каждую секунду он чувствовал, что за ним следят. Даже в безлюдной комнате его не покидало это ощущение. Его коллеги лишь посмеивались над ним, ведь паранойя Аластора была легендарной. Однако, глава Аврората, даже спасаясь от своей тревожности в бутылках с огневиски, не забывал посматривать в свое расчудесное зеркальце, которое так удачно и неожиданно дешево починил лучший артефактор Гринготтса. И оно работало. В отражении за своей спиной он видел размытую черную тень, следовавшую за ним попятам. С каждым днем эта тень приближалась все ближе и ближе, отчего Аластору даже стало любопытно, кто там находится. Ведь, оборачиваясь, он никого подозрительного не видел. Но зеркало никогда не обманывало, и Грюм ждал. В одно прекрасное утро, проснувшись, маг по привычке посмотрел в свой артефакт перед тем как встать с кровати и чуть не вскрикнул. За его правым плечом он четко увидел силуэт проклятого Блэка. Лицо точь-в-точь, как на изображении в газетах, когда его упекли в Азкабан. Растрепанные волосы, отросшая борода, и безумные глаза, такие же, как у старшей кузины. А Беллатрикс Лейстрейндж Грюм ненавидел всем сердцем. Красивая, властная женщина и превосходный боец. Эти понятия никогда не складывались воедино в голове молодого аврора, и после боев с Миледи он нередко выходил со значительными потерями. А сколько бравых воинов полегло от рук черноволосой ведьмы Аластор даже перестал считать. Сириуса Грюм тоже недолюбливал по одной простой причине: тот был Блэком. И талантливым аврором, лучшим другом юного Поттера. Вдвоем эти двое оказались слаженной командой, и Аластор махнул рукой на прошлое темной семейки. Сириус был успешно принят в Орден Феникса и даже не догадывался о том, что о его членстве спорили три взрослых и сильных мага. Дамблдор, основатель организации, который мог положиться на гриффиндорца, Флимонт Поттер, считавшего Сириуса своим названым сыном и Аластор, который не хотел доверять кузену сумасшедшей Лейстрейндж. И вот теперь, оправданный после долгого заточения, Блэк стоял за его спиной и зверски скалился. Если бы Грюм не выпил столько огненного виски, то его мозг бы соображал лучше, и он понял, в конце концов, что такая ухмылка не была свойственна Сириусу. Но сейчас Аластор не мог трезво мыслить, и верил всему, что видели его глаза. Подскочив с кровати, и запрятав бутылку к себе за пазуху, Грюм трансгрессировал к Хогвартсу, чтобы немедленно увидеться со старым другом и попросить совета. — А я тебе говорил, что Блэк — темная псина! — уже битых два часа кричал мракоборец одну и ту же фразу. Слова, конечно, менялись, но смысл был тот же. Казалось, что Дамблдор его не слушает, а просто поглощает лимонные дольки, стоявшие в стеклянной вазе перед ним. — Что ты от меня хочешь? — наконец спросил директор, бросив скучающий взгляд на часы. Ему определенно надоел этот разговор. Сам он в зеркальце никого не видел, да и другие артефакты показывали, что в комнате находится только два человека. А от Аластора так сильно несло алкоголем, что он мог все это себе нафантазировать. — Отдай мне Блэка, — отчетливо проговорил аврор. Он говорил это, вспоминая разговор с Альбусом перед заключением Сириуса в тюрьму. Аластор предлагал сразу предоставить предателя дементорам, но директор сказал, что на Блэка у него свои планы. Дамблдор удивился просьбе, но спорить не стал. Он лишь сказал, что месть одному из представителей рода Блэк не доставит ему такого удовлетворения, как если бы на его месте была бы Беллатрикс. Альбус долгое время ломал голову, отчего же его дорогой и старинный друг так ненавидит эту девушку. Сначала он считал, что тот влюблен в нее, но потом понял, что несмотря на то что она была привлекательна, нежных чувств у Аластора не вызывала. — Сириус мне больше не нужен, — безразлично отмахнулся директор. — Наоборот, даже мешает. Вьется возле Фредерики и отвлекает ее своими обещаниями о семейном счастье от дел более важных. Девчонка может и не захотеть умирать ради общего блага и победы над Волан-де-Мортом, если в ее жизни появится то, чем она будет дорожить. Аластор мерзко хохотнул, но сдержал свой комментарий о том, что Альбус очень лицемерный. Он знал об этом всегда, и все же продолжал общаться, потому что рядом с Дамблдором было будущее. Грюм жаждал власти, как можно больше власти, и его друг обещал ему эту власть. Собственно, часть из этих обещаний уже претворилась в жизнь. У Грюма самого был отвратительный характер, и лишь находясь друг с другом, мужчины прекращали притворяться, как считал наивный аврор. — Значит, решено, с Блэком я могу делать все, что угодно? — переспросил Грюм, и дождавшись кивка, вернулся в свою комнату, прихватив с собой несколько сладостей. Питер подождал какое-то время, притворяясь несчастным пленником. Теперь его работы начали приносить ему немного удовольствия. Правда, он так и не понял, в чем было дело: в маячившей надежде на избавление или беззлобных разговорах с надзирателем. И однажды, закончив мытье полов, он решился. Гисли не стал его задерживать, лишь напоследок дал ему свой личный почтовый адрес для связи, и обещал сдать его остальным гоблинам, если он в кратчайшие сроки не выполнит месть. Петтигрю лишь хмыкнул и убежал к себе в каморку, чтобы изобразить самоубийство и наколдовать прекрасную иллюзию, которая могла продержаться несколько месяцев. А после, его тело наверняка бы выбросили в морскую пучину. Для того, чтобы сотворить это хитрейшее колдовство, волшебнику нужно было отрезать себе еще один палец. Несмотря на то, что это был уже третий, ему все равно было страшно. Малыш Питер больше всего в этой жизни боялся боли. Но вот, зажав в зубах подушку, он резко провел палочкой и спрятал руку в тазу с холодной водой, чтобы остановить кровотечение. Превратившись в крысу снова, ему ничего не стоило покинуть защитный барьер Гринготтса, а затем трансгрессировать в квартиру к Грюму. Раньше, они неплохо ладили. Во время обучения в аврорате, Питер слегка отставал от своих звездных друзей и Аластор согласился подучить его. Он относился к Петтигрю как к сыну. Тот был благодарен, но взаимных теплых чувств не испытывал. — Крысеныш? — беззлобно спросил пьяный Аластор, отвлекшись от созерцания своего зеркала. Питер кивнул и зашел, не дожидаясь приглашения. Острый нюх уловил сильнейший запах алкоголя, и нос мужчины скривился. Он вытащил из кармана флакончик с протрезвляющим, которое захватил по пути и сунул его в руки аврору. Тот удивленно посмотрел на зелье, но все же выпил его и присел в свое кресло. Пока Аластор окончательно приходил в себя, Петтигрю прошел на кухню, чтобы заварить чай. Питер не переносил огневиски, он предпочитал зеленый чай с бергамотом. В последний раз он пил этот вид чая с Грюмом в ту неспокойную ночь, когда погибли Джеймс и Лили. Они сидели в гостиной молча, каждый думал о своем и не мешал другому. Это было их негласной привычкой. А после полуночи, Питер решил проверить, что же произошло в Годриковой Впадине. Он не рыдал над телом Лили, как это делал Снейп, явившийся сразу после Дамблдора, который забрал малыша Гарри. И не прощался с Джеймсом, как это делал бесновавшийся Сириус. Он даже не взглянул на Фредерику, являвшуюся виновницей всего этого действия. Просидев в домике Поттеров несколько часов в форме крысы, он вернулся к себе домой, где застал Бродягу. А затем начались самые тяжелые года жизни Петтигрю. Покачав головой, Питер старался прогнать от себя неприятные воспоминания и вопросы о том, как он докатился до такой жизни, то и время всплывавшие в голове. Грюм принял свою большую синюю чашку с чаем, и хотел было задать вопрос, но осекся и сделал глоток. Обжигающий напиток достиг горла, и хозяин дома довольно фыркнул. В гостиной воцарилась мирная тишина. Их отношения тоже были невероятно странными. Это была дружба, однако, она начиналась и заканчивалась лишь за порогом дома Аластора. Когда они были на боевых заданиях, Питер становился неуклюжим подчиненным, которому доставались замечания. Аластор, узнав о том, что Петтигрю «погиб» от рук Блэка, лишь отсалютовал бутылкой огнеденского, а затем разбил ее о могилу, где похоронили лишь один палец. В тот вечер Грюм выпил целый заварник зеленого чая, сидя на промозглой земле государственного кладбища. На удивление Аластор ни разу не осудил Питера за то, что тот стал предателем. Он просто опять промолчал и открыл очередную упаковку чая. Потому что Грюм считал, что Петтигрю волен сам делать свой выбор и если он оказался таковым, то он его принимал. Но помощь другу он никак не оказывал ни в суде, ни когда тот попал в кабалу к гоблинам. Стоит отдать должное, Питер, как-то заходя в гости к Аластору, сразу раскусил, что перед ним находится другой человек под оборотным зельем. Настоящую личность он разгадал не сразу, но Барти Крауча-младшего выдала его особый способ пользоваться палочкой при убивающем заклятье. Петтигрю не собирался спасать Грюма, предоставляя того самого себе. — Какие планы на свободную жизнь? — задал другой вопрос Грюм. Ему был необходим план, и он хотел выведать у Питера слабости, которые имел Блэк. — Хочу навестить старых друзей, которые устроили мне такую прекрасную жизнь, — неопределенно ответил Петтигрю, наклоняясь к своей чашке с уже почти остывшем чаем. На Аластора этот ответ возымел ожидаемый ответ, и он ухмыльнулся краешком губ, а магический глаз радостно завертелся, отчего взгляд забегал по комнате. Аврор изложил ситуацию, на что Питер ему предложил уже отрепетированный план действий, который они обсуждали с гоблином. Конечно, о Гисли он не рассказал. Исполнение мести было решено проводить в день рождения Фредерики Поттер, когда все будут отвлечены празднеством. В газете шестнадцатилетию Леди посвятили целую колонку. Светское мероприятие планировали посетить представители почти всех чистокровных семей. А значит, что на бал-маскараде в толпе никто не заметит двух лишних гостей. Но здесь гладкий план не произошел в действие. На входе в мэнор стояли двое дворецких, которые проверяли прибывших волшебников по списку, и Питеру с Грюмом пришлось вернуться назад и приступить к обдумыванию плана Б. Слабое место Сириуса Блэка — семья, а значит выманить его из замка можно только тогда, когда он узнает, что его обожаемая крестница попала в беду, и спасти ее может только он. А у гриффиндорцев на первом месте стоят слабоумие и отвага. Из-за этого Блэк не станет искать Фредерику на балу, а сразу же переместить по портключу в подвалы Азкабана, куда у Грюма был неограниченный доступ. Стоило всего-лишь дать выходной дежурным аврорам. В какой-то момент к ним присоединился третий волшебник, на котором была надета такая же маска, как и у них. Аластор с Питером переглянулись, но в их головах закрепилась четкая мысль, что другой пригласил помощника и он является доверенным лицом. Никто не додумался поинтересоваться именем третьего товарища. И вот наконец явился обеспокоенный Сириус Блэк с палочкой наготове.***
— Фредерика, — доносился голос из темноты. Кто-то согревал ее пальцы, а другие руки одергивали волосы со лба. Девушка попыталась открыть глаза, но получилось это сделать с трудом. Ее голова давно сползла с подушки, пока она металась в бреду. Наверху кровати сидел Джерард, который перебирал ее локоны, и молился, чтобы Поттер пришла в себя. На другой стороне сидел Блэк, тяжело вздыхая. Рядом с ним стояла Марлин, положив руки на плечи. — Сириус? — протянула девушка. Она до сих пор не верила, что ей удалось его спасти. Крестный Поттер спохватился и попросил свою супругу выйти из комнаты. Ему нужно было серьезно поговорить с девочкой. Несмотря на то, что после нескольких оборотов Маховика он оказался жив, его память все равно подкидывала странные картинки и хотелось разобраться. — Я должна была тебя спасти, — прошипела Фредерика оправдываясь. После того как Сириус поохал и похватался за сердце она начала рассказывать, как все было на самом деле, не упоминая Джерарда. Призрак, убедившись, что с Леди все в порядке, принялся расхаживать по комнате, рассуждая о неблагодарности Блэка. — Ты сильно рисковала собой, девочка, — заметил Сириус, обнимая свою крестницу за плечи. — Я бы не смогла жить без тебя, Крестный. А ты умер прямо на моих руках, — до Поттер наконец начало доходить весь прошедший вечер и слезы скатывались по щекам. День рождения прошел очень насыщенно. Она чуть не потеряла родного человека. Уткнувшись в плечо Блэка, она бы так и просидела несколько часов, если бы не раздавшийся вскрик из-за двери. Мужчина подскочил и увидел свою жену, которая недалеко ушла и слышала весь разговор. Марлин упала в обморок, в последние секунды схватившись за сердце. Ругая себя на чем свет стоит за то, что не позаботился о заклинание, зная о любопытстве блондинки, которое проявлялось еще в учебное время, Сириус перенес жену на диван в гостиной. Сметвик, прибывший по зову Фредерики, оглядел больную и радостно посмотрел на супружескую пару. — Поздравляю вас, миссис Блэк, — улыбнулся целитель. — Вы скоро станете матерью.