Сердце Ван Цзи

      Лань Си Чень искал брата все утро. Его не было нигде – ни в комнате, ни на площадке для тренировок, ни с первогодками совершенствующимися, ни в храме. Мысль о том, что Ван Цзи мог уйти куда-то ночью один пришла в голову не сразу.       Послать людей, навести справки? Как?       «Не встречали ли вы в окрестных селениях Верховного заклинателя?» «Ага! Встречали - за вином пошел!»       Бред!       Старший Лань видел, что с братом что-то происходит, и предполагал причины его переживаний, но до конца все ж уверен не был. Собственный опыт отношений оставил тяжелый след и Лань Си Чень очень не хотел, чтобы что-либо похожее пришлось пережить Ван Цзи. Всей душой он желал уберечь его, защитить своей мудростью и опытом, предостеречь, но интуиция подсказывала ему, что история Ван Цзи и господина Вея значительно отличается от истории Лань Си Ченя и Цзинь Гуан Яо.       Имел ли он право вмешиваться? Он много думал об этом, и каждый раз отказывался от своих намерений, когда видел брата, полностью поглощенного делами кланов: Ван Цзи выглядел выдержанным, рассудительным и уверенным в себе. Тысячу раз зная, что такая картина - внешнее, тем не менее, как все попадал под влияние Верховного заклинателя, и невольно верил ему.       Но сегодня факт оставался фактом – Ван Цзи покинул Облачные глубины ночью и до сих пор не вернулся. Лань Си Чень уже решился было отправиться на поиски, прихватив с собой Сычжуя – того, кто умел хранить тайны и никогда не проболтался бы в обществе о том, куда и зачем ходил с главой клана, как кто-то мощным ударом блокировал магическую защиту ворот Облачных глубин. Цзе У Цзюнь понял, что Ван Цзи дома, но с ним что-то не так.       Обеспокоенный, он отправился навстречу, моля небеса, чтобы на пути не попался никто из совершенствующихся. И небеса услышали – дорожка оказалась пустынной.       Не доходя до ворот и десяти шагов, он увидел Верховного заклинателя. Тот был очень бледен. Лобная лента промокла от пота, правый рукав в крови… Сквозь упрямо сжатые губы Хань Гуан Цзюня тонкой струйкой сочилась кровь, он сжимал меч и смотрел прямо перед собой ничего не выражающим взглядом.       Он шел довольно быстро, едва заметно покачиваясь - очевидно уверенность походки давалась ему с огромным трудом. Лань Си Чень, невзирая на молчаливые протесты брата, ловко подхватил его за талию, заставив опереться на свое плечо. За весь путь от ворот до комнаты они не сказали друг другу ни слова. Лишь когда благополучно переступили ее порог, и за спинами бесшумно закрылась дверь, с губ Лань Ван Цзи едва слышно сорвалось: «Прости. Я должен был предупредить тебя».       - Ван Цзи! - Лань Си Чень много чего хотел бы сказать, но сдержался.       - Мне нужен час медитации, – тихо проговорил ночной беглец.       - Тебе нужно лечь, – тоном, не предполагающим возражений, ответил Лань Си Чень и настойчиво повел брата к постели. Тот почти не сопротивлялся до тех пор, пока не уперся коленями в лежак.       - Не надо, - тихо, но твердо сказал он, и уверенно отстранил руки старшего.       Лань Си Чень вздохнул, сделал несколько шагов по комнате... Его разрывало изнутри от беспокойства и бессильного гнева на брата. Но сильней всего было осознание почти полной невозможности чем-либо ему помочь. Он сложил на груди руки, сделал еще несколько шагов, на лице его зрела решимость.       - Ван Цзи, прошу тебя, поспи пару часов. Я сам займусь практиками сегодня, – сказал он.       Верховный заклинатель ничего не ответил, - взгляд направлен внутрь себя, губы сжаты.       - Отчего такое упрямство, скажи на милость? – настаивал Лань Си Чень. Снова молчание в ответ.       - Ван Цзи!       Тяжелый молот тишины ударил в уши. Лань Си Чень уже всерьез раздумывал: «Не применить ли к упрямцу парочку заклинаний?!», когда тот внезапно заговорил.       - Я тоже ошибся? – раздался его совсем тихий, и что невероятней всего – заметно дрогнувший голос.       Лань Си Чень даже не поверил в первый момент тому, что услышал. Ван Цзи по-прежнему стоял спиной к брату, упираясь коленями в лежак, для сохранения устойчивости: спина прямая, - ни лишнего движения, ни нетерпеливого жеста, ни раздраженного взгляда. Только напряженное ожидание и боль настолько острая, что ее тяжелая энергия немедленно заполнила комнату.       Лань Си Чень отлично понял смысл вопроса и собственные воспоминания невольно отзеркалили в душе то, о чем мечталось забыть, как можно скорей.       - Не думаю, – ответил он сдержанно, осторожно обошел брата, остановился с другой стороны лежака и взглянул ему в глаза. В них по-прежнему не выражалось ничего, лишь зеленоватая бледность выдавали состояние Ван Цзи.       - Почему его так долго нет? – Лань Си Чень не услышал бы этот вопрос, но прочел его по губам. Отчаянье и обезоруживающая искренность Ван Цзи едва не выбила почву из-под ног старшего Ланя. Он тяжело вздохнул, потому что такое уже видел однажды, и очень не хотел повторения: когда умер господин Вей, измученный отчаяньем, чувством вины и нежеланием принять случившееся, брат едва не умер сам…       - Если послушаешься и ляжешь, я скажу, что думаю, - решился Лань Си Чень на безотказный прием в этой ситуации.       - Хорошо, – ответил Ван Цзи, и действительно прилег на бок, склонив голову на грудь. Старший Лань тут же воспользовался возможностью, резко ударив брата раскрытой ладонью в загривок. Глаза Хань Гуань Цзюня расширились, голова дернулась вперед и большой сгусток крови, прорвавшись сквозь плотно сжатые губы, выкрасил алым второй, незапятнанный рукав.       - Ты… – начал было гневно Ван Цзи, но внезапно умолк.       - Спасибо, - сказал он благодарно, спустя пару секунд, и Лань Си Чень внезапно почувствовал себя неловко, словно нарушил что-то такое, чего нельзя нарушать. Из-за неловкости, некстати накативших воспоминаний и острых переживаний помутнело в глазах. Он отвернулся, обошел лежак с противоположной стороны и решил высказать, что давно камнем лежало на сердце.       Он понимал, что бесцеремонно вламывается в душу Ван Цзи, куда даже ему был путь заказан, что это абсолютно против всех устоев клана Гу Су Лань, и тем более вопиюще против всех правил приличия и уважения к господину Верховному заклинателю. Но в глубине души он положился на то, что все-таки они родные братья, и в конце-концов - Ван Цзи сам заговорил об этом. Случай для разговора представился максимально удачный и повод – стопроцентный.       - Ты должен хорошо подумать, Ван Цзи, – начал осторожно Лань Си Чень       - Я достаточно думаю, – глухо отозвался тот.       - Знаю. И все же, думай еще, пока я буду говорить.       Ван Цзи кивнул, поднялся с постели, невзирая на обеспокоенный взгляд старшего брата. После жесткого «лечебного» приема Си Ченя он почувствовал себя лучше. И пусть голова по-прежнему кружилась, сохранять привычное состояние духа было значительно легче.       Верховный заклинатель сделал приглашающий жест брату, и они сели за низкий стол напротив друг друга - глиняные чашки, ароматный чай, безмолвные понимающие взгляды. Ван Цзи ждал слов брата, Лань Си Чень собирался с духом.       В совместном молчании братьев родилась густая, напряженная тишина. Закрытые двери и окна не впускали холодный воздух, и она висела в пространстве комнаты неподвижно, вбирая в себя опасную энергию скрываемых и сдерживаемых чувств, словно снежная туча, готовая в любую минуту разразиться бурей. Зимний день за окном, и снег в сердцах – у каждого свой, но ни один из них не умел и не мог говорить о себе. В общении братьев это всегда было проблемой. Только сейчас оба понимали, что от откровенного разговора никуда не уйти.       - В твоем случае есть два возможных варианта, – наконец заговорил Лань Си Чень.       - Разве существует второй? – возразил Ван Цзи и спокойно поставил чашку на стол.       Чтобы не отвлекать себя и брата мыслями о недавнем побеге в Илин, он на один отворот загнул оба рукава, невольно открывая при этом изящные запястья.       - Ты настолько уверен в первом? – ответил старший Лань вопросом на вопрос и в свою очередь тоже поставил чашку на стол.       Ван Цзи промолчал, затем наполнил чашку брата свежим чаем: длинные пальцы на пузатых боках маленького чайничка, белые загнутые рукава, медленный, тяжелый взгляд, полная достоинства поза, - сдержанный, собранный, просветленный, как всегда...       Обволакивающая, магическая харизма Верховного Заклинателя, даже сейчас, после его неожиданных ночных приключений сильно действовала на старшего брата. Лань Си Чень отвел взгляд. Брат ни о чем не спрашивал, но он отлично понимал, что Ван Цзи очень ждет его слов.       - Первый вариант: тебя игнорируют, потому что к тебе безразличны. Второй: тебя игнорируют, потому что все совсем наоборот.       - Что ты имеешь в виду? – Ван Цзи опустил взгляд и пальцы его, обнимающие глиняную чашку, замерли.       - Высота твоего положения, господин Верховный Заклинатель.       - Это - при чем?       - Подумай.       Верховный Заклинатель опустил руки на колени. Он молчал, но Лань Си Чень собирался как следует встряхнуть его. - Не согласен?       - Когда Вей Ин беспокоился о таких мелочах? – наконец сказал Ван Цзи. Лань Си Чень невольно вздрогнул, услышав изменившийся голос и взволнованные, резкие интонации: горькая ирония и далеким отголоском чего-то очень личного – надежда.       - Сейчас, Ван Цзи. Я думаю, что сильней всего он беспокоится именно об этом.       - У каждого свой путь, но при чем здесь… - он вдруг запнулся и встретился с братом пылающим взглядом – … дружба?..       На сей раз не ответил Лань Си Чень.       В эту минуту перед его глазами встал тот день, когда Ван Цзи признался, что очень хочет забрать Вей У Сяня в Облачные глубины, и там спрятать. Те несколько слов, что они сказали друг другу на лестнице, спускаясь от дворца, не назовешь откровенным разговором, но уже тогда старший Лань видел, насколько близки два упрямца-антипода. Даже когда дрались и ссорились. Особенно – когда ссорились.       Сколько раз он наблюдал со стороны их короткие, взрывные поединки! Но ни тот, ни другой никогда не планировали друг друга даже слегка ранить, не то чтобы причинить серьезный вред! Их потасовки выглядели со стороны как страстный, завораживающий танец-спор двух сильных духом, очень разных и невероятно заинтересованных друг другом личностей. Особенно заметно это было в первое время, когда господин Вей еще мог использовать меч.       Позднее, когда вместо меча появилась флейта, Лань Си Ченю реже удавалось видеть их вместе, однако он никогда не смог бы забыть их схватку на крыше, и весь тот день, когда Вей погиб, сорвавшись в пропасть.       Он собственными глазами видел, как из последних сил раненый брат бросился к краю пропасти, как рыча от боли и усилий, перехватил руку Вей У Сяня и долго удерживал, не давая упасть.       В этом рывке, в этой звериной хватке и была вся правда: «Я - с тобой, где бы ты ни был, каким бы ты ни был, кем бы ты ни был! Не уходи! Не оставляй меня!» А дальше – нервный срыв, наказание дисциплинарным кнутом и боль… Молчаливое отчаяние, - жизнь и смерть... Где останется Ван Цзи - на том свете или на этом?       Никогда Лань Си Чень так не боялся за брата, как тогда. Именно тогда он понял его истинные чувства, и был поражен насколько они сильны и искренни. Одного лишь понять не мог – почему именно Вей? Почему он? С какой стати такая роскошь, как любовь Ван Цзи – именно ему???       А сейчас надо было расставлять все точки над «и», и он медлил: не хотел ранить, не был уверен – имеет ли право говорить с братом откровенно о настолько личных вещах. Однако воспоминания совсем измучили его, и слова сами сорвались с губ.       - Вы гораздо ближе, чем друзья, Ван Цзи. И ты сам знаешь это, – голос невольно прозвучал устало, но Лань Си Чень не смог ничего с этим поделать.       - Нет, – отозвался тот. Лань Си Чень вздохнул и взглянул ему в глаза: «Разве ты когда-то признавал очевидное, брат?» - думал он про себя. Но не успел подумать, что сказать дальше, как вдруг…       - Я не знаю кто мы друг другу, – сказал Ван Цзи, понизив голос. – Что касается меня – известно лишь мне. Но я не могу быть уверен… - он не смог договорить и медленно поднял глаза. Они снова смотрели друг на друга, прекрасно понимая молчание каждого.       - Если я прав, он обязательно проявит себя, – наконец сказал Лань Си Чень - Но, боюсь, придется ждать.       - Ждать… Сколько еще лет? - голос Ван Цзи стал бесцветным, словно ночные события снова дали о себе знать. Лань Си Чень улыбнулся про себя: «Влюбленный Ван Цзи? По-видимому, такое действительно возможно».       - С другой стороны, ты - Верховный маг. Тебе многое подвластно. Ты можешь все узнать из первых уст, и это будет гораздо быстрей, – Лань Си Чень сдержанно улыбнулся и отвесил уважительный, церемонный поклон брату. Тот ответил ему напряженным, хмурым взглядом, но Лань Си Чень сделал вид, что ничего не заметил.       - Если ты прав – я дождусь. Если нет – зачем узнавать? – сухо сказал Ван Цзи и замолчал. Больше в этот день он не произнес ни слова.       Когда Лань Си Чень закрывал за спиной входную дверь в комнату Верховного заклинателя, он услышал глубокий, долгий звук, который наполнил все его существо. То была одна из басовых струн циня - Ван Цзи коснулся ее, собираясь вернуть себе душевное равновесие. Он задержался, вслушиваясь.       Мелодия, которую извлекали из инструмента умелые пальцы Ван Цзи, он слышал всего один раз. И давно. Тогда она произвела на него настолько сильное впечатление, что сразу запомнилась. Прекрасная, чистая и строгая с одной стороны, как сам Ван Цзи, и в то же время переменчивая, - от сдерживаемой страсти до нежной печали и глубокой тоски. Эту мелодию хотелось слушать и слушать. Он прикрыл глаза и прислонился к стене.       Тотчас память выхватила из «архивов» самое больное – прекрасные карие глаза, обрамленные длинными ресницами, преданный взгляд, нежная улыбка, мягкий, бархатный голос: «брат… брат…»       Сильный ветер внезапным порывом распахнул воротник и ледяной холод проник под одежду, змеей скользя по груди, животу, спине, пробираясь к самому сердцу. Прикрытые глаза распахнулись, он вздрогнул всем телом, сердце забилось сильней. Стало душно, скручивающая боль прошила тело, и глава клана Лань сжал руками голову…       На какое-то время он оглох и ослеп, - мрак заполнил все вокруг и чье-то страшное ледяное дыхание коснулось лица. Затем он ощутил тошнотворный запах крови и шепот. Слов он разобрать не мог, в теле разлилась невероятная слабость, он задыхался.       Он чувствовал себя так, словно кто-то запечатал его духовные каналы и собирается убить здесь и сейчас – в самом сердце Облачных глубин. Он пытался кричать, но даже на это сил не хватало. Голова кружилась, он куда-то стремительно падал…       В тот момент, когда Лань Си Чень горько рассмеялся, понимая, что нелепо гибнет прямо на пороге комнаты Верховного заклинателя, наваждение исчезло так же внезапно, как появилось.       Глава клана вновь услышал умиротворяющие звуки гуциня, стало теплей, вернулась возможность дышать. Только мелодия была уже другая. Сколько времени он находился в таком состоянии? Неизвестно..       «Призрак? Здесь? В Облачных глубинах?.. – потрясенно думал он - Почему я не чувствовал его приближение? Я не смог даже прикоснуться к мечу! А Ван Цзи? Почему не почувствовал он? Как такое возможно?!».       Первой мыслью было тут же вернуться в комнату брата, прервать его занятие и рассказать о случившемся, но, вспомнив недавний тяжелый разговор, он передумал тревожить его прямо сейчас. Для начала неплохо было бы вспомнить какие призраки (если это был призрак!) обладают таким мощным магическим блоком.       Но что-то подсказывало Лань Си Ченю, что подобное вообще никогда не происходило, потому что призраков с такими возможностями не существует! И все-таки это произошло здесь – в Облачных глубинах – безопасность которых известна на всю Поднебесную - слишком странно! Пугающе странно.       Глава клана Лань спешно нашел Сычжуя. Он велел ему срочно проверить Глубины на наличие малейших следов любых духов, усилить защиту трехкратным барьером и закрыть поселение Общим Куполом.       На вопрос, что случилось, Лань Си Чень ответил, что пока не знает, но выяснит в самое ближайшее время. Умница Сычжуй не спросил больше ни о чем, и отправился выполнять распоряжение, по дороге отдавая короткие команды младшим совершенствующимся.       Глядя ему в спину, глава клана вдруг понял, что юноша вырос во взрослого мужчину и стал чем-то очень похож на брата. И не только на него. Он напоминал ему кого-то еще, до боли знакомого. В чем-то неуловимом. В походке, кажется?.. Но кого конкретного, взбудораженный происшедшим, в этот момент Лань Си Чень так и не вспомнил.