Сердце Ван Цзи

      Четыре дня и три ночи не отходил Магистр от Лань Ван Цзи. Несколько раз за это время жизнь Верховного заклинателя висела на волоске, и Вей У Сянь делал все, что мог и что не мог, чтобы кризис, наконец, миновал.       Теплое одеяло, принесенное Сычжуем, оказалось очень кстати – несчетное число раз Магистр сам себе сказал спасибо за то, что догадался приобрести его. Он каждый раз укрывал им мучающегося ознобом Ван Цзи, а когда и этого не хватало – ложился рядом и, обняв поверх одеяла, прижимал к груди исхудавшее тело. Он не думал о себе, не помнил себя – Лань Чжань стал его душой, сердцем, телом и разумом. В этот момент как никогда они были неотделимы друг от друга.       За все годы, что они друг друга знали, Вей У Сянь никогда не слышал, чтобы Лань Чжань говорил столько, сколько в эти четыре дня. Немногословный, сдержанный второй господин Лань чаще молчал и слушал - даже в минуты наивысшего волнения он говорил мало и кратко. А сейчас, в беспамятстве он сказал так много ласковых, искренних слов, и так нежно звал его по имени, что Магистру стоило огромных усилий отделить реальность от прекрасного бреда Лань Ван Цзи.       С огромным трудом он удерживал в мозгу тот факт, что слышит все это только потому, что Ван Цзи тяжело восстанавливается после смертельного ранения (о том, что Лань Чжань не дышал к моменту его появления на пустыре Юнь Пина, Магистр старался не вспоминать вовсе).       Когда тело Лань Чжаня холодело, он замолкал и его короткое, едва заметное дыхание доводило Вей У Сяня до внутренней истерики. В такие моменты, обняв Ван Цзи, уткнувшись лицом в черные волосы, он начинал говорить сам – непрерывно, сбивчиво, напряженно прислушиваясь к дыханию Лань Чжаня, уговаривая, целуя в затылок…       Вот так они и «общались» все это время: когда наступал очередной озноб - умолкал Лань Ван Цзи и начинал говорить Вей У Сянь, когда охватывал жар – говорить непрерывно начинал Лань Ван Цзи… Несколько подобных сцен нечаянно довелось наблюдать Лань Си Ченю.       Цзе У Цзюнь трижды в день навещал брата, зная о его тяжелом состоянии, но не сразу решился обнаружить свое присутствие – ему не хватало духу своим появлением разрушить тонкую связь между этими двоими. Ему казалось, что именно она сейчас и дает Ван Цзи силы. Глядя на Вей У Сяня, он и смущался, и удивлялся и, следуя своим принципам, – старался не видеть и не слышать слишком многого, но единственное в чем был уверен на все сто, это в том, что рядом с Ван Цзи сейчас должен быть именно он.       Лишь к концу четвертого дня Лань Си Чень наконец осмелился подойти к постели брата. Тот пятый час уже спокойно спал. Его не мучил больше ни жар, ни озноб, наконец он дышал глубоко и ровно. Вей У Сянь больше не слышал его ласковых речей и ничего не говорил сам.       Цзе У Цзюнь застал его сидящим на краю постели в совершенно вымотанном состоянии – он наклонялся к большой чаше с водой на своих коленях. Магистр пытался отжать руками полотенце, которым все это время вытирал Ван Цзи пот и кровь. Вода в чаше была ярко розовая.       - Господин Вей, – негромко позвал Лань Си Чень. Тот не отозвался, продолжая заниматься полотенцем, чашей, снадобьями.       - Магистр Вей, - позвал он снова. В этот раз Вей У Сянь услышал его, обернулся и поднял глаза. Лицо его осунулось и побледнело, глаза были красные от бессонных ночей, утомленные, с темными кругами. Кроме очевидной физической усталости, ему было явно тяжело психологически, но, едва заметив главу клана, он обрадовался и улыбнулся. Лань Си Чень невольно отметил про себя насколько чиста его улыбка.       «Возможно, я начинаю понимать, Ван Цзи, – подумалось ему. - Улыбаться от всего сердца может только чистый сердцем человек…»       - Цзе У Цзюнь, хорошо, что Вы здесь, - сказал Вей У Сянь. - Лань Чж... Лань Ван Цзи нужно переодеть. У меня нет его разрешения на это, и я бы не хотел без его ведома… - он вдруг умолк, но вскоре договорил. - Вы поможете мне?..       - Конечно, помогу. Как он сейчас?       - Вроде лучше. Боюсь говорить… Примерно с четырех часов спит нормально. Больше ни словечка не сказал, – Вей У Сянь устало усмехнулся, – значит точно поправляется.       Лань Си Чень не мог не услышать горечи в голосе Магистра, но она настолько близко соседствовала со счастливыми интонациями, что непосвященный ее совсем не заметил бы.       - Вам поспать нужно, господин Вей, – сказал Цзе У Цзюнь. - Я останусь с ним, а Вы идите в мою комнату и отдыхайте. Не нужно убивать себя.       Магистр покачал головой – отказывался.       - Тогда оставайтесь здесь, только дайте себе немного времени. Вы слишком устали, господин Вей, – Лань Си Чень говорил мягко и успокаивающе касался плеча Магистра.       - А если хуже станет?.. – отвечал Вей У Сянь.       - Если что-то пойдет не так, я разбужу Вас, обещаю, – убеждал Лань Си Чень.       Вей У Сянь посмотрел на мерно вздымающуюся и опускающуюся грудь Ван Цзи, затем вопросительно – на Лань Си Ченя и, наконец, принял решение. При этом он попытался подняться, но совершенно забыл про чашу на коленях, и та перевернулась бы, если б старший Лань вовремя не среагировал. Он ухватил ее двумя руками, и, взглянув на Магистра, покачал головой, словно хотел сказать: «Я же говорил…»       Вей У Сянь и не собирался спорить. Он понимал, что Цзе У Цзюнь прав – надо дать себе хотя бы полчаса поспать. Он встал, оглядывая комнату и примерно прикидывая в какой угол цзинши уронить измученное тело. Его качнуло, но он устоял и в этот момент снова встретился глазами с Цзе У Цзюнем...       Были ли друзьями Цзе У Цзюнь и Вей У Сянь?       Скорее нет, чем да. Лань Си Чень в большей степени благоволил ему, как близкому другу Ван Цзи, но сейчас через этот взгляд он понял гораздо больше того, что знал или предполагал при общении с Магистром раньше. Только вряд ли он успел дать себе отчет в том, почему вдруг сделал несколько шагов навстречу Магистру и обнял его. Просто обнял.       «Меньше слов, так сказал бы Ван Цзи» - подумал он в этот момент. Он услышал, как господин Вей пытается что-то сказать, но не может, как сорвалось его дыхание, как он тяжело дышит в его плечо, скрывая слезы, и глава клана не смог следовать идее брата до конца, - не смог молчать. Он по-отечески пригладил рукой волосы Магистра, и сильней притянул к себе, с изумлением понимая, насколько хрупко сложение одного из самых могущественных магов Поднебесной. Можно только удивляться – откуда берется в нем столько сил? Отчего так крепок его дух?..       - Все хорошо. Все будет хорошо, – шепотом говорил Лань Си Чень – самое страшное позади. Дайте себе отдохнуть. Я буду здесь, доверяйте мне.       - Простите, Цзе У Цзюнь, - сказал тот, отстраняясь. – Это просто… - он неопределенно повел в воздухе рукой.       - Не нужно объяснять, - мягко сказал Лань Си Чень. Но Магистр внезапно сменил тему, снова забыв о себе.       - Я уверен – Ядро цело, – сказал он взволнованно. - Проверял, наверное, с десяток раз с тех пор, как вернулись. Оно смещено немного, но это можно будет поправить позже, когда Лань Ван Цзи восстановится. На столике - тиара и лобная лента. Я снял их, простите. Понимаю, что не имел права, но…       Лань Си Чень улыбнулся.       - Вы не можете знать, какие у Вас есть права, - загадочно ответил он, а Магистр, не в силах разгадывать какие-либо загадки, ничего не сказал на это. Он устроился на полу, около столика с гуцинем и только голова коснулась мягкого ворса ковра, сознание его отключилось. Увидев, что Вей У Сянь спит на полу, Лань Си Чень досадливо вздохнул. Затем, подумав, что в комнате достаточно тепло от огня, решил не тревожить Магистра, - укрыл его сложенным вдвое покрывалом.       Лань Си Чень присел на край постели – туда, где только что был Магистр Вей, и внимательно взглянул на брата. Если не брать во внимание исхудавший вид и спутанные волосы, он выглядел почти как обычно. Но было все же одно «но» - глава клана Лань невольно улыбнулся: без тиары, лобной ленты, настрадавшийся от последствий нападения Верховный заклинатель выглядел намного мягче и как-то нежнее даже. Старший Лань невольно вспомнил, каким был Ван Цзи в детстве…       Какое-то время вокруг было тихо, но ближе к середине ночи Ван Цзи во сне прошептал что-то. Потом еще, и еще раз. Старший Лань пересел поближе и обеспокоенный прикоснулся ко лбу брата. Но в этот раз все было в порядке – ни жара, ни озноба не наблюдалось, скорей всего Лань Ван Цзи снилось что-то. Глава клана Лань вздохнул с облегчением и задумался о том, чтобы выпить чашку зеленого чая в связи с предстоящим ночным бдением, но каково же было его изумление, когда он услышал голос брата:       - … не уходи… Вей Ин… – старший Лань бросил быстрый взгляд на спящего Магистра и уверившись, что тот спит, взял пальцы брата в свою ладонь. И тогда Ван Цзи переплел их пальцы так, как это часто делают влюбленные – как особый знак близости двоих. Цзе У Цзюнь страшно смутился, растерянно взглянул на Вей У Сяня, но будить его из-за этого не стал.       Он покачал головой, понимая, что совсем не знает брата и смущенно взглянул в его лицо. Тот умолк и едва захватившее его волнение ушло – черты лица разгладились, дыхание выровнялось. Словно ему действительно нужна была лишь «рука Вей Ина».       «Как все серьезно у вас, - мысленно изумился старший Лань. – Как вы дальше будете? Соединить бы Вас как-то. Но как?..»       Глава клана Лань напрягся, вспоминая, было ли что-либо подобное в клане раньше, хотя бы с кем-то? И не находил ни одного случая. Мало того, ни в одном клане не говорили ни о чем похожем. Близкие, братские отношения между адептами-мужчинами были, и очень часто, дружба была… Но не более. А тут – любовь? (!) Цзе У Цзюнь ни мгновения не сомневался – Ван Цзи любит Магистра, и Магистр отвечает ему тем же.       Невольно в этот момент он вспомнил все, что связывало его с А-Яо, и задался вопросом – что за чувство было между ними? Сейчас, после событий на пустыре в Юнь Пине он знал, что никогда бы не переступил черту сам. Но, если верить словам Призрака, Гуань Яо был готов сделать это… Как бы поступил Цзе У Цзюнь, если бы тот сказал ему об этом раньше?.. Цзе У Цзюнь вспомнил смерть его жены и то, как А-Яо горевал по ней.       «Нет. Не мог он любить меня так же, - подумал он с облегчением. – Если с его стороны и были чувства, их нельзя назвать любовью. Страсть, сильное влечение, - что угодно, но не любовь. Я был не более чем одна из его целей, которую он хотел достигнуть. Как и все другие цели – власть, слава, уважение…»       Он повернул голову, посмотрел на Вей У Сяня, который ни разу не шелохнулся, с тех пор как заснул – лишь по тому, как медленно приподнимается и опускается покрывало, Лань Си Чень убеждался, что тот жив. Цзе У Цзюнь хорошо знал, как выглядит любовь. Со словами мало общего имея, между этими двумя она проявлялась в серьезных поступках. И началось это задолго до гибели Старейшины, - еще в «эпоху Ченцин».       «Кто же все-таки сообщил Вей У Сяню? – подумал вдруг Лань Си Чень. – Не иначе Сычжуй. Больше некому. Остальные не осмелились бы без разрешения Верховного Мага призывать кого-либо на помощь. Это мог сделать только он».       Стараясь не тревожить сон брата, Цзе У Цзюнь не отнимал ладони из его руки: Ван Цзи спал, а Лань Си Чень думал. Последнее время не так часто он мог позволить себе подумать о чем-то личном, тем более о ком-то. После драмы с Цзинь Гуан Яо глава клана Лань стал менее общителен. Если раньше он часто посещал совместные клановые пиры и праздники, то вот уже несколько лет видеть его на совместных мероприятиях приходилось все реже.       Цзе У Цзюнь слыл затворником. Много занимаясь делами клана, он держался отстраненно, чаще молчал и этим стал напоминать Верховного заклинателя. Также как тот, он много времени отдавал практикам гуциня, флейты, каллиграфии, чтению, медитации и воспитанию молодых адептов. Общаясь лишь с братом, он ни с кем не сближался. Но сегодня он весь день почему-то размышлял о главе клана Цзян.       Это удивляло его, поскольку объяснения этому он не находил. Казалось бы – встреча с Призраком Гуань Яо, действительно потрясшая его, выбила из строя, и это было бы вполне объяснимо, но как только тот исчез, Цзе У Цзюнь ощутил, что что-то оборвалось – будто нить, связывающая его душу с душой А-Яо, натянутая до предела между мирами духов и заклинателей, наконец лопнула. Или это Призрак выполнил обещание – ушел слишком далеко?..       С Цзян Ченом они сражались на пустыре плечом к плечу и был момент, который Цзе У Цзюнь хорошо запомнил: виртуознейший удар плетью, благодаря которой Цзян Чен спас его от тяжелых травм. Конечно, ему досталось все равно – как и многим в той битве – но отчего-то помнился именно Цзян Чен и этот его поступок. Помнились также боевые выкрики, которыми он предупреждал соратников о грозящей опасности, и то, как сам же первым с ней и разбирался.       Цзе У Цзюнь смотрел на него со стороны, оценивая бесстрашие, мастерство плети и меча, цельность, зрелость характера, проявившиеся у Цзян Чена в последние годы, и еще – сосредоточенный взгляд внутрь себя. Этот взгляд особенно привлекал внимание Цзе У Цзюня – ему хотелось знать, о чем думает человек, когда смотрит так. А еще - именно Цзян Чен не покидал Облачные глубины, пока не удостоверился, что с главой клана Лань все будет хорошо…       Цзе У Цзюнь знал о переменах в трудном характере главы клана Цзян, но все же был слишком удивлен его тактичности, вниманию и терпению, когда тот перевязывал раны, применял снадобья, и был во всем этом настолько умел и убедителен, что невольно заставлял слушаться себя.       А еще, именно на руках Цзян Чена Цзе У Цзюнь увидел едва не погибшего на пустыре Ван Цзи. Это невозможно объяснить, но руки главы клана Цзян, обнимающие бездыханное тело брата, его встревоженный голос и полный боли взгляд врезались в память, и картина эта до сих пор стояла у него перед глазами. Как будто после стольких лет затворничества появилось желание сблизиться с кем-то... Глава клана Лань пытался понять себя, но получалось плохо. Вот и сейчас, когда дежурил у постели Ван Цзи, он думал, что, наверное, хотел бы… Чего бы он хотел?       Чаще видеть его? - Да. Говорить? – О чем говорить? Старший господин Лань не очень любил разговоры, но тем не менее даже это тоже, однозначно - да. Впервые со времен А-Яо Цзе У Цзюнь ощутил потребность в ком-то, но ее природу определить не мог и потому не предпринимал никаких шагов. После выматывающей душу истории с Цзинь Гуан Яо Цзе У Цзюнь больше всего не доверял тому, кому сильнее всего хотел бы довериться.       Если б Ван Цзи был сейчас в здравии, он обязательно помог бы ему справиться с опасениями и поселившейся в сердце ядовитой змеей сомнения, но Верховный Маг боролся за собственную жизнь и не мог помочь брату.

***

      Оглушающая тишина. Во всем теле странная легкость и непривычное ощущение: словно кровь несется по жилам, и ее – крови – так же мало, как неосторожно уроненной капли краски с кисточки нерадивого ученика. Она медленно переливается из одной части тела в другую, предыдущую оставляя опустошенной.       Свет режет глаза. Их открыть бы, да не получается. Хочется крикнуть, но сил хватает лишь на прерывистый шепот… Пить. Хотя бы глоток воды…       Я умер? Похоже, нет - в солнечном сплетении что-то непрерывно ноет. С чего бы?..       Ах да, - что-то с Ядром. Помню. Плохая новость.       Хорошая, кстати, тоже есть: не придется больше быть Верховным заклинателем. Оставлю все брату, - он поймет. А я найду Вея и буду учиться иным практикам вместе с ним. Вдвоем - по кривой дорожке, пока не стемнеет…       Если я его найду… Если согласится… Если ему нужен друг… Если я ему нужен…       О! А это еще что?.. Знакомые звуки, но не флейта… Неужели этот грохочущий звон - звуки гуциня?.. Кто-то играет на нем. Для меня?..       Где я?.. Почему не могу открыть глаза?!..       Цзе У Цзюнь, вот уже два часа перебирающий струны циня, различил едва заметный звук - он прекратил играть и замер. Звук повторился, это был тихий стон. Он тотчас поднялся и приблизился к постели брата.       - Ван Цзи? – он взял его ладонь в свои руки. - Ты слышишь меня?..       - ...слышу… это ты играл…       Цзе У Цзюнь не сдержал радостный вздох, улыбнулся и с досадой оглядел комнату: «Почему именно сейчас куда-то подевался господин Вей?»       - Как ты? Что я могу сделать для тебя?       - …дай мне воды… пить хочется…       Старший Лань заранее приготовил кувшин с водой, словно знал. Он лишь наполнил чашу и хотел было помочь брату сесть, чтобы напоить его, но Ван Цзи сел сам. Цзе У Цзюнь все же поддержал его за плечи, понимая, что брат еще очень слаб.       - …не надо, я сам, - тихо, но твердо сказал Ван Цзи.       - Как скажешь, – улыбнулся Цзе У Цзюнь, - упрямишься, значит скоро будешь совсем здоров.       - …не могу открыть глаза… - Ван Цзи нахмурился, принимая чашу с водой, которую Цзе У Цзюнь все же страховал ладонью, иначе она рисковала вот-вот пролиться.       - Что мешает тебе? – спросил Цзе У Цзюнь.       - Не знаю.       - Тебе больно?       - Нет.       - Тогда попробуй все же.       Лань Ван Цзи открыл глаза. Сколько всего повидал на своем веку Лань Си Чень, но такое видел нечасто: его бесстрастный брат, открыв глаза, плакал кроваво-черными слезами. Ему явно было очень больно в этот момент, но он, как всегда, не подал виду.       Белое одеяло, забрызганное застоявшейся кровью, было первым, что увидел Лань Ван Цзи.       - Одеяло? – спросил он и посмотрел на брата. Обычно ясные, светлые глаза его были в крови, их белое тело – в тонких кровавых прожилках. И взгляд этот был трудно узнаваем – в зеркале души Верховного заклинателя не было ни одного местечка для радости. А казалось бы, поводов достаточно: спустя четверо суток наконец пришел в себя, жив, дома – в Облачных глубинах. Но говорить об этом Цзе У Цзюнь не стал.       - Сычжуй принес, - уклончиво ответил он. - Что болит, Ван Цзи? – спросил снова, принимая из рук брата пустую чашку.       - Ничего, – ответил тот.       - Не тот случай, чтобы о чем-то умалчивать, прошу тебя.       Братья переглянулись одним им известным говорящим взглядом: Лань Ван Цзи хмурил брови, проявляя упрямство - не желая говорить, Лань Си Чень смотрел с настойчивым укором, не собираясь отступать.       - Хорошо, – нехотя согласился Лань Ван Цзи, - в солнечном сплетении.       - Еще где? – тоном, не предполагающим возражений, уточнил Лань Си Чень.       - Больше нигде. Правда, – мягко сказал Верховный заклинатель.       - Хорошо, – облегченно выдохнул Лань Си Чень. И тут же, как бы между прочим, словно про погоду:       - У меня больше нет Ядра? – спросил Ван Цзи.       - С ним все хорошо, не волнуйся.       - Я не волнуюсь. Почему болит, не понимаю.       - Оно смещено, - Лань Си Чень раздумывал – может ли рассказать брату о Магистре и вообще – обо всем, что произошло после того, как Ван Цзи перестал дышать? Не поэтому ли нет господина Вея в комнате, что он не хочет, чтобы брат что-нибудь знал?       Цзе У Цзюнь чувствовал себя неловко: он очень не хотел даже минимально вмешиваться в отношения Ван Цзи и Вей У Сяня, но сама ситуация ставила его между ними и требовала принятия какого-либо решения. Вот, например, сейчас – сказать или умолчать?..       - Проводник… - сказал Ван Цзи задумчиво и обвел взглядом комнату, словно искал кого-то.       - Кто? – удивился Цзе У Цзюнь. Он впервые слышал о подобном.       - На меня напал Проводник. Свободная сущность. Ее используют духи или призраки, чтоб создать временное тело.       - Откуда ты это знаешь? Верховный заклинатель ответил не сразу. Прошло не меньше минуты, прежде чем Лань Си Чень услышал его приглушенный голос.       - …Вей Ин говорил… давно... - наконец сказал он. Лань Си Чень снова и снова думал: «Как быть? Рассказать ему все? Должен ли я делать это? Где Вас носит, Магистр!?» И тот появился прямо в этот самый момент, словно услышав его мысли.       - Рад видеть, господин Верховный заклинатель, что Вам лучше, – раздался за спиной его голос. Цзе У Цзюню сразу стало легче: «Наконец вернулся! Вот теперь сам все пусть и рассказывает».       Услышав знакомый голос Лань Ван Цзи вздрогнул и медленно повернул голову в сторону входа – туда, откуда он раздавался. «Вей Ин в Облачных глубинах? – не верил он своим глазам. - Как? Неужели решился навестить, узнав о моем ранении?» Верховный заклинатель растерянно посмотрел на свои руки, на забрызганное кровью одеяло, на брата, задумчиво провел рукой по волосам и, обнаружив, что нет ни тиары, ни лобной ленты, застыл, словно изваяние. Лань Си Чень мучительно выдумывал повод, чтобы уйти, но никак не находил. Еще сильней его беспокоило то, что Магистр, судя по всему, в его присутствии собирался вести светские беседы. И тут попытался разрешить ситуацию сам Верховный заклинатель.       - Пожалуйста, Цзе У Цзюнь, распорядись – пусть господину Вею приготовят комнату, – сказал он. – Вы же останетесь сегодня в Облачных глубинах, Магистр?       В выдержанных интонациях Ван Цзи только Лань Си Чень смог бы уловить напряженные интонации ожидания: брат хотел, чтобы Магистр остался. Очень хотел. Пусть Ван Цзи был смущен своим состоянием и недоволен внешним видом, он был явно очень рад видеть Магистра. Даже печальные, кровавые глаза его наполнились мягким светом. Он ждал и очень надеялся на то, что Вей Ин согласится остаться.       Только Лань Си Чень понадеялся на то, что у него сейчас появится повод покинуть комнату, как непредсказуемый Вей У Сянь уничтожил все «пути к отступлению»:       - Я благодарен за приглашение, господин Верховный заклинатель, но остаться не смогу. Я должен сегодня вернуться в Илин.       - …жаль… – беззвучно прошептали губы Ван Цзи, и глаза его вновь помертвели.       - Господин Вей! – не выдержал глава клана Лань, - но как же!..       Они буквально схлестнулись взглядами с Магистром и тот медленно покачал головой из стороны в сторону, явно желая сказать: «Ни слова больше».       «Хотите сбежать, господин Вей? - Ваша воля, но Вы всерьез думаете, что сможете повлиять на то, что никакому влиянию давно не поддается?! Неужто Вы способны отказаться от Ван Цзи, будь он трижды Верховным Магом???»       Пока Магистр и глава клана обменивались многозначительными взглядами, пытаясь друг друга переубедить, Верховный заклинатель вновь взял ситуацию в свои руки.       - Уйти или остаться – вопрос выбора, - сказал Лань Ван Цзи. - Если хотите уйти, я не стану задерживать. Но мой выбор сделан давно: я рад видеть Вас в Облачных глубинах, какой бы ни была причина, по которой Вы пришли сюда. Даже если это чистая случайность.       «Ничего себе, речь, - подумал Лань Си Чень и повернулся к брату. – Столько слов и так красиво сказаны! Образец классической дипломатии, достойный Верховного мага!» Лань Ван Цзи был еще слаб, но сидел на своей постели совершенно по-королевски: спина прямая, подбородок чуть приподнят, выражение лица – без особых выражений. Без эмоций – спокоен, как глыба, лишь кровавые глаза сверкают чем-то яростным и темным.       Выслушав его слова, Магистр не повел и бровью. И это было совсем на него не похоже! Подобная холодная выдержка скорей свойственна Ван Цзи, но никак не «благородному разбойнику» Вей У Сяню. Откуда это у него? – думал Цзе У Цзюнь Тем временем Магистр, сложив перед собой руки, поклонился Верховному заклинателю – он явно собирался уйти. Старший Лань не смог разглядеть выражение лица Вей У Сяня, но достаточно было и того, что он физически ощутил его нервную, переполненную болью и сожалениями ауру.       - Ван Цзи, я провожу господина Вея, - сказал он вслух, - отдохни пока. Я скоро вернусь. Верховный заклинатель ничего не ответил, лишь отвернулся. Он, как всегда, не подал виду, но ему тяжело дался короткий разговор с Магистром, Лань Си Чень это видел, как никто другой.