Сердце Ван Цзи

      Вей У Сянь шел к воротам быстрым шагом, почти бежал. Следом, стараясь не отставать, шел Цзе У Цзюнь. Быстро настигающие Облачные глубины сумерки стирали очертания строений, в воздухе накапливалась дымка, сквозь ветви деревьев мягко пробивался свет восходящей луны…       Старший Лань настиг Магистра у самых ворот. И их пришлось пройти, чтоб не говорить при свидетелях – дежурных адептах-стражниках. Тем более, что глава клана открыто нарушал правила – вышел за пределы Облачных глубин в поздний час, грубо взломал поставленную на ночь магическую защиту, но хуже всего не это.       Он был сам не свой.       Он не был беспристрастен, как всегда, не был выдержан и спокоен. Ни капли философии не было в его мыслях, когда его взгляд дыру прожигал в затылке убегающего Магистра. Хотелось как минимум сразиться на мечах, как максимум – схватить неукротимого за грудки и укротить наконец!       Когда дорожка начала петлять, и перед идущими замерцала в лунном свете не замерзшая гладь горного озера, глава клана остановился.       - Стойте, Магистр! – окликнул он.       Магистр замедлил шаг и, явно нехотя, обернулся. Они стояли на дорожке друг напротив друга на расстоянии десяти шагов.       - Я уж было решил, что Вы собираетесь идти следом за мной в Илин, - отозвался Вей У Сянь, и мрачно усмехнулся.       - Один только вопрос, после идите куда хотите, – резко сказал Цзе У Цзюнь и сократил между ними расстояние. Вей У Сянь тоже сделал несколько шагов навстречу. Одновременно они оказались в лучах лунного света и смогли разглядеть лица друг друга: Магистр, как-будто собирался мрачно отшучиваться, Лань Си Чень как-будто собирался убивать…       - Я слушаю Вас, Цзе У Цзюнь. Говорите, я предпочел бы, чтоб Вы вернулись как можно скорей.       - Почему?! – выдавил из себя Лань Си Чень. – Почему он не должен знать о том, кто его спас? Почему не должен знать, что Вы не отходили от его постели четыре дня и не спали три ночи?.. От чего Вы бежите сейчас, Магистр Вей?!       - Я не бегу, - интонации голоса Магистра показались Лань Си Ченю слегка потерянными.       - Тогда пытаетесь оградить от чего-то? Его или себя?       - Что-то вроде… - устало ответил Магистр.       - Вы всерьез думаете, что, оставляя в неизвестности, сможете уберечь его от чего-либо?       Магистр вздохнул, сложил на груди руки.       Собирался с мыслями? Боролся с собой и подбирал слова? Он молчал, а глава клана напряженно ждал, невольно сжимая рукой ножны меча.       - Хорошо. Скажу, как есть, мне нечего скрывать от Вас. Только дайте слово, что Лань Чжаня не коснется ни Ваше осуждение, ни что-либо еще.       - Даю слово. Ближе Ван Цзи у меня никого нет, и сейчас как никогда мне хочется Вас убить, Магистр.       - Хм, - усмехнулся тот, - кто тогда будет вытаскивать вас из передряг, благородные «сторонники Света», если потеряете единственного союзника на темной стороне? – холодно усмехнулся Вей У Сянь. - Вам крайне невыгодно убивать меня, Цзе У Цзюнь.       - Ладно, - смягчился глава клана, - последние несколько дней были слишком напряженные. Мы все очень устали. Оставим этот тон, господин Вей. Просто объясните, прошу Вас. Я невольный свидетель ваших странных отношений. Очень неравнодушный свидетель, поверьте.       - Не знаю с чего начать. Я слишком... другой, что ли, – сказал Магистр.       - В каком смысле?       - Или нет – это он…       - Что, недостоин Вашей дружбы? – напрягся снова Лань Си Чень. Он никогда никого не перебивал в разговоре, но в данный момент это было совершенно неважно. Правда Магистр тоже особенно не задумывался о правилах вежливости, поскольку перебил его в свою очередь.       - ...разве это можно назвать дружбой, Цзе У Цзюнь? – спросил он.       - Как-то я должен это называть, - улыбнулся глава клана, и сделал еще шаг навстречу Магистру. Тот невольно попятился назад и отвел взгляд в сторону.       - Вы чего-то боитесь, господин Вей? – спросил он мягче.       - Я? Да. Я боюсь. Очень, – горячо заговорил Магистр. – Вспомните, Цзе У Цзюнь - двадцать с лишним лет назад я был тем, кто заметно отличался от всех. Да, я был молод, смел, отчаян, талантлив, умен и так далее, и как угодно еще. Да, я достиг могущества, пойдя, по сути, в одиночку против всех. Но я погиб в результате! Я сам шагнул в пропасть с вершины скалы, потеряв веру, способность здраво рассуждать, в полном отчаянии, раздавленный болью потерь, мучительным чувством вины, осознанием необратимости происшедшего! А ведь тогда у меня не было выбора – становиться на этот путь или нет. У меня не было Ядра и до сих пор нет – потому я продолжаю идти своим путем, стараясь учитывать прежний горький опыт.       - Вы хотите сказать, что…       - Я хочу сказать, что у Лань Чжаня выбор есть. Он может не пойти за мной сейчас.       - Но раньше он всегда шел за Вами, Магистр. Неужели Вы до сих пор сомневаетесь в том, какой выбор он сделает?       - Сейчас, Цзе У Цзюнь – сейчас! Сейчас – не раньше. Сейчас слишком все иначе.       - Сейчас ничего не изменилось, поверьте.       - Изменилось, - он замолчал.       Старший Лань видел, как тот борется с собой, решаясь сказать главное. Когда наконец Магистр заговорил снова, голос его время от времени срывался. Слова, полные глубокого, сильного чувства отдавали горечью и Лань Си Чень ощутил острую неловкость за свое негодование.       - Он для меня… Как трудно говорить об этом… – начал Магистр. - Лань Чжань всегда был тем, кто живет по определенным и довольно жестким законам. Я не говорю сейчас о правилах. Хотя нет – о них я и говорю на самом деле. Это конечно не те три тысячи правил клана Лань, это совсем другое. В нем самом живут важные постулаты, из которых сформировалось мышление, отношение к жизни, ценности, устройство личности, если хотите. Он чист и… - Магистр споткнулся, - прекрасен. Он достиг невероятных высот через медитацию, самодисциплину, отрешенность от мирского, поэтому кланы единодушно и выбрали его Верховным магом. Лань Чжань почти монах, Цзе У Цзюнь. И мне страшно подумать, что будет, если он окажется таким же отступником, как когда-то был я.       - Вы боитесь общества?       - Именно. Сейчас он – образец добродетели, нерушимая скала, в силу которой верят все, и вы – в том числе, Цзе У Цзюнь. Только представьте на мгновение, если все узнают, что между нами нечто гораздо большее, чем дружеские или братские чувства?.. Вы готовы созерцать то, как его растерзают? А его растерзают, Цзе У Цзюнь…       Ладно я – мне не привыкать. Я умирал и был растерзан не раз. С моей бесстыдной славой я сроднился, как со второй кожей, потому что я таков и есть. Но он совсем другой. И я не хочу, не могу допустить, чтобы с ним произошло что-то подобное.       Лань Си Чень тоже сложил руки на груди.       Ночная прохлада пробиралась под одежду, заставляя вздрагивать, но глава клана чувствовал себя неуютно не только поэтому. Слова Магистра, конечно, произвели сильное впечатление, - тем более, что о чем-то таком он и сам догадывался. Но со своей стороны Цзе У Цзюнь тоже имел аргументы и собирался их высказать.       - А Вас действительно изменила жизнь, Магистр, - сказал он задумчиво. - Ваши слова более чем убедительны. Как главе клана Гу Су Лань, наверное, мне должно бы это нравиться, но я скорее сожалею.       - Сожалеете? – вопрос Магистра прозвучал удивленно и устало.       - Именно. Я уверен, ни могущество, ни слава и власть не могут компенсировать ежедневное и еженощное одиночество, особенно если оно - Вы простите меня, господин Вей - создано искусственно. Казалось бы, - кто как ни Вей У Сянь должен знать Ван Цзи лучше других? Я удивлен, но Вы оказались далеки от истинных представлений о нем…       - Что Вы хотите сказать?..       - Я хочу сказать, что далеко не всегда Ван Цзи придерживается правил, даже своих собственных. Он не менее Вас готов рисковать, особенно если риск связан с чем-то дорогим для него. Если ему что-либо дорого, он будет драться за это кровавым боем, нарушит правила, пойдет против всего и всех, если решится защищать того, кого любит.       - Любит… - Магистр едва слышно повторил это слово, словно пробуя его на вкус.       Цзе У Цзюнь улыбнулся и не спеша стал спускаться по дорожке прямо на берег озера.       Магистр постоял некоторое время в задумчивости, и все же последовал за ним. На берегу, у самой воды Цзе У Цзюнь наклонился и медленно провел ладонью по спокойной глади озера – гладкая, как шелк, поверхность создала медленные длинные волны.       - Видите эти волны, Магистр? Если не тревожить озерную гладь, сами по себе они не возникнут. Но стоит ее коснуться и они нарушат покой водного зеркала. И чем сильнее, тем глубже и длиннее окажутся волны…       Много лет назад Вы, Магистр, бросили на дно уединенного глубокого горного озера обломок скалы. Озеро вышло из берегов, родился поток, и устремился вниз по ущелью, вбирая в себя мелкие реки и ручейки. Сейчас это мощный водопад, готовый снести на своем пути обломки скал, подобные тому, который стал причиной преображения озера. Сейчас поток наполняет чашу нового горного озера. Воды слишком много, а чаша неглубока… Как Вы думаете, как скоро она переполнится, и огромная масса воды сломает все на своем пути?..       - Цзе У Цзюнь, - потрясенно усмехнулся Магистр и покачал головой, - это жестоко.       - Ничуть, господин Вей. Вы совершенно правы, указывая на риски и возможные проблемы с обществом, но ведь это лишь одна сторона, и, скажем так – вероятная. Вы думаете, что сможете остановить водопад? Вы собираетесь укрепить берега, выстроив на его пути высокие стены? Хорошо, но что это даст? Вы лишь выиграете время. И в данном случае слово «выиграете» не подходит, скорей время Вы потеряете. А водопад рано или поздно переполнит озеро и сломает любые стены, Магистр. Это природа. Стихия, если хотите.       Магистр слушал и, наверное, впервые в жизни был смущен. Никогда ни с кем не говорил он о личном раньше, да и не стал бы ни за что говорить сейчас. Лишь изящество, с которым Цзе У Цзюнь вел сложную беседу, невольно заставило его разговориться.       - Неужели… все обстоит действительно так?.. – сказал он, стараясь не глядеть на Цзе У Цзюня.       Силуэт главы клана Лань возвышался над берегом, отражаясь ослепительно белым в темной воде и лунный свет красиво серебрил его темные волосы под лобной лентой. Вей У Сянь ничего этого не замечал, пытаясь унять сердце. А оно ударяло в горло, в уши, в голову, билось так сильно, словно готово было разорвать грудную клетку, выпасть и разбиться о землю. И остро не хватало воздуха. Настолько, что кружилась голова.       Не так уж много времени прошло с момента, когда он, убежденный в своей правоте на все сто, покинул комнату Лань Чжаня. Да, ему было тяжело, но осознание правильности того, что он делает, придавало сил. Сейчас же все было иначе, и намного сильнее.       Он даже не пытался анализировать аргументы Лань Си Ченя – его топил тот самый «водопад». Именно сейчас яснее ясного вспомнились слова Лань Чжаня, сказанные в бреду – подробнейшим образом, в деталях, со всеми взрывающими мозг интонациями, и конечно он сам - без тиары и лобной ленты.       В ушах Вей У Сяня звучал его тихий, умоляющий голос, он кожей чувствовал его холодные пальцы в ладонях, видел сомкнутые глаза, капельки крови из-под ресниц, кровь на губах… «…больно любить, когда тебя нет…»       - Вы слишком жестоки… - с трудом выговорил он и, наклонившись к воде, несколько раз плеснул ею себе в лицо, в надежде, что это поможет прийти в себя. Глава клана Лань, увидев это, покачал головой.       - Из нас двоих, находящихся здесь, жесток точно не я, - сказал он. – Внутренние законы, особенные черты характера и то «монашество», о котором Вы говорили, господин Вей, – лишь одна сторона личности Ван Цзи. Она, безусловно, очень сильна и Вы правы – во многом именно поэтому он Верховный маг. Но есть и другая, тщательно скрываемая от чужого глаза. Судя по тому, что даже Вы плохо ее себе представляете, он прятал ее и от Вас. Но она не менее сильна, поверьте на слово.       Лань Си Чень умолк.       «Если сказанного окажется недостаточно, значит я неправ и вмешиваться больше нельзя. И вообще - пора возвращаться к Ван Цзи», – подумал он. Он уже хотел попрощаться и оставить Вей У Сяня наедине с собой, как…       - Бывает, я скучаю так, - услышал он тихий голос Магистра, - что на стены лезть готов. Иногда удается себя уговорить и живу какое-то время, занятый делами. Мы пять лет не общались… Я уж и забыл, как слушать его, как говорить с ним, ощущать всегда рядом.       - Странно изменило вас обоих время, Магистр.       - Странно?       - Очень. Ван Цзи чем старше, тем становится все более мятежным, Вы же – напротив – пытаетесь следовать правилам. У обоих выстроилась устойчивая жизненная позиция на этой почве. Но сильнее всего меня удивляет, конечно, не это…       - Есть что-то, что может удивлять еще сильней? - Магистр нервно усмехнулся.       - Может. Вы перестали общаться почти пять лет назад, но по-прежнему очень близки. Так бывает крайне редко, если вообще бывает. Наверное, это мой самый сильный аргумент в нашей сегодняшней беседе. Пожалуйста, подумайте об этом со всех точек зрения, Магистр. Вы во всем правы, и я во многом согласен с Вами, но чувства нельзя не учитывать совсем. Кто знает, – будет ли у Вас шанс прожить свою жизнь еще раз? Будет ли такая возможность у Ван Цзи?..       Вей У Сянь молчал. В душе он переживал сильнейшее смятение. С одной стороны он крепко стоял на том, что ни в коем случае не позволит, чтобы Лань Чжань пострадал, с другой - отчетливо осознавал, что не сможет совсем не видеться с Верховным заклинателем, потому что знал, что их чувства взаимны и взаимны давно.       Если бы Цзе У Цзюнь мог предположить до какой степени порой он скучал! Если бы хоть малейшее представление имел, как он жил эти пять лет с отрезанным куском души, думая каждый день – что сказал бы Лань Чжань, что бы сделал в той или иной ситуации…       А сны?       Известный бесстыдник Вей У Сянь вспыхивал от кончиков пальцев на ногах до макушки каждый раз, стоило ему лишь вспомнить то, что видел во сне едва ли не каждую ночь, и как мучило его сильнейшее притяжение к самому близкому другу.       - Сказать честно, Цзе У Цзюнь - страшновато… - сказал он дрогнувшим голосом.       - Я понимаю, Магистр, - мягко ответил глава клана Лань. – Все это очень трудно, конечно. Но на меня Вы всегда можете рассчитывать. Я поддерживал Вас с Ван Цзи, еще когда Вы в одиночку воевали со всем миром, а сейчас поддержу тем более. Благополучие брата – все для меня.       - Хорошо, я подумаю. Даю слово.       - Спасибо. Это дорогого стоит.       Они раскланялись, и глава клана Лань отправился в обратный путь. От озера дорожка поднималась по горе вверх, к лесу, и Магистр невольно следил, как статная фигура Цзе У Цзюня поднимается на гору, как лунный свет отражается в белых одеждах: чем выше, тем ярче их сияние.       Магистр смотрел вслед и никак не мог понять, что же его беспокоит. Впервые он обговорил с кем-то свои личные глубинные сомнения, но – как будто забыл что-то важное. Когда светящаяся в темноте фигура готовилась вступить в тень деревьев, Магистр понял в чем дело.       - Так как же бессмертие?.. – крикнул он. - Он шел к этому всю жизнь… Фигура в белом замерла на границе света и тьмы. «А это сильный аргумент, - подумал глава клана Лань. – Пусть поздно, но все-таки Вы вспомнили об этом, Магистр».       - Вот и узнайте, – нужно ли оно ему на самом деле?.. – с улыбкой отозвался он и, махнув на прощанье рукой, исчез в чаще.

***

      Вернувшись в Облачные глубины, Цзе У Цзюнь сразу направился в цзинши, но встретился с братом на террасе – Ван Цзи стоял, прислонившись к стене. Он был полностью одет – даже тиара и лобная лента были на месте. Величественен, молчалив, отрешен, как всегда, лишь пылающий взгляд говорил главе клана о том, что творится у него внутри на самом деле.       Лань Си Чень смотрел на брата и сердце его сжималось – за то время, пока тот пробыл в беспамятстве, он заметно похудел, и как бы сейчас ни старался сохранять обычный свой облик, внимательный взгляд родного человека замечал эти, казалось бы, несущественные детали: чуть более бледный тон кожи, склоненная на грудь голова, едва заметно дрожащие пальцы, устало опущенные уголки губ, и самое главное – частое короткое дыхание.       «Ван Цзи конечно стоит еще лежать хотя бы пару дней, но разве заставишь этого упрямца?» - подумал Цзе У Цзюнь.       - Почему ты здесь? – спросил он вслух. – Ночь холодная, стоит ли так сразу?       - Захотелось на воздух, - ответил тот глухо. – Посмотри, какая Луна сегодня.       - Да, красиво. Но боюсь, ты простудишься. Ты еще не окреп окончательно.       Вдруг Ван Цзи усмехнулся и посмотрел на брата: в еще мгновение назад пылающем болью взгляде сейчас сияли смешинки. «Вот это перемены!» – подумал невольно глава клана Лань. Он вообще не помнил, когда последний раз видел брата улыбающимся, а тут – тихий смех, пусть и короткий, но все же!       - Ты смеешься? – невольно вырвалось у него.       - Сычжуй кормил меня все то время, пока тебя не было.       - Это было …вкусно? – спросил Лань Си Чень все еще под впечатлением.       - Это было много. А я много не ем, ты же знаешь, – он снова усмехнулся. В этот раз усмешка была очень странная. Цзе У Цзюнь даже подумал, что брат в его отсутствие вместе с ужином угостился немалой толикой "Улыбки императора", но по тому, как тот поспешил отвернуться, он все сразу понял.       - Он вернется, - мягко сказал глава клана.       Ван Цзи не сразу ответил, он спустился с террасы и протянул руку к ближайшему дереву. Горстка пушистого снега с потревоженной ветки скользнула в его ладони и Ван Цзи окунул в нее лицо.       Лань Си Чень тут же вспомнил похожий жест Магистра Вея во время их разговора у озера – момент, когда Вей У Сянь плеснул себе в лицо ледяной озерной воды… Сейчас, сопоставив эти два действия он окончательно утвердился в своих предположениях: горный водопад обязательно разрушит любые скалы, любые стены на своем пути. И произойдет это очень скоро.       - Не уверен, - отозвался Верховный заклинатель, не отнимая рук от лица. – Я страшно устал... За эти годы мне удалось привыкнуть к тому, что его нет. Я почти смирился с тем, что он никогда… - он запнулся, - не придет. Но сегодня - несколько минут нашей встречи, пару слов и я снова схожу с ума. Я кем-то проклят, скажи?..       - Ван Цзи…       - Это похоже на пламя. Оно сожжет меня, если не найдет выхода.       - Тебе придется держаться в любом случае. Такова карма.       - Я не справляюсь.       - Справишься. Потому ты и Верховный маг, - сказал Цзе У Цзюнь. - Тебя не случайно избрали единогласно – ты в разы сильнее всех глав кланов, и меня в том числе.       - Почему так…       - Ты всегда таким был. С детства во всем тебе хотелось дойти до самой сути, до самого максимума. Мощь твоей духовной силы, по-видимому, имеет обратную сторону «медали»: способность к сильным чувствам. Возможно, одно без другого не существует?       - Я надеялся, что смогу со временем управлять этим.       - Ты и управляешь, вот уже пять лет. Но тебе сложней, чем кому-либо, Ван Цзи. Ведь ты борешься с самим собой. Сам – со своей же духовной мощью. А это очень сложно.       Ван Цзи отнял руки от лица. Взгляд его и сам он весь совершенно преобразился - перед Цзе У Цзюнем теперь был уже Верховный заклинатель. И кажется, ему в голову пришла какая-то мысль...       - Через неделю день твоего рождения, – сказал Лань Ван Цзи. - Судя по изумлению на лице, ты снова об этом забыл?       Цзе У Цзюнь округлил глаза: он и правда – забыл! Последнее время настолько привык к мыслям о других, что совершенно не думал о себе. А ведь праздник в этом году был особенным – глава клана Лань вступал в так называемую «пору мудрости».       - Но… - растерянно протянул он. – Ты застал меня врасплох, Ван Цзи.       - Я собираюсь устроить прием, - твердо сказал Лань Ван Цзи. - «Пора мудрости» главы клана Гу Су Лань – важное событие. Нас не поймут, если мы проигнорируем это.       - Но, возможно, мы обойдемся семейным кругом?.. – попытался возразить Цзе У Цзюнь.       - Таково мое решение, глава клана, – сообщил Верховный заклинатель «государственным тоном». – Будут приглашены все главы значимых кланов с семьями, в том числе Цзян Чен, Цзин Лин, Не Хуайсан…       - ...и Магистр Вей У Сянь! – выпалил Цзе У Цзюнь.       Теперь уже Верховный заклинатель потерял дар речи. В один момент его аура вспыхнула алым пламенем. Ван Цзи, конечно, тут же справился с собой, вновь преобразившись в Верховного владыку, но ответить все равно ничего не смог.       - Если приглашать всех, то господина Вея мы игнорировать не можем никак, - откровенно давил Цзе У Цзюнь. – Ты сам сказал: нас не поймут.       На лице Верховного заклинателя застыло нечитаемое выражение.       - Кажется, я переиграл тебя, Ван Цзи? – как ни в чем не бывало уточнил Цзе У Цзюнь.       - Будешь лично встречать каждого, - процедил тот сквозь зубы. В глазах его сверкнули молнии, и, гордо подняв голову, он отправился в цзинши.       - Договорились, господин Верховный заклинатель! – сказал Цзе У Цзюнь, не сдерживая довольную улыбку, благо брат уже не мог ее видеть.       Только она довольно быстро сошла с его лица, и Цзе У Цзюнь выругал себя за невнимательность: у самого входа в комнату Ван Цзи вдруг склонился вперед и прижал руку к солнечному сплетению.       Его по-прежнему мучила боль, но он умудрялся вести себя так, что даже его – родного брата, умело удержал в неведении.       - Ты поправишься, Ван Цзи, - прошептал Цзе У Цзюнь. – И очень скоро.