Сердце Ван Цзи

      Целую неделю в Облачных глубинах шла подготовка к праздничному приему. Непривычно, хлопотливо, странно. Странно потому, что в клане Гу Су Лань негласно не приветствовались приемы. Школу заклинателей провести – сколько угодно раз в году. Правила изучать – пожалуйста. Медитации и духовные учения, опять же - добро пожаловать. Но праздничный прием – как его вообще проводить? И зачем?       Цзе У Цзюнь все семь дней до начала торжества чувствовал себя не в своей тарелке. Несколько раз за это время он пытался поговорить с братом, и все же убедить его не делать все с таким размахом. Но Верховный заклинатель был непреклонен и пришлось смириться.       Глава клана пытался как-то помочь с приготовлениями, но Хань Гуан Цзюнь направлял его активность исключительно на воспитание адептов – всю неделю Цзе У Цзюнь вел занятия у младших совершенствующихся, а старшие и сам Верховный маг были заняты подготовкой. Когда наконец накануне Верховный заклинатель собрал всех старших и пригласил Цзе У Цзюня, выяснилось, что помимо торжественного пира будет небольшой турнир: фехтование, стрельба из лука и… (вот этого глава клана Лань не ожидал совсем!) – состязание в мастерстве слова.       - Ван Цзи, ты все красиво придумал, - сказал он брату, когда они остались одни, - но может быть достаточно будет фехтования и стрельбы? Зачем что-то еще?       - Это идея Сычжуя, мне она показалась красивой. А ты будешь оценивать – ты же входишь в «пору мудрости» - ответил Верховный заклинатель, устраиваясь за гуцинем. Тонкие пальцы нежно поглаживали струны, он собирался играть.       - Но в Гу Су Лань не очень принято много говорить, Ван Цзи, - возразил Цзе У Цзюнь. Верховный заклинатель тронул струну, и она пропела гулким звоном.       - Мы молчим 365 дней в году. Не будет преступлением, если один из них будет посвящен красноречию.       - Но…       - Дай молодым развлечься. Время проходит слишком быстро, ты это знаешь лучше меня, – сказал он серьезно, и Цзе У Цзюнь не стал больше спорить.       Он вышел из комнаты брата, оставив его наедине с музыкой и вскоре из-за закрытой двери раздалось мелодичное звучание гуциня. «Время проходит слишком быстро, - думал он, - в этом ты прав. Ну что же – «пора мудрости», значит «пора мудрости». Казалось бы, не так давно я был юношей…»       Цзе У Цзюнь отправился к источнику. Последнее время он часто бывал здесь, когда нуждался в уединении и хотел подумать о чем-нибудь спокойно. Завтра Гу Су соберет гостей. Он знал, что будет рад видеть всех – в конце-концов, не так уж часто последнее время они собирались вместе. Больше всего, конечно, ему хотелось видеть господина Вея. Он очень надеялся, что приглашение, которое послал ему брат, он все же примет и придет.       Очень важно, чтобы он пришел. А еще, глава клана хотел видеть Цзян Чена и даже слегка волновался перед встречей. Он прекрасно понимал, что именно завтра в непринужденной обстановке, с вином (так и быть – он готов немного выпить ради этого!) появится возможность поближе пообщаться с ним.       Глядя на незамерзающую поверхность источника, Цзе У Цзюнь вдруг осознал, что на самом деле очень даже не против поговорить, но далеко не с каждым. Вот, с Цзян Ченом, к примеру – да. О чем угодно. Сколько угодно. Глава клана Цзян казался ему очень закрытым человеком. Что его интересует больше всего? О чем он думает? Что ему нравится или не нравится и почему? Он настолько задумался, что не заметил, как прошло время и лес окутали мягкие зимние сумерки.       Цзе У Цзюнь уже решил было уходить, как вдруг услышал плеск воды в источнике. Сказать, что он был удивлен – значит ничего не сказать. Зимой источником пользовались исключительно в бытовом плане – брали воду для приготовления пищи и омовений. Грели воду в бочках, и многие теплолюбивые адепты особенно любили именно зимние «бани». Кому могло прийти в голову нырять в ледяной источник в разгар зимы???       Цзе У Цзюнь попытался побороть любопытство и все же оставить странного купальщика его странному наслаждению, но желание понять происходящее в клане, как его главы, все же одержало верх. Как можно тише он спустился по дорожке поближе к деревянному помосту и, когда разглядел купальщика, едва не вскрикнул от возмущения.       В источнике был Верховный заклинатель - Ван Цзи собственной персоной! Прямо так – в чем мать родила он стоял чуть поодаль, прячась за выступом скалы, и спокойно предавался омовению. Иногда он зачерпывал воду, плескал себе на грудь и какое-то время держал ладонь на солнечном сплетении. «Пытается избавиться от боли? – думал Цзе У Цзюнь. – Но это вряд ли поможет. Пока господин Вей не вмешается, смещенное Ядро будет болеть». Но, как оказалось, брат купался в источнике не только поэтому.       Цзе У Цзюнь был впечатлен количеством масел и ароматов, которые брат принес с собой. Он трижды тщательнейшим образом промыл волосы, затем… Цзе У Цзюнь отвернулся, в один момент поняв все. Ему стало стыдно, что он бесцеремонно подглядывал за братом, тем более, что смысл его ночного ледяного купания стал совершенно ясен. Ледяная вода лечебного источника сама по себе это: бархатная сияющая кожа на следующий день, ясный взгляд и свежесть губ, блестящие густые волосы, легкость во всем теле, которое не будет знать усталости еще двое-трое суток после.       Цзе У Цзюнь понимал: он ждет его – Магистра - он хочет выглядеть завтра во всем блеске своей красоты. Хотя – куда уж красивей?.. Только в этом может быть причина, по которой еще не оправившийся от ранений Ван Цзи мог купаться зимней ночью в ледяном источнике! «А если простудится и заболеет?! – думал он взволнованно. – Вот рисковый!». Обнаруживать себя, конечно, Цзе У Цзюнь не стал, но с этого момента переживания за здоровье брата всерьез беспокоили его.       К счастью, в этот раз все обошлось. Утром никаких признаков простуды у Ван Цзи не было обнаружено и Цзе У Цзюнь успокоился. Однако сразу начались нешуточные волнения по поводу приема гостей, глава клана помнил, что обещал брату лично встречать их. Он никогда не занимался ничем подобным, и чувствовал себя ужасно, но данное слово обязывало, и он собирался его держать.       Правда все оказалось намного проще - от встречи гостей его молча избавил Сычжуй. Он и еще двое молодых адептов Гу Су незаметно оттерли его в сторону и заняли позицию у ворот. Цзе У Цзюнь вздохнул облегченно.       - Не думал же ты, что я всерьез заставлю тебя это делать? – услышал он у себя за спиной.       - Но ты говорил.., - начал Цзе У Цзюнь и обернулся. Больше он ничего не смог сказать, потому что забыл слова. Все до единого.       Перед ним был небожитель, не иначе. Ван Цзи светился изнутри, глаза сияли, тщательно уложенные волосы красиво падали на спину и плечи, мягкие алые губы хотели улыбаться, но он не позволял им, отчего на лице ожило выражение легкой иронии. Светло-серую с серебром мантию Верховного заклинателя на талии охватывал широкий серебристый пояс с длинными кистями, новая необычная тиара украшала гордую голову… Цзе У Цзюнь не смог бы описать собственное впечатление от увиденного, даже если бы ему заплатили гору серебра!       - Ты… роскошен, Ван Цзи, – вырвалось из глубины души Цзе У Цзюня прежде, чем он успел подумать, стоит ли говорить что-либо. Тогда Верховный заклинатель улыбнулся. И (о, лучше бы он этого не делал!) Цзе У Цзюнь был потрясен его мягкой, сияющей улыбкой: она раскрылась дивным цветком, и ей тут же вторили глаза – тихой гордой радостью. Но кроме радости, в них притаился немой вопрос… Пусть Ван Цзи и делал вид, что это не так, да только Цзе У Цзюнь с некоторых пор понимал его без слов.       - Ты не должен сомневаться ни секунды, - сказал он твердо. – Даже я в полном шоке. А я всего лишь брат Верховного заклинателя. Конечно, он шутил в последних своих словах, конечно хотел подразнить гордого красавца, но никак не ожидал той реакции, что последовала: Цзе У Цзюнь внезапно оказался в объятиях Ван Цзи.       - Я очень тебя люблю… Сегодня только твой день, – горячо прошептал он ему в самое ухо.       Цзе У Цзюнь был растерян, растроган, обескуражен и непрошеные слезы заблестели в глазах.       - В любом случае знай – я всегда на твоей стороне, - тепло сказал он. - Я тоже очень люблю тебя и горжусь каким ты стал, брат. Будь счастлив всегда.       - Сегодня должен быть счастлив ты, я собираюсь делать для этого все невозможное.       - Невозможное? – хотелось смеяться сквозь слезы, и Цзе У Цзюнь рассмеялся. И ни одна живая душа не имела понятия о том, какой ужас наполняет его сердце на самом деле: «А если Магистр не явится? Ван Цзи счастлив одним лишь ожиданием, одной вероятностью того, что он придет… Что если тогда у озера я не смог убедить его? Что если он так и не решится?.. Это будет настоящий кошмар…»       Ближайший час Цзе У Цзюнь был сам не свой из-за этого. Лишь появление Цзян Чена немного отвлекло его от тревоги. Потому ли, что глава клана Цзян был сногсшибательно прекрасен? Потому ли, что они сразу встретились взглядами и некоторое время внимательно смотрели друг на друга, прежде чем поздороваться как положено по этикету? Все же, Цзе У Цзюнь был невероятно благодарен ему за это негромкое:       - Я могу чем-нибудь помочь, Цзе У Цзюнь? – Цзян Чен сразу же понял, что его что-то сильно тревожит. Тогда Цзе У Цзюнь впервые решил оставить церемонии.       - Что, очень заметно? – спросил он, словно прыгнул в холодную воду.       - Вряд ли видит кто-то еще, - ответил Цзян Чен немного смущаясь. – Но я вижу.       - Почему? – спросил он так, чтобы слышать мог только Цзян Чен.       - Мне слишком трудно говорить об этом Вам, - ответил тот, смутившись еще больше. И тут непонятно откуда взялась эта смелость:       - Тебе, - сказал тихо Цзе У Цзюнь, и пристально взглянул Цзян Чену в глаза.       - Что? – отозвался тот изумленно.       - Мне слишком трудно говорить об этом ТЕБЕ, – повторил Цзе У Цзюнь фразу Цзян Чена, особо выделяя последнее слово.       А дальше – он не помнил, что говорил Цзян Чену и как проводил его к столам. Он помнил лишь его глаза и теплую улыбку. От одного этого за плечами вырастали крылья и именно это помогло пережить момент, когда последний гость был усажен наконец за личный праздничный стол, и это был не Магистр!       Цзе У Цзюнь боялся взглянуть на брата, представляя масштаб душевной катастрофы Ван Цзи, но спустя долгую минуту он и все присутствующие услышали легкие шаги у входа в праздничный зал.       - Приветствую, Хань Гуан Цзюнь, господин Верховный заклинатель, и Вас, Цзе У Цзюнь - глава клана Лань! – а вот это был уже Магистр!       Цзе У Цзюнь повернулся к говорящему, забыв сделать приветственный поклон, - у него едва не остановилось сердце, едва прозвучали мягкие, чуть насмешливые интонации господина Вея. Но Верховный заклинатель воистину великий человек – он не забыл ничего! Он поклонился, выдержанно и с достоинством поприветствовал того, кого с нетерпением ждал пять лет и еще неделю, к появлению которого готовился самым жестоким образом, из-за кого сиял сегодня всем своим великолепием!..       - Магистр, Рад видеть Вас в Облачных глубинах, - сказал он. Вей У Сянь поклонился в ответ и не удержался – поднял глаза.       - Лань Чж… - произнес он одними губами, и умолк, не договорив. Горло в момент пересохло, сердце пропустило несколько ударов, глаза вспыхнули огнем. Магистр видел Лань Чжаня тысячу раз - и во всем блеске, и раненым, и умирающим, и всегда готов был сказать что-нибудь, но сейчас совершенно потерял дар речи. Лань Чжань был совершенно другой, чем в их последнюю встречу - нереально прекрасный, величественный и совсем не похожий на того человека, что шептал ему нежные слова о любви…       Магистр был и потрясен, и растерян, да еще душа его так рванулась к сдержанному человеку в серой мантии с серебром, что внутренний настрой на правила и приличия был разрушен во мгновение ока. Поняв, что теряет над собой контроль, Вей У Сянь смущенно улыбнулся и поклонился еще раз, в надежде, что поклон поможет скрыть непрошеные слезы.       Если кто-то со стороны и наблюдал эту сцену, то не придал бы ей особого значения. Вроде ничего особенного не происходило: Верховный заклинатель и Первый господин Лань со спокойным достоинством приветствовали гостя, а тот выказывал всяческое уважение хозяевам, учтиво кланяясь и улыбаясь. И только Лань Си Чень физически чувствовал высоковольтное напряжение дьявольских усилий Вей Ина и Лань Чжаня по сдерживанию сильных эмоций. Сбившееся дыхание и слезы Магистра, полный тепла и сияющей радости взгляд Верховного заклинателя, - темный, горячий, словно разлившаяся лава, его ладонь, дрогнувшая на рукояти меча…       Они не касались друг друга, но и на расстоянии между этими двумя искрил воздух. «И это так, пока - «нельзя»? Что же произойдет, когда будет «можно»???» - невольно подумал Цзе У Цзюнь. Он почувствовал себя лишним настолько, что хотел бы провалиться сквозь землю, если б мог. Но все же кто-то должен пригласить гостя к столу…       - Рад, что Вы смогли посетить наш скромный праздник, Магистр, - сказал он как можно учтивей. Закрывая спиной Вей У Сяня от глаз Верховного заклинателя, Цзе У Цзюнь дружески приобнял его за плечи и повел к столам. По пути он успел сказать несколько слов, чтобы подбодрить его.       - Судя по всему, Вы хорошо обдумали наш разговор, раз Вы здесь, – сказал он, не убирая светской улыбки с губ.       - Надеюсь, я не ошибся, - с трудом ответил Вей У Сянь, голос его слегка хрипел. Провожая Магистра к столу, Цзе У Цзюнь случайно встретился глазами с Цзян Ченом. Поэтому ли, или еще по какой-то причине, но Цзе У Цзюня горячей волной затопил непривычный азарт. Ему хотелось шутить и даже выпить вина. Откуда это? Почему? Он не понимал.       - Вам нужно выпить, Магистр, - сказал он. – Оставьте лишние мысли.       - И это Вы говорите мне? – ответил Вей У Сянь, невольно разглядывая гостей, в надежде отыскать среди них одно единственное лицо. Но именно его пока нигде не было видно. Однако настал момент и гости заняли свои места за столами. Тогда Вей У Сянь и все, кто присутствовал на приеме, услышали голос Верховного заклинателя.       Это было необычно. Хань Гуань Цзюнь редко произносил речи, но видимо сегодня и был тот самый редкий случай. Магистр ловил взглядом каждое едва заметное движение заклинателя, для всех остальных кажущегося неподвижным. Он слушал голос Хань Гуан Цзюня, словно самую прекрасную музыку, и она заставляла сжиматься его сердце в сладкой тоске. Таким, как сейчас, в образе власть предержащего Магистр слишком давно не видел его, и как будто узнавал заново: величественные взгляды, уверенность, даже жесткость интонаций, яркая, едва ли не подавляющая красота…       Но не только все это так сильно взволновало Магистра. Его до крайности беспокоило, что с тем же восхищением, что и он, на Верховного заклинателя смотрели многие. Незаметно оглядываясь на окружающих, Магистр замечал восторженные взгляды молодых адептов и почтительные – старших, слушающих Верховного заклинателя с большим вниманием.       В этот момент он ужасно стушевался и засомневался, - его переполнили мысли об ошибочности принятого решения. Ему казалось сейчас, что между ним и таким Лань Чжанем лежит огромная пропасть. И пропасть эта непреодолима никакими чувствами, будь они трижды взаимны.       «Зачем я здесь? – думал он. – Реально ли что-то изменить? Пять лет немалый срок - Цзе У Цзюнь может ошибаться. А в бреду можно признаться в любви хоть парадным воротам клановой обители Гу Су Лань…». Но от попыток встать и уйти его удержали врезавшиеся в память слова Лань Чжаня, сказанные умоляющим нежным шепотом всего неделю назад: «…больно любить, когда тебя нет…». Скрепя сердце, Вей У Сянь остался.       Этот прием напоминал ему пытку: каждый случайный взгляд Лань Ван Цзи казался ему или недовольным, или слишком отстраненным, или равнодушным, или чересчур напыщенным, или просто холодным. Не очень справляясь с переживаниями, Магистр неожиданно отлично вписался в общество – сам того не замечая, он разговорил в зале всех, даже самых скромников и молчунов.       После завершения официальной части, когда гости вышли из-за столов и с чарками вина завязали непринужденные беседы друг с другом, Магистр Вей выпил, наверное, с каждой отдельно стоящей группой заклинателей. Он со всеми успел пошутить, где-то рассказал пару пошлых анекдотов, и заклинатели неожиданно поддержали его слегка шутовской настрой. Парадокс, но страх неизвестности, сильные чувства к Верховному Магу, тоска о прошлом и мучительные сомнения в интерпретации настоящего превратили его в прежнего Вей У Сяня – насмешника и балагура.       Если бы он знал, что за каждым его шагом в этот вечер с не меньшим волнением и сомнениями пристально наблюдает тот, кто неделю назад откровенно говорил ему о своих чувствах, - изменил бы Магистр свои неподобающие манеры?.. Вей У Сянь чувствовал себя страшно одиноким, брошенным на произвол судьбы в недосягаемо прекрасной Вселенной «ГУСУЛАНЬ».       А Верховный маг с ужасом считал выпитые им бокалы вина: 3, 5, 6,..10… «Он когда-нибудь остановится?!» - думал он напряженно.       И самое удивительное было в том, что неукротимый Вей У Сянь совершенно не пьянел – ни речь его, ни походка, ни жесты не менялись никак. Он по-прежнему уверенно передвигался по залу, заговаривал с заклинателями, улыбался умопомрачительной своей улыбкой, смеялся, показывая великолепный ряд белоснежных зубов…       Его алая лента в черной гриве волос словно «маячок» появлялась то там, то здесь и везде его принимали с распростертыми объятиями, внимали словам, разглядывали с восторгом и почтением. Ядовитая ревность закралась в душу Лань Ван Цзи. Больше он ни минуты не собирался наблюдать подобного! Он срочно решил вмешаться и спешно объявил начало турнира.       Молодые адепты во главе с Лань Сычжуем и Цзин Лином радостно высыпали на тренировочное поле. Там уже были приготовлены мишени, обозначены расстояния, откуда участникам предстояло стрелять из лука и даже огорожены места для желающих наблюдать процесс. Надо сказать, что турнир, даже в такой – совершенно дружеской интерпретации - привлек внимание абсолютно всех. Негласная конкуренция между кланами лишь разогрела любопытство – какому из них на этот раз достанется слава сильнейшего? А не выпившая и чарки молодежь, конечно, скучала и рвалась в бой.       Когда старшие представители кланов во главе с Верховным заклинателем заняли места «в зрительном зале», обеспокоенный Хань Гуан Цзюнь не заметил среди них алой ленты Вей У Сяня. Разволновавшись окончательно, он во что бы то ни стало решил его найти. Сначала он было подумал предупредить Цзе У Цзюня, но увидев, как увлеченно они о чем-то беседуют с Цзян Ченом, решил им не мешать: он был страшно рад, что брат наконец оставил затворничество и, кажется, обрел друга.       Глядя на то, как они близко склоняются друг к другу, как улыбается брат, как светятся его глаза, он не заметил, как сделал несколько глотков вина. Голова закружилась, стало тепло, Верховный заклинатель чуть успокоился, но совсем от переживаний это не избавило. Радовало то, что в этот раз все было под контролем: за годы разлуки с Вей У Сянем он выпил в одиночку столько, сколько, наверное, не выпил за всю жизнь и что-то похожее на иммунитет наконец выработалось в его совершенно неприспособленном для вина организме.       Прямо так – с бокалом вина в руке он незаметно оставил общество и вернулся в зал приема. Он был пуст. Лань Чжань пересек его по диагонали, почти не ощущая ног. Сердце билось все сильней и сильней…       «Вот я сейчас его увижу, и что скажу? Что я соскучился так, что жить больно? Что выпил все вино в Гу Су и окрестностях? И что он ответит? Что у него давно своя жизнь?.. Нет, так невозможно!…» - подумал Лань Чжань и торопливо глотнул вина.       «Но почему-то ведь он пришел сегодня… - продолжал он размышлять. - Не только же ради праздника Цзе У Цзюня, - они никогда не были друзьями… Нет! Я должен понять, чего он хочет!» - Лань Чжань снова сделал глоток, и решительно отправился искать Магистра.       Он подробнейшим образом обошел зал и все примыкающие помещения – Вей Ина не было нигде. Лань Чжань допил вино и, скрепя сердце, все-таки вернулся к обществу. Он очень нервничал, ему хотелось переброситься хотя бы парой слов с братом, но снова не решился мешать – Цзе У Цзюнь и Цзян Чен с азартом болели за своих адептов и подзадоривали друг друга, как заочные соперники.       От количества выпитого, от переживаний или от всего вместе сразу, но вино все-таки ударило в голову Лань Ван Цзи. Именно в этот самый момент он наконец и обнаружил Магистра: тот, как ни в чем не бывало, наблюдал за турниром, переговариваясь с Не Хуайсаном.       Жадно разглядывая до боли знакомый силуэт напротив, Лань Чжань заметил, что Магистр очень мрачен. Вино ли было тут причиной? Но самое поразительное было в том, что он по-прежнему пил, и по-прежнему был трезв!       Увидев это, прилично захмелевший Лань Чжань возмутился до глубины души, и неизвестно чем бы все закончилось, если бы он не вспомнил о том, что он Верховный заклинатель и надо как-то «руководить коллективом». А вспомнил он потому, что азартная молодежь, завершив турнир, предложила старшему поколению игру «в яблочко». Хань Гуан Цзюнь даже протрезвел немного: «яблочко» была напрямую связана с риском и играть в нее на нетрезвую голову просто опасно.       Суть игры сводилась к тому, что один из ее участников – «мишень», удерживал на ладони маленькое яблочко, а второй – «охотник» должен был сбить его, не причиняя малейшего вреда «мишени». Сбивать яблочко по правилам игры можно как угодно: можно стрелять из лука, можно метко бросить талисман любого содержания, можно мечом или кинжалом, или любым другим магическим оружием. Промахнувшийся выбывает из игры - соответственно, «мишень» должна уметь ловко уворачиваться от каждого промаха.       Эту игру придумал кто-то из старших представителей Гу Су Лань в незапамятные времена для развития бесстрашия и ловкости у молодых адептов, но сейчас играли в нее подпольно, так как официально на нее был наложен запрет. Лань Чжань был и на месте «мишени», и на месте «охотника» еще во времена, когда игра применялась в процессе официальных тренировок адептов, и ни разу не промахнулся. Но это было давно и Лань Чжань тогда еще не знал вкус вина…       Быстро прикинув, сколько уже выпито на приеме старшим поколением заклинателей, Верховный маг решил безоговорочно остановить инициативу молодых. Но, то ли он был слишком нетрезв, и опоздал вовремя отреагировать на происходящее, то ли сама судьба была против – он не успел ничего сделать: место «охотника» занял Цзян Чен, а на место «мишени» с азартной улыбкой встал Лань Сычжуй.       Конечно, «яблочко» была очень зрелищной игрой и решение сыграть в нее под конец дня рождения главы клана Лань выглядело даже логичным, но Верховный заклинатель не радовался затее, переживая за возможные последствия. Однако незаметно оказавшийся рядом Цзе У Цзюнь, обняв брата за плечи сказал: «Не волнуйся, просто держи зону полета под контролем. Ты в любой момент сможешь повлиять на траекторию. Пусть играют. Посмотри на Сычжуя – он совершенно счастлив!»       Лань Ван Цзи невольно взглянул в глаза брату: вот кто был по-настоящему счастлив! Цзе У Цзюнь не сводил восхищенного взгляда с Цзян Чена, он явно ждал, чем закончится первый раунд игры. И Ван Цзи не решился спорить – не ради этого ли он затеял прием и созвал гостей?..       А Цзян Чен действительно был прекрасен на боевой позиции. Он выпрямился, демонстрируя атлетичную, ладно скроенную фигуру, приподнятый подбородок, сосредоточенный, пронзительный взгляд и улыбку… Как она ему шла - открытая, чистая, счастливая! Яркий, сильный и старший - восхищенные взгляды молодых адептов всех кланов были прикованы к нему сейчас, и Цзян Чен знал, что не промахнется.       И, – на раз, два, три! Сосредоточившись, Цзян Чен взмахнул плетью, и описывая немыслимую по силе и кривизне дугу, Цзыдянь фиолетовой молнией прорезала темноту вечерних сумерек, точным ударом сбивая с ладони Сычжуя маленькое розовое яблочко!       Толпа восхищенно ахнула, а Лань Ван Цзи уловил за спиной едва слышное горячее «Браво…», произнесенное братом. Кажется, тот не дышал все это время. Под лавину аплодисментов улыбающийся Цзян Чен покинул площадку и Цзе У Цзюнь как-то слишком быстро растворился в толпе.       А на противоположной стороне площадки двое старших заклинателей вели нешуточный спор:       - Тебе точно не стоит играть, - увещевал один.       - Почему же? Мне хочется, – с усмешкой отвечал второй, делая очередной глоток прямо из кувшина.       - Сколько ты выпил, помнишь? – волновался первый.       - Ты что, статистику ведешь? – смеялся второй. – Не помню, конечно.       - Ну и не лезь. Покалечишь еще кого-нибудь!       - Спорим – не промахнусь?!       - Спорить? С тобой? Я что – псих?!       - Считай – договорились.       - Эй, ты что – серьезно? А ну - стой!       - Не паникуй. Главе клана не идет. Держи лучше, – сказал второй, протягивая остатки вина первому. - Только не вздумай выпить! – на этот раз в его голосе прозвучала легкая угроза и с достоинством дракона на игровую позицию «охотника» вышел Темный Магистр.       Не Хуайсан смотрел на него в полном шоке, и от волнения размахивал перед собой веером.       - Учитель Вей! – крикнул Сычжуй. - Учитель Вей готов играть? Со всех сторон посыпались возгласы одобрения и восторга, и только Верховный заклинатель не меньше Не Хуайсана был шокирован происходящим.       - Отлично – «охотник» есть! Нужна «мишень»! – подначивал старших Сычжуй. Он явно был не в курсе количества вина, выпитого Вей У Сянем. – Кому яблочко? Неужели нет храбрецов для Учителя Вея? – зазывал он весело. На первый призыв не отозвался никто и Сычжуй повторил:       - Так кому же яблочко?!       Все, кто находился в тот момент на площадке мгновенно притихли, услышав единственное короткое: «Мне!», произнесенное глубоким бархатным голосом. Издав довольный возглас, Сычжуй бросил яблочко в толпу, - туда, откуда пришел ответ.       Спустя минуту, к изумлению всех наблюдающих за игрой, неспешным шагом, полный спокойного достоинства, поигрывая яблочком одной рукой – подбрасывая его и ловя снова – на позиции «мишени» вышел Верховный заклинатель...       Все, кто до этого момента не проявлял интереса к игре, мгновенно присоединились к наблюдающим. Толпа загудела и когда Верховный маг поднял изящную ладонь с эффектно смотрящимся на ней яблочком, внезапно затихла так, словно «охотник» Вей У Сянь и «мишень» Хань Гуань Цзюнь находились на игровой площадке совершенно одни.       Выйдя на игру, обуреваемый легкомысленным азартом, Магистр оказался совершенно не готов принять в качестве «мишени» Лань Ван Цзи, Лань Чжаня… – его Лань Чжаня. Участием в опасной игре он скорей хотел отвлечь себя от непрекращающегося нытья разодранной в клочья души. Его переполнял адреналин. Вина он выпил очень много, но алкоголь больше не помогал, а сердце заходилось новыми приступами боли, любви, страсти, сомнений, разочарований и безумных надежд.       «…зачем же, Чжань-ге!» - мысленно кричал он, с ужасом осознавая, что играть придется в любом случае. Уж кто-кто, а он точно знал, что Лань Чжань, решившись на что-нибудь, уже не отступит. Он настолько не ожидал увидеть его здесь, что аж протрезвел, и лихая уверенность, которая была до этого, исчезла без следа.       Он проверял натяжение тетивы (Магистр собирался стрелять из лука), подбирал стрелу – тянул время как мог, пытаясь унять бурю в душе. Нет, он не сомневался в своей точности. Просто в роли «мишени» ну никак не должно было быть Лань Чжаня!.. Магистр ни за что не вышел бы «охотником», если б знал, что «мишенью» будет он. А теперь вариантов нет – упрямец Лань Чжань ни за что не отступит, значит и ему придется справляться.       Почему Хань Гуань Цзюнь решил сыграть с Магистром?.. Лучше всех знал сколько тот выпил, и не решился подставить под удар кого-то менее опытного чем он сам? Вероятная версия и отчасти возможно так оно и было, если смотреть с позиции Верховного заклинателя и организатора приема…       Но все же все было не так.       Когда Лань Чжань увидел, как Вей У Сянь отдает Не Хуайсану свой кувшин с вином, и выходит на позицию «охотника», им овладела целая гамма чувств. Самое первое – действительно страх: а вдруг промахнется? Но чуть позже Верховный заклинатель увидел в Темном Магистре Вей Ина… Прежнего Вей Ина.       Тот шел на позицию гордо приподняв подбородок с бесшабашной улыбкой на губах, подмигивал восторженно кричащей молодежи, алую ленту в волосах и густую гриву трепал ветер… Уверенная, чуть раскачивающаяся походка, темные одежды и сосредоточенный взгляд победителя. Эти топи озерные, эти океанские черные глубины, на дне которых лениво дремлет страсть – глаза Магистра, это они часто снились ему. Слишком часто. В наступивших сумерках, при свете праздничных фонарей появление Вей У Сяня с луком и стрелами для Лань Чжаня стало невероятно красивым, будоражащим зрелищем. Оно разбудило в сердце Верховного заклинателя воспоминания о той ночи, на постоялом дворе Илина:       …Вей Ин, сидящий на широком подоконнике, его непрекращающиеся пошлые шутки, вино, алое покрывало на обнаженном теле, страх, восторг и полное неумение открыть любимому человеку то, что он любим…       …Кровавые ночи и дни в пещере Черепахи-губительницы, полные трепета невольные и вольные прикосновения, взгляды и невероятная близость душ…       …Мелодия, которая родилась в душе буквально за час…       …Он сам - восхищенный, покоренный отчаянной смелостью и открытым сердцем друга, непривычным, обволакивающим его теплом - уже тогда влюбленный, но еще не осознающий этого…       А еще вспомнился тот день, много лет назад, - турнир по стрельбе, когда Гуань Яо проводил совместную охоту кланов… Тогда Магистр стрелял по шести мишеням шестью стрелами вслепую, и не промахнулся ни одной - все они попали в сердце второго господина Ланя…       Наверное, тогда в сердце Ван Цзи и полыхнул настоящий огонь. Мог ли он сказать об этом? Хотел ли? Острые, горячие воспоминания вывернули на изнанку душу Верховного заклинателя, а с остальным с легкостью справилась «Улыбка императора»: он совершенно не думал в тот момент, когда, поигрывая яблочком, не спеша вышел на позицию «мишени».       Подставив лицо снежной поземке, и подняв перед собой открытую ладонь с маленьким яблочком, ему подумалось вдруг, что он совершенно не боится промаха Магистра. Это было полнейшим безумием, но в тот момент он готов был встретить стрелу грудью.       «Если не можешь любить меня, Вей Ин, то лучше промахнись – я буду счастлив знать, что умираю от твоей руки…» - думал он в каком-то странном, полулихорадочном состоянии.       Но умирать в планы Верховного заклинателя все ж не входило. Он собирался использовать даже самые нереальные возможности «пройти по кривой дорожке» вместе с Магистром, если есть хотя бы один шанс надеяться на его ответные чувства.       Он медленно опустил голову – теперь Магистр и Верховный заклинатель смотрели друг на друга. Вей У Сянь не спешил поднимать лук – им нужен был этот взгляд, каждому по-своему. Магистр молчал – и второй раз за этот день на его глаза навернулись слезы. Виной всему, конечно, «Улыбка императора», - не он готов был сейчас на коленях умолять Лань Чжаня не играть в эти игры!       Это вино и снег… И ладонь Верховного заклинателя с маленьким розовым яблочком на ней прячут от острого глаза Магистра зимние лепестки – снежинки.       Страшно. Что сказать? Он должен попасть или прекратить жить, если случайно убъет Лань Чжаня – выбор…       «Ты серьезно, Лань Чжань???» - думал он в полной панике.       - Сыграем, Вей Ин?.. – прорезал наступившую тишину голос Верховного заклинателя. И Вей У Сянь услышал в нем острые, будоражащие интонации азарта, при том, что внешне Лань Чжань был все тот же – спокойный, величественный, прекрасный. – Я даже согласен, если ты не станешь стрелять вслепую, – добавил он иронично и уголки губ его чуть приподнялись.       «Ты мог предположить, что я решусь стрелять вслепую в такой ситуации?!!» - подумал Вей У Сянь и в груди вместе с ужасом одновременно начала закипать злость.       - Лань Чжань… Ты хорошо подумал? – не выдержал Магистр.       - Стреляй! – подначивал тот. - Неужели боишься?       - Безумец, – прошептал Магистр и медленно поднял лук.       Он превратился в каменное изваяние и в один миг помрачнел, словно собирался не стрелять, а играть на флейте, призывая на помощь темные силы. Стрела готова была вот-вот сорваться, взгляд Вей У Сяня стал страшным, - сердце его в этот момент словно остановилось.       Верховный заклинатель закрыл глаза и поднял лицо к небу. Снег все усиливался, кружащиеся зимние лепестки покрывали лицо и тут же таяли. Сердце Ван Цзи давно уже не билось ровно, его все сильней лихорадило. Дыхание участилось, лицо и губы побледнели.       Нет, он не боялся.       Второму нефриту Гу Су Лань страх за себя был неведом. Он остро чувствовал невероятную силу Вей Ина, направленную в яблочко на его ладони, и ждал выстрела, не в силах унять чувства, что разгорались внутри все сильнее. Спустя минуту ожидания в его сердце уже полыхал настоящий пожар.       Вино или страсть? Вино или любовь?..       - Безумец… Господи, какой ты безумец… - медленно, почти по слогам произнес Магистр и отпустил тетиву.       Едва Лань Чжань успел услышать свист стрелы, как яблочко на его ладони разлетелось на куски, и стрела откатилась в сторону, пронзив собой самый крупный из них. Зрители ахнули, кто-то крикнул «Браво, Магистр!», со всех сторон раздались аплодисменты…       Лань Ван Цзи поднял стрелу, демонстрируя публике ее, пронзающую треть яблока, как подтверждение точного выстрела, отдал Сычжую и стремительно покинул зону «мишени».       Почти черный от негодования и пережитого сильнейшего стресса Магистр положил лук на снег и последовал за ним - в лес, к Источнику. Когда они ушли от празднующих настолько далеко, что перестали быть слышны восторженные крики, сообщающие миру о том, что игра в яблочко успешно продолжалась, Вей У Сянь окликнул его.       - Лань Чжань! – в его голосе отчетливо слышна была гремучая смесь негодования и боли.       Тот не отвечал и не останавливался.       - Стой! Лань Чжань! – окликнул он еще раз.       Та же реакция. Точнее – ее полное отсутствие.       - Лань Чжань! Какого черта! – глаза Магистра уже метали молнии.       Верховный заклинатель все-таки остановился у самой кромки воды Целительного источника. Больше всего на свете сейчас Лань Ван Цзи хотел бы закричать на весь свет, посылая проклятья, или умереть в один миг от разрыва бешено колотящегося сердца, но многолетняя привычка держать себя так, чтобы никто и заподозрить не мог, какие страсти иногда бушуют у него внутри, одержала верх и на этот раз. Его лицо не выражало ничего, лишь покрасневшие прожилки глаз да чуть более выраженная чем обычно бледность говорили о его состоянии.       Он долго не оборачивался, прислушиваясь к быстрым шагам Магистра. Только почувствовав, что тот остановился прямо за спиной, сделал глубокий вдох-выдох и обернулся. В этот момент он едва не потерял все свое самообладание - расстояние между ними оказалось настолько ничтожным, что Верховный заклинатель мог слышать дыхание Магистра - глаза его «воткнулись» в пронзительный, убийственный взгляд, слишком гневный и мрачный, чтоб его можно было принять за дружелюбный...       Чувствуя сильный эмоциональный фон Вей У Сяня, Лань Чжань разнервничался еще сильней - к глазам подступили слезы. Этого он совсем никак не хотел допускать и отвел взгляд.       - Ты!.. Ты… что?! С ума сошел?! Лань Чжань! – едва не кричал Магистр и губы его дрожали. – А если бы я промахнулся?!       Лань Ван Цзи ничего не ответил, лишь побледнел еще сильней.       - Отвечай! Не вздумай отмалчиваться!!! – в этот раз он аж зашипел от переполняющих эмоций, и крепко вцепился в белоснежный рукав Верховного заклинателя. Лань Чжань перевел взгляд обратно и вновь встретился с полусумасшедшими, пылающими глазами Магистра.       - Тебе что – жить надоело?!! – кричал Магистр и невольно приближался еще, но Лань Чжань вывернулся из его захвата, и отдернул руку так, словно горячие пальцы Магистра ее обжигали.       - Да! – твердо сказал он, и в голосе Ван Цзи зазвенел металл. – Да, ТАК – надоело!       - Вот оно что?! Чудесно!!! – Магистр был почти на срыве, лишь чудо помогало ему хоть как-то сдерживаться. – Ты обо мне подумал?! Ты хоть можешь себе представить, что я пережил сейчас?!       - И что же?! – Верховный заклинатель вытянулся, словно струна. Грудь его вздымалась и опускалась слишком часто, а в глазах внезапно вспыхнули такие жуткие всполохи, что Вей У Сянь невольно попятился, не найдя что ответить.       – Так что же ты пережил такого, Вей Ин? – тихие и предельно напряженные интонации Лань Чжаня резали зимние сумерки внезапней и сокрушительней ударов Биченя.       - Не надо так играть со мной, Лань Чжань! - Магистр споткнулся и резко отвел взгляд. Только сейчас он понял, что до сих пор не чувствует ног...       - Это упрек? – холодно усмехнулся Лань Чжань. – Да с чего бы я стал спрашивать тебя, скажи?..       - Лань Чжань…- Вей У Сянь внезапно совершенно обессилел. Тот недавний адреналин, которым он был буквально нашпигован еще минуту назад на волне пережитого стресса внезапно вышел весь. Магистр теперь чувствовал свои ноги – и они, подкашиваясь, с трудом держали его.       А Лань Чжань, вне себя от негодования и острой боли, которая вулканом клокотала внутри, больше ничего не ощущал в этот момент. Все переживания, тоска, обида и долгое безнадежное ожидание встречи внезапно вылились резкостью и жесткостью. Он не очень даже осознавал в тот момент, какие слова срываются с его бледных губ.       - Тебя не было пять лет, Вей Ин. Неужели из-за появления в Облачных глубинах неделю назад на несколько минут ты вдруг решил, что теперь имеешь право что-то требовать от меня?..       - Лань Чжань… - Магистр как от пощечины отшатнулся от этих слов и побледнел. В душу прокрался холодный ужас и что-то больно порвалось в груди.       - Ты всерьез считаешь такой повод значительным для подобных условий? – продолжал холодно Лань Чжань, на губах его выступила кровь. Боль душевная и боль в солнечном сплетении в этот момент слились в единый адский сплав, и Верховный заклинатель горел в нем добровольно, не в силах создавать более никаких иллюзий. – Ты всерьез считаешь, что лишь поэтому все должно стать как прежде?..       Снег шел все сильнее и сильнее. Поднялся ветер, и снежинки кружились усиливающейся метелью. Вскоре она обратилась вьюгой и принялась хлестать по лицу и глазам заклинателей, волею судьбы оказавшихся в лесу. Когда дорожку к Источнику почти полностью замело, совершенно потерянный, раздавленный Магистр стал отступать по ней назад.       Видя Лань Чжаня вот таким – презрительным, убийственно холодным, он не смог, не посмел сказать ему о тех нескольких днях и ночах, что они провели вместе после нападения Проводника, о словах, что ему говорил Лань Чжань в бреду. Сейчас все это казалось совершенно неуместным и слишком напоминало нелепые мечты.       - Ты прав, Лань Чжань… Прости… - глухо сказал он. - Мне действительно не стоило рассчитывать… И приходить не стоило. – Последнюю фразу Магистр не смог произнести вслух, она застряла в горле, лишь заледеневшие губы беззвучно прошептали ее.       Но сразу уйти он не смог. Остановившись, он долго еще не сводил глаз с напряженной фигуры в белом. Его взгляд ласкал длинные, развевающиеся на ветру волосы Лань Ван Цзи, бледные сжатые губы, потемневшие глаза, любимую стройную фигуру, замерзшие ладони, словно хотел навсегда запомнить.       Если Лань Чжань не хочет возвращаться к прежним отношениям, то Магистр хотел бы попрощаться. И не так! Но так, как бы хотел, возможности у него не было и, судя по состоявшемуся разговору, никогда не будет в будущем. Тоска полностью завладела им - можем ли мы знать, когда обнимем или поцелуем в последний раз?..       И все-таки Вей У Сянь собрал себя по кусочкам как мог.       Не важно, что слезы застилают глаза, не важно, что мир свернулся в одном холодном взгляде любимых глаз – принимать поражение он собирался достойно, даже если оно совершенно сокрушительно.       Сомкнув ладони на уровне глаз, он медленно поклонился Хань Гуан Цзюню – Верховному заклинателю, затем решительно развернулся и удалился. Лань Ван Цзи не отрывал глаз от развевающейся на ветру алой ленты в его волосах, пока она не исчезла из виду…