Издержки профессии

Лёжа в ванной, Беларусь даже отсюда слышал пиликающий звук уведомлений о входящих сообщениях. Последние несколько месяцев ему писал только один человек, а точнее страна, причём очень надоедливая страна, свой номер которому он даже и не думал давать, но, учитывая возможности Америки, ему ничего не стоило пробить номер Беларуси, да ещё и не рабочий, а личный, и писать всякую дурь сутки напролёт. Такое ощущение, будто ему просто был нужен кто-то, с кем можно поговорить о подобных мелочах, и не какая-нибудь политическая фифа, а именно равный товарищ. Все его сообщения были банальны и однообразны, конечно, ради смеха почитать подобную бредятину, чтобы поднять себе настроение, можно, но когда нечто подобное приходит по пять раз на дню, то это начинает, мягко говоря, нервировать. Каждый божий день Николаю приходится читать нечто подобное: «Смотри, я нашёл брелок, похожий на тебя! Милый жучок, правда? Я один себе оставлю, второй тебе подарю, теперь у нас будет хоть что-то общее». Погрузившись с головой, Николай хотел спрятаться под толщей воды от всего мира. Сегодня ведь выходной, а значит, можно вот так целый день пролежать в ванной, ничего не делая, и никто тебе слова плохого не скажет.

***

После обеда Беларусь набрался смелости и решил немного прогуляться по городу. Сегодня на улице было довольно многолюдно, в какой-то момент Николаю даже стало стыдно, ведь получается, что он чего-то не знает о своём городе, народе, стране… Однако буковки в календаре не были отмечены красным цветом. Значит, сегодня точно нет никакого праздника, наверное, половина этих граждан так же, как и он, решили просто выйти подышать свежим воздухом. А погодка-то так и шепчет теплом, хороший день, без единого облачка на небе. Повернув за угол, пройдя по узкому переулку, Николай чуть Богу душу не отдал, когда его схватили сзади, крепко прижав к груди. — Яху! Вот ты и попался, Никося! Узнав Америку по голосу, Беларусь облегчённо выдохнул и уже хотел оттолкнуть его в надежде продолжить путь, но перед глазами замаячил необычный брелок в виде фиолетового жука. — Представляешь, хотел прислать тебе его по почте, но забыл адрес, п-ха-ха! — Альфред громко рассмеялся, у Коли даже в ушах зазвенело от такого шума. — Я такой болван. — Ага, — согласился Николай, с явным безразличием покосившись на него. Удерживая руку на весу, тряся брелком перед носом Беларуси, Америка терпеливо ждал, когда он отойдёт от шока и возьмет его. Но Коля как-то не торопился принимать его подарок. — Держи! — Альфред сунул ему жука, не обращая внимания на возражения. — Я всё думал, какой лучше взять: синий или фиолетовый, а потом подумал и взял оба. Один тебе подарю, второй себе оставлю, и будут у нас парные брелки. Спрятав подарок в карман, Беларусь шёл впереди, стараясь оторваться от этой липучки. Но к великому сожалению, не получалось, а Америка продолжал болтать, рассказывая о своих приключениях в магазине, дома, на улице и в Белом доме. О Господи, как же, оказывается, Коля скучно живёт, не делая каждое утро селфи с президентом или не подстригая газон садовыми ножницами. — Когда же ты, блядь, заткнёшься? — прошипел Николай, в мыслях радуясь, что Альфред его не слышит. — Хей, — крикнул Америка и, поравнявшись со своим новым другом, продолжил, — какая сегодня чудесная погода! Вот только эта огромная серая туча всё портит. Николай сбавил шаг и посмотрел на небо: бескрайнее, голубое и совершенно чистое, не считая пары дымовых дорожек, оставленных самолётами. — Да блядь, какая туча? — спросил Коля, продолжая смотреть на небо. — Не догадываешься, о чём я? Америка не сводил с него глаз, и Николая это уже начинало бесить. Ну вот чего он смотрит на него, как на картину в Третьяковкой галерее? Третье ухо у него на лбу выросло или лысина появилась, ну вот что? Что в нём могло заинтересовать Альфреда? — Блядь! — буркнул Беларусь, не замечая, как народу на улице заметно поубавилось. — Хватит говорить метафорами. — Перестану, — кивнул он, — если сделаешь мину повеселее. От подобного заявления Беларусь только сильнее нахмурился. Да, он у нас невесёлый парень, не привык раздаривать улыбки кому попало, даже братьев ими не часто балует, а тут ещё этот Буратино с длинным носом свалился на его голову. — Это моё обычное выражение, — прошипел Николай, остановившись возле фонарного столба. Далековато он ушёл от дома. — А ты расслабь мышцы и растяни губы пошире, тогда получится улыбка, — Америка обратил оба указательных пальца на себя и на примере показал, как это делается. У Беларуси уже начали сдавать нервы, он прекрасно знал, как улыбаться, и, конечно же, умел это делать, просто не хотел. А точнее, он не хотел улыбаться Америке, нет уж, этому засранцу с большой буквы он подарит улыбку, только лёжа в гробу, в тот самый момент, когда Альфред наклонится, чтобы поцеловать его в лоб, Николай улыбнётся и скажет: «Пошёл вон и букетик свой позорный забери». — Нахер пошёл, — фыркнул Коля. — Развелось вас, блядь, умных. Улыбка мгновенно померкла на лице Альфреда, но не желая сдаваться, он с таким же запалом ответил: — А ты мне дорогу покажешь? Николай долго смотрел на него, как на дурачка, доказывающего всему миру, что земля плоская, а затем с лёгкой улыбкой, хотя нет, Америке просто показалось, не было там никакой улыбки, проговорил: — Конечно покажу. Схватив его за плечи, несмотря на разницу в росте, Беларусь развернул его и от души отвесил пендель. Потерев ушибленное место, Альфред не растерялся и дал сдачи, в результате чего завязалась драка. Николай, может, и был вспыльчив, но умел грамотно рассчитывать свои силы. Когда Америка прижал его к стенке, крепко удерживая обе руки над головой, он поражённо опустил голову. Коля бы с радостью плюнул ему в лицо, но не стоит забывать о том, что сейчас они находятся в общественном месте, хоть никого поблизости и не наблюдается. Сейчас Коля был настолько зол на Альфреда, что даже слюну на него тратить не хотелось. — Успокоился? Ответ не требовался, тут и без того понятно, кто одержал победу в данной схватке. Подняв голову, Николай вытер нос о плечо, запачкав пальто. Вытащив из кармана чистый немного помятый носовой платок, Америка грубо ткнул им в лицо Беларуси, надеясь хотя бы временно остановить кровь, стекающую из разбитого носа. — Ещё раз вякнешь мне в ухо, и без зубов останешься, — в своём репертуаре пропыхтел Николай, прижимая к лицу платок. — Гибель не страшна герою, пока безумствует мечта! * — заявил он и прижался спиной к стенке, поглядывая на обиженного Николая. Беларусь молчал, то ли потому что не мог говорить, то ли банально не хотел. Америка больше склонялся ко второму варианту, но прекрасно зная свою немаленькую физическую силу, он возгордился, осознавая, что наконец-то сумел хоть одного Брагинского поставить на место. Несмотря на распад СССР, для Америки все эти пятнадцать республик как тогда, так и сейчас являются одним целым — одной страной. — Эй, — позвал его Альфред. — Эй, ну ты чего? Беларусь продолжал молчать, разглядывая под ногами полюбившийся асфальт, ровненький такой, чёрный, покрытый небольшим слоем пыли, смешанной с грязью. — Хочешь, ко мне поедем? Николай наконец-то обратил на него внимание, но опять же посмотрел, как на умалишённого, с очевидным вопросом зачем. — Там спокойнее, а тут ходят всякие… — Америка задумался, надеясь привести достойный пример. — Россия с краном, да ещё и в нетрезвом виде. Убрав от лица платок, Николай тихо с хрипотцой произнёс: — Попробуй в лицо его так подъебни. Америка посмотрел на него, удивлённо хлопая глазами, явно не разобрав русского (или белорусского) мата. Николай не стал ничего объяснять и спокойно двинулся дальше, оставляя Альфреда наедине со своими извращенными мыслями. Но нет, он пошёл следом за ним, опять же заводя пустую беседу о каких-то редких жуках.