Мне не больно.

      Никогда не любил воду. Нет, это не было чувство страха, я не боюсь ее. Просто не доверяю. На это есть объективные причины. Как говорится «все проблемы идут из детства». Мне было около 5. Это был первый раз, когда мы с дедом поехали на побережье Тихого океана. Он решил, что я достаточно взрослый и пора бы научить меня плавать. Для этого он закидывал меня на глубину и ждал, пока я выплыву, сражаясь с самим собой и стихией. Но его обучение принесло не тот результат, на который он рассчитывал. Я не справился и пошёл ко дну, нахлебавшись соленой воды. В тот день я чуть не утонул. А дед долго не мог себя простить за то, что чуть не потерял своего единственного внука. На этом наши с ним уроки закончились. В дальнейшем я, конечно, научился плавать, но воспоминания о той неудаче, так и остались со мной. Так что тот факт, что я вообще прыгнул в воду, чтобы спасти Эмму, был чем-то из ряда вон выходящим. Кажется, под действием чудо-сока, я перестал думать разумно и поддался свои инстинктам. B этом бессознательном состоянии мои демоны вырвались наружу, и одним из них, видимо, была она. Глубина бассейна была метра три, и я чувствовал, погружаясь все глубже, как вода стискивала меня в своих стальных объятьях сильнее и сильнее. Легкие горели огнем, а голова кружилась от недостатка воздуха. Наличие большого количества одежды на мне тоже затрудняло задачу. Но я был почти у цели. Доплыв до тела, я попытался схватить его, но оно так и выскальзывало из моих рук. Еще пара неудачных попыток, и спасать придется не только Эмму, но и меня. Давай же, Джефф. Я хватаю ее за волосы, к счастью, их у нее крайне много. Прости, Эмма, за это, но у меня нет выбора. Притягиваю ее к себе и обнимаю. Последний рывок — и я жадно хватаю ртом воздух. Вот он, вкус свободы. Вокруг бассейна уже собралась толпа зевак, любящих подобную чернуху, хотя бы догадались вызвать скорую. Я аккуратно кладу Эмму на землю и убираю волосы, облепившие ее лицо. Какое-то противное чувство дежавю. Это не она. Но так похожа. Тот же костюм, телосложение, блондинка. Где же настоящая Эмма? Врачи оттесняют меня от тела девушки, но я пытаюсь получше все разглядеть, запомнить как можно больше деталей: лицо синюшно-багрового цвета, глаза выпучены с множественными полопавшимися сосудами, на шее ссадины. Мне кажется, я зря геройствовал, она уже была мертва, когда я пытался ее спасти. Прибывая в некотором шоке, я попятился назад и попытался слиться с толпой. Благо народу вокруг все еще было много. Пара шагов, и в меня врезается какая-то девушка. Вот же растяпа. Раздраженно поворачиваюсь к ней, чтобы высказать «Какого черта?» Но тут же теряю все заготовленные заранее слова. Эмма. Целая и невредимая. Не задумываясь, делаю то, что давно должен был сделать — сломать эту физическую и эмоциональную преграду между нами. Я хватаю рукой ее за талию и прижимаю к себе настолько сильно, насколько это вообще возможно, и утыкаюсь носом в ее макушку. Я облегченно выдыхаю и, чуть отодвинувшись, всматриваюсь в ее лицо. Она была спокойна, как и всегда, лишь появившийся румянец на щеках выдавал ее смущение. Меня не проведешь.  — Господи, Эмма, — мой голос сорвался на крик.  — Тихо, — она прикладывает палец к моим губам, — не шуми ты так. Почему ты весь мокрый? Что произошло?  — В бассейне утонула девушка, одетая в костюм Алисы. Я думал, что это ты. Сначала мне было очень радостно от этой новости, а потом стало почему-то страшно.  — И что? Неужели ты полез спасать меня? А как же твоя всепоглощающая ненависть в адрес моей скромной персоны? Порывы задушить меня собственными руками? Неужели у Снежной королевы оттаяло ее маленькое холодное сердечко?  — Хватит. Ты победила. Я испугался.  — Испугался? Чего? Давно в твоем лексиконе появилось это слово?  — Испугался, что потерял тебя. Довольна?  — А что ты почувствовал в этот момент?  — Хватит. Я не хочу больше говорить об этом.  — Конечно, мой рыцарь, — встав на цыпочки, она чмокнула меня в нос.  — Но это ничего не значит.  — Как тебе будет угодно, только пошли уже отсюда, у меня, кажется, начинается приступ клаустрофобии.  — Еще одна фобия в твою коллекцию или тебе просто нравится произносить сложные слова? И кстати, где ты тут нашла замкнутое пространство?  — В гробу. Если эта толпа меня затопчет. Нам в любом случае нужно уйти до тех пор, пока не приехала полиция. Незачем светиться лишний раз. Вечеринка все равно закончилась, больше нам здесь делать нечего. Завтра с утра заглянем в морг, а сейчас домой спать. Обратная дорога прошла в полной тишине, видимо, нам обоим хотелось переварить сегодняшний день и полученную информацию. Я и правда испугался потерять еще одну женщину в своей жизни, которая почему-то стала для меня важной за такой маленький промежуток времени. От одного вида ненависти к другому всего лишь один шаг. Эмма на ощупь нашла мою руку и вложила в нее свою маленькую ладошку, я сжал ее в ответ, так молча мы продолжили ехать, витая каждый в собственных мыслях. Уже оказавшись в доме Эммы, я понял, насколько меня вымотал этот день морально и физически. Все, о чем я мечтал — это сон. Полноценный 24-часовой сон.  — Доброй ночи? — обернувшись в дверях своей комнаты, Эмма подняла на меня глаза и улыбнулась. О, этот ее постоянно дразнящий меня взгляд. Сегодня он вызвал помутнение в моей голове или я все еще под чем-то, и оно не хочет отпускать меня? Да какая уже кому разница? Я подхватил ее на руки, толкнув дверь, оказался в спальне. Положив Эмму на кровать, как самое ценное для меня сокровище, я припал к ее губы жадным ненасытным поцелуем, слово она была глотком живительного воздуха, который был мне так необходим. Она вздрогнула от неожиданности, но не разорвала наш поцелуй, а только подалась вперед, углубляя его. Мои руки скользили по бедрам Эммы. Задрав выше подол платья, я обнажил ее ноги и полупрозрачные трусики. Отодвинув их тонкую ткань, я ласкал ее пальцами, чувствуя, как тело девушки реагирует на каждое мое движение.  — Слишком много лишней одежды на тебе, — простонала Эмма, пытаясь раздеть меня. Ее глаза затуманились от оглушительного, дикого желания. Эти слова прозвучали как «стоп-сигнал» для меня. Что же я делаю?  — Эмма, извини, я не могу. Давай закончим на этом.  — Ты не хочешь меня? Я так противна тебе?  — Нет. Дело не в тебе.  — Джефф, я не прошу тебя меня любить. Просто будь со мной, хотя бы эту одну ночь, не думая о ней… Вспышка в голове. Такая резкая, внезапная, подобно пробке, вылетевшей из бутылки с теплым шампанским. Я заставил ее замолчать, закрыв рот поцелуем. Мешавшая нам одежда в какие-то пару секунд оказалась на полу. Все-таки нет ничего совершеннее обнаженного женского тела. И Эмма была этому прямым доказательством. Я изучал ее не спеша, аккуратно покусывая мочки ушей, спускаясь к нежной шее, розовым соскам, оставляя следы. А она стонала под моими руками и губами. Но мне этого было мало. Сегодня я хотел Эмму всю полностью. Ведь у нас была в запасе всего одна ночь. Подмяв ее под себя, я медленно вошел и тут же вышел, словно дразня.  — Пожалуйста, не останавливайся, — простонала она, впиваясь ногтями в мою спину.  — Теперь ты так заговорила? Она дала мне пощечину.  — Ах ты маленькая сучка. Мое лицо вспыхнуло огнем. А она довольно ухмылялась, так как определенно знала, как добиться от меня именно того, чего хочет. Я перевернул ее на живот и, намотав волосы на руку, грубо вошел, постепенно наращивая темп, не обращая внимание на то, как она извивается подо мной, вцепившись руками в скомканные простыни.  — Я хочу, чтобы ты кричала мое имя, — прошептал я, покусывая мочку ее уха.  — Нет, нет, нет, — простонала Эмма.  — Ты хочешь, чтобы я сделал тебе больно? — сдавливая одной рукой ее шею.  — Я хочу увидеть тебя настоящего. Остановившись, я снова развернул Эмму к себе лицом, мне нужно было видеть ее глаза.  — Зачем?  — Потому что другой ты мне не нужен. Я заставил ее замолчать, закрыв рот поцелуем. А утром обычно чары развеиваются, и вы стыдливо одеваетесь, стараясь не смотреть друг на друга, лишь бы побыстрее сбежать. Но сегодня было не так. Я проснулся в одной постели с той, кто принимает меня таким, какой я есть, при этом ничего не требуя. Для этого нам даже не нужно любить друг друга. Может в этом и заключен секрет счастья? Окружной морг города Лос-Анджелес. Ничем не примечательное снаружи здание, набитое внутри тем, что точно не покажут даже в лучших фильмах ужасов. Жаль с попкорном ходить сюда кощунство. По долгу службы я слишком часто здесь бывал. Не самое приятное место, но работа редко состоит только плюсов, даже у тестировщиков матрасов побаливает тело от безлимитного сна. Пару минут посочувствуем этим несчастным людям и пойдем работать. Нам сегодня сказочно повезло, регистратором была Оливия, чернокожая женщина лет 50, называющая меня сладкой булочкой и все норовящая ущипнуть за задницу, так что проблем получить доступ к протоколу вскрытия и телу точно не будет. И у меня был еще один джокер в рукаве: по пути мы заехали за лучшими пончиками в районе. Она точно оценит.  — Оливия, добрый день. Рад видеть тебя. Женщина расплылась в улыбке.  — Джефф, малыш мой. Давно не забегал к нам. А что за милая девушка с тобой? — подмигнула она мне.  — Оливия, это Эмма.  — Очень приятно познакомиться.  — Взаимно, — Эмма протянула руку.  — И я принес твои любимые пончики.  — О, Джефф, булочка моя. Ты знаешь, как найти подход к женщине. Все удивляюсь, почему не женат. Чем могу тебе помочь?  — Вчера вечером к вам должны были привезти девушку. Ее уже опознали и вскрыли?  — Да, была такая, Кристина, актриса, привезли с вечеринки какого-то богатенького папика.  — Мы можем взглянуть на нее? И на результаты вскрытия?  — Да, радость моя. Тебе повезло, что все на обеде. Только не сдавай меня.  — Конечно, я твой должник.  — Она под номером 15201. В секционной морга было так чисто, что при желании можно есть с их стола или рассмотреть себя, как в зеркале, в этих блестящих хромированных металлических поверхностях. Зачем я об этом думаю? Видимо, я так пытаюсь успокоить себя. Ведь к смерти невозможно привыкнуть. Найдя нужный нам номер, я открыл холодильник и выдвинул поддон с телом. Надев перчатки, откинул простыню. Девушка, лет 20-25, худенькая, невысокая, длинные светлые волосы, голубые глаза, множественные кровоизлияния в склерах, на боковых поверхностях шеи полулунные ссадины. Других видимых телесных повреждений и их следов нет. Судя по заключению эксперта, проводившего вскрытия, девушка умерла вследствие механической асфиксии при удавлении руками, о чем говорит форма ссадин на ее шее. В бассейне девушка оказалась уже после смерти. Тест на наркотики положительный. Эмма так и осталась нерешительно стоять на пороге.  — Подойди сюда. Она в ужасе замотала головой. Вот так из грозного агента она превратилась в маленькую испуганную девочку.  — Что такое? Неужели ты боишься трупов? Они же не бегают.  — Просто мне тут как-то неуютно.  — Вас в Академии что ли не водили на вскрытия?  — Водили, но я мастерски их прогуливала. Так ни разу и не попала.  — Мне в любом случае нужна твоя помощь. Взгляни на девушку, она тебе никого не напоминает? Эмма вглядывается в лицо девушки и вопросительно поднимает на меня глаза.  — Что я должна увидеть?  — Тебе не кажется, что она чем-то похожа на тебя?  — Не особо, только если в общих чертах.  — Ты не задумывалась, что целью могла быть не она, а ты?  — На что ты намекаешь?  — Эмма, как много у тебя врагов?  — Ммм, только ты?  — Смешно. А серьезно?  — Я нравлюсь всем. Кстати, где ты был до того, как нашел ее?  — Я… Я не помню.  — Как это возможно?  — Я выпил тот дурацкий сок, видимо, в нем что-то было. Пришел в себя уже около бассейна. Прошла буквально пара минут. К чему ты вообще ведешь?  — Джефф, с того момента, как мы разделились, до нашей встречи прошло около двух часов». Мне кажется, мы нашли первого подозреваемого. Я думаю, нет необходимости зачитывать твои права?