Writober by Шинечка

Персонажи/Пейринг: Шредингер, Рип Ван Винкль Жанр: ангст Рейтинг: G Рип нравится его голос: в одну секунду с ней будто говорят трое мужчин. Мелодичный звонкий альт, хрипловатый низкий баритон перетекают в посмеивающийся хрустально-дробный фальцет и обратно — через рассыпчатое, «вкусное» мурлыканье, гортанное, тревожащее, вздыбливающее волоски на задней стороне шеи. Рип нравится, как этот голос путается у нее в волосах, когда Шредингер зарывается в них носом, говорит на каком-то своем, оборотничьем языке, сам себе посмеивается и, будто бумажным бантиком на ниточке, играет прядками ее волос. Рип нравится находить его в своей постели: растянувшимся во весь рост, удивительно гибким, подвижным и неуловимо быстрым, словно тень. Нравится его зубастая, ехидная улыбка и то, как он похлопывает по простыням пальцами: садись рядышком, чего ты как неродная? Поговорим о своем! Рип любит игры, и он мастер до них. Он может спрятаться между ее вздохами — даже за внутренней стороной ее век, может изловчиться и поцеловать ее губы… изнутри. Всего лишь померещилось, правда? Но чаще всего он оказывается у нее за спиной и долго, вдумчиво перебирает ее волосы, то сплетая их в неряшливую косичку, то раскладывая по спине, как ему вздумается. Рип убаюкивают его руки, его голос и даже то, как выразительно он молчит. В какой-то момент она начинает клевать носом и клонится спиной назад, ожидая, что он подхватит ее… И просыпается. От легкой, но неожиданной боли. От того, какими когтистыми оказываются его пальцы в ее волосах. Раз — и царапнул. Раз — и спрятал когти за невинной усмешкой и мурлыканьем. Он говорит ей: не спи, развлекай меня. Я люблю, когда ты вздрагиваешь, если я делаю так. Рип вздрагивает, когда чувствует сухой, шершавый язык на задней стороне своей шеи. Для него это все в шутку, он, будто настоящий кот, все и всех пробует на вкус. А она не знает, что и думать… но позволяет ему и дальше зарываться пальцами в свои волосы. В какой-то момент она начинает напевать себе под нос — и он завороженно, непривычно серьезно молчит. — Да, — однажды произносит он, — вот так, с песней… это будет особенно хорошо. Рип почему-то думает о том, что за ее бабкой, за ее матерью, за любой бабой в деревне, откуда она была родом, рано или поздно по пятам увязывалась кошка. А потом женщина умирала. Необязательно жутко. И кошка необязательно черная. Но примета дурная. Рип отталкивает эту мысль прочь. Во-первых, она уже достаточно давно мертва, чтобы чего-то бояться. Ну кто может составить ей конкуренцию, кто может ее победить? Ведь ее пули не знают промаха! А во-вторых… Во-вторых, Шредингер не кошка, а кот. И это, разумеется, все меняет. С внутренней стороны ее век Шредингер усмехается. Как и усмешка любого другого кота, эта не значит ровным счетом ничего.