26. У каждой женщины должна быть змея
13 октября 2019 г. в 22:20
Персонажи/Пейринг: Хайнкель Вольф/Энрико Максвелл
Жанр: романтика
Рейтинг: G
Высокий и ломкий, резкий и нервный, Энрико Максвелл притягивал взгляды с самого раннего своего юношества: угловатая бледная тень, с провалами сияющих глаз, голос мягкий и вежливый, но сколько же в нем яда. Энрико как никто умел плюнуть в человека так, что тот после улыбался, жал ему руку и разливался в дружеских клятвах, не замечая, что после рукопожатия Энрико незаметно вытирает ладони.
Со всеми он был одинаково презрителен, ни для кого не находил хороших слов, если не нужно было добиться чего-то от собеседника. Друзей он поносил беспощаднее врагов, подчиненных гнобил хуже любого прелата даже за достижения, а уж насчет провалов можно было скромно помолчать.
Хайнкель, которой доставалось больше всех прочих за свободолюбие и бунтарский дух, наблюдала за всем этим со стороны, задумчиво покуривая и все старательно взвешивая.
Едва ли в Аду найдется место горячее того, что для нее уже уготовано — она с трудом представляла, что ей для этого нужно сделать… уж точно не совращение Энрико Максвелла будет тому виной.
Если это можно будет считать совращением.
Ведь его язык — ядовитый и острый, влажно поблескивающий в презрительной усмешке, говорил с ней на древне-арамейском. Его взгляд — предлагал ей рискнуть, вкусить. Его жесты — открывали дорогу к запертым покоям. И он всегда поворачивался к ней спиной, предлагая напасть.
Если бы это было игрой ее воспаленного воображения, если бы!
Но Энрико Максвелл слишком давно и хорошо знал ее. Он предлагал ей на выбор, щедро, именно те наживки, которые пришлись бы ей по вкусу. Горько-сладко пел о грехах, вызывающе усмехаясь. У нее единственной спрашивал — что все-таки под сутаной у нашего… брата или сестры Вольф, кстати? Я что-то не припомню. Только с ней он был вызывающе, телесно откровенен, ее одну мог схватить за щеки там, где на других просто наорал бы. Схватить, притянуть к себе ближе, заглянуть в глаза и лишь после этого — тягучим шепотом отчитать.
Шутки ли ради или теша свое больное эго — он соблазнял ее. Вынуждал ее к действию. Извивался кольцами вокруг ее руки, которой предстояло дрогнуть.
Что же, думала Хайнкель, в истории есть лишь одна Женщина, что нагрешила за все человечество разом. Мне ее не переплюнуть. В Аду мой котел уже ждет меня.
И будет глупо не подкинуть в него еще и… таких вот дровишек.