Writober by Шинечка

Персонажи/Пейринг: Алукард, Интегра Хеллсинг, косвенно Энрико Максвелл Жанр: юмор Рейтинг: G — Какой знакомый сюжет, но до чего странное исполнение, — вежливо прокомментировал Алукард, возникнув у Интегры из-за плеча. — Чем это она занята? — По всей видимости — танцует, — нервно перебрасывая сигариллу из одного угла рта в другой, ответила Интегра, — но это несколько неверное толкование мифа, если мне не изменяет память. Алукард опустился в кресло напротив хозяйки и с усмешкой переплел пальцы, опершись на них подбородком. — В классическом изложении — вы правы. Даже у Овидия Дафна бежала, пока ей позволяли силы. Когда они ее покинули — она предпочла обратиться лавром, но избежать посягательств Лучезарного. А эта… — …поделка под Моне, и весьма дешевая, надо отметить. — …в общем, символизирует ранний, доэллинистический период жизни Аполлона. В некоторых областях Эллады его отождествляли, небезосновательно, с Паном. До того, как тот отделился и начал учить молодого бога прорицанию, разумеется, — степенно закончил Алукард. Интегра мрачно на него воззрилась. Алукарду сложно было скрыть улыбку: все-таки, в некоторых аспектах его госпожа вела себя на диво юно, если не сказать, глупо. Мелочная выходка католика взвинтила ее, возмутила. Она сидела перед ним, алая до кончиков ушей, перебирающая в своей памяти все мыслимые и немыслимые способы мести, не находя в них удовлетворительно жестокого. Католику следовало отдать должное — он не дурак, хорошо видит и читает лица, если понял, как сильно задеть свою оппонентку. И, несомненно, нарциссичен донельзя: отождествлять себя с Аполлоном мог только весьма самовлюбленный человек. И нимфа на портрете, дышащая, светящаяся покуда не сорванным очарованием невинности, весьма смахивала на Интегру. Особенно в профиль. Особенно этим взглядом: презрительным, снисходительным. Нужно же было так любопытно его вывернуть наизнанку. — Я ее сожгу, — хмуро посмотрела Интегра на вампира. — Перед этим — на куски раскромсаю. — На вашем месте, я бы картину оставил, — покачал головой Алукард. — Хотя бы в знак признания талантов художника — он проделал немалую работу, а ведь едва ли видел вас в жизни. Смею предположить, потому и под Моне — взгляните, какие легкие мазки и какая дымка вокруг персонажей… понял, понял. Оставим это. И для того, чтобы показать, что вас не задеть такой ерундой. — Это не ерунда! — Согласен. Это тонкий способ пикировать соперника. Я даже предположить не могу, что за картину вы отправите в качестве ответа. — Печень. Хорошо прожаренную, с бобами. И бутылку Кьянти, — раздраженно рыкнула Интегра. Если это был какой-то эллинистический символ, то Алукарду он был незнаком. Вампир усмехнулся. Буде ему позволено было бы иметь свою точку зрения на столь щекотливый вопрос, он предложил бы скромную иллюстрацию Блэйка к мильтоновскому «Утру». Помнится, Аполлону в этой поэме не поздоровилось. Ну или коль скоро католик Максвелл предпочитает высокое искусство и, непременно, прекрасных танцующих горделивых дев — известны тысячи изображений Саломеи с отрубленной головой одного из самых известных христианских святых. Но, возможно, версия его госпожи куда тоньше и артистичнее. В любом случае, результат столь интеллектуального обмена любезностями ему предстояло наблюдать «из партера», так сказать.