Забудь сожаления

В отличие от животного человек от рождения одинок, поскольку наделен умением осознавать себя как отдельное существо. Это осознание обособленности становится источником стыда, вины и тревоги. Глубочайшая потребность человека заключается в том, чтобы преодолеть обособленность, найти выход из тюрьмы одиночества. Полный провал в достижении этой цели знаменует безумие, так как от паники совершенной изоляции может спасти только радикальный уход от мира, до той степени, что тот исчезает. Среди способов преодоления врожденного одиночества можно перечислить поиск общественного признания, принятия, становления частью группы, поиск физического слияния, приносящего временную иллюзию единения, поиск ухода от внешнего мира с помощью алкоголя, наркотиков. Самый верный, но самый сложный способ, требующий крайней самоотдачи, – единение любовью. Из работ одного психоаналитика

      Той ночью они так и уснули: просто легли и смотрели друг другу в глаза. Чувства, которые не было ни единой возможности выразить в словах, с легкостью передавали их взгляды.       Вэй УСянь, нежась в объятьях, гладил бледную щеку Чжаня, проводил по волосам. Он положил руку ему на грудь. Сердце билось немного быстрее, немного сильнее, чем обычно. Чжань тоже коснулся его груди.       Наверняка, мое сердце такое же.       Скоро глаза Чжаня закрылись. Он, очевидно, очень долго не спал. Вэй УСянь никогда не видел его таким измотанным. Он мягко обнял его. Закрыл глаза.       Так тепло. Так безмятежно.       ...............       Наступило утро.       Наступило оно необычно.       Потому что Вэй УСянь проснулся первым.       Видимо, от того, что он спал небесам ведомо сколько времени, его тело успело пресытиться отдыхом. Тем более, это его новое, полное их энергии, тело.       Мерное дыхание Чжаня едва уловимо касалось его щеки. За приоткрытым окном возвращал природе краски рассвет. На губах Вэй УСяня растянулась улыбка.       Ха-ха! Вот ты и проспал!       Он легко коснулся поцелуем уголка глаза Чжаня – там, где все еще была видна тень усталости. Затем осторожно развернулся.       *       Лань ВанЦзи сквозь сон ощутил, как вихрь духовной энергии в золотом ядре начал вращаться иначе. Рядом послышался тихий смех.       Он открыл глаза.       Комната была залита светом. Несмотря на то, что было утро, чуть ли не каждая свеча в покоях горела. По всей видимости, комфортно устроившийся на его руке Вэй Ин зажег все, что попалось ему на глаза. Ему этого, похоже, показалось мало, и теперь он игрался, рисуя огненного кролика в воздухе.       Кролик был милый.       - А-ха! Чжань, ты проснулся!       - Не балуйся.       - Что-то совсем неубедительно! Как тебе кролик?       Умиротворение и тепло переполняли грудь. Лань ВанЦзи улыбнулся.       Вэй Ин по-детски беззаботно расплылся в ответной улыбке и улегся на него. Огненный кролик без внимания автора медленно растаял.       Исчерпавший все энергетические и банально жизненные ресурсы, не евший нормально больше месяца, Вэй Ин задорно смотрел в его глаза.       Вот и откуда у тебя уже есть силы двигаться?       - Чжань, а Чжань, скажи, здорово валяться допоздна!       Лань ВанЦзи скосил взгляд в окно. Уже давно рассвело. Судя по тому, где стояло солнце, было за семь часов. Что ж, этого следовало ожидать.       Он обвил рукой талию Вэй Ина.       - Неплохо.       Тот звонко рассмеялся.       А Лань ВанЦзи подумал, что надо скорее вставать.       Но подняться он не успел.       Тихие шаги за дверьми вдруг резко ускорились. Без какого-либо стука, двери чуть ли не со свистом разъехались в стороны.       - Мастер Вэй! – Не заботясь ни о чем, Лань Юань бросился к ним и заключил едва успевшего приподняться Вэй Ина в крепкие объятья.       - А-Юань, А-Юань, - похлопал его по дрожащей спине Вэй Ин. – Глупый мальчишка. Ну чего ты плачешь?       Лань ВанЦзи сел.       - Он от тебя всю луну не отходил, - объяснил он. Его лицо полнилось светом. – Как и другие трое.       - Луну? Я целую луну был без сознания?       - Луну, неделю и два дня! – проговорил Лань Юань. – Мастер Вэй! Ваша привычка поздно просыпаться стала еще хуже!       - Эй! – возмутился Вэй Ин. – Раз так, А-Юань, твоя привычка входить, когда тебе вздумается, не излечилась тоже!       Лань ВанЦзи видел, как Вэй Ин улыбается. И с теплотой глядит на него из-за плеча СыЧжуя.       Наконец Лань Юань отстранился. Вытер рукавом лицо. Рассеянно уселся на кровати, радостно глядя на Вэй Ина.       Тот тем временем разминал плечи.       - А-Юань, с силой у тебя определенно все в порядке. Теперь научись у ХаньГуан-цзюня ее контролировать.       СыЧжуй повернулся с улыбкой к Лань ВанЦзи. Вдруг лицо юноши изменилось, как будто он, наконец, заметил, что что-то не так. СыЧжуй поспешно вскочил с кровати, а его лицо уже неотвратимо заливал румянец.       - ХаньГуан-цзюнь, прошу прощения! – СыЧжуй виновато поклонился, даже его мочки ушей покраснели. Затем с воодушевленной улыбкой снова повернулся к Вэй Ину. – Мастер Вэй, я позову остальных!       - Эй! – хотел было остановить его Вэй Ин. Но СыЧжуй уже унесся, крикнув напоследок: «И принесу завтрак!»       - Остальных? – Вэй Ин с опаской посмотрел на Лань ВанЦзи.       - ЦзинъИ, Дао СуАна и Цинь Чжань.       Лицо Вэй Ина накрыла тень беспокойства.       - Как они?       - У них и спросишь.       Лань ВанЦзи поднялся с кровати, достал приготовленные для Вэй Ина простые темные одежды с изящным, но незамысловатым узором. Затем помог ему встать и быстро в них облачиться. После чего оделся сам. А Вэй Ин тем временем, взяв в руки гребень, привычно стал укладывать его волосы в прическу. Напоследок он повязал ленту.       - Чжань, ты что, так и ходил без ленты целую луну, неделю и два дня? – с подозрением в проказливом взгляде спросил он.       - Да.       Вэй Ин хохотнул.       - Твоего дядю не хватил удар?       - Он был близок к этому, - с серьезным лицом ответил Лань ВанЦзи.       Вэй Ин хохотнул сильнее.       - Благородный Сияющий Добродетелью муж, как вам не стыдно? – затем, подражая голосу дяди, сказал: - «Ты совершаешь роковую ошибку! Он же мужчина! Более того, сбившийся с пути настолько, насколько можно вообразить! Ты рассудок потерял? Этот человек тебя погубит!»       Слова легко слетели с его уст. Они были не больше, чем пародией. Всего лишь добродушной насмешкой.       Лань ВанЦзи закончил укладывать волосы Вэй Ина.       - Не стыдно.       - А я угадал? – он весело посмотрел на Лань ВанЦзи.       - Почти слово в слово.       Дверь снова распахнулась, чуть было не вылетев из пазов.       - Брат!!!       - Мастер Вэй!!!       Лань ВанЦзи поспешно отступил, давая дорогу ничего и никого не видящей, кроме снова бодрого Вэй Ина, Травинке. Врезавшись в него так, что тот пошатнулся и слегка поморщился от боли, - еще не заживший как следует магический круг дал о себе знать – она изо всех сил обняла его за пояс. За ней вбежал Дао СуАн. Прямо перед Вэй Ином он остановился и с улыбкой во все лицо поклонился.       – Мастер Вэй!       Лицо Вэй Ина переменилось. Он крепко обнял Травинку за дрожащие плечи. Вгляделся в Дао СуАна:       - Как ты? – тихо спросил он.       - Отлично! Я только потерял сознание от того, что меня сбило волной энергии. Проснулся на следующий же день! А Травинку даже не задело.       Вэй Ин задумался, пытаясь понять, как так получилось.       - Ты не вписал в малый круг новые символы, после того, как закончил большой. Только внешний круг собирал жизненную энергию, - тихо пояснил Лань ВанЦзи.       «А ведь точно», - прочиталось на лице Вэй Ина.       - Откуда ты знаешь? – ошеломленно спросил он. По тому, как взгляд Вэй Ина на мгновение скользнул по его животу, Лань ВанЦзи понял: он заметил сходство.       - Я попросил Цинь Чжань и Дао СуАна мне рассказать. Оба хорошо помнили содержание кругов. Благодаря тому, что они смогли прочесть их символы, они приняли верный ход действий.       Лицо Вэй Ина отразило понимание. Чтобы Лань ВанЦзи, благородный ХаньГуан-цзюнь, чуждый всему темному, смог написать правильные магические круги... Да еще и подозрительно похожие на недавно созданные и использованные им самим! Теперь многое встало на свои места.       Вслед за пониманием в чертах Вэй Ина проступила тень. Та самая тень, что не покидала его глаз с момента, как он перенесся в Облачные глубины. Теперь Лань ВанЦзи знал, что это было.       Беспредельное чувство вины. Всепоглощающий ужас потери.       Все позади. Лань ВанЦзи сжал его локоть.       Но лицо Вэй Ина уже заполнила ярость.       - Вы!... – Вэй Ин гневно повернулся к своим ученикам.       Он был зол. По-настоящему зол.       Но заливающей его пояс слезами Травинке сейчас было бесполезно что-либо говорить. Вэй Ин, очевидно, тоже так подумал, и посмотрел в упор на Дао СуАна. – Ты!... – Вэй Ин пронзил его испепеляющим взглядом. – Идиот! Я же сказал вам оставаться и ждать! Я же сказал, что выходить опасно! Зачем вам понадобилось идти за мной? Ты представляешь, что с вами стало бы, если бы вы были чуть менее сообразительны? Ваши умные головы сейчас были бы сухие, как те самые деревья!       Дао СуАн опустил голову.       - Эй! Не будь таким довольным! – возмутился Вэй Ин, немного остывая. Как он мог на них злиться? Как он мог что-то им говорить, когда сам толком ничего не объяснил? Как ни посмотри, он и только он один был в ответе за случившееся. Лань ВанЦзи сжимал его руку. Вэй Ин продолжил: – Я тебя вообще-то не хвалю.       - Да, мастер, - поднял на него едва ли виноватое, но зато сияющее лицо ученик.       Вэй Ин еще немного побурчал, спуская пар, затем добавил:       - И выбросите из головы все, что касается этих кругов! Лань Чжань, тебя это тоже касается!       Неожиданно, задумчивая пауза последовала за его словами.       - Мастер, - сказал Дао СуАн. – Мы уже дали слово мастеру ВанЦзи, что никому не расскажем. Но… - юноша поколебался, затем, подняв на учителей прямой взгляд, спросил: - Разве это искусство следует называть темным, если его можно использовать в медицине?       Лань ВанЦзи посмотрел на Вэй Ина.       Старейшина Илина помолчал. Покачал головой. И с иронией усмехнулся.       - О каком теперь-то темном искусстве идет речь? – раздался от дверей голос ЦзинъИ. – Какую еще сплетню они там на этот раз пустили? Мастер Вэй, это все дурацкие слухи. Те, кто был с рождения не в ладах с благодарностью, только и знают, что языками чесать!       В «Покои тишины» вошли СыЧжуй и ЦзинъИ с двумя уставленными тарелками подносами.       - Ты ошибаешься, ЦзинъИ, - заметил Вэй Ин. – Слухи – это кладезь народной мысли.       ЦзинъИ фыркнул.       - Тупой кладезь.       Вэй Ин поперхнулся смехом. Затем оба с опаской покосились на Лань ВанЦзи. Но заклятия молчания не последовало. ЦзинъИ принял это за солидарность, и уголки его рта поднялись вверх.       - Кстати, - вдруг озадаченно сказал он, - а почему свечи горят??       - ...       Шестеро принялись за завтрак.       И пока Вэй Ин дразнил хлюпающую носом Травинку, выслушивал возмущенные жалобы ЦзинъИ вперемешку с новостями последнего месяца, в некотором отдалении от сокрытых в горах «Покоев тишины» Облачные глубины стояли на ушах.       Новость облетела орден так быстро, как если бы сотни мчавшихся на радостях СыЧжуев разнесли ее по округе.       Старейшина Илина проснулся!       *       Пронизанная неловкостью тяжелая тишина висела в воздухе.       С того самого момента, как они вошли в приемную залу, Лань ЦиЖэнь не сводил с них обоих пронзительного взгляда. Лань СиЧэнь, стоявший подле него, смотрел, однако, спокойно, уголки его рта были приветливо приподняты.       Лань ВанЦзи и Вэй УСянь поклонились.       Лань СиЧэнь глубоко поклонился в ответ.       - Молодой господин Вэй, от лица всего ордена благодарю вас за то, что вы сделали. Мы все обязаны вам жизнью.       - Никто ничем мне не обязан, ЦзэУ-цзюнь, - сказал Вэй УСянь. – Я рад, что у нас получилось. Искренне сочувствую вашей потере.       Лань СиЧэнь опустил голову. Когда он снова поднял глаза, их взгляд прятал редкую суровость.       - Прошу молодого господина Вэя поделиться с нами своими мыслями по поводу случившегося и принять участие в разрешении конфликта, - глава ордена ГуСу Лань сделал приглашающий жест. Четверо сели за стол. Лань ЦиЖэнь молчал.       - Мы слышали от ВанЦзи о ваших догадках, - начал Лань СиЧэнь, взглядом остановив потянувшегося к чайнику брата и самостоятельно разливая по изящным нефритовым чашкам чай. – Они повторяют мои собственные. Но, полагаю, у вас есть отличные от моих основания, чтобы подкрепить подозрения.       - Верно, - Вэй Ин принял чашу и отхлебнул душистый напиток. Он не мог перестать удивляться, как Облачные глубины за месяц смогли буквально восстать из небытия. Аккуратные павильоны, соединяющие их мосты, надписи над дверьми, выполненные в безупречной каллиграфии, угнетающий одним своим видом камень со сводом правил без пятнышка крови… Даже чай был на месте! И это при том, что из-за воздвигнутого им защитного барьера не было ни какой возможности заручиться помощью рабочих извне или завезти продукты.       Вэй Ин, невозмутимо переводя взгляд с ЦзэУ-цзюня на мастера Лань, изложил свои умозаключения. Лицо Лань СиЧэня стало еще более озабоченным. Лань ЦиЖэнь погрузился в хмурые размышления.       - После того, как нападение потерпело неудачу, они, тем не менее, прилагали немало усилий, помогая в восстановлении ордена, - проговорил Лань СиЧэнь. – С прошлой недели мы решили возобновить занятия, в том числе и для того, чтобы продолжать держать их под присмотром. Однако, они вели себя совершенно естественно. Как и другие приглашенные ученики, они интересовались, когда смогут связаться с семьей, которая, вне сомнений, беспокоится, не получав вестей целый месяц. Молодой господин Вэй, - глава ордена ГуСу Лань прямо посмотрел на него. – Как вы предлагаете поступить?       Вэй УСянь прокрутил чашу чая в пальцах и сказал:       - Я предлагаю, чтобы орден Лань известил семьи приглашенных учеников о том, что произошло и что ученики в порядке, и пригласил членов всех вовлеченных кланов для объяснения произошедшего. Я ослаблю купол, чтобы пропустить заклятия послания. После, в указанное в посланиях время, я приподниму купол, чтобы впустить прибывших. Сделав так, мы, не вызывая подозрений, сможем заманить и того, кто за этим нападением стоит. Он, вероятнее всего, лично явится проверить, что случилось.       - Я согласен, - задумчиво согласился Лань СиЧэнь. – Это событие выходит за пределы конфликта двух орденов. Дети других кланов могли пострадать. Определенно, их семьи должны присутствовать при обсуждении дела. Кроме того, ослабление купола лишь дважды уменьшит риск какой-либо опасности. Нахождение в толпе, вероятно, также поспособствует тому, что руки злоумышленника будут связаны и он не рискнет что-либо предпринять. – Лань СиЧэнь перевел взгляд на Лань ЦиЖэня, главу старейшин ордена ГуСу Лань. – Дядя, что вы думаете об этом?       Мастер Лань поднял мрачный взгляд на Вэй УСяня.       - Я согласен.       - ВанЦзи? – обратился глава ордена к Верховному заклинателю.       - Согласен.       - Что ж, - подвел итог Лань СиЧэнь, - тогда так и поступим. Я с ВанЦзи немедленно разошлем послания. Временем сбора у ворот ордена назначим завтрашний полдень. Уверен, тревожащиеся члены семей с пониманием отнесутся к подобной спешке. Вдобавок, полтора дня вполне достаточно, чтобы добраться сюда даже из самого отдаленного ордена среди тех, чьих детей мы сейчас принимаем.       Без дальнейших рассуждений Два Нефрита ордена Лань принялись за работу. В воздухе над столом перед ними одна за другой возникли сотканные из духовной энергии обоих прозрачно-голубые почтовые бабочки. Спустя некоторое время около дюжины их зависло в ожидании,       - Молодой господин Вэй? - повернулся к нему Лань СиЧэнь. Вэй УСянь сидел застыв, словно в трансе: он отсутствующим и несколько удивленным взглядом уставился на Лань ВанЦзи, одновременно глубоко погрузившись в себя. Вэй УСянь моргнул и, ответив на вопросительный взгляд Лань ВанЦзи нежнейшей улыбкой, повернулся к Лань СиЧэню. Кивнул.       Мастер Лань ЦиЖэнь хмуро следил, как Старейшина Илина достал из-за пояса флейту. Черный бамбук коснулся губ. Призрачно легкий звук наводящей жуть мелодией слетел с плавно двигающихся над отверстиями пальцев.       Бабочки вспорхнули и разлетелись.       Вскоре весть о нападении на орден ГуСу Лань достигнет почтенных заклинательных семей. Их представители, вероятнее всего, даже главы, выдвинутся в путь, поскольку приглашение, подписанное как Главой ордена, так и Верховным заклинателем, нельзя будет проигнорировать.       Вэй УСянь отнял флейту от губ и, пронзаемый взглядом Лань ЦиЖэня, невозмутимо убрал ее обратно за пояс.       - Полагаю, на этом мы можем сегодня разойтись. - Лань СиЧэнь обвел всех присутствующих глазами. Его взгляд остановился на Вэй УСяне. Обеспокоенное серьезное лицо тронула улыбка. – Молодой господин Вэй. Возможно, это прозвучит странно и неуместно, учитывая обстоятельства, но я искренне рад видеть вас. Тем более, видеть вас снова в добром здравии. Добро пожаловать в Облачные глубины.       Вэй УСянь склонился перед ним.       - Спасибо вам, ЦзэУ-цзюнь, - просто ответил он.       Лань ВанЦзи и Вэй УСянь поклонились еще раз на прощание и повернулись было покинуть залу, когда Лань ЦиЖэнь, молчавший все это время, сказал:       - Как долго ты будешь держать барьер вокруг ордена? – Голос мастера был суров.       Вэй УСянь повернулся к нему.       - Столько, сколько его защита потребуется. Если мастер Лань считает, что в нем нет необходимости, я могу убрать его хоть сейчас, - спокойно ответил он.       - Не стоит, - мрачно отозвался глава старейшин ордена Лань и отвел взгляд, показывая, что разговор окончен.       Вэй УСянь вместе с Лань ВанЦзи скрылся за дверью.       *       Они обошли весь орден.       Сперва Вэй Ин хотел посетить семейный храм. Там скорбно выстроились ряды и ряды табличек с именами погибших в ночь нападения. Взглядом спросив у Лань ВанЦзи разрешения, Вэй Ин опустился на колени, воскурил благовония и склонился перед теми, кто потерял жизнь. Кто-то среди них утратил ее в один миг, кто-то расстался с ней в сводящем с ума ужасе, кто-то – в страшных, лишающих воли и рассудка муках. Когда он поднял глаза, Лань ВанЦзи стоял на коленях рядом.       Затем они направились в крыло целителей. Стоило Вэй УСяню зайти внутрь, как слышавшийся до этого из-за дверей оживленный разговор стих. Все немо уставились на предмет их дискуссии во плоти: проснувшегося Старейшину Илина.       - Как поживаем? – усмехнувшись, спросил тишину Вэй Ин. Когда ответа не последовало, он беззаботно предложил: - Вы продолжайте, не стесняйтесь. Лань Чжань, - Вэй Ин мягко окликнул его, - где лежат тяжелораненые?       Убедившись, что жизням тяжелораненых уже ничто не угрожает и никто никаким проклятьем не заражен, Вэй Ин и Лань ВанЦзи среди шелеста шепотков покинули крыло целителей.       После они направились во внешние кварталы ордена, которые еще достраивались. Но и тут все выглядело аккуратно и чисто: ничто не напоминало о минувшей трагедии.       Вэй Ин свернул с деревянных мостков и выложенных гравием дорожек в лес. Были еще кое-кто, за кого он переживал.       *       Зимнее солнце не по-зимнему ласково нежило лучами лицо. Слышалось бормотание стремительно несущейся за деревьями горной реки. Белые комочки то тут, то там мелькали между камней. Завидев большой белый силуэт, они радостно собрались вокруг.       - Ха-ха-ха! Чжань! Они тебя и правда любят, - весело заметил Вэй Ин, с любопытством наблюдая как смягчаются черты на невозмутимо непроницаемом еще миг назад лице.       Лань Чжань нагнулся и подобрал одного. Еще маленький, этот кролик подошел ближе всех в своей простодушной любознательности.       Они тебя тоже любят. Вот, Ин, смотри.       Лань Чжань развернул устроившегося у него на ладони малыша и вложил его в руки Вэй Ина.       Руки человека в черном осторожно приняли шарахнувшийся было от него белый комок. Ласково затормошили.       - Я рад, что вы в порядке, - сказал Вэй Ин, тыкаясь носом в крохотную мордочку.       Они устроились под деревом на нагретой солнцем сухой земле. Под прямыми лучами было почти жарко. Лань Чжань расслабленно сел, скрестив ноги. Вэй Ин еще более расслабленно улегся у него между колен, положив голову ему на бедро. Он рассеянно почесывал бесстрашно – куда там, блаженно! – развалившегося у него на груди малыша.       Еще один кролик запрыгнул к Лань Чжаню на колени. Тот ласково провел по его спине согнутым пальцем и поднес к Вэй Ину. Вэй Ин протянул руку и погладил белый комочек тепла, опасливо выглядывающий из больших ладоней. Комочек поколебался и выпрыгнул из защиты знакомых рук на чужое плечо, начал топтаться по нему, обнюхивать лицо и шею. Тем временем Лань Чжань подтолкнул к Вэй Ину еще один пушистый шарик.       - Чжань! - рассмеялся Вэй Ин, - ты хочешь меня закопать в кроликах? – Почесывая оба комочка, он поднял на Лань Чжаня глаза. – Кажется, А-Юань упоминал, что в детстве ты часто укладывал его в кучу кроликов, чтобы успокоить. Тогда я затруднился себе это представить, но теперь, кажется, понимаю, о чем он говорил!       Лань Чжань ответил ему улыбкой. Той самой, легкой, но безгранично нежной, освещавшей сразу все лицо.       Третий кролик обосновался у Вэй Ина на груди: там, похоже, было наиболее солнечно и уютно. Еще один длинноухий малыш, видя, как веселятся его друзья на этом черном существе, вскарабкался вслед за ними и принялся жевать попавшуюся ему на глаза красную ленту. Прежде, чем Вэй Ин успел со смехом отдернуть его за ухо, Лань Чжань мягко отнял у кролика ленту, убрал ее конец от греха подальше, после чего вверил кролика Вэй Ину.       Вэй Ин игрался с кроликами и украдкой наблюдал за Лань Чжанем. А тот открыто смотрел на него, и его взгляд был теплее солнца.       - Не ешь мою ленту, слышишь? – попробовал внушить дерзкому кролику Вэй Ин. Он поднес кролика к лицу, и тот удивленно на него посмотрел. – Она не вкусная! И вообще, Чжань тебе не даст, так что даже не надейся. – Вэй Ин похлопал кролика по голове.       Спустя некоторое время Вэй Ин осторожно поснимал с себя кроликов и перевернулся на живот, слегка поморщившись.       - Чжань, а Чжань? – он с проказливым прищуром посмотрел на него снизу вверх. Пришел черед Лань Чжаня стать объектом его развлечения.       - Что? – отозвался он, принимая свою участь.       – Когда я спал, это ты заботился обо мне? Это ты мыл меня?       - Да.       Улыбка стала шире.       - Это ты переодевал меня?       - Да.       - И поил меня?       Кивок.       - Это ты расчесывал мне волосы?       - Я и Цинь Чжань.       Вэй Ин надулся. Но его глаза тут же вспыхнули новой озорной идеей.       - Чжань, а это ты звал меня по имени?       - Да.       Вэй Ин просиял.       - А это ты ложился рядом каждую ночь и обнимал меня?       Кивок.       Глаза Вэй Ина превратились в две хитро-счастливые щелки.       - Это ты целовал меня?       - …       Кивок.       - А куда ты целовал меня?       - Ин! – воскликнул Лань Чжань в приступе негодования, смешанного со смущением. Его щеки тронул легкий румянец.       - Я здесь, я здесь, я здесь! – расхохотался тот.       - Ты ничего не помнишь?       - Зато теперь знаю, - ослепил его улыбкой во все лицо Вэй Ин. Он снова слегка поморщился.       - Не лежи на животе, - совсем другим тоном сказал Лань Чжань.       - М-мм, но я так устал, - Вэй Ин положил голову на руки у него между колен. – И мне так не хочется вставать. Пусть себе болит. Или… - озорные глаза снова взглянули на него, - уложи меня так, чтобы не болело.       Вэй Ин с любопытством ждал реакции. Лань Чжань знал это его настроение. В Вэй Ине проснулся и развернулся ребенок. Шаловливый и дерзкий, смешливый и беззаботный. Он испытал на себе эту его натуру еще шестнадцать лет назад, когда они впервые встретились. Позже он наблюдал, как этот внутренний ребенок отступал все дальше, прятался все глубже. И все же нет-нет да мелькало в глазах неукротимое, бойкое пламя. Которое чуть было не погасло. Дважды. Трижды? Или больше, а он просто не был рядом и не знает? Но Лань Чжань знал, по крайней мере, еще одно: погаснет этот огонь – и Вэй Ина не станет. И его, Лань Чжаня, не станет.       Ребенок, каким Лань Чжань никогда не был. Не имел права быть. Ребенок, которого он любил, со всеми его проказами и подвохами.       Лань Чжань мягко снял кролика, запрыгнувшего Вэй Ину на спину. Взял Вэй Ина под руки и приподнял, чтобы тот не касался больше земли животом. Притянул к себе, чтобы тот смог сесть на колени.       Вэй Ин удивленно поднял на него по-детски широко распахнутые глаза. Сильные родные руки держали его под мышки. Где-то в памяти вспыхнуло знакомое ощущение. Лишь ощущение, но Вэй Ину показалось, что когда-то, давно-давно, его так держал отец.       - Чжань, - ласково позвал Вэй Ин, - обними меня.       И его, как маленького ребенка, тянут за подмышки и усаживают в объятья. Белые рукава окутывают его. Руки крепко прижимают к груди. И Вэй Ин чувствует, как все тревоги исчезают. Что можно уткнуться носом в эту сильную шею. Зарыться лицом в волосы и вдыхать их аромат. И просто быть, и ни о чем не думать. А мир вне объятий… Чжань о нем позаботится. Что бы это ни было, Чжань его защитит.       А Лань Чжань сжимал худого большого ребенка в своих руках, и его сердце исходило кровью. Как он мог его оставить и в этот раз? Как он мог допустить, чтобы Вэй Ин снова был вынужден взять на себя весь груз и всю ответственность? Весь риск и всю боль? Как он мог допустить, чтобы его любимый испытал такой страх и отчаяние, что дошел до полного самоотрицания? Что махнул на себя, на свою жизнь рукой?       Он – один из Двух Нефритов клана Лань. Он – Верховный заклинатель. Он – его спутник. И он не смог это предотвратить. Он заставил Вэй Ина пройти через это все. В одиночку. Заставил спасать его орден и его самого.       Почему. Он. Так. БЕССИЛЕН?!       Разделить энергию ядра… Лишь бы защитить тебя. Лишь бы не видеть больше никогда тот твой взгляд – мертвенно холодный, пустой. Лишь бы не слышать никогда тот твой крик – преисполненный боли, раздирающий душу. Лишь бы никогда больше не сжимать бесконечными днями твою безвольную руку. Не звать твое имя ночь за ночью, пока не сразит сон. И все равно не слышать ответа.       Когда он медленно вырезАл на себе раскаленным клинком магический круг, его рука была тверда. Слезы текли по щекам, но это была лишь реакция тела. Безумная боль была для него ничто. Однако, когда пришла очередь Вэй Ина, Лань Чжань впервые за все те полные отчаяния дни был бесконечно благодарен небесам: Вэй Ин не чувствовал ничего.       - Чжа-а-ань, я тоже тебя очень люблю, - сказал любимый голос на ухо, - только вот ты меня сейчас раздавишь. – Вэй Ин поднял на него светлое лицо. Оно сразу омрачилось, когда он заглянул ему в глаза и увидел их выражение.       Минуту они смотрели друг на друга.       - Ха-ха, Чжань! – вдруг воскликнул Вэй Ин. Одежды у него на груди зашевелились, и из-за ворота высунул нос тот самый, первым вложенный ему в ладони Лань Чжанем малыш-кролик. – Эй! Как ты умудрился туда забраться? Туда нельзя – там территория Чжаня! – Вэй Ин достал кролика из одежд. – Смотри, еще раз туда заберешься – будешь отвечать перед вот этим угрюмым человеком. Чжань, а ты не улыбайся, когда я внушаю, что ты угрюмый.       Лань Чжань не мог не улыбнуться. Особенно когда Вэй Ин ставил рассмешить его своей задачей. Если подумать, он-то и вспомнил, как это делать, исключительно благодаря человеку в его руках. Сколько себя помнил, Лань Чжань улыбался лишь ему одному.       Поднесенный в назидание и для устрашения к самому лицу Лань Чжаня кролик любознательно осмотрел его и потянулся обнюхивать. Он принялся было обнюхивать губы Лань Чжаня, когда Вэй Ин оттянул его и возмущенно посмотрел на малыша.       - Там тоже не трогать! Это мое. Что ж ты такой любознательный, а? А? А? – посмеиваясь, почесал его за ушами Вэй Ин.       Вэй Ин, Призрачное Дитя, нежился в объятиях Лань Чжаня, иногда подшучивая, иногда поддразнивая, иногда замолкая и безмятежно жамкая кроликов. Лань Чжань наблюдал за ним. Чувствовал его каждое движение грудью, вдыхал его запах, ощущал бегущую в них энергию.       Вдруг краем глаза он заметил светлый силуэт вдалеке. Лань Чжань слегка повернул голову, стараясь не привлечь внимания Вэй Ина, и пригляделся. Вдалеке за деревьями стоял брат.       Лань СиЧэнь искал Вэй УСяня и ВанЦзи, чтобы поговорить с ними наедине. Но то, что он увидел, заставило его остановиться.       Юноша в темном, находившийся к нему спиной, свернулся в объятиях брата. Откинувшийся на его грудь, он почти полностью был скрыт белыми рукавами. Из-за плеча юноши выглядывал кролик. ВанЦзи, заметивший Лань СиЧэня, смотрел на него с немой просьбой.       Лань СиЧэнь усмехнулся и покачал головой. ВанЦзи едва заметно опустил в благодарности голову. Лань СиЧэнь повернулся уйти. Его вопрос может и подождать.       - Чжань, - полушепот.       - Что?       - Это был твой брат?       - Да. Как ты понял?       - Вы отлично друг друга понимаете. На других у тебя была бы другая реакция.       Кивок.       - У тебя такой хороший старший брат, Чжань, - проказливые искорки снова загорелись в любимых глазах. Странная тревога поднялась в душе. Снова.       - Ин, - предупреждающе сказал он. Не дразни так.       Дитя в его руках наслаждалось происходящим.       - Чжань, ты ревнуешь! – весело воскликнул он.       - Прекрати.       Счастливый смех, смешавшись с пением птиц, разнесся по лесу.       - Чжань, Чжань, - беспредельно ласково сказал Вэй Ин. – Тебе не о чем переживать. Ты же знаешь. Куда я уйду от своей жизни?       Долгий взгляд. Вэй Ин видел в нем сомнение и укоризну. За ними – тревогу. За ней – подкрепляющий все это целый аврал воспоминаний, говорящий отнюдь не в его пользу.       - Жизни, Чжань. Больше никуда, правда! – Вэй Ин помолчал, подумал и добавил: - Только с твоего разрешения и ненадолго.       И обезоруживающе улыбнулся. Лань Чжань покачал головой.       А Вэй Ин ткнулся носом в его губы, как тот малыш-кролик. Затем снова откинулся ему на грудь и перевел внимание на осадившие его ушастые создания.       *       Был еще один человек, который искал проснувшегося Старейшину Илина. Лань Лин, никем не замеченный, наблюдал издалека за двумя фигурами, расположившимися под деревом, – белой и черной. Черные одежды одной были почти не видны, скрытые белыми объятьями и кроликами. То, что эта фигура время от времени говорила – а ее звонкий голос, пусть едва-едва, но доносился до слуха Лань Лина - и спокойная, принимающая все это реакция другой фигуры, не оставляли сомнений по поводу их отношений.       Это и есть Старейшина Илина?       Лань Лин стоял, как вкопанный, словно пораженный громом. Если бы не это, не полная невозможность пошевелиться от шока, он бы уже давно развернулся и ушел, презрев подобное поведение со своей стороны. Но он продолжал смотреть за двумя окруженными кроликами и залитыми лучами людьми. Он был заворожен.       *       Солнце, как ни в чем не бывало, продолжало свой вечный путь по небу. Место, где Лань Чжань и Вэй УСянь расположились, попало в тень. Тогда они поднялись и не спеша направились обратно в орден.       - Надеюсь, с Яблочком все хорошо.       - Завтра после всего перенесемся и найдем его.       Вэй Ин хмыкнул.       - Хорошо, если завтра мы сможем с этим делом покончить.       На лестнице, ведущей в орден, им пришлось остановиться. Смутно знакомый заклинатель встал перед ними, загораживая путь. Лицо мужчины было хмурым.       Мужчина поклонился Верховному заклинателю. Затем Вэй УСяню, чем изрядно удивил того. Вэй УСянь уже забыл, когда ему в последний раз незнакомцы выказывали такую вежливость.       - Что-то случилось? – растерянно спросил он.       Мужчина, не выпрямляя спины, произнес:       - Я, Лань Лин, седьмой старейшина ордена Лань, прошу прощения перед Вэй УСянем за проявленную грубость.       - А? – Вэй УСянь почесал макушку, честно пытаясь вспомнить. – А когда это было?       Лань ВанЦзи молчал. Мужчина, назвавшийся седьмым старейшиной Лань Лином, поднял на него широко распахнутые глаза.       - Честно, не помню, - бросил бессмысленные попытки Вэй УСянь и беззаботно улыбнулся: - Так что забыли.       Вэй УСянь слегка поклонился и прошел мимо. ХаньГуан-цзюнь последовал за ним, словно привязанный невидимой нитью.       В обеденной на Старейшину Илина и Верховного заклинателя смотрел весь орден. Кто украдкой следил взглядом, кто открыто пялился. Шепот сопровождал Вэй УСяня повсюду. А он невозмутимо, пусть и без особого энтузиазма, ел неаппетитно зеленую, ни рыбы-ни мяса еду. Вскоре к ним присоединились их ученики, и стало веселее.       После обеда Вэй УСянь и Лань ВанЦзи проследовали за Цинь Чжань. Вэй УСянь хотел познакомиться с мастером, которому Лань Чжань индивидуально поручил воспитание и заботу о девочке. Цинь Чжань была слишком юна и, как ни посмотри, слишком необразованна, чтобы проходить общий курс, к которому был причислен Дао СуАн.       Когда они вошли в светлые заклинательные покои, первым, что бросилось в глаза, было обилие книг. Разложенные стопками повсюду, они производили впечатление аккуратного беспорядка. Вторым же, что привлекло внимание, была сидящая среди всего этого ученого царства женщина. Когда Вэй УСянь и ХаньГуан-цзюнь вошли, женщина грациозно поднялась и поклонилась, тихо представившись:       - Рада видеть вас в добром здравии, господин Вэй. Я, Лань ХъиАн, тридцать третья старейшина ордена Лань. По просьбе Верховного заклинателя имею честь обучать вашу ученицу.       Цинь Чжань встала под боком у женщины и улыбнулась брату. Женщина положила руку ей на плечо.       - Благодарю за заботу о Цинь Чжань, - ответил на поклон Вэй УСянь. – Могу ли я понаблюдать за вашим уроком?       Женщина кивнула.       Урок был интересен даже Вэй УСяню. Мастер обучала девочку иероглифам. Но урок был далек от простого урока каллиграфии. Записав под диктовку фрагменты даосских трактатов, Цинь Чжань затем отвечала на вопросы о них – так мастер убеждалась, что девочка понимает содержание. После мастер спрашивала, что сама Цинь Чжань думает о записанных утверждениях. Лань ХъиАн выслушивала старательно подбирающую слова двенадцатилетнюю девочку со всей серьезностью, иногда соглашаясь, иногда подвергая ее взгляд сомнению и подталкивая Цинь Чжань подумать над проблемой снова, на этот раз дав пример. Когда Цинь Чжань не понимала значения какого-либо понятия или иероглифа, мастер объясняла или демонстрировала его применение в ситуации. Она часто цитировала строки из книг. Вэй УСянь с любопытством потянулся к ближайшей стопке. Перебрал книги в ней. Затем потянулся к другой. И к другой…       Все тексты принадлежали различным мудрецам, монахам, придворным, генералам, поэтам, даосским заклинателям и многим-многим прочим людям из всевозможных краев. Обойдя заклинательные покои Лань ХъиАн, Вэй УСянь обнаружил мыслимые и немыслимые книги, но чего не нашел, так это сводов правил ордена ГуСу Лань. Вэй УСянь кивнул своим мыслям. Кажется, он понял, почему мастер была лишь тридцать третьей.       - Господин Вэй, - услышал он тихий женский голос из-за спины. – Могу я просить вас убрать на место книги, которые вы разбросали?       Вэй Ин переглянулся с Цинь Чжань. Только что он почувствовал себя на ее месте. Улыбаясь, как провинившийся адепт, он положил взятую было из стопки книгу обратно на место. Затем окинул взглядом покои: аккуратный беспорядок стал с его легкой руки беспорядком диким. Вэй Ин беспомощно посмотрел на Лань Чжаня. Тот молча поднялся и принялся собирать теперь лежащие абы как то тут, то там книги. Вэй УСянь сконфуженно последовал его примеру.       Урок продолжался.       *       Вечером от веранды «Покоев тишины» по окружавшей их роще разносилась тихая песнь флейты.       Мелодия смолкла. Цинь Чжань опустила инструмент на колени и подняла взгляд вверх. Там, над головой темное звездное небо изредка пересекал то пурпурный, то алый блик.       Лань Чжань медитировал в нескольких шагах позади них. Шумные мальчишки были некоторое время назад отправлены им делать уроки в другом месте. Вэй УСянь сидел напротив Цинь Чжань и задумчиво вертел в руках флейту.       Он поднял взгляд в небо вслед за ней. Там, над головой, обернувшись защитным барьером, пульсировала темная энергия Цинь Вана.       - Цинь Чжань, - тихо позвал Вэй УСянь. Учитель и ученица встретились взглядами. – Если бы не помощь твоего отца, даже перенесясь в Облачные глубины, я бы был бесполезен. Спасибо. Вам обоим.       Лицо Цинь Чжань посветлело. Ее взгляд, однако, остался задумчивым.       Она понимала. То, что обратило разрушающую, разрушительную энергию отца в энергию, способную защитить, были его, брата Ина, флейта и воля.       В тот вечер, в тот момент, росшая в сердце Цинь Чжань решимость бесповоротно созрела.       *       Вэй Ин плотно закрыл за собой дверь «Покоев тишины». Время близилось к девяти.       - Чжань, - он присел перед медитирующим любимым и коснулся ладонью его щеки. Провел большим пальцем по скуле. Под смотрящими на него глазами еще пролегала тень усталости. – Давай ложиться?       Лань Чжань поднялся. Вэй Ин взял его за запястье и подвел к кровати. Принялся раздевать. Когда он начал снимать с него нижнюю рубашку, Лань Чжань сказал:       - Ин.       - Что? – завязки, державшие на поясе штаны, распустились под ловкими пальцами.       - Я не смогу.       Вэй Ин мягко толкнул его на постель.       - Зато смогу я, - он присел перед Лань Чжанем и снял с его ног сапоги. Поднял на него глаза. Сейчас в них не было озорства или проказы. Только одна, сплошная, бьющая через край нежность. Вэй Ин коснулся губами обнаженного колена, поглаживая его рукой со внутренней стороны. Другая рука тем временем по-хозяйски стянула с Лань Чжаня ленту, и та обвилась вокруг его запястья. – Сегодня, мой Чжань, ты наконец заснешь на небесах.       - Не хочу без тебя.       Вэй Ин выпрямился. Быстро сбросил с себя одежды. Затем, подойдя вплотную, чтобы чувствовать дыхание Лань Чжаня животом, расплел им же уложенную утром прическу любимого.       - Я вознесусь с тобой, - он запустил пальцы в волосы Лань Чжаня и, массируя теплую кожу головы, поцеловал макушку. Когда, отстранившись, он взглянул в лицо любимого, глаза того были закрыты.       - Вот так, мой Чжань.       Легко надавив на белое плечо, Вэй Ин уложил Лань Чжаня на подушку. Веки с усилием приподнялись.       - Засыпай, мой любимый.       Усталость и сонливость обездвиживали. Ласковый голос убаюкивал. Лба коснулся невесомый поцелуй. Век. Висков. Переносицы…       …Губ. У него не было сил. Он мог только открыть губы и… получать не пылкую, не страстную, не игривую, но незнакомую прежде бескрайней нежностью ласку.       - Ин…       Поцелуй в адамово яблоко.       Ты жив…       - Ин…       Поцелуй в ключицы.       …ты отзываешься…       Руки выскальзывают из волос, опускаются на плечи, и гладят. Поцелуй в подмышку.       - Ин…       Я уже на небесах…       Мысли кончились. Сил складывать их не стало. Лишь чувства жили в его балансирующем на грани яви и сна сознании.       - Чжань…       Поцелуй в сосок.       - Я…       Едва ощутимый укус.       - …знаю…       Поцелуй в другой. Руки нежат подмышки и бока.       - …теперь ты…       Он вдыхает его запах и спускается то ли влажным дыханием, то ли легчайшим поцелуем по животу.       - …чувствуешь меня.       Прохладное дыхание касается все еще воспаленного, горящего болью круга.       - Потому что…       Дыхание обводит линии вписанных в круг знаков. Пальцы переплетаются с пальцами.       - …я тоже…       Он целует основание его члена, пылающего сильнее шрамов.       - …чувствую…       Он проводит кончиком носа по пульсирующим венам.       - …тебя.       Поцелуй в самый кончик.       Ин… - сорвалось дыханием.       А в следующий миг ему становится так тепло. Любимый заглатывает его. И ласкает, ласкает… Языком, горлом, зубами… Так невыносимо нежно… Увлекая все выше и выше…       Пока он, обратившись в чистый поток чувств, не становится совсем невесомым, достигая небес. Тут так тепло. Светло. Безмятежно.       Сознание уплывает, и во сне любимые руки мягко сжимают его слегка взмокшие от внутреннего жара ладони.       *       Зала была битком набита людьми. Приглашенные главы кланов восседали в два ряда за столами. Перед ними расселись ни много ни мало все тридцать три старейшины ордена ГуСу Лань.       Лань СиЧэнь стоял по правую руку от Верховного заклинателя. По левую стоял… Старейшина Илина. А потому зала была набита не только людьми, но и прилагающимся к ним неизменным шепотом.       Был, однако, один гость, который и не думал шептаться. Он взмахнул веером и радостно крикнул:       - Братец Вэй! Давно не виделись!       - Братец Не, - улыбнулся ему Вэй УСянь, - как поживаешь?       - Ужасно! Меня с ума сведут эти горы документов! Пока я здесь, ты обязан будешь мне помочь!       - Нет, нет, нет, братец Не, уволь меня от этой чести!       Пока они громко обменивались своеобразными приветствиями, Вэй УСянь заметил еще одного выбивающегося из шепчущей массы гостя.       Цзян Чэн мрачно и молча сверлил его взглядом.       Почему он здесь? Среди проходящих курс адептов ведь нет учеников ордена Цзян. Постойте, может, он прибыл как представитель МэйШань Юй?       - Почтенные главы орденов заклинателей, - начал тем временем встречу Глава ордена ГуСу Лань, - добро пожаловать в Облачные глубины.