Забудь сожаления

Всякая любовь – деятельность, не состояние. В любви существуешь, не находишься. В любви отдаешь, не получаешь. Отдаешь не потому, что самопожертвование благородно. Отдаешь потому, что ты переполнен. Потому, что, даря, ты делишься. А делясь – оживаешь, живешь. Это, однако, парадоксально, ведь что ты отдаешь в любви? Самое драгоценное, что имеешь: свою жизнь со всеми ее проявлениями. Из работ одного психоаналитика

      - Кхэм-кхэм, - весело откашлялся Старейшина Илина, обращаясь к застывшей толпе перед ним, – так о чем тут у вас идет речь?       Главы заклинательных орденов не шелохнулась. В возобновившейся тишине Вэй УСянь встретился глазами с Цзян Чэном. Тот пристально смотрел на него. Старейшина Илина улыбнулся. Тому, кто когда-то был ему братом.       - Я склонен, - заговорил глава ордена ГуСу Лань, - поддержать допустимость применения темного искусства в рамках морали. Я считаю, само по себе заклинание существующей темной энергии может и не нести вреда. Ведь в то время, как враг, воспользовавшись силой тьмы, напал на орден, друг, применив свои знания и умения, спас нас всех. Учитывая события прошлого года, мне кажется, многие из присутствующих могут понять мои чувства. В связи с этим, я убежден, что заклинание темной энергии как таковое не делает человека преступником. Осмелюсь напомнить, Вэй УСянь, с того момента, как избрал путь тьмы, ни разу не поступил против чести.       Зал молчал. Слышно было, как гуляет меж павильонов ветер.       – Однако, полагаю, - нарушил молчание ЦзэУ-цзюнь, - вопрос допустимости применения темного искусства – не что-то, что может быть разрешено в одночасье. – Голос звучал размеренно, рассудительно. – Предлагаю счесть этот разговор временно закрытым и продолжить его обсуждение завтра, когда уважаемые главы отдохнут с дороги.       Предложение было встречено кивками и согласными отзывами.       - Тем не менее, - продолжил глава ордена ГуСу Лань, - есть еще один неотложный вопрос, требующий общего внимания.       ЦзэУ-цзюнь повернулся к Вэй УСяню.       - Могу я просить молодого господина Вэя передать мне осколки металла Ин?       Вэй УСянь посмотрел в спокойные глаза. Затем отвязал от пояса мешок и положил его в протянутую руку. ЦзэУ-цзюнь поместил полотняный мешок на стол перед всеми.       - Нам необходимо решить, что делать с темным металлом.       - Разумеется, уничтожить! – воскликнул кто-то из приглашенных глав. – Какие тут могут быть сомнения?       Лань СиЧэнь покачал головой.       - Металл Ин нельзя уничтожить. Это такой же природный элемент, как земля или воздух. Как вы знаете, наши предки пытались сделать это много лет назад, но в итоге смогли лишь запечатать пять осколков в разных краях империи. После победы над орденом Вэнь мы, четверо глав, применили мощное заклятие и разбили обнаруженные части металла Ин на множество осколков. Стигийская печать была схожим образом уничтожена Вэй УСянем. Мы считали, что уничтожили темный металл. Но, как мы можем видеть, ни запечатывание, ни разлом на мелкие части не являются окончательным решением. – Глава ордена Лань обвел всех присутствующих взглядом. – Какие у глав заклинательных орденов будут предложения?       Потянулась долгая дискуссия. Главы поглаживали бороды. Кто не имел бороды, почесывал макушку. Одни хмурились, напряженно думая. Другие просто хмурились, изображая активную мыслительную деятельность, а на самом деле махнув рукой на возможность найти выход из столетней проблемы. Предлагаемые варианты же были один смешнее другого. Кто-то утверждал, что надо утопить осколки в реке или море. Кто-то заявлял, что надо собрать все осколки вместе и поочередно их охранять. И так далее, и так далее…       Вэй УСянь отстраненно вертел в пальцах флейту. Забавно, но этот жест уже никого не отвлекал. Вдруг лицо Вэй УСяня просветлело. Он повернулся к Двум Нефритам клана Лань.       - ЦзэУ-цзюнь, Лань Чжань, - воодушевленный какой-то мыслью сказал он, - у меня есть идея! Разрешите мне попробовать.       - Что это за идея? – поинтересовался ЦзэУ-цзюнь.       - Мы можем распылить осколки металла и развеять руду так, чтобы ее свойство накопления сил тьмы приносило пользу.       - Вэй УСянь, - раздался позади голос Цзян Чэна. – Ты думаешь, мы, после войны с орденом Вэнь, не пытались те части, что нашли, распылить? Если бы это было так просто, мы бы это уже тогда сделали. – Глава ордена Цзян фыркнул. – Наши предки сделали бы это еще раньше!       - Я найду способ.       - Считаешь, ты умнее предков? – Цзян Чэн иронично усмехнулся.       - Предки не использовали металл Ин. Как и главы орденов, которые после пытались уничтожить его,- тактично избегая имен, объяснил Старейшина. - А, как известно, чтобы овладеть чем-либо в совершенстве, нужно познать его природу. Думаю, не будет ошибкой сказать, что среди собравшихся здесь заклинателей, у меня больше всех шансов совладать с темным металлом.       - Допустим, - вмешался в разговор заклинатель почтенных лет, глава ордена ЦиШань Дао. - Допустим, молодой господин Вэй, вы нашли способ распылить металл Ин. Вы развеете руду – и никто не сможет ее собрать, чтобы использовать в своих целях. Однако руда по-прежнему будет собирать энергию тьмы, что рано или поздно приведет к тому, что она выплеснется в непредсказуемой форме. Как вы планируете обратить это свойство на пользу?       - Я еще не знаю, - честно сказал Вэй УСянь, - но я обязательно что-нибудь придумаю.       - Да это же вздор! – воскликнула глава ордена БоХай Хуан. – Как вообще можно серьезно говорить о том, чтобы отдать такое опасное вещество в руки Старейшины Илина?!       - А я за! – глава клана ЦинХэ Не неожиданно серьезным взглядом обвел собравшихся. – На днях Призрачный Генерал помог адептам моего ордена в ночной охоте. После он ответил на мое приглашение и остановился в «Нечистых владениях».* Так вот, в разговоре Призрачный Генерал оказался милейшим человеком! Я воспользовался случаем, и расспросил его. Мы ведь раньше все-таки были одноклассниками, но нам так и не довелось как следует пообщаться. Вэнь Нин рассказал мне, что, после падения ордена Вэнь, над пленными жестоко издевались. Он также стал жертвой. Толпа надсмотрщиков разом напала на них. Тех, с кем он был, забили до смерти. А ему напоследок вбили в золотое ядро обломок флага, привлекающего демонов. После чего его и других оставили лежать в яме, на растерзание вОронам и тьме, под палящим солнцем и удушающим дождем.       Собравшиеся, привлеченные необычным тоном главы-незнайки, невольно вслушивались. Не ХуайСан продолжал:       - Когда Вэнь Нин пришел в себя, раны пропали. Он был в безопасности, в кругу семьи. И тем, кто вернул его в этот мир и дал возможность его семье, которая всегда лишь практиковала целительство, выжить, был братец Вэй. – Глава ордена Не взмахнул веером. В этом жесте смутно угадывалась манера кое-кого другого помахивать флейтой. – Кто из нас может оживить почти умершее тело и вернуть с того света душу?       Никто из глав орденов не проронил ни слова. Некоторые спустя время задумчиво кивнули. Были те, кто, погрузившись в мысли, качал головой.       - Я возражаю против передачи темного металла Вэй УСяню, - твердый женский голос прорезал тишину. – Вэй УСянь доказал в прошлом, что не способен контролировать металл Ин. Из-за этого погибли тысячи. Если доверить темный металл ему, может случиться трагедия не меньших масштабов.       - Глава Юй правильно замечает, – осторожно проговорил глава ордена ОуЯн. Некоторые из приглашенных заклинателей согласно склонили головы.       Глава Юй? – тем временем подумал Вэй УСянь. - Глава ордена МэйШань Юй здесь? Тогда что тут делает Цзян Чэн?       - А что скажет Верховный заклинатель? – глава ордена Фэн, сощурив глаза, обратился к безмолвно наблюдающей за происходящим белой статуе.       Все лица повернулись к Верховному заклинателю. Тот наклонился, взял полотняный мешок со стола.       - Металл Ин, - сказал глава всех заклинателей, - передан Вэй УСяню в целях найти способ обезвреживания. Я беру на себя всю ответственность за последствия.       Среди неодобрительных взглядов и осуждающего бормотания, Вэй УСянь принял из рук Лань ВанЦзи темный металл. Встретился с ним взглядом. Слегка улыбнулся. И кивнул.       Главы заклинательных орденов переглянулись.       *       То решение положило начало долгой, изматывающей, однако, во многом творческой работе.       Вэй УСянь, не медля, принялся за дело. Стоило собранию закончиться, как он быстро сообщил Лань ВанЦзи о своих планах. Тот согласно опустил голову – и план незамедлительно начал претворяться в жизнь.       В тот же день десяток старейшин с браслетами тьмы на запястьях, позволяющими миновать воздвигнутый Вэй УСянем защитный барьер, перенеслись в Молин. Уже вечером бабочки принесли сообщения о том, какие еще кладбища были задействованы в нападении. Одна из бабочек проинформировала, что осел Старейшины Илина был найден.       Ночь напролет Вэй УСянь со своей юной ученицей играли на флейтах, пока Цинь Чжань не освоила мелодию призыва источника тьмы. Тем временем Лань ВанЦзи оттачивал с Лань СыЧжуем мелодию очищения. На следующее утро отправлявшиеся на разведку старейшины Лань восстановили силы для переноса и возвратились в орден. Один – с дико вопящим ослом.       Потрепав обиженное и, как оказалось, кусачее животное по холке, Старейшина Илина, Верховный заклинатель и двое учеников перенеслись в Молин. Там, на одном из кладбищ, Цинь Чжань под контролем мастеров призвала осколки металла Ин, спящие в гробах, после чего Лань СыЧжуй очистил их от тьмы. Собрав осколки темного металла, четверо затем вернулись в Облачные глубины. Ученики были переданы в руки еще свежих старейшин. Те взяли их обратно в Молин на другие кладбища. Сбор осколков продолжался полным ходом. Спустя трое суток кладбища в землях Молина и их окрестностях были исследованы, осколки темного металла, какие только нашлись, извлечены и незамедлительно переданы в руки Его Темнейшества.       Старейшина Илина не терял времени даром. Пока его ученики были заняты, бегая со старейшинами ордена Лань от одного кладбища к другому, он окопался в «Покоях тишины». В ордене его почти не видели. Куда там! Его было едва различить за книгами и разнообразными инструментами, заполнившими покои.       Цинь Чжань все время, что не проводила за уроками, проводила с ним. Вэй УСянь, которому приходилось всякий раз отвлекаться на то, чтобы пропустить желающих за защитный барьер, обучил девочку, как договориться с тьмой, чтобы она могла создавать браслеты вместо него. К счастью, заклинание тьмы музыкой не требовало наличия золотого ядра. Сил юной ученицы вполне хватало. В результате, отношение к немногословной девочке в ордене ГуСу Лань стало опасливо почтительным.       Лань СиЧэнь как-то спросил Вэй УСяня, почему бы не убрать этот темный барьер совсем. В конце концов, враг был повержен и уже неделю, как покинул империю. В ордене МоЛин Су, где Верховный заклинатель и новый глава наводили порядок, все было спокойно. Как бы там ни было, Лань СиЧэнь получил в ответ лишь загадочную улыбку и заявление, что темный барьер – часть эксперимента. Лань СиЧэнь хотел было задать и другие имевшиеся у него к Вэй УСяню вопросы. Но тот поклонился и быстро скрылся в направлении «Покоев тишины», легко перескакивая с одного деревянного мостка на другой. Лань СиЧэнь проводил его удивленным взглядом. Посмотрел на расстояние между мостками. Вопросов стало больше.       О том, как активно проходят исследования Старейшины Илина, невольно знал весь орден. Несмотря на то, что «Покои тишины» располагались в некотором отдалении, до центральных кварталов часто доносился то стук, то грохот, то запах плавящегося металла. Время от времени из-за деревьев с той стороны гор поднимался дым. Когда ХаньГуан-цзюнь вернулся из ордена МоЛин Су, на лице Старейшины Илина, выбежавшего его встречать, были темные следы, напоминающие сажу. И широкая, радостная, детская улыбка. Приглашенные главы кланов, кто видел эту сцену, переглянулись.       Зимний курс лекций подходил к концу. Лань ВанЦзи присутствовал на заключительном экзамене адептов. Нервная тишина словно звенела в воздухе.       Вдруг по Облачным глубинам прокатился оглушительный взрыв. Зал лекций содрогнулся. Ученики переглянулись и, разом воодушевившись, заговорили:       - Похоже, опять что-то пошло не так.       - Может быть, как раз-таки наоборот. Мы же темный металл распылять собираемся.       - Такими темпами в пыль превратится не только металл!       - Мастер ВанЦзи, - обратился Дао СуАн к стоявшему как ни в чем не бывало на своем месте ХаньГуан-цзюню, - с мастером Вэем все в порядке?       Юноша заметил вспыхнувшую на миг в лице мастера тревогу.       - Точно! – воспрянув духом, присоединился к его обеспокоенному тону Лань ЦзинъИ. – Давайте мы сходим проверим?       Верховный заклинатель посмотрел на них. Выражение лица – сама непроницаемость.       - С ним все в порядке, - сказал он.       - Продолжайте писать! – раздраженно рявкнул старый мастер Лань. И хмуро посмотрел на племянника.       - Но как вы поняли? – удивился Лань СыЧжуй.       - Я знаю, - был ему тихий ответ.       И все же, где-то на глубине глаз Лань ВанЦзи, скрытое ото всех, спряталось беспокойство.       Постепенно класс снова погрузился в сосредоточенную тишину. Но теперь воздух в зале лекций как будто стал легче.       *       Многие главы кланов решили воспользоваться гостеприимством Облачных глубин – несколько сомнительным, учитывая сотканный из тьмы защитный барьер, - и остаться, чтобы присутствовать на выпускной церемонии своих адептов и церемонии запуска фонарей.       Глава ордена Цзян тоже остался.       Однажды он встретил Лань ВанЦзи у входа в обеденный зал и с холодной вежливостью попросил провести его к Вэй УСяню. Верховный заклинатель кивнул. Взял поднос, поставил на него тарелки с едой, и направился по мосткам в сторону рощи.       Чем дальше они продвигались, тем больше пахло плавленым металлом. Деревья расступились, с насмешливой торжественностью открывая окутанную дымом поляну и едва различимый в его клубах небольшой павильон. Двери покоев были настежь распахнуты.       Лань ВанЦзи невозмутимо пересек задымленный сад и поднялся по деревянной лестнице ко входу. Цзян ВаньИнь угрюмо последовал за ним. Стоило Лань ВанЦзи войти, как из-за пелены дыма в глубине покоев послышалось:       - Чжань! Это ты! (кха-кха) Прости! Сейчас я этот дым убе-(кха)-ру.       Пара талисманов вспорхнула в воздух, всасывая в себя пропитанное запахом гари грязно-серое марево. Постепенно очертания предметов стали отчетливее. Знакомая фигура в темном, сидящая за столом и машущая рукой перед носом, подняла голову. Вскоре стало возможно различить и лицо.       - Цзян Чэн! – с радостным удивлением воскликнул Вэй УСянь. Он порывисто поднялся на ноги. Но потом остановился.       Лань ВанЦзи, привычно переступая через разбросанные по полу чуднОго вида вещи неопределенного назначения, невозмутимо прошел к столу. Освободил на нем место и поставил поднос с едой. Цзян ВаньИнь неописуемым взглядом наблюдал за ним.       Вэй УСянь вопросительно посмотрел на Лань ВанЦзи.       - Он хотел тебя видеть, - сказал тот.       Вэй УСянь перевел взгляд на Цзян Чэна. Улыбнулся. Вышел из-за стола и подошел к нему, все еще стоявшему в дверях.       - Проходи, - Вэй УСянь сделал пригласительный жест. Поколебавшись, Цзян ВаньИнь сделал пару шагов внутрь…       - Стой! – Вэй УСянь буквально спас что-то из-под его ноги. – Не наступи! Я над этим работаю! – Вэй УСянь поднял глаза – на в миг растерявшее всю холодность разъяренное лицо. Такое знакомое.       - Вэй УСянь! – прорычал Цзян ВаньИнь. – Тебя даже могила не исправит!       - Зачем ей меня исправлять? – по-детски обиженно парировал Вэй УСянь. – Я здесь живу. И Лань Чжань не против. – Вэй УСянь повернулся к Лань ВанЦзи, и его голос потеплел: - Правда, Лань Чжань?       Мужчина кивнул.       Цзян ВаньИнь пронзил взглядом ХаньГуан-цзюня, как ни в чем не бывало стоящего среди всего того бардака, в который превратились его покои. Отвернулся. Огляделся.       Небольшой павильон. Центральная зала со столом, где работал Вэй УСянь. Зала по правую руку с изящным в своей простоте, аккуратно убранным ложем. Зала по левую руку с еще парой столов и книжными полками. Беспорядок царил только в центральной зале, красноречиво обозначая рабочее пространство Вэй УСяня.       - Значит, - выдавил из себя Цзян ВаньИнь, - ты здесь живешь?       - Да. – Вэй УСянь повернулся к нему лицом.       - С ним? – надменно.       - Цзян Чэн… - Вэй УСянь предостерегающе посмотрел на него. Затем спокойным тоном продолжил: – Да, я живу здесь с Лань Чжанем.       - Так это правда? – Цзян ВаньИнь впился в Вэй УСяня взглядом. – Ты его спутник?       - Да.       - И когда свадьба? – в голосе прозвучала явная насмешка.       - Цзян Чэн, - тень улыбки, что еще оставалась на лице, растаяла.       - Вэй УСянь! – с горечью воскликнул Цзян ВаньИнь. – Ты понимаешь, что ты делаешь? Твоя репутация едва начала восстанавливаться, как ты готов пасть еще ниже! – он обернулся к Лань ВанЦзи. – Вот, значит, какой ты, ХаньГуан-цзюнь, Сияющий Добродетелью муж! Вот значит, как ты ценишь вашу дружбу! Вэй УСянь!- Он схватил его за плечо и встряхнул. – Что произошло? Почему ты должен был стать его спутником?       - Цзян Чэн. – Уголки губ слегка приподнялись в печальной усмешке. – Если ты хочешь кого-то обвинить, обвиняй меня. Это я, Старейшина Илина, решил быть с Лань Чжанем, несмотря на последствия такого решения для него.       Цзян ВаньИнь покачал головой.       - Ты сошел с ума? – он встряхнул его. – Вэй УСянь, что ты делаешь?! Брось нести этот вздор! – Словно борясь с собой, Цзян ВаньИнь выдавил: - Возвращайся… в Лотосовую бухту!       - Цзян Чэн, - голос Вэй УСяня прозвучал ласково. Он положил руку на запястье отчаянно сжимавшей его плечо руки. – Я с Лань Чжанем по той единственной причине, по которой становятся спутниками в самосовершенствовании. Я не оставлю его.       - Ты так хочешь упасть на самое дно и утянуть его следом? – не верящим тоном спросил Цзян ВаньИнь.       Вэй УСянь замешкался.       - Не важно, - прозвучал низкий голос.       Глава клана ЮньМэн Цзян прожег ХаньГуан-цзюня взглядом.       - Тебе мало? Скажи, тебе мало, что он с тобой как друг? Твоя судьба тебя, может, и не заботит, но обязательно снова втаптывать его в грязь?       - Цзян Чэн, - Вэй УСянь положил руку ему на плечо и сжал. – Лань Чжань со мной по той же причине, что и я с ним.       - Клан Лань не примет тебя! - воскликнул Цзян ВаньИнь. – Они отбросят тебя и твоего спутника. Ты этого добиваешься?       Твердый, спокойный взгляд, одного и другого, был ему ответом.       - Ха-ха! Конечно! – воскликнул Цзян ВаньИнь и в упор посмотрел на Лань ВанЦзи. – Я и забыл! Вы же у нас теперь Его светлость Верховный заклинатель! Решил воспользоваться своим положением, влиянием? Сначала отпустил его на все четыре стороны, зная, что ему некуда идти, что куда бы он ни пошел, его встретят как отступника и врага! А теперь ты, значит, вдруг его спутник? Вот какова твоя Добродетель, о Сияющий Ею муж! Вот какое оно, твое благородство!       - Цзян Чэн! – Вэй УСянь схватил главу ордена Цзян за ворот одежд. – Не смей оскорблять Лань Чжаня!       - Ты все такой же, - покачал головой Цзян ВаньИнь. – Беспечно заперся здесь, ни о чем не заботясь… Ты хотя бы знаешь, что говорят о вас все эти главы кланов? Что ты сбившийся с пути «обрезанный рукав», укрощенный благородным ХаньГуан-цзюнем! Если тебя до этого ненавидели, то теперь начнут презирать!       - Плевать! Что бы ни говорили, я не собираюсь идти у них на поводу!       - Ну и не иди! – Цзян ВаньИнь вырвался из его хватки. – Иди против них! Против всех! Как раньше! Пока все не отвернутся от тебя! Пока снова не окажешься один! Пока снова не сгинешь!       Цзян ВаньИнь бросил испепеляющий взгляд на Верховного заклинателя, его глаза блестели. Глава клана Цзян развернулся и зашагал к дверям. В проеме он остановился.       - Хотя, может, ты подорвешь себя в своих экспериментах раньше, - с горькой усмешкой сказал он.       Цзян ВаньИнь, не оборачиваясь, покинул спрятанный в отдаленной роще одинокий павильон.       В «Покоях тишины» повисло молчание.       *       Вэй УСянь проводил Цзян Чэна взглядом. Повернулся к Лань Чжаню. Улыбнулся.       - Чжань, не придавай значения тому, что Цзян Чэн сказал, хорошо? – Вэй УСянь шагнул к нему. – Он всегда так: скажет что угодно, лишь бы побольнее задеть других, ты же знаешь.       Лань Чжань неотрывно смотрел на него. Лицо – все равно что непроницаемая маска.       Вэй УСянь подошел. Взял его руку в свою.       - Так что забудь все сказанное им, ладно?       Лань Чжань отвел взгляд.       - Эй, Чжа-а-ань! – Вэй УСянь подергал его за руку.       Глубокие глаза заглянули в него.       - Он беспокоится за тебя.       - Я знаю, - тихо ответил Вэй УСянь. – Но я не отступлюсь от того, что считаю правильным.       Они молча смотрели друг на друга.       - Чжань, - спустя некоторое время произнес Вэй УСянь. – Твоя лента съехала.       - Поправь, - без колебаний.       Вэй УСянь усмехнулся. Лучистой, беззаботной улыбкой. Словно стараясь развеять тень в любимом лице.       Он потянулся – и коснулся поцелуем серебряного облака.       *       - Чего Вэй УСянь добивается, подлизываясь к Верховному заклинателю?       - Разве не очевидно? Защиты и влияния, естественно!       - Как благородный ХаньГуан-цзюнь мог на его уловки попасться?       - Маловероятно, что он попался. Второй господин ордена Лань никогда не подвергал свою честь сомнению. Скорее всего, предложение исходило от него самого…       - Хм-м. Это вполне допустимо. Учитывая привязанность Вэй УСяня к нему, ХаньГуан-цзюнь наверняка счел, что нет лучшего способа связать отступника по рукам и ногам и держать его под контролем, чем сделать его своим спутником.       - К тому же, как оказалось, это может быть полезно.       - Верно! Ведь это-то и спасло Облачные глубины!       - Думаете, ХаньГуан-цзюнь знал о готовящемся заговоре и поступил так, чтобы предотвратить его?       - Кто знает? Благородный ХаньГуан-цзюнь – выдающийся своими достоинствами господин.       - Как и следовало ожидать от Верховного заклинателя!       - Думаете, они близки… в этом плане?       - Не может быть!       - Это же благородный ХаньГуан-цзюнь!       - Но вы же все видели, как он смотрел на Вэй УСяня, когда назвал его своим спутником в самосовершенствовании?       - Да… Подозрительно… Учитывая, что они всегда были необычайно близки…       - Прошу прощения, уважаемые главы, - прохладный голос неожиданно прервал беседу.       - ЦзэУ-цзюнь! – сдавленно воскликнули заклинатели.       Глава ордена Лань, проходивший мимо погруженных в разговор коллег, остановился.       - Боюсь, я ненароком услышал ваши слова. – Лань СиЧэнь окинул взглядом глав кланов. Ничто не выдавало негодования, спрятанного в глубине глаз. И все же, собеседники почувствовали себя изрядно неловко: кто-то поспешно посмотрел в сторону, кто-то разглядывал пол.       - Мне кажется, - сказал ЦзэУ-цзюнь, - вы пребываете в заблуждении относительно понятия «спутник в самосовершенствовании». В учении ордена ГуСу Лань так называют человека, с которым сложилась сильнейшая духовная связь. Связь, которая возвышает дух и способствует его развитию. Как вы, верно, помните, молодой господин Вэй – именно такой человек для моего брата. – Лань СиЧэнь обвел взглядом неловко замолчавших высокочтимых гостей. Слегка склонил голову. – Приношу свои извинения за вмешательство. Искренне надеюсь, что мне удалось разрешить возникшее недопонимание.       Глава ордена Лань удалился.       Цзян ВаньИнь с бледным лицом наблюдал за происходящим. Рука, сжимавшая чашу, была готова, казалось, стереть ее в порошок. Но он не шелохнулся.       *       - Я вот чего не понимаю, - отложив книгу, сказал облокотившийся на косяк двери Лань ЦзинъИ. Он посмотрел на сидящего за столом «Покоев тишины» СыЧжуя. – Почему после нападения ты стал так внимательно следить за Су ШаньЮаном, а он потом вдруг оказался замешанным в заговоре?       Цинь Чжань, сидевшая рядом с мастером Вэйем и молчаливо наблюдавшая за его работой, слегка наклонила голову, прислушиваясь. СуАн оторвал глаза от толстого тома медицинских трактатов. ХаньГуан-цзюнь медитировал, застыв подобно нефритовому изваянию. Мастер Вэй был с головой погружен в составление какого-то талисмана и даже бровью не повел.       - Разве для тебя это было не очевидно? – недоуменно поднял глаза СыЧжуй.       - Очевидно? – удивился Лань ЦзинъИ. – Только не говори, что ты его в чем-то подозревал! Ты был так же шокирован во время нападения, как и все.       - Я не об этом. Я думал, ты тоже понял, о чем нас попросил мастер Вэй в ледяной пещере.       - М? Мастер нас о чем-то попросил? Кроме того, чтобы остаться там и не мешаться под ногами?       - Эй! – послышалось возмущенное восклицание из-за спины. Мастер Вэй вскинул голову. – Я такого не говорил!       - Мастер сказал, - напомнил СыЧжуй, - что «присматривая и беспокоясь за нас, умОлишится». Я никогда раньше не слышал, чтобы мастер делал ошибку в произношении. Кроме того, мне показалось немного странным, что, когда все приглашенные адепты представлялись, ученики ордена МоЛин Су не назвали земли расположения своего ордена. Да и мастер Вэй не попросил бы всех выходить и представляться ради развлечения. Вот я и подумал, что причина беспокойства мастера была не в нас, и присматривать необходимо не за нами…       - Как и следовало ожидать от моего с Лань Чжанем ученика! – с гордостью заявил мастер Вэй.       По лицу Лань ЦзинъИ можно было проследить, как на него сходит озарение.       - Проклятье! – осознав, что только что сорвалось с его губ, он опасливо покосился на ХаньГуан-цзюня. Белоснежное изваяние не пошевелилось. Юноша про себя облегченно выдохнул. – Стойте! Мастер Вэй, с каких это пор СыЧжуй ваш ученик? Он же ученик ХаньГуан-цзюня.       - А-Юань смог понять, что я от него хотел, - через комнату беспечно отозвался мастер. – Разумеется, он мой ученик.       «Покои тишины», казалось, готовы были снова вернуть соответствие своему названию, как вдруг СыЧжуй решительно сказал:       - На самом деле…       - Поздно, - прервал его низкий голос. ХаньГуан-цзюнь открыл глаза. – Время отбоя. Возвращайтесь в свои комнаты. Проведите Цинь Чжань.       Когда ученики послушно собрались и, поклонившись мастерам, вышли на улицу, из сада донеслось:       - Идемте к нам, я должен вам всем кое-что рассказать…       Лань ВанЦзи закрыл двери. Повернулся.       И встретил серьезный взгляд.       - Ты не остановишь его?       - Это его решение.       Вэй УСянь кивнул. Вдруг в бывших только что серьезными глазах зажглись проказливые искорки.       - Я о том, что они собираются на вечеринку после отбоя. Да еще и с Травинкой. ХаньГуан-цзюнь, - наставительно, - девочкам ночью положено быть совсем не в мужских покоях.       - Они не настолько глупы, чтобы их поймали.       - Лань Чжань! – негодующе воскликнул Вэй УСянь. – Ты хочешь сказать, что в то время, когда мы сами проходили здесь курс лекций, мы были глупы, раз ты нас обнаружил?       - Шумными.       Вэй УСянь надулся. Признавая истину, он сконфуженно коснулся носа.       Лань ВанЦзи подошел к нему.       - Ин? – тихо.       Вэй УСянь поднял на него глаза. Выражение лица изменилось.       - Чжань, - с нежностью. – Ложись первым. Я должен закончить один эксперимент.       Молчаливая беседа взглядов.       Лань ВанЦзи наклонился. Взял в руки немного растрепанную голову любимого и коснулся поцелуем кромки волос. Лента соскользнула со лба, сползла по облаченному в черное плечу и обвилась вокруг запястья Вэй УСяня. Тот накрыл ленту ладонью и снова запрокинул лицо. Глаза встретились.       Сквозь сон Лань ВанЦзи слышал, как что-то раскололось. Затем негромко зашипело. Потом взорвалось. Всякий раз просыпаясь, он прежде, чем даже открыть глаза, сразу прислушивался к себе – и успокаивался: золотое ядро пульсировало ровно, спокойно. Поток духовной энергии, наполняющий их тела, ничто не тревожило.       На заре Лань ВанЦзи проснулся в теплых объятиях, ощущая знакомый вес на груди.       Прямо в верхней одежде. Когда же ты лег?       Он бережно провел по разметавшимся волосам, оставшимся так и не расплетенными. Груз на сердце, росший день ото дня, увеличился.       Который уже день…       *       - Кто бы мог подумать, что Вэй УСянь окажется способным и на такие трюки!       - А что удивительного? Его нрава было достаточно, чтобы основать темный культ.       - Но отношения с мужчинами… Он что, нарочно во всем идет против норм общества?       - Он выбрал самый неожиданный объект для своего бунтарства!       - Если ХаньГуан-цзюнь верит этому сумасшедшему отступнику, то он глубоко заблуждается. Помните, какие по Илину всё слухи ходят?       - Да, развратнее заклинателя мир еще не знал!       - Если он может ублажить ХаньГуан-цзюня так, что тот потеряет голову, то это воистину темное искусство!       - Потерять голову! Верно подмечено! Признать темное искусство допустимым и взять в спутники мужчину, при этом занимая наивысший возможный в заклинательном мире пост!...       - Это, и правда, безумие!       - А я-то начал менять свое мнение в отношении Вэй УСяня. Со всеми этими слухами о его золотом ядре…       - …можно было подумать, что он действительно благороден.       - Какая жалость! Благородства в нем не осталось ни капли, если оно когда-либо и было.       - Родился в честной семье, был воспитан честной семьей…       - Все же яблоко от яблони далеко падает…       Внезапно прямо из-за спин глав кланов послышалась мелодия.       Пронзительная, пугающая, переливающаяся волнами жути…       …мелодия флейты.       Браслеты тьмы на руках говоривших сжались ледяной хваткой смерти – а затем растаяли.       Цинь Чжань отняла флейту от губ. Широко распахнутые глаза на бледном лице полыхали.       - Эй ты! – воскликнул один из глав, потирая обожженную холодом руку. Громкий возглас неожиданно гулко разнесся в затихшей обеденной зале. Взгляды всех присутствующих были обращены на них. Мужчину это не смутило. – Что ты только что сделала?       - В то время, как брат Ин год назад сражался, защищая вас, – голос Цинь Чжань был холоден, как исчезнувшие по ее велению браслеты, – в то время, как он почти отдал жизнь за ваших детей, а сейчас старается решить проблему всех вас, вы, праздно сидящие здесь, имеете дерзость сомневаться в его чести? – Девочка окинула испепеляющим взглядом каждого за столом. – Когда вам понадобится покинуть защитный купол – пойдите и взгляните в глаза тому, кто единственный вам эту возможность теперь вернет. Если вашего благородства на то хватит. – Цинь Чжань собралась было уходить, но вспомнила о чем-то и повернулась снова. – И еще одно. Не брат Ин основал темный культ. Убедиться можете в библиотеке.       Прежде, чем девочка успела сделать шаг прочь, женщина-заклинатель, оставшаяся без браслетов, возмущенно повернулась к только что вошедшему в обеденный зал Лань ВанЦзи.       - Верховный заклинатель! Что ученица Старейшины Илина себе позволяет!       Верховный заклинатель приблизился. Выражение его лица являло собой образец невозмутимости.       - Она сыграла что-то на флейте, - ткнула в девочку пальцем глава Хуан. – Браслеты впились в кожу, а затем растаяли. После чего она оскорбила старших по положению, возрасту, знаниям и умениям. Ее манеры никуда не годятся!       Верховный заклинатель встал рядом с Цинь Чжань. Девочка открыто встретила его взгляд. ХаньГуан-цзюнь повернулся к негодующим главам.       - Цинь Чжань – ученица Вэй Ина и моя, - сказал он. – Старшие должны подавать пример вежливости и называть людей, вне зависимости от их положения, возраста, знания и умений, по имени. Цинь Чжань, можешь вернуться за стол.       В безымоциональном голосе девочка, хорошо знавшая брата, различила одобрение.       Цзян ВаньИнь за все время обеда не взял в рот ни крошки. Не проронил ни слова.       *       Вэй УСянь бежит куда-то. Вокруг – клубы тьмы. И нет ничего кроме тьмы. Лишь ее голоса, голоса…       И другие голоса.       - Старейшина «Мертвого леса»!       - Бесполезный отступник!       - Темное ничтожество!       - Предатель!       - Мы поверили тебе!       - Ты утверждал, что найдешь способ!...       - Пустозвон!       Вдруг в этом гвалте,в какофонии проклятий прозвучало знакомо:       - Ты же говорил, что все под контролем! – Цзян Чэн.       - А-Сянь… - Шицзе!       - А-Ли… все еще… ждет тебя…       Нет.       НЕТ!       Он бежит через вьющийся, бушующий темный ветер. Души, полные отрицания постигшей их судьбы, негодования, гнева, обид со всех сторон шепчут, шепчут ему о своей ненависти…       Откуда ни возьмись перед глазами возникает зеркало. Сквозь которое, как сквозь окно, виден Безночный город. И марионетки Вэнь ЖоХаня. И падают замертво люди…       ДОСТАТОЧНО!       Вэй УСянь усилием воли отрывает взгляд. Отворачивается. Продолжает бежать сквозь непроглядный мрак.       Он старается бежать быстрее. Дыхание сбилось. Он задыхается в этом черном море. Души в клубах тьмы отовсюду заговаривают, заговаривают с ним о своем отчаянии…       Темное зеркало вырастает прямо перед ним. Снова Безночный город. И все те же марионетки. Но теперь это его марионетки. И падают, падают мертвыми люди…       Он заносит руку…       НИКОГДА!       Он разбивает зеркало. Рука – в кровь.       БОЛЬШЕ НИКОГДА!       Он бешенно бежит по лабиринту, сотканному из мрака. А тьма, воплотившая все страдания мира, все страдания душ, составляющих ее, со всех сторон кричит, кричит…       Он проносится мимо одного из зеркал. В нем – Могильный курган и осаждающие его марионетки Цзинь ГуанЯо.       Сгинь!!       Он не смотрит.       Он бежит дальше. Не зная куда. Выбиваясь из сил…       Я найду выход!       Я найду способ!       Он спотыкается и падает. Под ним – еще одно темное зеркало. В нем догорают белоснежные павильоны. В нем разбросаны повсюду окровавленные тела с застывшим на лицах ужасом. Кто-то в безжизненно трепещущих нижних одеждах насажен спиной на меч. Молодой адепт в белоснежной, словно похоронной, ткани лежит, разбив голову о камень с устоями ордена…       Страшно.       Страшно.       Вокруг – видимая, слышимая одному ему тьма, вопящая, вопящая... Только он один, однажды вобрав ее, способен понять ее души.       Повсюду – мрак.       Он уже так долго бежит. Но куда бежит? Куда ему бежать?       Что мне делать?       Что же мне делать?       Лань Чжань!!       Вдруг он чувствует… что-то инородное. Что-то чуждое этой тьме, этому мраку. Он прислушивается к ощущениям…       Запах сандала.       Не только.       Тепло. Такое родное.       Энергия, разливающаяся волной по телу.       Золотое ядро!       Он сжимает зубы. Глаза вспыхивают. Решимостью.       Упрямством.       НЕ ДОПУЩУ!       Вэй УСянь медленно садится на колени. Бросает взгляд на темное зеркало, разверзшееся, подобно пропасти, под ним. Поднимает голову. И смотрит в упор на клубящуюся перед собой тьму.       НЕ ДОПУЩУ НИКОГДА!       Вэй УСянь резко открывает глаза. Он весь в поту. Сердце стучит. Веки щиплет. Дыхание прерывается.       Поляна. Он лежит на земле. Вэй УСянь припоминает, как, сонный и без сил, зайдя в тупик в своих экспериментах, он вышел сюда отдохнуть на солнце и проветриться.       Он лежит в тени. Большое облако скрыло солнце.       Но ему тепло. И отчего-то светло.       Он медленно поднимает глаза. На того, на кого, проснувшись, почему-то избегал смотреть.       Вместо оставившего его солнца рядом с ним было другое. Его собственное. Уютно устроившее его на своем колене. Обнимающее. Передающее через точку на переносице духовную энергию.       - Чжань… - Вэй Ин уткнулся в грудь любимого, прерывая поток ци. – Так хорошо… - Он вдохнул родной запах.       - Как ты себя чувствуешь? – встревоженно.       - Не беспокойся, - проговорил он в белые одежды. – Я просто устал,       - Ты сегодня еще ничего не ел.       - Поем. Позже. Дай мне немного побыть так.       Руки неосознанно вцепились в белые одежды.       Сердце с каждым вдохом успокаивалось. Ведь дышать этим сандаловым ароматом так просто.       Ветер, проникнутый свежестью ранней весны, поскрипывал ветвями в роще.       - Цинь Чжань развеяла браслеты восьми глав кланов.       - Почему?       - За тебя, - едва уловимая усмешка.       - Ха-ха! Наша верная ученица. – Руки, сжимающие одежды, немного расслабились. – Хм… Чжань, - Вэй УСянь капризно дернул за ворот, - эти главы ведь сюда не придут?       - Я поставил барьер.       Так хорошо…       Легкий ветер вьется в роще. Поют птицы. Так много. Уже весна. Как будто той тьмы никогда и не было…       - Чжань? – Вэй УСянь поднял глаза и встретился взглядом со спутником.       - Что?       - Ты все еще веришь, что я смогу?       Серьезный взгляд. Прогоняющий страх, оставленный сном.       - Я верю тебе.       *       - Полагаю, - сказал глава ордена ГуСу Лань, оглядывая собравшихся в зале старейшин, - нам необходимо обсудить беспокоящий всех вопрос. Как вы понимаете, я говорю не о проблеме допустимости использования темного искусства. По всей видимости, то, какое решение будет принято заклинательным сообществом в этом отношении, зависит от успеха предприятия молодого господина Вэя. Сегодня, однако, я попросил вас собраться, чтобы поговорить именно о нем. – Лань СиЧэнь взглянул на сидящего перед старейшинами с непроницаемым лицом брата. – Считаю, нам необходимо определить отношение ордена к молодому господину Вэю. Вопросов два. Первый – примем ли мы его в клан Лань, орден ГуСу. Второй – одобрим ли мы официально его союз с ВанЦзи как спутников в самосовершенствовании. – Взгляд Лань СиЧэня остановился на главе старейшин. Губы дяди были плотно сжаты. – Прошу каждого высказать свое мнение.       Прежде, чем отзвуки голоса главы ордена рассеялись в гулком зале, Пятый старейшина со скудной бородкой, сидевший неподалеку от дяди, заговорил.       - Я категорически возражаю против принятия Вэй УСяня в клан и, тем более, признания союза. Этот «союз» возмутителен и недопустим. Я не вижу смысла это даже обсуждать.       Несколько старейшин кивнули. Их примеру последовали другие. Прочие молчали. Казалось, на этом обсуждение было закончено, решение – без труда, почти единогласно принято.       ВанЦзи безмолвно смотрел на говорившего.       - Почему? – вдруг раздался с другого конца зала женский голос. Тридцать третья старейшина спокойно взирала через зал на мужчину.       - Почему? – Пятый старейшина моргнул. – Раз госпоже ХъиАн не понятно, я с готовностью объясню. Что почитает наш орден? Возможно, вы забыли в своих исследованиях учений разных краев, госпожа, но орден ГуСу Лань ставит превыше всего честь. Чистоту помыслов, благородство поступков, достойное поведение и стремление бесконечно развивать дух. Вэй УСянь не отвечает ни одному из этих критериев. Как орден ГуСу Лань определяет в своем учении «спутника* в самосовершенствовании», хочу заметить, именуемого также в сводах «женой»? В случае, если это человек не из ордена, то лишь честный, подчеркиваю, честный человек, обладатель высоких ценностей и значительной добродетели, может быть признан орденом Лань спутником в самосовершенствовании. Опять же, ничто из сказанного мной не имеет отношения к Вэй УСяню. По этим причинам, - Пятый старейшина посмотрел в упор на ВанЦзи, - Вэй УСянь быть признан орденом ГуСу Лань не может.       - Я единодушен с Пятым старейшиной, - вступил в дискуссию Четвертый старейшина, выглядевший примерно одного возраста с только что говорившим. – ВанЦзи, я безгранично удивлен. Что случилось с вашим благоразумием?       - Вынужден согласиться, - скрипучим голосом поддержал Третий старейшина. – Лань ВанЦзи, благородный ХаньГуан-цзюнь, вы отдаете себе отчет, что вы готовы принять в спутники не в чем-то, а в самосовершенствовании, необузданного, дерзкого, высокомерного, надменного основателя Темного культа? Что, помимо прочего, это все равно, что взять в жены мужчину? Как о таком можно было даже подумать, не то что одобрить?!       - Прошу прощения, - заметила единственная женщина в зале. – Ради точности и справедливости суждений позволю себе заметить, что Вэй УСянь не является основателем Темного культа. Им был живший столетие назад Сюэ ЧунХай, о чем, к сожалению, многие либо не знают, либо не помнят. Вэй УСянь лишь третий среди наиболее могущественных и наиболее известных заклинателей темных сил в империи.       - Как это меняет суть дела? – недовольно скрипнул Третий старейшина.       Лань ХъиАн с достоинством встретила полный вызова взгляд старшего.       - Это говорит о том, что темную энергию использовали до него и будут использовать после. Между тем, человек, добродетель которого мы все признаем, готов поручиться за честь Вэй УСяня.       Третий старейшина едва удержался от того, чтобы не фыркнуть.       Другой голос присоединился к спору.       - ХаньГуан-цзюнь, вы еще помните, что Вэй УСянь четырнадцать лет назад убил на тропе Цюнци наших адептов? – заметил Двадцать седьмой старейшина, мужчина средних лет с хмурым лицом.       Этот аргумент, очевидно, оказался самым веским. Все молча посмотрели на ВанЦзи.       - На тропе Цюнци Вэй Ин защищал себя, - впервые за все время произнес ВанЦзи. – Целью того похода являлось снятие проклятия с Цинь ЦзыСюня, чего можно было добиться только смертью наложившего. Вэй Ина ошибочно считали таковым. Ему не дали бы уйти живым. Его действия оправданы самозащитой.       Некоторые старейшины покачали головой. Кто-то хмыкнул:       - Оправданы, значит?       Шестой старейшина, мужчина в возрасте, проговорил:       - Вэй УСянь всегда шел против общественных устоев. Допустим, он спасал свою жизнь на той тропе. А что ХаньГуан-цзюнь скажет о его поведении в Безночном городе? Пойти одному войной против всех! Пускай он и не намерен был кого-либо убивать, как вы утверждаете, и тысячи отнятых жизней являются виной ЛяньФан-цзюня, но бросить вызов всему свету! Единолично выступить войной против осуждающего его поступки и поведение общества! Вы серьезно считаете этого человека достойным спутником в самосовершенствовании? Не в чем-то другом?       - Противостояние Вэй Ина в Безночном городе было бессмысленным. Он это осознавал. Но он должен был попытаться защитить честь семьи Вэнь. Люди, которых он спас, практиковали целительство. Это были пожилые, женщины, лекари. Мы, заклинательное сообщество, их убили за то, чего они не делали. Позорно вывесили их на стены. Мы не дали Вэй Ину возможности сказать что-либо в их оправдание. Никто не желал его слушать.       - Разве не сам Вэй УСянь виноват, что ему, из-за пути, который он избрал, никто не верил? – возразил Двадцать первый старейшина.       ВанЦзи принял всю силу взгляда молодого мужчины, но даже бровью не повел.       - Я не встал рядом с ним тогда, когда он, один, вышел на защиту слабых. Я об этом жалею. Если бы четырнадцать лет назад на его стороне был кто-то, мир, возможно, услышал бы его. Мы бы не казнили невинных. Тогда мне не хватило решимости предпочесть доброму имени правду. Вэй Ин, напротив, порицаемый всеми, делал вместо нас то, что предписывают наши своды. Больше я такой ошибки не совершу. И обществу, насколько смогу, глухим быть не дам.       - Помыслы Вэй Ина, - твердо продолжал ВанЦзи, - всегда были и остаются чисты. Поступки – благородны. Поведение – искреннее. Дух его выше духа многих. Выше моего. Он достоин быть членом ордена Лань, как и членом семьи. Он –единственный человек, которого я вижу своим спутником в самосовершенствовании. Если меня сочли достойным поста Верховного заклинателя, то Вэй Ин достоин положения моего спутника. И, если становление спутниками равносильно супружеству, а супружество в учении ордена представляет собой исключительный духовный союз, то я хочу быть супругами с Вэй Ином.       В зале зазвенела напряженная тишина.       - Благородный ХаньГуан-цзюнь, - с сарказмом заметил уязвленный Двадцать первый старейшина, - я что-то не понимаю, о ком мы говорим. Вы помните, что речь идет о Старейшине Илина?       Лань СиЧэнь покачал головой. ВанЦзи молча встретил ироничный взгляд, не считая аргумент достаточно разумным, чтобы на него отвечать. Старейшины переглянулись.       - Я поддерживаю, - раздался голос Седьмого старейшины. Молодой мужчина, за выдающиеся таланты и преуспеяние в духовном развитии, был первым в его возрасте, кто удостоился такого высокого положения в ордене. Взгляды всех обратились к нему. Двадцать первый старейшина самодовольно улыбнулся. Седьмой старейшина продолжил: – Я поддерживаю Верховного заклинателя.       Улыбка сошла с лица Двадцать первого старейшины. Собравшиеся настороженно ожидали того, что за этими словами последует. ВанЦзи вглядывался в глаза мужчины.       - Как вам известно, - сказал Лань Лин, - мой дядя погиб в Безночном городе. Все эти годы я ненавидел Вэй УСяня. Тем не менее, после нападения теней на орден мое отношение к нему изменилось. Думаю, те, кто защищал его, когда он противостоял теням, - Седьмой старейшина окинул взглядом десяток тех, кто до сих пор молчал, - разделят в чем-то мое мнение.       То, что Вэй УСянь, спасая орден Лань, рисковал жизнью, не просто слова. Он принес в себе тьму – и использовал ее, чтобы позволить нам невредимыми дойти до центра ордена. Там он применил темное заклятье, которое поместило все тени, что наводнили орден, в него. Мы все были свидетелями, как Вэй УСянь в раз вознесся до вершин могущества. Также мы все видели, чего ему стоило эту тьму усмирить. Мы все слышали, как он кричал.       Что он сделал потом, старейшины? Враг уже был повержен. На этом можно было остановиться. Можно было воспользоваться собранной и покоренной темной силой. Стать живой тьмой, непобедимой угрозой миру. Многие бы отказались от такого соблазна? Тем более, когда весь мир – твой враг? Когда у тебя даже нет золотого ядра, чтобы ему противостоять?       Вэй УСянь вместо этого создал защитный купол, старейшины, на который сейчас все так жалуются. Он отдал все свое могущество, чтобы убедиться в нашей безопасности. Отдал всю тьму, более того, всю свою энергию, жизненную силу, чтобы его создать. Вы должны были видеть его лицо в тот момент, чтобы попробовать представить, как это дико больно. Признаюсь, я не думал, что после всего этого он сможет… прийти в себя.       В невольной паузе кто-то кивнул. И еще кто-то. Седьмой старейшина тихо продолжил:       - Вэй УСянь отдал всего себя, не требуя ничего взамен. Не рассчитывая на благодарность. Если вспомнить все всплывшие в последний год на поверхность детали – роль ЛяньФан-цзюня, слухи об отданном золотом ядре, новость о том, что семья Вэнь, спасенная Вэй УСянем, была не у дел во время войны и практиковала целительство… Если вспомнить то, как он и ХаньГуан-цзюнь защитили явившиеся на Могильный курган истреблять его, Вэй УСяня, кланы – старейшины, разве вам не кажется, что Вэй УСянь всегда так поступал? Отдавал всего себя за то, что считал правильным, не заботясь о чести и награде?       - ХаньГуан-цзюнь, - Лань Лин обратился к ВанЦзи, - я одобряю ваш выбор. Я считаю Вэй УСяня достойным вас спутником и готов принять его в клан и орден.       - Я согласен, - вдруг сказал Одиннадцатый старейшина.       - Поддерживаю, - присоединился Четырнадцатый.       - Я одобряю его как вашего спутника и как члена семьи и ордена, - Девятый.       Один за другим, около дюжины старейшин выразили поддержку. После снова повисла тишина. Многие хмуро поджимали губы. Лицо дяди было под стать лицу ВанЦзи, непроницаемым.       Женский голос – звучавший среди мужских голосов несколько эфемерно - мягко вплелся в воцарившееся молчание.       - ХаньГуан-цзюнь, - повернулась к нему Тридцать третья старейшина ХъиАн, - могу я просить позволения рассказать старейшинам о вашей и молодого господина Вэя ученице?       ВанЦзи посмотрел ей в глаза. Кивнул.       И женщина рассказала. О том, как прошлой осенью ее подопечная, потеряв сознание от боли, ран и лихорадки, проснулась в бедной хижине. Как «брат Ин» заботился о ней, перевязывал ее, играл ей исцеляющую музыку. Как помог встать на ноги после перелома. Как разработал раздробленные пальцы. Как защитил с братом ВанЦзи от тьмы отца. Как срубил для нее флейту. Как дал силы справиться с пустотой утраты. Как предоставил ей возможность решать, что делать с убийцей ее семьи.       - Возможно, старейшины удивляются, к чему я рассказываю историю этой девочки, - Тридцать третья старейшина оглядела собравшиеся в зале верхи ордена ГуСу Лань. – Позвольте мне спросить вас, старейшины. Вы бы доверили воспитание наших детей и адептов Вэй УСяню?       Тишина.       - Я бы доверила, – госпожа ХъиАн улыбнулась. – ХаньГуан-цзюнь, я одобряю ваш выбор и готова приветствовать молодого мастера Вэя как члена семьи.       - Думаю, я бы тоже доверил, - усмехнулся Восемнадцатый старейшина. – ХаньГуан-цзюнь, одобряю.       Еще, и еще, и еще послышались согласные голоса. Шестнадцать старейшин ордена Лань встали на сторону Старейшины Илина.       - Кхам-кхум, - откашлялся молчавший все это время старец с волной белоснежной седины по плечам. Второй старейшина ордена Лань сказал:       - А-Цзи, ты выбрал хорошего человека в спутники. Думается мне, что А-Ину тоже лучшего и наиболее подходящего спутника в самосовершенствовании не найти. – Старец опустил голову. – Я тоже раскаиваюсь в том, что мы оставили А-Ина одного бороться за то, что сами, как утверждаем, высоко чтим. Мы глубоко заблуждались. – Второй старейшина поднял лицо, и его глаза дружелюбно сверкнули. - Только это не повод ему во всем потакать, А-Цзи, ты ведь понимаешь? – Старейшина подмигнул ему и усмехнулся в усы. – Я с радостью приму этого юношу в семью. Думаю, Облачным глубинам не повредит немного его энергии.       ВанЦзи глубоко склонил голову.       - Итого, - констатировал глава ордена ГуСу Лань, - большинство готовы поддержать союз ВанЦзи и молодого мастера Вэя, а также принять его в орден и клан. Внесу свой голос, - Лань СиЧэнь окинул взглядом старейшин. Посмотрел на дядю, который, казалось, зарекся впредь что-либо говорить. – Я давно знаю молодого господина Вэя и его неукротимый нрав. После его возвращения в этот мир я в тайне оказывал ему и ВанЦзи поддержку. – Дядя моргнул от неожиданности. Взгляд под седыми бровями полыхнул гневом. Лань СиЧэнь сдержанно улыбнулся: - Буду рад поддерживать молодого господина Вэя теперь открыто. – Лань СиЧэнь выдохнул. – Если в критическую минуту встал бы вопрос, доверить ли клан ГуСу Лань ему, я бы без колебаний ему весь орден доверил. – Лань СиЧэнь повернулся к брату. – Добро пожаловать молодому господину Вэю в семью.       Дискуссия продолжалась еще некоторое время. Конец ей положил тяжелый кивок Лань ЦиЖэня. И глубокий, долгий поклон ВанЦзи.       *       - Ин.       - Чжань… - отстраненно из-за гор книг и бумаг.       - Ты снова не обедал.       - Потом...       Погруженный в работу, Вэй Ин не заметил, как изменилась атмосфера в «Покоях тишины».       Лань Чжань молча обошел стол. Сел рядом с перебирающим и рассматривающим свои записи Вэй Ином. Поставил поднос с ужином на пол.       Вэй Ин не отрывал глаз от испещренных иероглифами и чертежами листов. Скулы его выдавались. Под глазами пролегли тени. Волосы растрепались. На бледном лице с синеватыми губами проступила щетина.       Лань Чжань отхлебнул суп, развернул Вэй Ина к себе, притянул его голову и накрыл холодные губы своими, переливая в его рот еду. Вэй Ин от неожиданности проглотил.       - Чжань…       Не успел он закончить, как его настигла очередная порция.       - …не злись.       Глоток.       - Не злюсь.       Глоток.       Рука Чжаня мертвой хваткой держит его голову, не давая ни отстраниться, ни отвернуться. Глаза полыхают.       - Злишься, - улыбнулся Вэй Ин.       Глоток.       - Хорошо, Чжань…       Глоток.       - Что угодно для тебя.       Глоток.       - Покорми меня.       Но его больше не спрашивали.       Глоток. Глоток. Глоток. Глоток. Глоток. Поцелуй. Глоток…       С ужином было покончено. Вэй Ин устало и сонно улыбнулся Чжаню. Затем повернулся обратно к столу.       - Нет, - твердо сказал Чжань, снова разворачивая его за плечи к себе. – Сегодня ты будешь спать. В постели.       - Хорошо, - неожиданно послушно согласился Вэй Ин. Он встретил взгляд Лань Чжаня. – Все равно я в тупике.       Чжань помог ему встать. Вэй Ин, погруженный в свои мысли, даже не заметил, как его раздели и уложили в постель.       Он лежал на широкой теплой груди Лань Чжаня, его мысли занимал металл Ин. Вэй Ину не переставало казаться, что он уже близко, что он уже у самой разгадки. Но он все не мог понять, где именно было это «близко». Чего еще недостает для уничтожения угрозы, которую таит темный металл.       Рука ласково гладила его по голове…       - Чжань, слушай, – Вэй УСянь приподнялся, опершись на локти и задумчиво теребя серебряное облако обвившейся вокруг запястья ленты. Все равно он такими темпами не заснет. Тогда, пока рука, гладящая его волосы, не остановится, можно и поговорить. – Если, скажем, ты возьмешь…       Разговор продолжался долго. Старейшина Илина объяснял благородному ХаньГуан-цзюню весь свой замысел, все плоды своих темных исследований и то, как он к ним пришел. Лань Чжань слушал, пытаясь по ходу разобраться. Время от времени он что-то спрашивал или уточнял. Вэй Ин с готовностью спешил объяснить, углубляясь в самые основы принципов заклинания тьмы. В их беседе он рассуждал с самим собой, то споря, то вдруг нашаривая какую-то мысль, направляемый вопросами спутника, и тут же подвергая ее сомнению…       Была глубокая ночь.       Внезапно Вэй Ин замолчал на середине предложения.       Лань Чжань вгляделся в его застывшее лицо.       Спустя некоторое время Вэй Ин с абсолютно отсутствующим выражением в глазах сел на нем. Словно в трансе слез с постели и подошел к столу. Взял чистый лист бумаги и кисть. И снова погрузился в работу.       Лань Чжань поднялся следом. Набросил на острые плечи в одной лишь белой нижней рубашке теплые верхние одежды. Затем сел рядом, входя в состоянии медитации. Если Вэй Ину понадобится собеседник, он им станет. Если Вэй Ин снова упадет от усталости, снова уснет за столом, он поднимет его и перенесет в постель.       Тянулась холодная весенняя ночь. Пламя свечей в покоях подрагивало от проникающего сквозь приоткрытые створки окна легкого ветра. Тишина обволакивала горы. Постепенно небо стало светлеть. В роще подала голос проснувшаяся первой птица.       - Чжань.       Лань Чжань, сидевший с закрытыми глазами и прислушивавшийся к мельчайшим изменениям текущей в них энергии и энергии мира вокруг, поднял веки.       Вэй Ин смотрел на него. Его лицо выражало непередаваемое облегчение.       - Готово, - сказал он тихо. – Я нашел способ.       Кровь из носа стекала по его бледным губам. Вэй Ин удивленно коснулся лица, как-то расфокусированно посмотрел на пальцы…       Прежде, чем он упал, его подхватили на руки. Уложили на мягкие простыни. Укрыли шелковым одеялом. Крепко и так бережно обняли. А после просто лежали рядом, согревая.       Сознание, купаясь в забытом было спокойствии, ускользнуло в глубокий, без сновидений, сон.       А за окном встревоженно голосили птицы. Наступала гроза.       *       Когда Вэй УСянь, которого уже пару недель в ордене не видели, но о котором ни на день не забывали, появился в обеденном зале во время завтрака, кто-то изумленно воскликнул его имя, и все разом повернулись.       Он стоял на входе – темный силуэт на фоне серого, заволоченного тучами неба. Черная флейта в руках. Черные круги под черными уверенными глазами. Бледное, как одежды его спутника, лицо. И все же, в расслабленном покачивании флейтой за спиной, в непринужденно прямой спине и легком наклоне головы, в спокойных глазах, оглядывающих зал и сидящих в первых рядах глав кланов, сквозило могущество.       Вэй УСянь усмехнулся в предгрозовой тишине.       - Я нашел способ, - тихий голос разнесся по залу подобно грому. – Кто хочет посмотреть представление, прошу на площадку для тренировок с мечом.       Старейшина Илина развернулся и шагнул под нависающее над Облачными глубинами небо. Белая фигура молча шагнула за ним и пошла рядом.       В зале поднялся шум. Он состоял из шагов сотен людей. Безмолвно, или тихо переговариваясь, перешептываясь, все, кто были в Облачных глубинах, последовали за Старейшиной Илина и Верховным заклинателем.       Темная фигура остановилась в центре выложенной гравием площадки для тренировок с мечом. Верховный заклинатель замер в паре шагов от спутника. Старейшина Илина отвязал от пояса полотняный мешок. Раскрыл его. Тотчас клубы тьмы поднялись и завились вокруг горла мешка, вздымаясь выше, вырываясь на свободу.       Старейшина Илина положил мешок, фонтанирующий тьмой, на землю.       - Чжань, - шепнул он.       Тот, не отводя от него глаз, слегка опустил голову. Отступил дальше.       Старейшина Илина на глазах окружившего их народа, поднес к губам флейту.       Под его взглядом осколки взметнулись в воздух. Там они сложились в вихрь.       По Облачным глубинам прокатился гром.       Осколки завертелись вокруг фигуры в темном. Их металлический звон вплелся в слетающую с танцующих по отверстиям флейты пальцев странную мелодию.       Темное, вращающееся облако охватило Старейшину Илина с ног до головы. Лишь смутно,через завихряющийся вокруг мрак, можно было угадать его очертания. И тьма этого вихря росла. Мрак становился гуще. Осколки кружились все быстрее.       - ХаньГуан-цзюнь! – подбежал к нему СыЧжуй. – Что происходит? Мастер Вэй не пострадает?       Верховный заклинатель ничего не ответил. Только пристально наблюдал за происходящим.       Нити тьмы тянулись ото всюду и сходились в облаке. Энергия неупокоенных душ, что формировала защитный купол, собиралась в вихрь в его центре.       Звучала призрачная музыка. Звенел металл. Завывал темный ветер. Заволакивало тучами грозящее разразиться ливнем небо.       Незаметно, нити тьмы исчезли. Музыка прекратилась. Осколки замерли, как будто время остановило свой бег. Они образовали темный столб, сквозь который было едва различить человека внутри.       Человек поднял руку. Прокусил палец. Быстрыми четкими движениями начал писать по воздуху. Огненные символы таяли, поглощаемые тьмой.       - Мастер ВанЦзи! – в тревоге воскликнул Дао СуАн. – Ведь так и надо? То, что происходит, - так и задумано?       Верховный заклинатель молчал.       Травинка сжала руку брата ВанЦзи обеими руками. Ее глаза отчаянно смотрели на скрытого острыми осколками тьмы брата Ина. Губы девочки беззвучно повторяли: пожалуйста, пожалуйста…       - ВанЦзи, что происходит? – с тревогой спросил Лань СиЧэнь. – Его энергия поглощается тьмой. У него не хватит сил долго так продолжать!       - Хватит, - уверенно.       - У него нет ядра! ВанЦзи, опомнись!       - Есть, - бесшумно.       - Что? – непонимание и изумление Лань СиЧэня были так сильны, что заставили его оторвать взгляд от столба темного металла и посмотреть на Лань ВанЦзи. СыЧжуй и ЦзинъИ разделяли его чувства.       - У нас одно ядро, - тихо. – С ним все хорошо.       Словно подтверждая его слова, от колонны тьмы в центре раздался треск. Тысячи тысяч огненно-красных мелких трещин разбежались по ней во все стороны. Руки фигуры, запертой внутри, сложились в один единственный магический жест – колонну разорвало. Сильный поток воздуха ударил по сгрудившимся вокруг заклинателям, едва не сбивая с ног.       Когда все опомнились, осколков металла Ин нигде не было. В центре площади стояла, улыбаясь, бледная фигура в темном.       - У него получилось, - едва слышно выдохнул Лань ВанЦзи.       А Травинка уже бросилась к Старейшине. Обняла и уткнулась ему в живот. Старейшина Илина погладил ученицу по голове.       - Вот и все, - сказал он. То ли девочке, то ли себе.       Старейшина поднял взгляд на собравшихся.       - Металл Ин рассеян по территории ордена ГуСу Лань. Темная энергия, впитанная его пылью, не может существовать в таком раздробленном виде, поскольку сразу легко очищается благодаря воздействующим на нее естественным процессам. Однако своего свойства металл не потерял. Его пыль будет впитывать и распылять любую тьму, оказавшуюся на землях Облачных глубин. Другими словами, нападения, подобного недавнему, больше не повторится.       Сотни заклинателей и молодых адептов смотрели, как на их глазах только что произошло событие, которое непременно войдет в историю. Металл Ин – угроза, столетиями висевшая над империей, - была буквально стерта в порошок. Виновник же этого похлопал обнимающую его ученицу по голове и совсем не по-геройски заявил:       - А теперь завтракать. – Он широко улыбнулся подошедшему ХаньГуан-цзюню, их ученикам, еще не оправившемуся от потрясения главе ордена Лань, и добавил: - Умираю с голода!       Ему на лицо упала прохладная капля. Начинался дождь. Несущая жизнь, омывающая, очищающая землю влага вот-вот готова была обрушиться с небес ливнем.       *       На следующий день состоялось собрание всех глав заклинательных орденов. Цзинь Лин, прошлым вечером прибывший в Облачные глубины вместе с другими главами, сидел, довольный, среди прочих. Довольный он был отнюдь не честью находиться в рядах столь высокопоставленных особ, которой сам являлся, а тому, что увидел дядю, одного и другого. И хотя от одного ему досталось (– За что?!), а от другого он уже натерпелся поддразнивания (- Опять?!), Цзинь Лин был искренне рад.       Его даже не слишком шокировало, что вопрос, выдвинутый на обсуждение, был о признании темного искусства допустимым. В конце концов, речь шла в первую очередь о его дяде, и юный глава ордена Цзинь не видел ни единой причины запрещать ему какое бы там ни было искусство применять. Если дядя Вэй распоясается, он всегда может напустить на него Фею.       Вопрос был решен быстро. Главы заклинательного сообщества пребывали под впечатлением после вчерашнего зрелища. Кроме того, этот Старейшина Илина почему-то больше не внушал никому опасение или страха. Практика и изучение темного искусства в пределах морали были одобрены.       Следующим на повестке дня стало объявление.       И вот тут оторопели все. В том числе и Вэй УСянь.       Объявление заключалось в том, что, через сутки в день церемонии выпуска и запуска фонарей, приуроченной к празднованию весеннего равноденствия, состоится церемония принятия Вэй УСяня в клан Лань, орден ГуСу Лань, вместе с церемонией заключения союза Верховного заклинателя и Вэй УСяня как спутников в самосовершенствовании.       Первой реакцией на это объявление был нервный смех Вэй УСяня.       - Лань Чжань, - наклонился он к нему, - это что, шутка такая? Меня серьезно принимают в ГуСу? Где четыре тысячи правил, и я их нарушаю, как дышу?       Лань ВанЦзи улыбнулся ему, утвердительно опустив голову.       - Ха-ха, - Вэй УСянь был совсем не убежден. – Лань Чжань, скажи, что ты с вашими старейшинами сделал? Я же мужчина? Отступник? Зло во плоти? Нет?       - Тебя признали, Вэй Ин, - лицо Лань ВанЦзи лучилось светом. – Единодушно.       Вэй УСянь почувствовал спиной чей-то мрачный взгляд. Обернулся. И встретился глазами с хмурым, как вчерашнее грозовое небо, Лань ЦиЖэнем. Еще как минимум десяток угрюмых физиономий сверлили его взглядами.       - Что-то мне не верится…       Глава ордена ГуСу Лань сдержанно усмехнулся.       - Похоже, ВанЦзи не рассказывал вам, молодой господин Вэй. Было два собрания. На первом ваш союз и вступление в клан поддержало большинство. На втором, которое состоялось после уничтожения темного металла, вас поддержали все.       Да ну? А почему у меня такое впечатление, что как минимум половина согласилась вынужденно?       - И как это понимать? – раздался из рядов глав чей-то голос, разрывающийся между недоумением, негодованием и насмешкой. – Клан Лань поощряет супружество мужчин?       - Клан Лань высоко ценит внутреннее развитие человека, к какому бы полу он ни принадлежал, - объяснил глава ордена ГуСу. – Что касается признания союза между мужчинами, спутниками в самосовершенствовании становятся не из-за принадлежности к различным полам, а, согласно учению ордена, благодаря духовному единению. Молодой господин Вэй благороден, бескорыстен и честен. Клан сочтет за честь принять Вэй УСяня в семью. Таким образом, у клана Лань нет причин препятствовать союзу двух достойнейших людей, которые духовного единения достигли. Более того, мы верим, что этот союз заслуживает быть примером для многих. – Лань СиЧэнь усмехнулся, увидев, что главы встретили это заявление полными сомнения взглядами. – Мы все, как заклинатели, призваны спасать жизни и очищать тьму. Что и делает, вплоть до совершения, казалось бы, невозможного, рожденная в союзе молодого господина Вэя и ВанЦзи добродетель. Вы так не думаете?       Кто-то в зале благодушно согласился. К нему присоединился еще чей-то голос. Который был поддержан еще одним. Скоро зал наполнился одобрительными комментариями. Те, в свою очередь, переросли в слова восхищения и почтения.       Вэй УСянь слушал, не веря своим ушам.       Это о нем?       Еще несколько минут назад некоторые из восхваляющих его теперь высокочтимых особ с ним даже не поздоровались. Спиной он чувствовал мрачные взгляды как минимум дюжины старейшин.       Вэй УСянь покачал головой.       Глава ордена Лань обратился к нему.       - Молодой господин Вэй, добро пожаловать.       Вэй УСянь поклонился ЦзэУ-цюню. Поклонился старейшинам.       - Премного благодарю, - сказал он. – У меня есть вопрос.       - Прошу, спрашивайте, - ободрил глава Лань.       - Почему такая спешка?       Лань СиЧэнь посмотрел на брата. Тот объяснил. В своей манере исключительно коротко.       - Церемония запуска фонарей.       Вэй УСянь заглянул в его глаза. И понимающе улыбнулся.       - Тогда у меня есть просьба.       - И что же это? – с усмешкой поинтересовался Лань СиЧэнь, предчувствуя, что сейчас что-то будет.       - Я прошу, чтобы Вэнь Нин был приглашен на мою и Лань Чжаня церемонию. Я позабочусь о том, чтобы он смог находиться в Облачных глубинах, несмотря на защиту металла Ин. Призвать его мне тоже не составит труда. Я прошу только о разрешении ему присутствовать. Лань Чжань, ты ведь не против?       - Не против, - без колебаний.       - Вэй УСянь! – взорвался Лань ЦиЖэнь. – Знай меру своей дерзости!       - А что? – удивился тот. – Разве есть какие-то причины запрещать Вэнь Нину принять участие в церемонии? Это я – Зло во плоти. И мы, почтенный мастер Лань, через сутки собираемся с вами породниться. Вэнь Нин всего лишь мой добрый слуга и друг.       Собрание закончилось. Разрешение Вэнь Нину присутствовать на церемонии было снисходительно, хоть и крайне неохотно, дано. Едва сдерживающийся, чтобы не выйти из себя, глава старейшин ордена Лань одним из первых покинул зал.       Вэй УСянь сообщил Лань ВанЦзи:       - Я еще не успел вступить в клан, а почему-то уже такое ощущение, что меня из него выставят на следующий же день.       Лань ВанЦзи только усмехнулся. Сегодня он очень много улыбался. Вэй УСянь просиял в ответ.       *       В тот же вечер Лань ВанЦзи отправил Вэнь Нину бабочку-сообщение с приглашением, пока Вэй УСянь расхаживал по покоям и пытался сообразить, как бы ему сделать так, чтобы Вэнь Нин не развоплотился, едва ступив на земли ордена. Ночь и весь следующий день прошли в поспешном изобретательстве. Когда браслет-амулет был закончен, Вэй УСянь откинулся на пол и готов был так и уснуть, когда его без церемоний соскребли в кучку и перенесли в кровать.       Уже завтра…        И вот это завтра наступило.       Оно началось необычайно рано для Вэй Ина. Стоило ему почувствовать, как Лань Чжань под ним пошевелился, как его жаждущее еще сна сознание бесповоротно зажглось. В сердце царило возбуждение.       Они обменялись взглядами. Чжань провел по его волосам. Лицо безмятежно светилось.       Лань Чжань первым прервал молчаливый разговор. Перевернувшись, чтобы Вэй Ин оказался снизу, он поднялся с постели. Но Вэй Ин не имел ни малейшего намерения его так просто отпускать.       - Чжа-а-ань! – подобно обиженному ребенку позвал он, вцепившись в его руку.       Лань Чжань остановился. На надувшемся лице хитро сверкнули глаза.       - Поцелуй, а то не отпущу. И ты опоздаешь на церемонию выпуска адептов. Дядя будет о-очень зол.       Последняя угроза, очевидно, подействовала. Мягкие губы накрыли долгим, нежным поцелуем его собственные.       - М-м, хочу еще! – Вэй Ин удержал готового было отстраниться Чжаня за голову. Запустил пальцы в черные теплые волны волос… Он так давно этого не делал.       Губы Лань Чжаня снова коснулись его. Вэй Ин закрыл глаза, собираясь погрузиться в блаженство поцелуя, но губы замерли. Он почувствовал, как они растянулись в усмешке.       - После того, как оденемся.       Вэй Ин укоризненно посмотрел в усмехающиеся глаза, которые безраздельно заполняло его отражение. Чжань становился слишком хорош в умении совладать с ним.       Зато какой поцелуй его ждал, когда он закончил помогать любимому собираться! Долгий, сдержанно страстный… Его подбородок отпустили. А сердце, похоже, задалось целью переломать ребра.       - Ленту, - тихо напомнил Лань Чжань.       Прежде, чем повязать ее, однако, Вэй Ин положил руку на грудь Чжаня. Удовлетворенно улыбнулся.       - Ваша лента, благородный Сияющий Добродетелью муж.       Лань Чжань направился на церемонию выпуска адептов зимнего курса лекций. А Вэй УСянь, прихватив Травинку, нашел приглянувшуюся ему гору неподалеку от Облачных глубин. Там он достал флейту – и позвал.       Спустя достаточно долгое время бледная фигура в простых черных одеждах возникла из-за окружающих Вэй УСяня и его ученицу деревьев. Фигура подлетела к играющему на флейте человеку. Глаза на белом, как мел, лице заполняла тьма. Флейта умолкла и опустилась. Глаза стали человеческими.       - Молодой господин Вэй! – с нескрываемой радостью поздоровался Вэнь Нин. Вэй УСянь от всей души ему улыбнулся.       Травинка с интересном рассматривала тонкие темные линии, разбежавшиеся по шее бледного юноши, с круглым простодушным лицом. С глазами, широко распахнутыми, как у нее.       - Вэнь Нин, знакомься! – Вэй УСянь похлопал девочку по плечу. – Это еще один мой и Лань Чжаня ученик!       Вэнь Нин улыбнулся девочке непослушными на этом деревянном лице губами. Травинка на улыбку доверчиво ответила.       Вэнь Нин надел защитный браслет на руку и трое не спеша направились в орден Лань. По дороге Вэй УСянь излагал свою версию произошедшего за последние месяцы. Вэнь Нин хлопал глазами.       - Молодой господин Вэй, - спросил он. – Я не совсем понимаю, что за церемонию я получил приглашение сегодня посетить.       - Лань Чжань разве не объяснил в сообщении? – удивился Вэй УСянь.       - В сообщении было сказано, что я приглашен на церемонию вашего вступления в клан ГуСу Лань и заключения союза спутников с молодым господином Лань ВанЦзи.       - Так и есть. Что тут непонятного? – в тайне смеясь над реакцией Вэнь Нина, ответил Вэй УСянь.       Вэнь Нин наклонил в замешательстве голову.       - Вас принимают в клан Лань?       - Ага, - ухмылка.       - Вы становитесь спутниками в самосовершенствовании с молодым господином Лань?       - Ага, - ухмылка стала шире.       - То есть, вы... выходите замуж?       - Вэнь Нин, - повел головой Вэй УСянь, словно дивясь недоходчивости того. Он обнял Вэнь Нина за плечи и, похлопывая, объяснил:       - Мы с ХанГуан-цзюнем становимся спутниками в самосовершенствовании. Согласно учению Лань, - Вэй УСянь погладил воображаемую бороду и, подражая манере старого мастера Лань, назидательно произнес: - только достойнейшие люди, достигшие исключительного духовного единения друг с другом, могут быть признаны спутниками в клане Лань. – Вэй УСянь расплылся в широкой улыбке. – Я теперь достойнейший муж, - он горделиво похлопал себя по груди, - а вечером меня сверх этого удостоят чести стать членом почтеннейшего клана ГуСу Лань и принять положение спутника в самосовершенствовании Его светлости. Но, вообще, - Вэй УСянь хмыкнул, - ты прав насчет замужества, это одно и тоже.       Лицо Вэнь Нина выражало полный тупик мысли. Вэй УСянь пояснил по-человечески.       - Я люблю Лань Чжаня, и наш союз признал его клан. Они об этом, думаю, уже жалеют. Но, так или иначе, это важная для меня церемония, и я хочу, чтобы ты на ней был. Заодно повидаешь А-Юаня и увидишь его церемонию окончания курса, - Вэй УСянь лучезарно ему улыбнулся.       А в глазах его плясали бесята: они не договаривались со старым мастером Лань о присутствии Вэнь Нина на церемонии выпуска. Но разве уважаемый старый мастер позволит себе прервать церемонию, чтобы прогнать безобидную горе-марионетку?       *       Орден ГуСу Лань не отличался пышностью церемоний. Если что и можно было сказать о его обрядах, то только то, что они были до предельного просты и благопристойны.       Но об этом Вэй УСянь еще не знал. Он провожал взглядом неспешно поднимающийся в потрясающей красоты закатные небеса их с Лань Чжанем фонарь. Вслед за их фонарем взмыла пара десятков фонарей выпускающихся адептов, наполняя воздух вокруг горы чем-то священным.       Облаченный в белые одежды, Вэй УСянь плечом чувствовал плечо спутника. Лань Чжань, как когда-то, в прошлой жизни, сделал каркас. Вэй УСянь украсил рисовую бумагу рисунком. Зажгли и выпустили в воздух они фонарь вдвоем. Вэй УСянь еще держал руки сложенными – два соприкасающихся носами кролика, смотрящие друг другу в глаза, уносили его и Лань Чжаня обращение ввысь, к богам. Вэй УСяню показалось, что, прежде чем стать совсем крохотной точкой и растаять среди пламенеющих нежными красками облаков, один из кроликов ему подмигнул.       Вэй УСянь обменялся взглядом с Лань Чжанем. Теперь его спутника не нужно было смешить, чтобы увидеть, как все лицо озаряет легкая улыбка.       Лань Чжань едва заметно опустил голову. Лента соскользнула, связала его и Вэй Ина руки. Вместе, на глазах у сотен заклинателей, у всех глав Великих и не очень кланов, двое встали на колени и молча поклонились Небу и Земле. Затем выпрямились. Взглядом Лань Чжань указывал, что нужно делать.       Они встали перед старейшинами. У каждого в руках была небольшая голубоватого нефрита чаша. Вэй УСянь подозревал, что в них далеко не вино.       Глава старейшин старый мастер Лань и глава ордена ГуСу Лань ЦзэУ-цзюнь, стоявшие впереди остальных, подняли чаши, словно произнося тост, после чего сделали глоток. Старейшины последовали за ними. ЦзэУ-цзюнь протянул чашу брату. Лань Чжань поклонился и принял ее. Сделал глоток. Затем связанной лентой рукой поднес чашу к губам Вэй УСяня.       Тот, не отрывая взгляда от серьезных глаз, проглотил содержимое. И едва удержался, чтобы не поморщиться: в чаше был очень крепкий зеленый чай.       Глава ордена ГуСу Лань принял обратно чашу из рук ВанЦзи. Старый мастер Лань с непроницаемым лицом протянул Вэй УСяню свою чашу. Вэй УСянь подавил вздох. С поклоном принял ее и сделал глоток чайных листьев. Ему жутко не хотелось поить Чжаня этой гадостью, о чем он сообщил ему взглядом. А тот безмолвно потянул лентой запястье державшей чашу руки.       Ты сам напросился, сообщил ему Вэй УСянь. Лань ВанЦзи невозмутимо проглотил содержимое чаши.       Вас что, тренируют это пить и не давиться?       Таков обычай.       А водой хотя бы эту часть обычая заменить нельзя было?       Лань Чжань усмехнулся краем рта.       А Вэй УСянь поспешно вернул пустую чашу главе старейшин.       Мастер Лань принял из рук старшего племянника незамысловатую деревянную шкатулку. Резьба на ней складывалась в узор из облаков. Мастер открыл крышку. На белой подушке лежала голубая лента с серебряным облаком в центре. Старый мастер взял ленту в руки.       «Прикасаться к ленте имеют право только члены семьи…», - вспомнил Вэй УСянь когда-то сделанное ему Лань Чжанем замечание.       Вэй УСянь склонил голову. Старый мастер Лань повязал ленту ему на лоб. Вэй УСянь выпрямился.       Что мне делать дальше? Он повернулся к Лань Чжаню.       Тот снова мягко потянул за соединенную с его рукой руку.       «…только члены семьи и дорогие люди».       Вэй УСянь их общей духовной энергией развязал свою ленту и обмотал ее вокруг еще не связанных друг с другом их с Лань Чжанем запястий. Он поднял глаза. Лань Чжань улыбнулся. Как всегда, безоблачно светло и заразительно.       Когда в руки Лань ВанЦзи старый мастер Лань водрузил еще одну чашу – большую, с все той же мутной зеленой жижей, плескающейся в ней, - улыбка сошла с лица Вэй УСяня. Он с тревогой посмотрел на Лань Чжаня. Тот беспощадно припечатал взглядом.       Это обряд.       Вэй УСянь готов был застонать. Только ради Лань Чжаня, терпеливо сносящего это изощренное издевательство, он старательно вернул лицу невозмутимое выражение.       Лань Чжань вложил чашу в руки Вэй УСяня. Немного потянул, направляя их на себя. Вэй УСянь поднес сосуд к его губам. Лань Чжань сделал могучий глоток. Когда он поднес чашу ко рту спутника, тот, с отчаянием опустивший в нее глаза, увидел, что зеленой мути осталось всего ничего. Он с благодарностью посмотрел на Чжаня. Зажмурился и проглотил то, что поднес ему спутник. Снова приняв опустевшую чашу, Вэй УСянь вернул ее в руки главы клана Лань.       Двое спутников поклонились друг другу. Вэй УСянь старательно подавлял желание утянуть на виду у всех Лань Чжаня и пойти прополоскать рот. Вся эта церемония начинала вызывать у него смех. Хотя… Ну чего другого он мог ожидать от клана Лань?       Спутники поклонились гостям.       В ответ раздались поздравления, нарушая торжественную тишину, перекрывая шелест ветра и тихое пение птиц в роще.       - Добро пожаловать в семью, брат Вэй, - улыбнулся ему ЦзэУ-цзюнь.       - Благодарю вас, брат СиЧэнь, - ответил Вэй УСянь и, сложив руки, опустил голову в искреннем поклоне. А про себя с облегчением выдохнул.       Обряд закончился.       Среди осыпающих его и Лань Чжаня поздравлений, приветственных слов и пожеланий Вэй УСянь встретил угрюмый взгляд. Цзян Чэн молча стоял и смотрел на них, сведя брови. Вэй УСянь мягко улыбнулся ему. Следующими в его поле зрения попали сияющие неподдельной радостью лица Вэнь Нина и их с Чжанем учеников. Цзинь Лин, предусмотрительно вставший подальше от мрачного дяди, также искренно радовался торжеству.       За обрядом следовало застолье.       Когда Вэй УСянь увидел блюда, он понял, что издевательство продолжается. Даже по такому поводу, как заключение союза спутников в самосовершенствовании, орден ГуСу Лань не изменил принципам. На столе не было ни следа мяса. И рыбы. И вина. Блюда покрывала разных оттенков зелень, прикрытая пестрыми соусами. Вэй УСянь вспомнил, что ему пришлось недавно выпить, и аппетит, какой был, безнадежно пропал.       Вэй УСянь честно высидел, сколько мог. Когда поток поздравлений схлынул и гости занялись «едой», - Вэй УСянь мог видеть, как главы кланов и все приглашенные заклинатели старательно скрывают разочарование, - он потянул Лань Чжаня прочь из-за стола.       Его тут же настиг хмурый взгляд старого мастера Лань.       - Мастер Лань, почтенные гости, я вынужден просить разрешения удалиться, - в вежливом голосе Вэй УСяня звонко звучала надвигающаяся шалость. – Я работал без сна и отдыха последнюю луну, боюсь, мне не хватит сил дольше разделять с любезно собравшимися господами пиршество. За этим прошу меня и моего спутника извинить.       Прежде, чем кто-либо успел опомниться, Вэй УСянь достал из-за ворота своего белого одеяния талисман переноса, схватил Лань Чжаня за все еще привязанное к его руке лентой запястье и, окинув победной веселой улыбкой всех вокруг, растаял со своим спутником в огненно-оранжевом свечении.       *       Стремительная горная река. Поросшие травой берега, спускающиеся к ее водам. Весенний сумеречный лес вокруг.       Лань Чжань заглянул в его глаза. Во взгляде не было укора.       Они снова здесь. Там, где впервые принесли клятву Земле, Небесам и друг другу, не рассчитывая ни на что.       Теперь их союз признан светом. Теперь доброе имя Вэй УСяня восстало из болота заблуждений и грязи. Теперь у него есть, какая никакая, но семья.       Последние огни заката постепенно давали дорогу ночи. Где-то в этих небесах запущенный им и Лань Чжанем фонарь нес их клятву богам. Как и когда-то в прошлой жизни, одну клятву на двоих.       Я, Вэй УСянь,       Я, Лань ВанЦзи,       желаю, чтобы мог всю жизнь, позабыв сожаления, неукротимо защищать слабых и бороться со злом.