Я уверен, что принял верное решение. Однако не проходит и дня, чтобы я не пожалел, что не поступил иначе. Один страж порядка
На лес опускалась ночь. В постепенно становящемся иссиня черным небе меж безобидных теней облаков зажигались звезды. Вэй Ин восхищенно оглядывал вечную красоту мира. Ему казалось, что весь неописуемо прекрасный небосвод, весь простор – все внутри него. Свежий горный запах наполнял легкие. Обе его руки были связаны. Сердце – бесповоротно приковано. Почему же он чувствовал себя таким свободным? Вэй Ин повернулся к спутнику, которого все еще держал за запястье. Лань Чжань, как он сам минутой прежде, вглядывался в звезды. В темноте было сложно различить выражение его лица. Вэй Ин щелкнул пальцами, с легкостью зажигая в воздухе огонек. Теплое чувство поднялось в сердце. Возвращенное ему пламя рассеяло мрак, сверкнуло в зрачках возлюбленного. Осветило задумчивые черты. Ты прекраснее небес. Лань Чжань повернулся. - Чжа-а-ань, - произнес Вэй Ин тихо, с игривой усмешкой подступая к нему, - тебе нравится чувствовать, когда я пользуюсь нашим ядром? - Да, - серьезно. - И ты не злишься, что я истратил лошадиную долю нашей духовной энергии, перенеся нас сюда? - Нет. Вэй Ин засветился не хуже парящего рядом с ними шарика пламени. - И мне нравится чувствовать тебя. – Он встал совсем рядом: еще чуть-чуть – и они соприкоснутся носами. – Чжань, используй ядро, - полушепотом попросил Вэй Ин. – Сделай сейчас что-нибудь с нашей энергией. Внимательный взгляд смотрел в его душу. Вэй Ин ощутил, как поток ци внутри него снова слегка изменился – лента Чжаня заскользила по коже и целиком обвилась вокруг его запястья. Вэй Ин усмехнулся. И последовал примеру спутника. Серебряное облако его собственной ленты сверкнуло отраженным огнем на руке супруга. Вэй Ин с теплой улыбкой заглянул в глаза, полные отсветов пламени. - Что хочешь со мной делать, а? Мой муж? Глубокий, затягивающий в себя взгляд. Вместо ответа, родные руки обхватывают его. Крепко прижимают. Да. Родное тепло. Наконец-то. Родной запах. Так и должно быть. Стук бьющегося в общем ритме сердца. Я твой. Когда их губы слились? Кто поцеловал первым? Вэй Ин, жаждя разделить переполняющее его тепло? Или Лань Чжань с его внезапно вернувшейся во взгляд серьезностью и такой знакомой сдерживаемой тенью? Почему? Куда пропала твоя усмешка? Руки Вэй Ина скользнули в мягкие волны черных волос. Улыбнись! Тотчас его вжали в пахнущую сандалом грудь, а поцелуй, казалось, проглотил рот. Вэй Ин не мог удержаться от ухмылки. Мой Чжань. Их волосы свободно рассыпались по плечам. Пояс и флейта ЧэньЦин, удерживаемая им, бесшумно упали на траву. Правильно, поспеши, любимый, - Вэй Ин погладил его по голове. Язык легко прикусили. – Да-да, Чжань, сейчас помогу раздеться. Так не хочется вынимать из твоих волос руки… Одна за другой белые одежды оказались на земле. Две фигуры сплелись в неразрывном объятьи. Вэй Ин обвивал Чжаня одной рукой, другой снова зарылся в волосы, отводя их назад, поглаживая кожу головы… Доводя мужа до исступления. Спасая смеющиеся губы и язык от укусов. Вэй Ин прикусил верхнюю губу в ответ, прежде чем пошевелиться в обхвативших его руках, прося дать свободы. Свободы соскользнуть вниз, к адамову яблоку, и, оставив вокруг него легкий след зубов, переместиться к дико бьющемуся у ключицы пульсу… Зажигая красный след на нефритовой коже рядом с клеймом, и вместе с тем выманивая низкий стон из груди, куда начал медленно опускаться. Руки Чжаня безостановочно гладили его плечи. - Ин! Вэй Ин потянул зубами сосок – ногти Чжаня впились в кожу. Он даже не поморщился. Покажи мне еще желания, Чжань! Подушечками пальцев Вэй Ин принялся дразнить отвердевший влажный сосок. Провел языком по груди, нежнейшим поцелуем обхватил другой. Руки Чжаня в его волосах. Горячие. Держат его голову в ладонях, безостановочно лаская. Словно моля: укуси, укуси же! Нетерпеливый выдох превращается в удовлетворенный стон. Мой Чжань, все, что захочешь. Алые цветы покрывают бледную кожу живота. Язык влажно спускается по зарубцевавшемуся ожогу магического круга. Руки нежат шрамы на спине. Вот и он. Твердый и большой. Пульсирующий. Уже сочащийся… Не дам ни капле твоего чувства пропасть! Он слизывает… - Ин… Вот так, Чжань! Пусть твой голос дрожит. Вэй Ин обхватывает всего его ладонями, будто согревая. Как Чжань любит. Слизывая, поглаживая, слизывая… Чувствуя разрывающее тело мужа возбуждение. Он уже не успевает слизывать. Он вбирает в рот. Медленно. Глубже, глубже... До самого горла. И там… - ИН! Он чувствует под руками пробивающую Чжаня дрожь. Обнимает его за бедра. Я с тобой. Горячо. Так много… Он выпивает все. Облизывает обмякшую плоть. Посасывает. Только что излившее в него волну любви тело снова твердеет. Я тоже скучал, мой любимый Чжань… Обжигающие руки отводят его голову. Вэй Ин напоследок скользит губами по вновь полному пульсирующего пламени члену. Поднимает улыбающееся лицо на мужа… Глубокие глаза. Что ж ты угрюмый такой! Да улыбнись же! …А в следующий миг Вэй Ин оказывается на траве. И Чжань повсюду. Его губы повсюду. Руки повсюду. Занавес волос, запах… Вэй Ин зарывается руками в теплые пряди и закрывает глаза... Тело воспламеняется от жара Чжаня. Они пылают. Энергия в них безумно несется. Как это знакомо и ново... Стоны, тяжелое дыхание, влажные звуки поцелуев и его имя наполняют воздух. И вьется внутри вихрь общей энергии… Во тьме опущенных век взрываются фейерверки… Тело дрожит. Не унять. С каждым поцелуем, с каждой лаской, с каждым укусом там, внизу, его трясет все сильнее. - Чжань! – голос не узнаваем. У него больше нет сил сдерживаться. Зачем сдерживаться? Сознание и душа улетают, высоко-высоко… Ведь его чувства наконец находят свое место в спутнике. Перевести дыхание? Это не про Чжаня, не тогда, когда он такой. Да и к чему? Люблю твой язык во мне. Люблю твои пальцы во мне. Люблю твои собственнические укусы. Все твое. Все наше... Отрывистое дыхание вдруг смешивается с дыханием Чжаня, таким же. Губы накрывает захватнический поцелуй. Ты всегда так делаешь, прежде чем войти. Наконец-то! Счастливая улыбка. Вот бы она отразилась на так пылко целующих его губах… - А-а-ааа! Они давно не были едины. Больно. Действительно больно. По вискам катятся слезы. А счастливая улыбка не сходит с лица. Чжань всегда пронзает целиком. Всегда, полностью оказавшись в нем, сразу лавой высвобождается… И он сам. Они иначе, похоже, больше не могут. Эту судорогу эйфории они делят на двоих. Как и шквал энергии, что бушует в обоих. Вот оно как, когда есть ядро… Или так только, когда ядро общее?... - Ааа-аа-а… Они вдыхают протяжный стон друг друга, как воздух. Чжань льнет к нему. Семя, что выплеснулось ему на живот, обмазывает их двоих. Внутри горячо… Так наполненно…. Так хорошо… Им обоим мало. Чжань приподнимается. Только поцелуй не разрывай. А выйти ты и так не сможешь… мой любимый. Одной рукой ласково погладить голову. Другой – вцепиться мертвой хваткой в спину. И сжаться - ногами, всем телом - вокруг него. Их взгляды встретились. Все те же глубокие глаза. Так близко, что можно различить привычно и умело скрытую в них... Да что же с тобой такое, Чжань? Ты же так улыбался на нашей церемонии? - Я твой, Чжань. – Еще дрожащий полушепот невесомым поцелуем касается припухших губ. В ответ - серьезный, тяжелый взгляд. И на дне зрачков, среди отблесков бодрого огонька… печаль? Ну что мне с тобой делать? – Муж, а муж? Дай мне все, что у тебя есть. До последней капли. Хочу всего тебя! Черты любимого немного посветлели. Горячая влажная ладонь провела по щеке, вытерла капли пота со лба. Вэй Ин ощущал, как чувства Чжаня, неотвратимо распирают стенки внутри него. - Все твое, Ин, - шепнул Чжань. Низкий голос словно звучит из его, Вэй Ина, сердца. – Все, что захочешь, - все для тебя. Вэй Ин широко улыбнулся. Полувменяемое лицо пьяного Чжаня из воспоминаний встало перед глазами. Вэй Ин обвил его шею. - Мой Чжань. - Приник губами, проник языком… Чжань в нем пошевелился. Стон сорвался в поцелуй… Один, другой… еще, и еще, и еще, и еще… Он, наконец, снова единое целое. Все разбитые, оторванные, отколовшиеся, треснувшие, рассыпавшиеся кусочки его существа снова на месте. Пламя поднимает его вместе со спутником ввысь. Раз за разом. И можно, ни о чем не заботясь, гореть от этого пламени, гореть в этом пламени... возрождаясь. Можно как когда-то, как давным-давно, в прошлой жизни, гореть! …………………. Мокрые. Разгоряченные. Выжатые. Они лежали, слившись в одно, на мягкой траве. Каждая клеточка Вэй Ина дышит спокойствием, блаженствует. И живот причудливо полный. Как и душа. Тепло. Вот бы еще заставить его всего из себя Чжаня улыбнуться. Чжань держит его запястье у лица. Гладит большим пальцем неровный рубец. Покрывает нежными поцелуями шрам. Этот след остался после начертания кровью темного круга во время нападения на Облачные глубины. - Чжань? - М? – откликается любимый. Вэй Ин заглядывает в глаза. Ну уж нет! Я твою угрюмую мину так не оставлю. Он мягко высвобождает свое запястье и обхватывает ладонями руку Чжаня. Хм, то, что это было мое решение, определенно плохой аргумент. Он и тогда-то ему не понравился. Вэй Ин вспомнил ночь около двух лет назад, когда выпитое Лань Чжанем вино позволило ему выведать причину, скрывавшуюся за изменением его отношения к нему после возрождения. Вэй Ин прекрасно помнил и полное пренебрежение, которое Чжань проявил в то время к его словам. Еще бы! - немного виновато хмыкнул он про себя. – Ты ведь мне только одну из причин рассказал! - Чжань. Вэй Ин выпрямился. Все-таки насколько проще управлять разомлевшим телом, когда есть золотое ядро! Он уселся на муже, чтобы было удобнее разговаривать. Одновременно вбирая глубже в себя выпитое и обмякшее тело Чжаня и умудряясь удержать внутри то, чем любимый его наполнил. Он сжал руку спутника в своих ладонях. Улыбнулся в смотрящие на него глаза. – Это не твоя вина. И это всего лишь шрам. У тебя их вон, спина целая, и во всех виноват я, если уж так судить. Чего теперь сожалеть о прошлом? Смотри, - Вэй Ин принялся считать на пальцах руки Чжаня, попавшей в его плен: - Сейчас мы вместе. У нас есть семья. У нас есть золотое ядро. У нас есть, вынужденное или нет, но признание обществом. А у общества есть Сияющий Добродетелью Верховный заклинатель. И его спутник, гроза теней и темного металла Старейшина Илина. Видишь? Пальцы закончились! - усмехающийся голос сменился мягким, тихим: - Ты сделал все это возможным, когда даже я еще полгода назад не поверил бы. Ты сдержал наше обещание, идя своим путем. Ты подарил мне все это. И этого более чем довольно. – Вэй Ин взял прядь волос Чжаня и отвлеченно прокрутил ее в пальцах. Его глаза шаловливо вспыхнули, сощурились. Прядка дразняще коснулась нефритово-белой щеки, носа. – Правда, Чжань-гэгэ? - Ин, - Лань Чжань осторожно, чтобы ненароком не оттолкнуть руку Ина, сел. Призрачное Дитя немного поерзало, устраиваясь так, чтобы не выпустить его тело из себя, затем заглянуло в глаза. Спустя молчаливый диалог, Лань Чжань отвел взгляд. Он бы хотел сохранить это глубоко в сердце, но разве от глаз спутника что-то теперь укроешь? Более того, их тела были соединены. Не только тела. Лань Чжань не мог не рассказать, когда Ин спрашивал так. – Я боюсь, - тихо произнес он, глядя в сторону. – После войны с орденом Вэнь я пытался, но не смог, защитить тебя. Спустя бесконечные тринадцать лет, рок вернул тебя в мир. Я тебя нашел. – Вэй Ин увидел, как мука, отразившаяся в обычно непроницаемо-невозмутимом лице, сменилась безграничным счастьем. Которое в следующий миг стерла боль. - И отпустил. Я совершил ту же ошибку. Ты снова стоял на утесе, и снова падал в бездну… Я едва успел, Ин. Ты чудом выжил. – Чжань замолчал. Сглотнул. – Две луны назад я сам оставил тебя в надежде уберечь. А вместо этого вынудил тебя чуть было не уничтожить свои тело и душу. В который раз я загнал тебя в угол. Ин, тот месяц ты медленно умирал. Во сне, у меня на глазах!... Только этот круг помог тебе вернуться к жизни... Однако стоило тебе проснуться, как я дал тебе поручение, которое выпивало из тебя силы день за днем. Ин, - Лань Чжань поднял на Призрачное Дитя глаза. Их переполняла уже не скрываемая горечь. Тихий голос дрожал от чувств. - Теперь свет принимает тебя. У тебя снова есть золотое ядро. Клан Лань отныне встанет на твою защиту. Но я боюсь, что всего этого не хватит, и я не смогу уберечь тебя. Вэй Ин сконфуженно почесал свой нос прядкой Чжаня. Какой я проблемный. - Но ведь тебе до сих пор это прекрасно удавалось, - немного смущенно ответил он. – Продолжай совершенствоваться на этом пути и дальше! Чжань? Что-то опасно блеснуло в глазах спутника. Внезапно, Лань Чжань с непередаваемой нежностью обнял Вэй Ина и уткнулся лицом в его грудь. Не может быть… Изрезанная шрамами спина беззвучно вздрагивала под его руками. Чжань… Впервые он видел Лань ВанЦзи таким. Вэй Ин знал муку потери близкого человека. Муку потери семьи. Знал ли он, каково потерять спутника? Он пробовал жить без Чжаня. Он испытал и страх его смерти и страх предательства его веры. Но он никогда, к счастью, не терял его. А Чжань… Что для Вэй Ина были те тринадцать лет? Эфемерны и мимолетны, будто сон, пока его дух насильно не вернули в мир. Чжань же каждый день этой чертовой дюжины лет прожил. И Вэй Ин не был уверен, что мог представить себе, что он испытал. СыЧжуй… Вэй Ин никогда не спрашивал, но догадывался о природе имени их с Чжанем ученика. Что творилось в сердце Чжаня, когда Вэй Ин оставлял его в Облачных глубинах год назад? Тогда он и понятия не имел о его чувствах. Думал, у ХаньГуан-цзюня свой путь, а у него свой… Каким должно было быть отчаяние, чтобы оставить на любимом струной шрамы? Каково было больше луны ждать, когда он, истратив все свои жизненные ресурсы, проснется? Не зная, проснется ли. Зовя его имя, целуя, снова зовя… Каким должно было быть отчаяние, чтобы своей рукой, знак за знаком, вырезать раскаленным лезвием на себе и на возлюбленном темный магический круг? Каково было после всего этого видеть, как он, бросив все силы в исследования, забредает все дальше в тупик и все больше выходит из себя? Каково было невозмутимо поддерживать его тогда и верить за двоих? За все заклинательное общество? - Чжань, - тихо сказал Вэй Ин, уткнувшись в его макушку. – Прости. Спасибо. Спутник и муж бесшумно плакал в его объятиях. Вэй Ин пожалел, что руками нельзя укрыть, как одеялом. Он плотнее сжался вокруг него. Затем огляделся. Что еще он может сделать? Никакие слова эти сожаления не развеют. Точно! Вэй Ин духовной энергией приманил лежащую в стороне флейту. ЧэньЦин прыгнула в его руки. Кисточка задела плечо Чжаня. Он медленно поднял голову. Лицо, в чертах которого сквозила неизмеримая боль, а на щеках блестели следы слез, поразило Вэй Ина до глубины души. Он поднес флейту к губам. «Забудь сожаления» сорвалась в предрассветный воздух. Лань Чжань слушал, не шевелясь. Эта мелодия отличалась от той, что он когда-то сочинил. Она была полная звонко-плавных переливов. Как бойкий беззаботный ручей. Она была нежная и спокойно-уверенная. Как тихий голос Ина. И в то же время в ее неожиданных подъемах, заключалась сила духа, пламенная, как сам автор. Это была «Забудь сожаления» Призрачного Дитя. Обнимая Вэй Ина за пояс, Чжань молча слушал. Его глаза все еще блестели. Влажные следы на щеках ловили отсветы пламени. Слезы продолжали стекать. Забудь сожаления, Чжань. Прошлое пусть останется в прошлом. Пусть пережитые страдания покажутся сном. Сейчас мы едины. Хочу быть с тобой так всегда. ЧэньЦин, объясняя мои чувства, пела и поет – для тебя. Ты один ее язык понимаешь. Вэй Ин вкладывал всю духовную энергию в слетающую с его пальцев мелодию. Забудь сожаления, - разнеслось в тишине еще спящего леса. Вдруг низкий голос тихо вплелся в звуки флейты. Сердце Вэй Ина пропустило удар. А потом забилось в разы быстрей. Мелодию наполнило воодушевление. И вера. Постепенно голос Чжаня заразился этими жизнеутверждающими нотами. Вэй Ин улыбнулся. Лань Чжань ответил. Вэй Ин игриво лизнул флейту и проказливо прищурился. Улыбка Чжаня отразилась в глубине глаз. А небо светлело. Вэй Ин опустил флейту. Лицо Чжаня, подобно небесам, рассвело. - Ха-ха, Чжань! Вот ты и улыбнулся! - Для тебя – все, что угодно. - Ну, раз так… - Вэй Ин отложил ЧэньЦин. Подался вперед, обвил руками шею любимого, запустил пальцы в волосы. – Похоже, недавно была еще не последняя капля. – Вэй Ин укусил мочку уха мужа. Тело Чжаня в нем продолжало наливаться чувствами. Его собственные уже некоторое время были на виду. И какое нам дело, что уже утро, правда, Чжань? – спросило Призрачное Дитя взглядом. Правда, - ответили ему усмехающиеся сквозь высохшие слезы глаза, после чего Чжань с полной самоотдачей впился в его губы. - Ха-ха-ха-ха-ха! – счастливо рассмеялся Вэй Ин в поцелуй, сжался вокруг Чжаня и, насладившись его гортанным стоном, начал двигаться. Дорога на небеса была чрезвычайно короткой. - Чжань, хочу еще! – немного восстановив дыхание, прошептал ему Вэй Ин. - Сколько захочешь. Лань Чжань хотел было приподняться и перевернуть их, чтобы оказаться сверху, но руки Ина с непривычной силой прижали его к земле. - Тогда ложись и получай удовольствие! ……………… Ближе к полудню, выжатые до болезненного предела, они заснули. В сердце Лань Чжаня раскинулся покой. Он знал, в сердце Вэй Ина, уголки губ которого даже во сне оставались приподняты, тоже. Удалось ли ему забыть сожаления? Лань Чжань не знал. Но одно он мог сказать точно: он впервые в жизни смог ощутить воздушное беззаботное счастье. Он вспомнил восхищенное выражение лица возлюбленного, с которым тот оглядывал ночное небо, когда они только перенеслись сюда. В глазах - отраженные звезды. Лоб безмятежно гладок. На губах - легкая улыбка. Ин был прекрасен. Лань Чжань хотел, чтобы он оставался таким всегда. Спутник тихо посапывал на его груди. Лань Чжань нежно провел по его волосам. Вэй Ин. В этом имени для него было все. * Он проснулся на рассвете следующего дня. Становилось действительно странным, что он уже в который раз просыпался в невообразимую рань, да еще и первым. Может, Чжань притворяется? Да ну! - опомнился он. Чжань - и притворяется? Вэй Ин фыркнул. Прохлада горного утра холодила спину, а грудь согревало тепло спутника. Каждая клетка тела болела, слабость завладела конечностями. Кроме того, он был голоден. Однако, несмотря на все это, в нем бурлила энергия. Вэй Ин приподнялся на локтях. Посмотрел на спящего в бледном свете утра возлюбленного. Широкая улыбка засветилась на лице, пока взгляд наслаждался красотой расслабленных черт этого обычно собранного и непроницаемо отстраненного нефритового изваяния. Губы красноречиво алели. Глаза Вэй Ина довольно сощурились. Он мягко провел рукой по голове Чжаня, коснулся ладонью щеки, погладил кончиком пальца нос, невесомо скользнул подушечками по бровям. Чжань продолжал спать. Натрогавшись вволю, Вэй Ин, осторожно выбравшись из объятий Чжаня, выпрямился. И тотчас ощутил любимого в себе. Он осмотрел распростертое под ним прекрасное тело. Все в его семени. В его следах. Даже на кадыке едва заметно алел укус. Ха-ха! Попался! Пока не сойдет, в Облачные глубины нам путь заказан! И без того превосходное настроение подпрыгнуло еще выше. Вэй Ин просто не мог больше сидеть на месте. Он медленно выпустил Чжаня из себя, стараясь не разбудить его, и повернулся к реке. Его руку схватили. Вэй Ин обернулся. Такое любимое, упрямое лицо. Отчетливо говорящее: Не отпущу. Да пожалуйста! - Так ты притворялся, что спишь! – Вэй Ин мгновенно развернулся обратно и заключил мужа в объятья. Оказавшись в плотном кольце его рук и ног, черты Чжаня снова разгладились, как тогда, когда он спал. - Нет. Знаю, что нет. И ты знаешь, что я знаю, - Вэй Ин расплылся в широкой улыбке. Лицо Чжаня было светлее новорожденного утра. - Муж, а муж? Пошли купаться! * Каждое мгновение того дня было проникнуто светом. Искупавшись и одевшись, они направились в лес на поиски еды. Ин хотел поймать куропатку, но стоило ему отойти на порядочное расстояние, как Лань Чжань ощутил, что все в нем восстает против этого. Память услужливо подсказала узор заклятия. Вэй Ин почувствовал, как поток духовной энергии в нем изменился, а в следующий миг его запястье с силой дернуло. Голубая светящаяся нить обвилась вокруг его руки. Чжань потянул на себя. - Ха-ха! Это же мое заклятье! – Призрачное Дитя радостно подскочило к нему. – Но, Чжань, из-за твоих собственнических выходок я не могу поймать нам обед! – с напускной суровостью указал ему Ин. - Рудный город. - А что, - одобрительно кивнуло Дитя, - на том постоялом дворе вкусно готовят. Пойдем, - легко согласился спутник. Хозяин постоялого двора сразу узнал знатного заклинателя, которого, как он помнил, сопровождавший его осенью молодой ученик звал ХаньГуан-цзюнем. Глаза владельца зажглись предвосхищаемыми кусочками золота. Пока двум господам в изысканно простых белых одеждах оказывали прием, достойный императора, - насколько это было в принципе возможно в такой глуши – Вэй Ин попивал вино и прислушивался к разговорам вокруг. Поначалу удивление от явления в их забытый городок на окраине Поднебесной неких заклинателей, один из которых, судя по обращению к нему хозяина, был даже солидной фигурой, заняло все мысли простых горожан. - Какие статные молодые господа! - Только посмотрите, какой меч! - А у другого… флейта? Ей что, тоже с демонами сражаются? - Что их сюда привело? - Кто знает? Может, легенда о Призраке Пастушьего холма? - Вряд ли! Всю зиму его флейты не было слышно. Да и поговаривают, что Сияющий Добродетелью очистил музыку Призрака от печали. - Но мне рассказывали, что перед тем, как исчезнуть, было слышно две плачущие флейты. Одна, по слухам, пела прекрасно. Другая – из рук вон плохо. Поговаривают, что эта вторая флейта принадлежала Призрачному Дитя. - Точно-точно! До меня дошли слухи, что в тот день, когда флейты смолкли, кто-то видел троих, покидающих город. Белую фигуру, фигуру в черном и ребенка на осле. - Может, это они и были? Сияющий Добродетелью, Призрак и Призрачное Дитя? - Вот уж загадочная история! Вэй Ин посмотрел поверх чаши с вином на Лань Чжаня. - Что-то мне подсказывает, что это о нас, - усмехнулся он. – Как думаешь, Травинка обрадуется, когда узнает, что ее в народе прозвали Призрачным Дитя? - Вернемся – спросишь. Разговор горожан и постояльцев тем временем тек дальше. - С тех пор, как молодой господин Юн наконец умер, город действительно стал мирным. Может, эти заклинатели просто остановились здесь по пути? - Молодой господин Юн? – спросил недоуменный голос. Видимо, не местного. - Да жил тут один. Говорят, попал в немилость императорского двора, из-за чего был лишен чина и вернулся в семейное поместье с позором. Его отец скончался от разочарования. После чего прислуга в имении Юн стала все больше и больше напоминать скелеты. Ее разве что редко можно было увидеть в городе. А сам молодой господин каждый раз, выходя на улицы, уносил с собой жизнь. - Что же случилось? - Никто не знает! Но в начале прошлой зимы имение семьи Юн сгорело дотла. После этого ни господина Юна, ни его слуг больше никто не видел. - Поделом ему! - Достойная убийцы смерть! - Я вот что скажу: этот молодой господин Юн и есть настоящее воплощение зла. Призрак Пастушьего холма и Призрачное Дитя, может, и были темными духами, но, по сравнению с ним, они – безобидные тени! - Смотри-ка, прямо как заклинатель заговорил! - А что! Верно говорит! Моя жена вон по Призраку скучает, все вспоминает его флейту! А этот проклятый господин весь город в страхе держал. - Дьявол Юн умер! Вот повод для празднества! Эй, официант, вина! Вэй Ин задумчиво прокрутил в пальцах чашу. Его и Лань Чжаня взгляды встретились. * Сытого Ина понесло на рынок. Там он, схватив Лань Чжаня за запястье, принялся, полный энтузиазма, таскать его от одного прилавка к другому. Мастер изделий из металла, затем лавка целителя, торговец фруктами, мастер игрушек… Лань Чжань только поспевал платить. - Эй, Лань Чжань! – Ин весело обернулся к нему. В руке – деревянный меч. – Защищайся! Ина определенно не волновало, что они были в толпе людей. Куда там! Безраздельно обратившееся к ним внимание народа его забавляло. Лань Чжань усмехнулся. И легко парировал удар скрытым в ножнах Бичэнем. Люд расступился. Перед их глазами неожиданно развернулось небывалое зрелище: двое молодых мужчин в развевающихся белоснежных одеяниях пляшут опасно-безобидный танец в лучах весеннего солнца. То взлетая на крыши. То вращаясь в воздухе. Кто-то из собравшейся толпы что-то ободряюще крикнул. Женщина из-за прилавка с овощами велела убираться с навеса ее хранилища. Молодая девушка всплеснула руками: как красиво! Лицо Ина пылало разгоряченным румянцем. Глаза задорно сверкали. Веселый смех разносился над рынком. - Сияющий Добродетелью муж, ваши навыки владения мечом по-прежнему неподражаемы! Усмешка краем рта. - Вспоминай свои, Вэй УСянь, Призрак Не Держащий Обид! Так, одним ясным весенним днем, легенда Рудного города о Призраке получила неожиданное продолжение. * Они сидели на Пастушьем холме. Неподалеку – заброшенная хижина, еще зиму назад приютившая его, ставшая ему домом. В нескольких шагах – могила Цинь Вана. Прибранная, со свежими фруктами в качестве подношения. Небо окрашено закатным сиянием. Легко поднимается ввысь песня флейты и гуциня. Они беседуют. Они рождают новую «Забудь сожаления». Ночь накрыла лес. Уютно потрескивает костер. Затихает гуцинь. Замолкает флейта. - Чжань, - улыбка. - Как ты меня хочешь? Взмах рукавом. Гуцинь исчезает. Спутник поднимается на ноги. Вэй Ин поднимается следом. Его за запястье ведут в истерзанную годами и непогодой хижину. Дверь со знакомым ветхим скрипом открывается. Стоит потоку энергии зажечь очаг, а засову задвинуться, как весь мир остается за стенами хижины. И есть только Чжань. И можно безраздельно ему отдаться... .................. Обжигающие страстью волны накатывают одна за другой. Изрезанная шрамами спина полыхает под пальцами. Тело бьет дрожь. Сердце заходится… - Чжа-а-ань… руку… - выдыхает Вэй Ин. Он хватает протянутую ему Чжанем руку, которая до этого крепко обнимала его, и касается ей себя. Сжимает ее вокруг своего влажного, пульсирующего члена. Сжимает и двигает. От удовольствия спину выгибает, жаркий крик срывается с губ. Вдруг Чжань внутри него отступает. Далеко. Слишком далеко… Это не для толчка! - Чжань, не выходи! – Вэй Ин распахивает глаза. Страх и неуверенность вдруг охватывают его, в миг возвращая на землю. В этой жизни Чжань никогда его не отталкивал. Неужели он перешел некую грань? – Прости! Тебе не понравилось? Глаза. Что же это за выражение в них? Хмурое недоумение? Кажется, он такое выражение лица уже видел. Не выходи, Чжань! – молит его взгляд. Он сжимается вокруг его тела изо всех сил. Чжань стонет. В этом звуке нет неприязни… напротив... зачем же?... Но он выскальзывает. - Чжань! – Вэй Ин садится, упираясь руками о кровать. Робко, он все еще обнимает спутника ногами. После которого раза, тело слабое, каждый цунь кожи и мышц отзывается болью, дрожь все еще колотит, сердце безумно стучит… Но некий страх движет им. Он сам не понимает чего и почему он боится. – Чжань, - Вэй Ин гладит его щеку, - что я сделал не так? Я больше не буду. Чжань молча разводит его ноги, выбираясь из объятия. Укладывает его обратно на кровать. Теперь его лицо ласково. - Не беспокойся, - мягко. Влажная ладонь проводит по щеке. Пальцы заботливо убирают с мокрого лба прядь. А другая рука все еще держит его переполненное любовью тело. Испуг эту часть существа Вэй Ина, защищенную горячей неослабной хваткой Чжаня, не затронул. Нежные прикосновения Чжаня к лицу, голове успокаивают... - Что ты хочешь сделать? – расслабленно спрашивает Вэй Ин. Улыбка снова вернулась на его лицо. Страха – как не бывало. Раз Чжань говорит не беспокоиться, значит все хорошо. Тревога минуту назад кажется смешной. Внезапно глаза прищурились. А тот взгляд раньше случайно не похож на "ты совсем дурак?"-взгляд, которым Чжань наградил меня в пещере черепахи-монстра, когда мы поспорили из-за МяньМянь? Светлое лицо возлюбленного. Глубокий, уносящий прочь из тела поцелуй. Вэй Ин чувствует сквозь пелену блаженства, как пальцы вокруг него разжимаются. Он протестующе мычит в ласкающий его рот. Постойте-ка. Чжань, ты чт…? …Горячие узкие недра, медленно опускаясь, поглощают его. ...что?! Глаза Вэй Ина распахиваются. Дыхание Чжаня в поцелуе сбивается. Не может быть! - Чжань, ты что?! Его тело все больше окутывает пульсирующим жаром. - Чжань, тебе же больно!!! Вэй Ин мягко оттаскивает его от своих губ за волосы. Лучащиеся глаза прямо перед его. Слеза боли падает на щеку. - Не важно. Голос резонирует во всем его существе. - Мне невыразимо хорошо. - ... Вэй Ин усмехается в сияющее лицо. - Чжань, Чжань… - он качает головой. Спутник до основания принимает его в себя. Счастье переполняет… Ухватить Чжаня, чтобы его не опередить… Задать ритм, который он любит… Нет, Чжань, не шевелись, нет!... Толчок. Его толчок. Ненадолго выпустив, Чжань вбирает его снова, сжимая. И снова насаживается. И снова, снова, снова… Требуя отдать все. Так тесно... Вэй Ина с невероятной силой стискивает. Он знает, что означает эта судорога, пробивающая их тела. Он тысячу раз ее с ним пережил, пусть и не совсем так. Все твое, Чжань! И он отдает все, что может, все, что еще осталось, сплавляя их сущности в одну. ............... Вэй Ин приходит в себя. Чжань лежит на нем. Вэй Ин все еще внутри него. Тепло окутывает. Так безопасно. - Чжань, так хорошо… Чжань приподнимается, услышав его голос. Лицо спутника безмятежно. Вэй Ин пораженно любуется. Такое беззаботное светлое выражение… Чжань слизывает каплю своего семени, что попала Вэй Ину на подбородок. Затем целует. Вэй Ин принимает каплю и глотает. Их губы улыбаются. Чжань, - взгляд, - ты неотразим. Ты тоже. - Почему ты решил взять меня так? – ласково почесывая голову возлюбленного. - Потому что ты этого хотел. - Я этого хотел? – Вэй Ин попытался вспомнить, но не удалось. – Похоже, ты теперь понимаешь меня лучше меня самого. Чжань усмехнулся. - Муж, а муж, - руки приподнимают голову спутника, - тебе нравится, когда я внутри тебя? - Да. - И мне нравится. - Так тепло и уютно. - Давай так спать? Призрачное Дитя потерлось носом о его плечо. - Внизу или наверху? - заботливо. - Наверху. Чжань их перевернул. Вэй Ин почувствовал, как поток духовной энергии внутри них едва заметно изменился. Мягкие ткани одежд, небрежно оставленных ими на полу, накрыли его спину, защищая от ночного холода. Течение ци снова стало как прежде. - Чжань, - Вэй Ин подобрал прядку волос спутника и принялся с ней играться. - Думаешь, мы сможем со временем по изменению потока ци понимать, как один из нас использует энергию? - Да, - рука обнимает его. Другая гладит по голове. - Кстати, - Вэй Ин отпустил прядку и приподнявшись на груди мужа на локтях, заглянул ему в глаза. Игривые огоньки в невинном взгляде вызвали у Лань Чжаня усмешку. – Помнишь, семнадцать лет назад в ледяной пещере ты поделился со мной защитой своей ленты? Чжань кивнул. - Это же повторяет ваш свадебный обряд, ХаньГуан-цзюнь. О чем ты думал? – Призрачное Дитя с притворным укором посмотрело на него. - О том, чтобы тебя защитить. - Да ну? Мне кажется, для защиты и одного твоего меча бы хватило. Лань Чжань улыбнулся шире. Даже основатель Лань И отметила острый ум его спутника. Если Ин захочет разобраться, провести его будет сложно. - В той ситуации заботиться о ленте и обряде, о котором ты не знал, было рискованно и глупо. - Вот значит как? Хм, ты и правда уже тогда был склонен к компромиссам. – Вэй Ин задумчиво пощекотал красное пятно у мужа на груди. – То есть, если бы на моем месте был кто-то другой, ты бы тоже повязал вокруг него ленту? - Не думаю. - Почему же? Рискованно оставлять же! - В центре пещеры могло быть еще более опасно. Я не сомневался в твоих способностях. И хотел исследовать пещеру с тобой. Разделить с тобой защиту ленты не показалось мне тогда нарушением правил. - Ха-ха! – Вэй Ин довольно лизнул ямку ключицы. – Хочешь сказать, что я уже был для тебя тогда «дорогим человеком», которому можно до нее дотрагиваться? - В той пещере я это осознал. Вэй Ин хохотнул. - Вот основатель Лань И, наверное, удивилась! Особенно тому, как ты меня лентой в поклон утянул. Прямо как на нашей церемонии. - А ты, как на церемонии, послушался, - невозмутимо вернул ему подколку Чжань. - Ага, - широко улыбнулся Вэй Ин. – Мне понравилось быть с тобой связанными. - Знаю. Потому ты и то заклятие с нитью придумал. - А ты это заклятье не развеял, когда попался, хотя легко мог. Сделал только лицо надутое. - Не было нужды. Так ты послушнее. - Мог бы хоть спасибо тогда сказать, раз тебе это нравилось, а не хмурить на меня брови, - буркнул Вэй Ин, по-детски обиженно касаясь носа. - Спасибо. – Подбородок подцепили тонкие пальцы. Губ мягко коснулся поцелуй. - Пожалуйста, - просияло Призрачное Дитя. И, прикусив верхнюю губу Чжаня, потянулось жевать и вылизывать его ухо. - Ин. - Что? – голос взрывался едва сдерживаемым смехом. - Не балуйся. - А я разве балуюсь? – удивилось Дитя. Муж вздохнул и просто обнял его, отдавая судьбу своего уха дурачащемуся спутнику. - Чжа-а-ань? – спустя некоторое время прошептал любимый голос в многострадальное ухо. - М? Ухо, наконец выпустили, и лицо Вэй Ина с улыбкой, как у ребенка, и хитринкой во взгляде, как у детеныша лисы, снова показалось перед глазами. - А кого это А-Юань «в мыслях преследует»? - Ты знаешь ответ, - спокойно. - Ну Чжа-ань! Я хочу убедиться, что прав! Лань Чжань провел по его волосам. - «Все мысли о том, кого не вернуть, Все думы о том, когда встретимся вновь. Тринадцатый год я ищу его дух, В ожидании того, кто ушел...» Ин слушал. Прищуренные, будто в проказе, глаза внимательно заглядывали в него. Лань Чжань знал, что спутник искал. И с удивлением для себя замечал, что он этого больше не найдет. Почему-то больше нет этого давящего на грудь, тянущего душу вниз груза горя и тревоги. Неужели вода точит камень? Неужели признание и выпущенные на волю слезы разрушили то, что превратилось в ледяной сгусток боли в сердце? А, может, это песня ЧэньЦин, сочиненная Ином вчера в минуту его, Лань Чжаня, слабости? Песня, которую они играли вместе этим вечером? «Забудь сожаления»? А, может быть, это Ин? Вэй Ин внутри него? Словно его неотъемлемая часть, его продолжение. И можно вот так просто обхватить его своим телом и согреть. Наполнить духовной энергией и дать сил. Защитить. От всего. Что бы ни произошло в будущем, Вэй Ин больше не один. Они едины. И так будет все последующие рождения. Небо и Земля, благодарю за то, что вы мне его вернули. - Чжань, о чем ты думаешь? - с легкой улыбкой. - Что буду идти по пути совершенствования вместе с тобой все следующие жизни. - Смотри, не жалуйся потом! – усмехнулось Призрачное Дитя. И радостно приникло к его губам. Задразнило язык, такой отзывчивый... А потом, наигравшись, устроилось на теплой, пахнущей сандалом груди. Всю эту жизнь. Всю следующую. Сколько угодно. Он – его. Ведь этот человек уберег то, что он пытался в своей прошлой жизни защитить. Этот человек его прошлое рождение наполнил смыслом. Этот человек – его смысл. - Лань Чжань. - Что? - Люблю тебя. Этот человек – его все. * Сквозь безмятежный сон – поцелуй. - Так хорошо, Чжань… - заспанно. Поцелуй. И еще… За закрытыми, теперь уже блаженно, веками подозрительно светло. - Разве еще ночь? – удивленно. - Утро. – В голосе звучит улыбка. - А поцелуи утром не запрещены? - Не важно. - Вот и я же о чем! ……………… - Чжань? - М? - Пойдем домой?***
Есть три ловушки, ворующие счастье: сожаление о прошлом, тревога за будущее и неблагодарность за настоящее. Один духовный лидер