Я уверен, что принял верное решение. Однако не проходит и дня, чтобы я не пожалел, что не поступил иначе. Один страж порядка
Лань ВанЦзи и ВэйУСянь стояли у ворот ордена ЮньМэн Цзян и ждали, когда адепт, бывший на посту, донесет главе клана об их приходе. Ждать пришлось долго. Вэй УСянь с тоской оглядывал знакомую с детства округу. Причал с бойкими торговцами, выстроившимися по обеим его сторонам, хранящий столько радостных воспоминаний. Совсем еще юных учеников ордена, собирающих семена лотоса и весело балующихся в воде, как и он когда-то в прошлой жизни. Едва виднеющуюся оттуда, где они стояли, рощу, памятную тем, как он упал с дерева, как шицзе несла его на спине обратно, как Цзян Чэн стал его другом и братом. Наконец, Вэй УСянь окинул взглядом неприветливо закрытые ворота, бывшие некогда воротами дома. За ними открывалась внутренняя площадь. Площадь, впитавшая его детские проказы, данные обещания, кровь его семьи… Площадь, на которой Цзян Чэн вступил в права главы ордена, а он, Вэй УСянь, наблюдал за этим со стороны, как его… помощник? Вэй УСянь покачал головой. Помощник! Теперь он смотрел на эту площадь через прутья закрытых ворот. Он почувствовал на себе внимательный взгляд спутника и повернулся к нему. Мягко улыбнулся. Вдруг послышались шаги. Вэй УСянь легко узнал по раздражению, звучащему в них, кто приближался. Изящные деревянные ворота чуть было не сорвал с петель гневный рывок. - Явился! Что ты здесь забыл? – разъяренно. Вэй УСянь миролюбиво приподнял уголки губ и пожал плечами. - Мы здесь только, чтобы поклониться предкам. Воскурим благовония и уйдем. - Ты!... – Цзян Чэн захлебнулся словами. Но то, что готово было уже сорваться с его уст, так и осталось невысказанным. Желваки дрожали. Глаза метали молнии. Взгляд буравил то одного незваного гостя, то другого. То обращался в сторону внутреннего двора. В конце концов, Цзян Чэн все с тем же выражением лица, отражающим неописуемую внутреннюю борьбу, отступил. Вэй УСянь и Лань ВанЦзи молча шагнули через порог. Они сразу направились к храму предков, а Цзян Чэн так и остался стоять у ворот ордена, глядя им вслед. * Дымок от курительных палочек неторопливо поднимался, касаясь своим ароматом табличек с именами. Совершив вместе со спутником три поклона, Вэй УСянь сложил руки в молитве. Дядя Цзян, мадам Юй, сестра. Я снова здесь, чтобы, наверное, последний раз досадить вам. Я исполнил вашу просьбу. Но нарушил данное Цзян Чэну слово. Вряд ли он еще раз откроет для меня ворота. Прошу, охраняйте его. Мой спутник в совершенствовании, Лань Чжань, Лань ВанЦзи, и я сделаем все, чтобы тьма, подобная той, что унесла ваши жизни, не разразилась вновь. Если у вас еще осталось немного терпения, пожалуйста, благословите нас. Тем временем Лань ВанЦзи также молча обращался к духам семьи Вэй УСяня. Глава Цзян, госпожа Юй, молодая госпожа Цзян. Благодарю вас за то, что дали Вэй Ину кров, воспитали его и заботились. Теперь я беру его под защиту свою и своей семьи. Прошу вашего благословения. Спутники встретились взглядами. Когда они вышли из храма предков, над лотосовыми озерами уже сгустились сумерки. - Пойдем, - тихо сказал Вэй УСянь. Спутник кивнул. Тихая перекличка вечерних насекомых. Окутанные дымкой цветы лотосов, кажущиеся зыбкими, словно видение. Как это все могло вдруг стать таким далеким? Как он мог оказаться этому чужим, хотя все еще хранил в сердце? Мир до забавного изменчив. Погруженный в мысли, Вэй УСянь не заметил фигуры, сидевшей на краю площади у лотосового озера, прислонившись к перилам одного из мостков. - Убирайся… - ворвалось в его размышления. Вэй УСянь обернулся. Цзян Чэн смотрел на него. Смотрел с того самого места, где Вэй УСянь когда-то, еще будучи его братом, дал обещание будущему главе быть всегда рядом, служа ему, подобно тому, как служил дяде Цзян его отец. Глаза молодого главы сейчас были – нет, не расстроены, не подавлены, как тогда. Его глаза были сосредоточием горечи. Они неотрывно глядели на него, хотя казались изрядно расфокусированными. Голос плыл. Молодой глава ордена Цзян был пьян. И когда только успел? – Убирайся прочь! – хлестнул по сердцу Цзян Чэн, словно выкрикивая душу. – Ненавижу… Ненавижу тебя и Лань ВанЦзи. Вы лишили меня всего… Вэй УСянь! Зачем ты отдал мне ядро? Ты отнял у меня даже право тебя ненавидеть… Почему я не могу не беспокоиться за тебя, предателя? Почему, хотя ты убил всю мою семью, ты беззаботно улыбаешься, а я утопаю в сожалениях? Скажи мне, Вэй УСянь! В чем я был не прав?! Цзян ВаньИнь плакал. - Цзян Чэн, - Вэй УСянь подошел, присел рядом с ним и положил руку рыдающему брату на плечо. – Ты сделал все, чтобы защитить дом. Правильно или не правильно – кому рассудить? Ты защитил это место и этих людей. Уверен, дядя Цзян и мадам Юй гордятся тобой. Слезы беззвучно катились по лицу. Подчиняясь порыву, Цзян ВаньИнь наклонился вперед – и уткнулся в плечо того, кто когда-то, очень давно, был его старшим братом в совершенствовании. Вэй УСянь сглотнул. Он гладил Цзян Чэна по растрепанным волосам. Похлопывал по дрожащей от сдерживаемой долгие годы боли спине. Когда рыдания смолкли, а вес, давящий на плечо, увеличился, Вэй УСянь осознал, что пьяный брат заснул. - Чжань, - тихо окликнул он стоявшего слегка позади спутника, - Помоги мне донести его до постели. Они подхватили Цзян Чэна с двух сторон и направились в сторону покоев главы клана Цзян. Несмотря на минувшие годы, Вэй УСянь легко ориентировался в извилистых коридорах, петляющих над водой в кажущейся эфемерной дымке. Без малейшего стеснения Вэй УСянь распахнул створки покоев. Вместе со спутником они водрузили Цзян Чэна на кровать. Вэй УСянь выпрямился. Поднял взгляд на Лань ВанЦзи. Не успели они повернуться к выходу, как Цзян Чэн воскликнул: - Вэй УСянь! Вэй УСянь оглянулся. Глаза брата были плотно зажмурены, брови сошлись в одну кривую линию, все тело ерзало и ворочалось, словно не находя себе места. - Беги! Вэй УСянь присел рядом на постель, коснулся плеча брата. - Цзян Чэн! – позвал он. - Они нашли нас… - лихорадочно пробормотал шиди. – Они за тобой! Беги же! Почему ты стоишь?! Бросай все! Беги!!! - Цзян Чэн!! – Вэй УСянь встряхнул его. То ли встряска возымела эффект, то ли причина заключалась в другом, но лицо спящего вдруг разгладилось. - Вэй УСянь. Позаботься о сестре. Цзян Чэн затих. Дыхание скоро выровнялось. Кошмар сменился глубоким спокойным сном. Вэй УСянь сидел, не шевелясь. Потрясенный. - Ин? Прохладный палец провел по его щеке. Слеза? Вэй УСянь поднял глаза на спутника. - Чжань. – Голос дрогнул. – Цзян Чэн дал солдатам Вэнь себя поймать, чтобы отвести погоню от шицзе и меня. - Ты уверен? Неуловимый кивок. - Как же я раньше не понял… Спустя ошеломленное молчание и собранные родными пальцами слезы Вэй УСянь с усмешкой проговорил: - То, что Цзян Чэн не дал меня тогда схватить, на самом деле ничего не изменило. Если бы он меня не спас, я бы просто лишился ядра другим образом и много быстрее. А ему бы не пришлось через все это проходить. Рука Чжаня мягко сжала его плечо. Глаза безмолвно разделяли его горечь. Что здесь сказать? Об иронии рока, что посмеялся над братьями? О выборе, что каждый из них, не ведая о выборе другого, сделал? О любящем сердце, которое в минуты нужды и страдания было бесполезно далеко? Сказать нечего. Чжань, - Вэй УСянь обратился к нему взглядом. – Я хочу остаться, пока он не проснется. Спутник слегка склонил голову. Вэй УСянь посмотрел на спящего шиди. Медленно убрал руку с его плеча, поднялся с края постели. Брат продолжал спокойно спать. Двое вышли из покоев к пахнущему цветущим лотосом пруду. Вэй УСянь задумчиво огляделся по сторонам, затем сел прямо у порога. Поднял на спутника немного смущенный взгляд. Робко указал рукой на место рядом. Лань ВанЦзи, после недолгого размышления, невозмутимо сел подле него, скрестив ноги. Вэй УСянь улыбнулся ему: если встречать рассвет здесь, что им еще оставалось? Он привычно облокотился на плечо спутника. Положил руку ему на колено. Чжань, безошибочно понимая его немую просьбу, накрыл его руку ладонью. Смотреть в глаза тяжелому чувству в сердце стало легче. Вэй УСянь долго наблюдал за тем, как едва заметно покачиваются головки лотосов. Как от пруда поднимается дымка в звездное, ясное небо. - Знаешь, Чжань. - М? - Я никогда не видел Цзян Чэна таким пьяным… * - Вы все еще здесь? – рявкнул знакомый с детства голос прямо над ухом. Вэй УСянь открыл глаза. Думая, как ответить, и не находя слов, которые бы не ранили кровоточащее самолюбие младшего брата в совершенствовании, он молча поднялся. Спутник встал рядом с ним. - Вам что, остановиться негде, о Верховный заклинатель и его спутник? – бросил Цзян Чэн с ядовитым сарказмом. Вэй УСянь хотел было что-то ответить, но Цзян Чэн перебил его. - Ты носишь меч, – резко заметил он. Это было утверждение, но Вэй УСянь видел в вызывающе смотрящих на него глазах вопрос. Вэй УСянь мягко улыбнулся Цзян Чэну. - У меня снова есть золотое ядро. - Что? – Цзян Чэн не знал, как воспринимать это заявление: как шутку, насмешку, явную ложь? - У меня и Чжаня одно ядро на двоих, - спокойно объяснил Вэй УСянь. – Чжань разделил его со мной. - Как? – словно кнутом молнии хлестнул словом Цзян Чэн. - Чжань нашел способ. В следующий миг Цзян Чэн подступил вплотную к Чжаню. Казалось, еще немного – и он схватит Верховного заклинателя за грудки. - Разделил золотое ядро, значит! – Чжань подобно невозмутимой статуе холодно смотрел на него. – Золотое ядро можно было разделить, и ваш клан знал, как! Почему вы этому не учите? Почему из-за вашей скрытности должен был пострадать он?! - Цзян Чэн, - тихо окликнул его Вэй УСянь. – Орден ГуСу Лань здесь ни при чем. Чжань использовал созданные мной заклятия, видоизменив их. В то время, когда тебе нужно было ядро, подобного пути не существовало. Цзян ВаньИнь медленно впитывал его слова. Созданные Старейшиной Илина заклятия… Он неверящим взглядом посмотрел в спокойное, как лед, лицо напротив. Весь этот разговор о разрешении применять темное искусство… Он шатнулся назад. Вэй УСянь потянулся к его плечу, инстинктивно стремясь поддержать. - Все, наконец, встало на свои места, - мягко сказал он. – Забудь о золотом ядре. Я всего лишь вернул тебе то, что ты ради меня с шицзе отдал. Разве не так поступают братья? – Вэй УСянь похлопал его по плечу. Тон стал легче. Цзян Чэн вскинул на Вэй УСяня широко распахнутые глаза. – И ты не вправе обвинять меня ни в том, что я сделал, ни в том, что ничего тебе не рассказал. Сам-то ничуть не лучше… - Ты… узнал?... Как? - Ты сам мне прошлой ночью рассказал. Они долго смотрели друг на друга. Наконец Цзян Чэн выдернул из руки Вэй УСяня плечо. Тот сконфуженно почесал нос. Цзян Чэн отвернулся. - Идите в гостевые покои в южном крыле и умойтесь. Через час завтрак. Вэй УСянь! Ты еще не забыл, где та веранда? Не опаздывайте! Цзян Чэн ушел прочь. Вэй УСянь проводил взглядом его спину. Заметив и долгий вздох, и то, как плечи едва заметно расправились. Затем он переглянулся с Чжанем. - Похоже, нас здесь либо отравят, либо покормят, - усмехнулся Вэй УСянь. – Пойдем. У нас целый час. Покажу тебе самые памятные места. Уверен, Цзян Чэн не будет против. Чжань слегка свел брови. - Уверен, Чжань. «Та веранда» - это место, где мы за столом семьей собирались. * - Вэй УСянь! - Мы здесь, мы здесь! – выбежал на веранду тот. Лань ВанЦзи вошел следом. - По тебе только часы проверять, - огрызнулся Цзян ВаньИнь. Препираясь, трое – точнее, двое и молчаливо наблюдающий один – сели за накрытый стол. Вэй УСянь по-хозяйски потянулся к сосуду с вином, стоящему перед ним, полностью проигнорировав чайник. Стоило ему поднять крышку и потянуть носом аромат, как удивленное и радостное выражение проявилось на его лице. Он поднял глаза на Цзян ВаньИня. - Цыц! – бросил ему молодой глава Цзян, встречая негодованием его самоуправство. - Это же вино из корней лотоса! – восторженно воскликнул Вэй УСянь. - И что? – раздраженно. - Не думал, что с репутацией его создателя это вино еще будут производить! Ха-ха! Вэй УСянь налил вино в чашу брату. Затем себе. - Себе-то зачем наливаешь? – хмуро поинтересовался Цзян Чэн. – Ты же теперь из ордена ГуСу Лань. Вам запрещено пить вино. - Запрещено? – со звонким сомнением протянул Вэй УСянь, в глазах вспыхнули и заплясали озорные огоньки. – Хм, а мне казалось, я видел в правилах, что вино запрещается пить только в пределах ордена и только в присутствии тех, кого распитие сего благородного напитка оскорбляет. Цзян ВаньИнь мрачно посмотрел на него. Повернулся к Лань ВанЦзи, чтобы по его лицу понять, насколько то, что Вэй УСянь только что сказал, бред. Лань ВанЦзи, сведя брови, смотрел на Вэй УСяня. Тот широко улыбнулся ему. - Сколько? – спросил Верховный заклинатель. - Все, - довольно откликнулся его спутник. На веранде на мгновение повисла тишина. Затем ее едва поколебал беззвучный вздох. А потом низкий веселый смех пронесся над озером. Цзян ВаньИнь, как громом пораженный, смотрел на улыбающегося Верховного заклинателя. Он абсолютно перестал понимать происходящее. А в таких случаях, сколько он себя помнил, причину беспорядка стоило искать в одном единственном человеке. Который сейчас с невозможной нежностью во взгляде смотрел на спутника. - Что ты на этот раз сделал? – привычно требовательно поинтересовался Цзян ВаньИнь. - Ничего! – хохотнул Вэй УСянь. – Послушно отбывал наказание. – Он беззаботно налил в свою чашу вино и, опрокинув ее, от души произнес: - Ах! На глазах еще не разобравшегося, что и думать, главы Цзян Лань ВанЦзи поднял сосуд с вином и… Мгновение Цзян ВаньИнь шокировано предположил, что Верховный заклинатель нальет вино себе, оставив без внимания чай. В следующее мгновение, однако, Цзян ВаньИнь решил, что сошел с ума. Лань ВанЦзи с легкой улыбкой на лице, которая словно озаряла каждую его черту, наполнил чашу Вэй УСяня. Тот счастливо принял ее и, одарив спутника сияющей широкой усмешкой, осушил. Цзян ВаньИнь поймал себя на том, что не может оторвать взгляд от двоих людей, сидящих напротив. И что в сердце – нет, не ненависть. И даже не боль. Все, что наполняло его душу последнюю дюжину лет, уходило, таяло. Груз исчезал. Оставалась одна пустота. Был и у него когда-то человек, которого он видел спутником… - Где ты достал это вино? – поинтересовался Вэй УСянь. - Оно повсюду в Юньмэне, - небрежно ответил Цзян ВаньИнь. Вэй УСянь слегка прищурил глаза, вглядываясь в него. Затем легко ткнул Лань ВанЦзи в плечо. – Давай потом купим? - Хорошо. Больше не раздражает это проницательное выражение лица Вэй УСяня, с каким он только что смотрел на него. Не раздражает и ласка во взглядах, которой двое перед ним щедро обмениваются. Только в груди холодно. Был и у него когда-то человек… Которого он не смог защитить – чего уходить от правды? - которого он не стал бы защищать… Цзян ВаньИнь пристально посмотрел на Вэй УСяня. - Раз тебе можно пить, почему ты не нальешь и… своему спутнику? Цзян ВаньИнь смог это сделать. Смог упомянуть Лань ВанЦзи в разговоре иначе, чем пренебрежительно. На душе стало еще немного легче. Ненависть действительно покидала его. - Чжаню достаточно того вина, что пью я. - Ну и что это должно значить? - То, что я получаю столько удовольствия, что нам на двоих хватает. Не стало ни разу понятнее. Но видя светлое, живое лицо того, кто, казалось, всегда являл собой образцовый камень, и то, как его глаза почти неотрывно следили за опрокидывающим вино человеком рядом… Цзян ВаньИнь, возможно, догадывался, что Вэй УСянь имел в виду. Был и у него человек. С которым он мечтал разделить и горе, и радости. Но так и не разделил ничего. Уже много лет прошло с тех пор, как этот человек слился с пламенем, с ветром, с землей. Он защищал свой дом. - Вэй УСянь. – Цзян ВаньИнь краем глаза заметил, что тот, подняв на него взгляд, в это время чистил семена лотоса и клал их в тарелку Лань ВанЦзи. Стоит ли этого балбеса спрашивать? Пустота внутри заглянула во внимательно смотрящие на нее глаза и сказала: Стоит. – Можно ли оживить мертвого? - Не думаю, - просто ответил Вэй УСянь. - Ты же жив. - Не думаю, что был мертв. – Вэй УСянь пожал плечами. – Заклятие принесения жертвы, которое использовал Мо СюаньЮй, могло спасти, не возродить. Да и вы сами сочли странным, что мое тело пропало. Не могло же оно раствориться? Логично, что меня кто-то уволок. - Цзинь ГуанъЯо! – процедил Цзян ВаньИнь с гневом в каждом звуке. - Ах! – еще одна чаша вина растаяла, превратившись в довольную улыбку. Затем бойкие глаза хищно оценили блюда на столе. Лань ВанЦзи с теплым чувством наблюдал за Вэй УСянем, кладя в рот один за другим очищенные для него спутником семена лотоса. Цзян ВаньИнь тоже смотрел на Вэй УСяня. Этот человек пытался защитить ту, что спасла ему жизнь. Пытался дать достойную жизнь ее брату, семье. Он, Вэй УСянь, вместо него, Цзян Чэна, стоял за тех, кого он сам, ради нее, должен был защищать, но… был не способен? Да, был не способен. Постоять одновременно за дом и за дорогих людей – даже превосходящему его во всем, как ни обидно до сих пор это признавать, Вэй УСяню такое оказалось не по силам. Им обоим пришлось выбирать. * Был полдень. Трое стояли на площади перед воротами. - Вэй УСянь. Цзян ВаньИнь сверкнул на него глазами. - Я прощаю тебе одно несдержанное обещание. Только попробуй мне нарушить другое! – пригрозил он. - Ты о котором? – растерянно почесал голову Вэй УСянь. - Не ты ли говорил, что мы будем братьями в следующей жизни! - пряча в возмущении робость, сказал Цзян ВаньИнь. Вэй УСянь улыбнулся. Подошел и молча обнял своего младшего брата в совершенствовании. Тот, помедлив, обнял шисюна в ответ. - Лань ВанЦзи, - после сказал он, стоявшему рядом с братом спутнику. – Береги его. Он не знает, как это делать. И смотри, чтобы он не разнес Облачные глубины. В этом он сверх меры искусен. Лань ВанЦзи молча кивнул. Повернулся к Вэй УСяню. В глазах немногословного мужчины на миг мелькнул облаченный в простые черные одежды, сверкающий отраженным в облаке на налобной ленте солнцем силуэт. Цзян ВаньИнь не сомневался, что эти глаза - самое лучшее место для его неугомонного, неукротимого, вечно геройствующего, вечно борющегося за правду брата. Только такой человек, как Лань ВанЦзи, Верховный заклинатель, может его защитить. Воскресить его доброе имя. Вернуть ему золотое ядро. Окружить его семьей и любовью. Его собственных сил, как показал опыт, оказалось неимоверно мало. Его, Цзян Чэна, не хватило, чтобы защитить друга. Хуже. Собственная рука стала причиной его гибели. Его не хватило, чтобы получить доверие той, от кого он ждал, что на него положатся. Он так же знал, что подвел бы это доверие, будь оно ему даже даровано. Что ж. Он сделал свой выбор. Вэй УСянь, махая ему рукой, скрылся со спутником за воротами. Меч и флейта безыскусно заткнуты за пояс. Цзян ВаньИнь поднял взгляд на солнце. Оно должно было быть жарким, ведь стояло лето и был разгар дня. Вот только сердцу, согретому примирением с братом, все же было зябко. Будто холодный ветер гулял в его пустынной душе. Для молодого главы Цзян уже давно наступила одинокая пасмурная осень. А жизнь в ордене ЮньМэн Цзян и окрестностях бурлила и переливалась. Откуда-то слышался смех. Доносились с пристани крики торговцев. Слышались обрывки разговоров юных учеников… * - Чжа-ань… - М? За закрытым окном комнаты постоялого двора раскинулась глубокая ночь. Они лежат, слившись телами и душой. На губах мужа терпковато-сладкий привкус лотоса. - Как тебе мое вино? Вэй Ин придумал способ дать возлюбленному попробовать свое изобретение и не опьянеть, потеряв рассудок и память. Да и что здесь было выдумывать? Просто дать вдохнуть аромат со своих губ. Разделить изысканный тонкий оттенок вкуса, что остался в слюне… По расслабленной улыбке, спокойно освещавшей дорогое лицо, было понятно, что муж оценил напиток. - Куда дальше пойдем? – ласковый низкий голос. Рука гладит по спине. Вэй Ин всем своим существом ощущал любовь, семенем разлившуюся в нем. Ощущал жаркие объятия тела Чжаня, которое вобрало в себя его вместе со всем, что он жаждал разделить, и не намерено было отпускать из-под защиты уютных горячих недр до рассвета. Вэй Ин лизнул покрытую красными метками и легкими следами укусов грудь. - Найдем Травинку, - ответил он. – Они должны охотиться в окрестностях Юньпина. А там… - поцелуй в ямку ключицы, - потом решим. Ты не хочешь, чтобы она продолжила обучение в Облачных глубинах? Не думаю, что это то, чего она хочет, - покачал головой Вэй УСянь. - Ин. - Поцелуй в макушку. - Что, мой муж? – поцелуй в клеймо на плече. - Предложим Цинь Чжань войти в клан? Вэй Ин хмыкнул, представив себе долгие дебаты старейшин по поводу того, допустимо ли принимать в клан благородных заклинателей ребенка гончара, без золотого ядра, не владеющего мечом, и, в довершение списка, повелевающего тьмой. Однако, каким нелогичным вхождение Цинь Чжань в клан Лань ни казалось бы, Вэй Ин чувствовал, что теперь это нечто само собой разумеющееся. Ведь клан Лань уже принял и все больше принимал его самого. Клан Лань медленно, но верно, менялся. - Давай. – Вэй УСянь зарылся носом в основание шеи, вдохнул запах сандала, лизнул солоноватую кожу. - Я спрашивал ее прежде. – Поцелуй в висок. Вэй Ин удивленно поднял лицо. - Что сказала Травинка? - Что рада, но подумает. Рука возлюбленного продолжала гладить его спину. Вэй Ин усмехнулся. - Толковая у нас ученица, Чжань. – В словах отчетливо прозвучала гордость. - Да. – Поцелуй коснулся волос. Рука забралась длинными пальцами в пряди и принялась мерно поглаживать кожу головы… убаюкивая… - Ты так и не спросил его? – спустя некоторое время тихо сказал спутник, зная, несмотря на опущенные веки, что он еще не спит. - О чем? – сонно отозвался Вэй Ин. – О том, кто распространил слухи, что я отдал свое золотое ядро? Или о том, кто позаботился, чтобы созданный мной рецепт не был утерян? – Вэй Ин был слишком расслаблен, чтобы пожать плечами, и только едва заметно ими повел. – Зачем? Цзян Чэну же лучше думать, что я не догадался.*** Знай люди друг друга, они бы ни поклонялись, ни ненавидели. Один философ