Heathers Falls

— Им было всего по семнадцать… Кто мог подумать, что это произойдёт? — Я всё ещё не могу отойти от шока. — Слышится чей-то шёпот.       Диппер поёжился, сдерживая желание обнять себя за плечи. Было неуютно. Происходящее заставляло чувствовать себя как никогда виноватым. И если в случае Кордрой он ещё мог себя оправдать, ведь он действительно не желал ничего такого, то в случае этих двух… — Никогда бы не подумала, что они будут следующими…       Мэйбл стояла рядом, и это была дополнительная причина чувствовать себя ещё хуже. Не было никакой возможности огородить её от происходящего. — В конце-концов, это не его вина, что он был геем!       «Началось» — против воли Диппер скривился. — Хэй, не выбивайся из строя. — Билл с ухмылкой посмотрел на парня. Больше его интересовало, подерутся ли отцы или же нет. — Иди к чёрту. — На какой-то момент ему вспомнился «совет» Хезер, и внезапно стало мутить.       Шатен уже думал, что хуже быть не может. Ошибся, как же иначе. Для полноты картины не хватало только ссоры о том, плохо ли это, хорошо ли. Когда приходится молчать о том, что твой парень-псих ещё и убийца, то правильность гомосексуальности — последнее, что может интересовать. — Кто бы мог подумать, что для победы гомофобии всего-то нужна сметь каких-то уёбков. — Со смешком блондин вышел из церкви, а Диппер впервые задумался, какого чёрта тот не сгорел ещё на её пороге. Было бы куда проще. — Знаешь, это всё равно грубо. — Мэйбл появилась будто бы из ниоткуда, что заставило Билла вздрогнуть. — О мёртвых либо хорошо, либо никак.       Билл еле сдержал смешок, исчезая в толпе. Лучше было уйти, чем ляпнуть то, о чём потом будет жалеть. — Эту сволочь уже не перевоспитаешь. — Прошептал Диппер, хмуро глядя под ноги.       Люди расходились медленно — каждый в своих мыслях. Грустные, задумчивые. «Будто бы вам действительно жаль». Пайнсу было мерзко. Окружение выглядело маскарадом. Он знал, что пройдёт пара дней, и скорбь останется только на лицах родителей. Остальным всегда плевать. Никто из погибших не сделал для них ничего важного, так что их помнить? Что засорять голову ненужными мыслями о ненужных людях?       Холодные пальцы ложатся на запястье, останавливая. — Сволочь!       Дипперу на миг кажется, будто бы он действительно слышал выкрик, но рядом только Мэйбл. Остальные уже разошлись, а этот голос… Он звучал слишком близко. — Ты в порядке? — Сестра обеспокоенно смотрит на шатена. — Ты прям побледнел. — Грэнда смотрит серьёзно и почти также обеспокоенно. — Уже давно не в порядке. — Диппер ускоряет шаг, пока не догоняет блондина. Ещё слишком малый путь они прошли, чтобы дороги разошлись.       Билл берёт парня за руку, сплетая их пальцы. Кажется, Пайнс только сейчас замечает этот высокомерный взгляд и жёсткую усмешку. Он никогда не говорил, что любит. Он никогда не говорил, что они в отношениях. Только как… Как партнёры. У них сделка. Он просто хотел быть защищённым, разве не это ему дали?       «Нужно быть осторожнее со своими желаниями.» — грустно думает шатен, снова опуская взгляд. Как бы хотелось, чтобы снова было страшно. Как бы хотелось осознать, что единственная угроза рядом, но его разум слишком сильно противился этой мысли. Отвергал, опровергал её. Потому что кто, если не Билл? — Как погибла твоя мать?       Фраза прошибает парня не хуже электрического разряда. На долю секунды он сжимает руку Диппера чуть сильнее, но тут же возвращает себе самообладание. Этот момент не скрывается от глаз Диппера. Жаль, что нечего на это сказать. — Иронично, ничего не скажешь. — Он притягивает Пайнса чуть ближе, и вместе они сворачивают. Не хочется говорить о подобном, тем более, когда столько лишних глаз. — Самоубийство. Облилась керосином и устроила фаер-шоу. — Со смехом говорит Билл, а его глаза горят, будто бы изнутри, а не просто отбивают закатное солнце. — Мне жаль. — Диппер прикусил губу. Он догадывался. Слишком очевидно. Слишком просто. Даже тот момент с Хезер не был оправданием. Нет. Это глубже. — Чего? — Блондин смотрел с улыбкой, ничто в его виде не показывало хоть что-то, что могло бы доказать его скорбь. — Меня чтоли? — Что она не смогла быть достаточно сильной.       Всего на долю секунды улыбка спала с лица блондина, но он тут же вернул её, будто бы ничего не случилось.       Казалось, будто бы ходишь по краю — вот-вот оступишься и провалишься в бездну. А твой отчаянный крик отобьётся от постепенно сужающихся скал и вернётся обратно. Никто не услышит. Никто кроме тебя. — Это всё в прошлом. Просто кто-то становится историей раньше, а кто-то позже. Так… — Он прикрыл глаза, заговорщически сверкая ими. — Кто следующий станет историей? — Прекрати. — Диппер нахмурился, серьёзно глядя на собеседника. — Я больше ни на что не соглашусь. — Предпочтёшь тюрьму? Или смирение? Хотя лично я разницы не вижу. — Блондин недовольно смотрел вперёд. — Я не буду просто стоять в стороне, пока они отравляют твою жизнь. И жизнь таких же как ты. Поверь, они как никто другой достойны такой участи. — Мы сами воспитываем злодеев, Билл! — Шатен резко остановился, вырывая свою руку из хватки. — Не их вина, что они стали такими! Наша! Наша, как социума, вина!       Билл смотрел холодно. Холодно и равнодушно. У Пайнса опускались руки. Он не мог докричаться, как бы не хотел, как бы не старался. Не мог. Больше не было сил. Но что ещё ему делать? Даже когда он будет на последнем дыхании, он не оставит попыток. — Не такие как я, не такие как ты делают их тварями, Мэйсон. — Парень снова сократил расстояние между ними. — Но дело не в том, кто сделал их такими. Плевать… На самом деле плевать, кто всё это начал. — Он положил руки на щёки шатена, и тот дёрнулся от резкого холода. — Важнее, кто это всё закончит. — Шёпот. Тихий, колкий. И до такой степени дурманящий разум. Путающий мысли. Он звучит как музыка. Действует, как гипноз. — И это закончим мы. — Как? — Такой глупый вопрос, но как снова хотелось услышать. Это было хуже наркотика. — Отправив. Всех. Их. В. — Билл будто бы специально давил, делая между словами паузы. Доза. Ещё доза. И с каждым разом следующая нужна всё сильнее. — Ад.       Как больно режут слова и как больно от того, что тебя не слышат. Между ними будто бы стена, которая становится только выше. Хочется, верить, что временно. Хочется верить, но не получается. Слишком бесполезно. Слишком бессмысленно. — Мы совсем не особенные. — Он обречённо смеётся, закрывая глаза. — Как бы ты себя не убеждал, каким бы не хотел показаться… Смысл пытаться выглядеть таким передо мной? — Диппер хочет видеть, что за маской хладнокровия. Хочет знать, но боится. Правда редко выглядит приятной. — Я как никто могу понять тебя. Я как никто знаю, что тебе было больно. — Он открыл глаза, серьёзно глядя на собеседника. Тот хмурился. — Как и всем. Это не делает тебя особенным. — Билл поджал губы, хмурясь ещё сильнее. — Мы не особенные, понимаешь? Наша невиновность тоже не делает нас таковыми.       Убрав руки, блондин сделал шаг назад. — Я уйду. И живи как тебе хочется. Надоело? Вали! Я не буду с тобой пререкаться! — Он сжимал кулаки, тяжело дыша, но всё ещё пытался сохранить равнодушный вид. — Мы не в праве решать, кто достоин отправиться…туда, а кто нет.       Каково это, быть палачом человека, что принёс смерть стольким людям? Каково это, быть палачом любимого человека? Больно. Будто бы по себе ножом режешь. Тупым, как все твои предыдущие поступки. — Мы сильные. Ты сильный. Я вижу это. Я знаю это. — Билл опускает взгляд. Как ему надоело это слушать. — И я не могу без тебя. Больше не могу. — Шепчет шатен. Если нет смысла кричать, он заставит слушать по-другому. — Но ты не хочешь. Ты продолжаешь гнуть свою линию, игнорируя меня. Скажи честно, есть ли хоть какая-то причина, кроме того, что я явился к тебе ночью, чтобы мы сейчас говорили? Ну? Хоть что-то!       Блондин молчит, глядя на землю. Слова комом застрели у него в горле. Он не может. Как бы не хотел — не может. А хочет ли? — Мне больно. — Не получив ответа, шатен делает шаг назад. — И только ты делаешь мне по-настоящему больно.       Пайнс уходит. Нет смысла задерживаться. Они оба ошиблись. И одна несчастная ошибка потянула за собой ряд неисправимых последствий.

***

— И всё равно не сходится. Он со столькими девчонками романы крутил… — Грэнда в который раз повторяла, что всё не так просто. Подруга уже даже чуть подустала всё это выслушивать. — Но ладно, скажешь, с ними договориться можно было, но я! Я знаю, что нравилась ему. А та записка только всё подтверждает! — Не волнуйся, она была поддельной. — Диппер одарил шатенку неприветливым взглядом. — Мне можешь поверить, потому что я сам писал её. Не представляешь под чьим руководством! Под диктовку покойной Хезер! Кажется, она собирает у себя в Аду армию.       Девчонки удивлённо смотрели на присоединившегося. — И всё равно, если ты и подделал ту записку, — Грэнда была явно разочарована, но пыталась держаться. — то кто-то другой также мог подделать и ту. К тому же, с новеньким у них была потасовка, и я… — С шуточек про тебя и твою фигуру он всегда смеялся громче всех.       На глаза девушки тут же навернулись слёзы, и она сбежала. Мэй хотела догнать подругу, и извиниться — это ведь она подбросила письмо. Могла бы и сказать раньше. Но нет — забыла. Диппер остановил её, после чего они вместе отправились домой. Хватит на них весёлого денька.