Tear It Up

Фредди невыносим. Яркое пятно смуглой кожи, белой майки и красных джинсов. Слишком громкий, слишком требовательный. Он везде и всюду. Достает всех и помогает всем одновременно. Вот он вытаскивает из инженерной звуковика, словно помятого голубя из шляпы, хотя для него еще рано, вот ругается, споткнувшись о провод, теперь навис над микшером и смотрит за стекло, туда, где подобно экспонату устроился Джон, наигрывая на акустике свой черновик. — Еще дубль? Или это так задумано, дорогой? — спрашивает он в микрофон. — Нет, давай еще, вышло не очень, — тихо отзывается Джон из динамиков. А Фредди озабоченно шуршит листами бумаги, разбросанными по пульту. Он не терпит беспорядка. Застывший рядом за микшером Брайан выглядит мраморной статуей. Он бледен, не говорит с самого утра, почти не встает с места и практически не шевелится. Ему страшно. Кажется, что шевельнись он, и тут же будет растерзан какой-то неизвестной карающей силой. В то же время он словно связан с Фредди сотнями нервных нитей. Это какая-то новая грань его помешательства. Теперь ему даже не нужно поворачивать голову чтобы понять, где сейчас узкие белые кеды переступают по толстому ковру, словно резвые копытца. Меркьюри горячечно пушист. И Брайан остро чувствует этот жар, сидя в центре своей нервной паутины, возможно чувствует больше, чем до той злополучной ночи. Шустрый Фредди раскладывает на микшере пасьянс из черновиков. Эта близость почти нестерпима для Брайана. Она поднимает мелкие волосики на руках и сковывает ребра обручами, не давая вздохнуть. Ему кажется, что эти листки шуршат и хлопают повсюду, как крылья стаи птиц, а сам Фредди бубнит, вникая в текст не над ними, а прямо у него в голове, звеня эхом, словно в пустом храме. Он просто рядом. Просто читает, курит, спорит, шутит, пьет кофе. Неужели он не чувствует жуткой химеры подле себя? Забыл обо всем сам, по собственной воле? Не поверил в произошедшее? Простил? Брайан гадает. Фредди сегодня, как и всегда, ласковый. Роджер свободен рядом с ним. Грубо шутит, не боясь обидеть. Хватает его за плечи, обнимает, тянет за руки, получает порцию таких-же непосредственных прикосновений и шуток в ответ. Фредди для Роджера кто-то само собой разумеющийся. Словно брат, с которым они росли вместе, и любые ссоры и расставания происходят только для того, чтобы они сошлись снова. Джон с ним улыбчив и тих. Он не ловит за смуглые плечи, не шутит дурацких шуток. За годы работы Фредди так и не стал для него кем-то привычным. Он, так же, как и раньше, смотрит загадочно и просто благодарен за знаки внимания, которые Фредди щедро дарит ему в обмен на осторожную улыбку. Джон подпитывается от него. Каждое прикосновение к плечу, каждое сказанное ему слово, делают его сильнее и смелее. Но он не ловит его внимания, он деликатно ждет в засаде. Брайан был просто другом и коллегой Фредди. Теперь все иначе. Он чувствует себя гнилым старикашкой, который капая слюной, таращится на мальчика из церковного хора. Сам себе мерзок. Подойти под любым предлогом. Представиться мамаше, сняв помятую шляпу. Похвалить пение румяного отпрыска, как бы невзначай потрепав за смуглую щечку. Дотронуться. Любой ценой. Но как это сделать теперь? Барьер собственной мерзости мешает даже протянуть руку в его сторону. Брайан дышит полной грудью только когда Джон выходит из кабины, а Фредди, подхватив шумные листки, летит к нему, попутно окатив своим теплом сутулую спину сидящего. — У тебя красивый почерк, дорогуша. Я уже говорил это? — мурлычет Джону, улыбаясь. — Да, говорил, но можешь повторить. Я открыт для подобных замечаний. — Джон улыбается в ответ, и пропускает Фредди, который ныряет мимо него в просторную кабину. К пульту подходит Роджер с двумя чашками кофе. Одну из них он заботливо и почти насильно вручает Брайану. — Тебе это явно нужно. Ты как будто не в себе сегодня. Что-то случилось? — Поссорился с Крисси. — немного помедлив выдавил Брайан. — Серьезно? — Роджер смотрит участливо сквозь очки. — Скажем так — некоторое время я поживу отдельно. — Быть не может. Как она могла? Да я бы утопился от счастья, будь я твоей женой. И записку бы оставил благодарственную «Нет силы жить в избытке благодати». — Роджер мягко улыбнулся. Брайан растянул губы в ответ. Дурацкая шутка немного подняла настроение и вывела его из ступора. Он обернулся на кабину, за стеклом которой, беспокойной пестрой рыбкой возился Фредди. Захотелось прикоснуться ладонью к стеклу, за которым сейчас будто билось его сердце. Голос королевы наконец-то зазвучал, осторожно и неверно. Он прерывисто пел поверх набросков, время от времени останавливаясь и ворча. Он объяснял Дикону в микрофон, что здесь не так, и что нужно переделать, получая в наушники от Джона координаты, по которым ему самому стоит пойти. — Может попробуем с ударными, а вокал потом? — на пробу, как камешек в воду, Брайан бросает слова в микрофон. Сокровище в витрине немного вздрагивает от неожиданности и хватается руками за амбушюры. — Хорошо. — отзывается он очень буднично, и этот ответный голос камнем ложится где-то у Брайана внутри. Бело-красная рыбка выплывает, пропуская в огромный аквариум Роджера, который ныряет в него, спешно допивая кофе и забирая пучок бумаги из смуглых рук. Один из листков Фредди оставляет себе — на нем ровным почерком написаны слова песни. — Могу я взглянуть? — Брайан не берет сам листок, он аккуратно сжимает тонкое шерстистое предплечье, чуть ниже ремешка часов, пододвигаясь поближе и почти нависая. Меркьюри не отдергивает руку, не пытается отстраниться. Только поджавшиеся нижние веки сдают его с потрохами, выдавая всю фальшь его амнезии. «Не так все плохо. Я поговорю с ним, всё наладится», думает Брайан с облегчением. Он забирает листок и отпускает пленника. Фредди отходит сначала к кулеру, затем движется к двери. Брайан знает об этом, даже стоя спиной и глядя в черновик. Он повернувшись идет следом с мыслью поговорить, а если повезет, то и услышать в ответ что-нибудь. Жалобы, упреки — не важно, он готов ко всему. Он преследует красно-белое пятно сквозь микшерную, в которой Джон заранее начинает спорить с Роджером, затем минует комнату отдыха, где под столиком блестит колечко из медицинской стали, потом небольшой коридор, и ныряет следом за яркой фигурой в туалет, захлопнув за собой дверь. Фредди обернулся. Отсутствие малейшего удивления и вообще хоть сколь-нибудь явных эмоций выбивало из колеи. Мэй открыл было рот, но слова как-то сами собой ушли. Фредди просто смотрел на него, чего-то ожидая. Молчание становилось все более неестественным. Наконец Меркьюри пожав плечами просто отвернулся. Звякнула пряжка ремня, чуть съехали красные джинсы, обнажив островок черного мягкого пуха на копчике, раздалось журчание. Брайан зачарованно смотрел на этот пух, не зная с чего начать, да и боясь теперь начать. Помощи со стороны самого Меркьюри ждать не приходилось. Наконец ручей стих, и пушок был спрятан за кромку джинсов. Фредди поворачивается, почти упираясь в Мэя, загородившего выход. — Прости. — Быстро выпалил Брайан. Фредди поднял на него глаза. Из-за яркого света зрачки сузились в точку, обнажив радужку, красно-коричневую как крепкий чай. — Хорошо, прощаю. — коротко сказал Фредди и попытался обойти препятствие. Брайан обнял его за плечи, знакомо почувствовал под мягкой кожей несговорчивую деревянную плоть. — Постой, давай поговорим, — вышло как-то жалобней, чем он рассчитывал. — О чем? — Фредди улыбался, был поразительно спокоен. Этот колючий панцирь неожиданно ранил Брайана. Он хотел утешить, сказать Меркьюри, что тот дорог ему, попросить прощения, найти в этом выход и для себя тоже, но Фредди был как терновая стена. — Пропусти, дорогуша, — препятствие попытались мягко отодвинуть. Мэю стоило усилий устоять на месте. — Нет, надо поговорить, — сказал Брайан уже с нажимом, припечатав спиной дверь. Фредди придвинулся вплотную, почти соприкасаясь. — Говори. — сказал он улыбаясь, и сверля зрачками бледное лицо перед собой. — Не делай вид, что ничего не произошло. — А что произошло? Ммм? — на дружелюбном лице Фредди на секунду мелькнула тень безумия. — Фредди, прекрати это, пожалуйста, — Брайан отчаялся. Вдруг твердые как арматура пальцы сдавили плечи. Жуткая сила грохнула его спиной о дверь, выбив воздух из легких. — Скажи вслух, что ты сделал! — рявкнул Фредди. От неожиданности и испуга Брайан стал оседать на пол, пока не плюхнулся на него задницей. Фредди присел на корточки между раскинутых бесконечных ног. Очарование улетучилось, смуглое лицо исказила ярость, обнажив и удесятерив недостатки. Купаясь в стыде и предаваясь любованию, Брайан совсем забыл каким свирепым зверенышем мог быть Меркьюри. Сейчас, демонстрируя ту самую гримасу, предвестницу кровавого побоища в клубе, Фредди напоминал ему об этом. — Произнеси это. — в голосе читалась угроза. — Фредди… Я, я сожалею, что трахнул тебя без спроса. Сожалею, что… — Вошел без стука в мою комнату... — продиктовал Меркьюри. — Вошел без стука. — повторил Брайан, прикрывая глаза. — Вышвырнул мои игрушки... — Да. — Брайан кивнул. — Едва не утопил меня в чертовом "MOЁT"! — Да, прости… — Залез туда, где моим родным и друзьям не место. — Да. Все так. — Брайан просто соглашался. — И больше этого не повторится! В ответ на это Брайан открыл глаза и молча уставился в лицо напротив, наблюдая как по-звериному быстро бегают в орбитах красно-коричневые зрачки. Ему не было страшно, он был сейчас вполне готов к тому, что в лицо врежется костистый кулак. Он молчал. С Меркьюри спадала злость, уступая место растерянности — все в нем происходило быстро, почти грубо, но его странноватая грация сглаживала резкость этих скачков. Брайан наблюдал, как на щеках вместо желваков выделяются ямочки, а оскал снова становится травоядными зубами кролика, застенчиво заметными из-под пухлых губ и усов. — Не похоже на раскаяние, Мэгги, — в голосе Меркьюри наконец-то почудилась горечь. — Кажется, ты не за прощением шел, а за добавкой. Ах, да, — воскликнул он уже с нотками истерики — Гештальт ведь не закрыт! Ничего-ничего, дорогуша, сейчас мы с этим покончим! Фредди рванул Брайана за ремень джинсов и тот съехал на пол, ударившись затылком. Он не сопротивлялся когда сильные, нервные пальцы расстегнули его ремень и рванули края ширинки в стороны. Затем Фредди так резко вобрал в рот его мошонку, что Брайан испугался — на секунду его посетила мысль, что в наказание его собираются покалечить. Но шли секунды, боли все не было, а по телу уже разливалось то самое тепло, заполняющее вены, артерии и сосуды, а скользкий горячий язык, ласкающий кожицу, гнал волны мурашек по рукам и ногам. Фредди начал покусывать плоть вокруг члена, чуть пофыркивая от попадавших в рот волосков и обдавая горячим дыханием. Этого было достаточно, чтобы почувствовать, как кровь приливает к паху, и вставший член требуя ласки начинает зудеть. Чувство одновременно приятное и чем-то мучительное. Фредди приблизил лицо к головке члена, чуть скосив глаза, словно изучая длинный орган и выступившие капли смазки. Наконец он взял его в рот и насадился полностью, упираясь носом в лобковые волосы. Лицо Брайана исказилось будто от боли. Он снова почувствовал поток кипятка, который прокатился по телу, остановившись озерами под кожей спины и в затылке. Фредди оперся на руки и начал двигать головой, с удивительной силой всасывая ствол от головки до лобка. Из-за большой амплитуды это напоминало бы утреннюю зарядку, если б не мокрые чавкающие звуки. Стены, унитаз, душевая — все поплыло перед глазами Мэя. Он четко видел только подвижные сухие мышцы рук и лопаток, покрытые карамельной кожей, собственный потемневший член и черноволосую голову, глотающую его до корня. Фредди сосал как черная дыра, и каждая его фрикция ощущалась кожей почти болезненно. Брайан, наблюдал магию чужого тела, видел, как собственный орган полностью исчезает в припухших губах, как втягиваются гладкие щеки делая острые скулы еще более выразительными. Смотрел как дергаются ресницы - глаза Меркьюри моргали, выдавая сосредоточенность. Брайан тянется к нему, чтобы погладить лицо и темные волосы, он хочет пригласить серьезного Фредди в свой маленький кипящий рай. Фредди отвлекся. Он хлюпнув выпустил орган из покрасневшего рта, и словно на угрозу уставился на чужую ладонь, обдавая пальцы горячим дыханием. Чуть подумав, он решил для себя дилемму, просто схватив руку и пригвоздив к полу. Брайан безотчетно тянет вторую, и ее ждет та же судьба. Сдавив запястья, Фредди в раздражении придавил обе руки к животу Мэя, и, не отпуская их, вернулся к своему занятию, как казалось удвоив усилия, желая закончить побыстрее. Тело Брайана охотно шло ему навстречу. Он ощутил будто кровь, смешанная с кипящим виски, которым Фредди отравил его, вся устремилась к паху, хотя места для такого количества жидкости там просто не было, но она продолжала скапливаться, все усиливая свое давление. Брайан почти задыхался, глядя на черную чуть повлажневшую макушку. «Посмотри на меня»  молился он. Словно услышав, Фредди чуть запрокинул голову, показывая блестящее от испарины лицо. Взгляд влажных потемневших глаз прострелил Мэю череп. Он почувствовал, как по спине прошелся слабый разряд тока, и Брайан обильно кончил в чужой рот, получив блаженную свободу от нестерпимого зудящего давления в паху. Он звездой растянулся на полу, прикрыв глаза и пытаясь выровнять дыхание. Фредди отпустил чужие запястья и подобравшись под себя, уткнулся влажным лицом в чужой живот. Этот маленький жест заполнил опустошённое тело Брайана тихой радостью. Он осторожно положил ладонь на темный затылок. Двигаться не хотелось, и некоторое время Мэй просто лежал и смотрел в потолок, чувствуя ровное дыхание на своем животе и щекотку от беспокойно моргающих ресниц. Он гладил длинными пальцами чуть повлажневшие волосы, иногда смелея и дотрагиваясь до шеи или кожицы за тонким ушком. «Страшно убирать руку. Кажется — отпущу, и ты испаришься. Я больше не почувствую тебя так близко. Кто ты теперь для меня? Понятия не имею» крутилось в его голове. Вслух он сказал: — У меня есть съемная квартира неподалеку. На ближайшие дни я поселюсь там. Хочу, чтоб ты, Джон и Роджер пришли ко мне. Только мы четверо, как в старые-добрые времена. Я так скучал по вам эти полтора года. В ответ Фредди глубоко вздохнул. Нирвану Брайана прервал стук в дверь. — Долго еще? Вы что там сосете друг другу? — раздался голос Роджера за дверью. — Да, вали сосать в другой! — грубо крикнул Фредди поднимаясь. Брайан улыбнулся. Он лежал на полу как огромная кудрявая кукла. Хмурый Фредди стройным деревцем стоял у него между ног и протягивал лежащему руку. — Я приду. — просто сказал он, едва заметно пожимая плечами. Мэй не снимая улыбки потянулся, и сжал пальцами его теплую ладонь.