будь со мной в свой худший год.

syml - where is my love

pov Вильям     Просыпаюсь от того, что в лицо попадает порыв ледяного ветра из распахнутого окна. По коже пробегаются мурашки из-за прохлады, и я тихо мычу, ерзая по жёсткой поверхности дивана. Стоп. Каким образом я уснул на диване? Но тут же, воспоминания, подобно буре, нескончаемым вихрем врываются в мое сознание, сменяясь одно за другим. Бледная кожа, к которой я прикасался губами и оставлял фиолетовые метки, с треском порванное платье, громкие стоны и вскрики, ласкающие слух. Перед глазами стоит образ моей милой сестрёнки, извивающейся подо мной. Что же мы наделали, а? Но я знаю, что мы оба не жалеем ни о чём. Надеюсь. Выдохнув сквозь зубы, я поднимаюсь и провожу пару раз по лицу ладонями. Наткнувшись взглядом на часы, подмечаю, что до начала занятий у меня есть минут двадцать. Я медленно натягивать чёрные джинсы и плетусь в столовую, ступая по холодному паркету. Сейчас было бы неплохо выпить чашку кофе, чтобы не выглядеть, как смерть. Проходя по коридору, я заметил, что у порога нет кроссовок Лео. Значит, сбежала раньше меня. Умно.     Пошарив по многочисленным ящикам и полочкам, я в конечном итоге нахожу упаковку с молотым кофе. Приготовив себе неполный завтрак, я сажусь за стол, на котором раскиданы отцовские газеты и пара документов. У него есть свой кабинет, но нет же, он уже и на кухне расположился. Я невольно дёргаю рукой, и тёмные капли напитка попадают на бумагу. — Блядство.     Я несколько секунд смотрю безнадежным взглядом на растекающееся пятно, и допив кофе в несколько глотков, просто сминаю лист газеты и выкидываю в мусорку. Папе всё равно на всё и всех, он тут с важным видом их для красоты выкладывает, в общем-то.

***

    Я въезжаю на школьную парковку и уже издалека понимаю, что все взгляды прикованы к моему bmw. На самом деле, мне плевать, это повторяется изо дня в день. Проходя на территорию школы, я иду к столу Пенетраторов. Коротко поприветствовав парней, я скидываю рюкзак и сажусь поодаль от всех. Вновь задумавшись о прошедшей ночи, я не заметил, как рядом оказался Крис. Я кидаю на него короткий взгляд и опускаю глаза на экран телефона, который специально вытащил для вида. — О, это старина Вильям, — Шистад приветственно кивает мне. — Пошел нахуй, — рыкнул я, показывая, что сегодня не в духе и нормально отвечать на его шутки не собираюсь, но заметив, что мы находятся в присутствии очередной потаскухи Криса дамы, снисходительно улыбаюсь ей, и более спокойным тоном представляюсь, — Вильям Магнуссон. — Фрея Милн, — тихо проговаривает она, краснея только от моего пристального взгляда. Сука, Крис, мог хотя бы не девственницу найти?     Шистад любит подкаченную задницу и упругую грудь в девушках, и ему глубоко плевать на внутренний мир каждой из них, ведь они, в любом случае, без вопросов опускаются перед ним на колени и послушно сосут. Шистад гребаный эгоист, я убеждался в этом с каждым разом всё больше, на протяжении нескольких лет нашей дружбы. А чем лучше я? Ничем. Я не запоминаю их имён. Я не помню цвет белья девчонки, которую отымел в школьном туалете буквально вчера. Всё, что нужно для счастья — вечеринка с дорогим алкоголем и пара легкодоступных подружек. А за каким хером ты так долго бегал за блондинкой, снова спрашиваю я сам у себя. Нура. Её прикосновения и поцелуи были стерты грязными ртами подстилок, что лезут ко мне постоянно. Видишь, какой я хороший и верный, ну же, Нура Амалия Сатре? Каждая из них говорит о том, что мне должно быть противно от самого себя. Но мне плевать, я доволен тем, что я вижу перед зеркалом каждый день, и тем, как я живу.     Крис, явно с наигранной жалостью смотрит на отчего-то резко погрустневшую девушку и поглаживает её по плечу. Напоследок он что-то шепчет ей на ухо, а она покраснев, кивает и уходит, махнув мне рукой на прощанье. Кажется, я пропустил всю суть их разговора. Провожаю её взглядом, подмечая, что у неё неплохая фигура. Всё, как любит Крис, ха-а. — Что за телячьи нежности? — Я всего лишь утешил несчастную девчушку, — с хитрым прищуром отвечает он, — у бедняжки закончились отношения на печальной ноте, как я мог оставить её? — Поплачь ещё, Шистад, — с сарказмом произношу я, — покажи мне хоть одну пару, где отношения закончились долбанным банкетом и клятвой верной дружбы. — Но я ведь мирно разошёлся с... — друг делает вид, что задумался, но встретившись с моим скептическим взглядом, тяжело вздыхает, — Окей, не было такого.     Кристофер замолкает, задумчиво переводя глаза на меня. Но его взгляд смотрит сквозь меня, и это настораживает. Знаю Криса вдоль и поперёк, вместе со всеми его загонами. В этот раз, кажется, что-то серьёзное. Что-то, из-за чего у него жуткий недосып, что заметно по синякам под глазами. Что-то, из-за чего он бездумно начал трахать всех девчонок подряд. Я слышу его голос сквозь собственные мысли и фокусирую внимание на друге. Он в миг сменяет эмоции на лице, начав натянуто улыбаться мне. Да кому ты пытаешься напиздеть, Шистад? Сам же знает, что я могу читать его, но продолжает делать вид, будто всё в порядке. Продолжит это делать, пока сам не почувствует, что нуждается в посторонней помощи. Самоуверенный. — Да ладно тебе, бро, сразу видно, что эта безотказная, — пренебрежительно тянет друг, говоря про... блять, как её зовут? — Никаких проблем с ней не будет.

А с тобой, кажется, намечается пара проблем, чувак.

***

pov Крис     С ней-то проблем не будет, а с самим собой будут. Я опять наступаю себе же прямиком на горло, склеивая очередную заплаканную куклу, когда абсолютно каждая моя мысль связана только с одной девушкой. Блять, когда я успел стать таким? Крис, ты сам катишься в пизду, утягивая за собой Лео, говорю я сам себе, каждый раз, в попытках забыть о сестре своего лучшего, нахуй, друга. Но не могу остановиться. В один прекрасный момент, я просто понял, что каждое её слово, или же случайно брошенный взгляд на меня, иглами проникают под кожу и поражает моё сердце. И двух недель не прошло с нашего знакомства. Ещё никогда я не чувствовал такое сильное желание разом выблевать из себя всю любовь. В попытках забыться, я трахаю шлюх, но каждая, что целует меня в губы, всё равно остаётся чужой. Ни одна не может с ней сравниться, даже рядом не смеет стоять. Они все пустышки, ничего не умеющие, кроме того, как вставать передо мной на сбитые колени. Их глаза выражают одно большое ничего. Но в глазах Леоны я заметил что-то большее. В ней самой скрывалось что-то большее. Я видел это даже когда спускался поцелуями, жгучими, как крапива, по её тонкой шее до ключиц. Сколько бы ты ни работал над своим образом, ты никогда не сольешься с этим своим образом так, чтобы тебе было комфортно. Будет комфортно кому угодно, но только не тебе самому. Вся эта её умиротворенность — лишь образ. Все мои понты — лишь образ. Весь похуизм Вильяма — лишь образ. У всех, кто окружает нас — один наигранный образ. Уже ничего не изменить, мы дошли до точки отсчёта и запустили её, причём давно.

Но точкой невозврата становится то, как быстро я влюбляюсь в тебя.