Обратная сторона

Чёрная масса нехотя, но всё же пропустила меня, и я оказалась в лесу. Здесь, как и прежде, стояла непроглядная тьма. Догадаться было несложно, что я вернулась в Изнанку. Мой прошлый визит был очень жутким, и исключительно пугающим, ну а что, если можно использовать это место в своих целях… во благо? Засунув пистолет в домашние плюшевые штаны, я, поражаясь, откуда взялось это бесстрашие, медленно направилась узнавать, что из себя представляет эта параллельная реальность? Мне не казалось это игрой, я была серьёзна, немного возбуждена, и по секрету, всё же напугана. Адреналин бурлил по крови от встречи с неизвестностью. Шаги давались легко, а температура у земли будто отсутствовала. Мои босые ноги не ощущали того холода, что стоял в воздухе. Сколько еще странностей хранит это место? Свет в окнах, в откуда не возьмись появившемся доме, забил в глаза. Типичное строение, коих в Хоукинсе очень много. Я подошла, стараясь разглядеть обитателей. Мужчина средних лет с длинными усами деловито ходил по дому, скандируя что-то красивой женщине, сидящей к нему боком. Она слушала его, но на лице виднелось сильное расстройство. Помахав рукой, я убедилась, что меня не видят. Дверь с легкостью открылась и я оказалась внутри. Ощущение того, что всё это было нереальным, не покидало ни на минуту. В доме ничем не пахло, не было тепло и вообще, будто все здесь существовало отдельно от этого Мира. И тут, я увидела Билли, он своей фирменной походкой направлялся в комнату мимо тех двоих. Мужчина явно не оставил его приход незамеченным и направился за ним. Я заметила, как лицо женщины искривилось, и она закрыла глаза. Поспешив, я успела зайти в комнату до того, как дверь закроется. Мужчина о чём-то заспорил с Билли, вероятно, это был его отец, хотя сходства не было ни капли. Мистер Харгроув кричал на него, хотя звука не было, словно в вакууме. А Билли, на удивление, потерял всю свою львиную натуру, стоя перед ним, как перед лицом страха. Парень явно был на нервяке. И когда дело дошло до драки, я закричала так сильно, стараясь прекратить это избиение, но меня никто не слышал, даже я сама. Зажмурившись, я захотела, чтобы всё закончилось. Не быть здесь, не видеть этого всего. Будто я сама почувствовала всю боль от тех ударов. Глаза наполнились слезами, и мне было трудно разглядеть то, где я теперь находилась. Похоже, что я снова в лесу, в самой густой чаще. И только странная хижина заставила усомниться в том, что это Мирквуд. Я знала, что кроме замка Байерса строений здесь больше нет. Я поднялась на крыльцо. Дом выглядел заброшенным, кроме, разве что, ветряных колокольчиков, единственных вдыхающих жизнь в это серое строение. Окна были плотно зашторены. Так что разглядеть что-либо невозможно, особенно через такой слой пыли. От моих пальцев не осталось следов. Неудивительно. Не сумев понять, почему меня откинуло именно сюда, я готовилась уйти прочь. Стук по стеклу остановил. Услышав впервые здесь хоть какой-то звук, я машинально обернулась и увидела удивленное лицо кудрявой девочки лет тринадцати на вид. Она испуганно глядела на меня, широко распахнув глаза. Я помахала ей кончиками пальцев и постаралась улыбнуться. Она не внушала никакого ужаса. Незнакомка вышла на крыльцо и продолжила смотреть так, будто перед ней привидение. — Тебе нельзя здесь быть, — коротко и строго произнесла она. Её голос напоминал булькающие вибрации, а в какой-то момент, мне даже показалось, что он и вовсе звучит у меня в голове. — Почему? — Я не произносила этот вопрос вслух. Это был мысленный импульс, но судя по следующей реакции курчавой девчушки, она услышала это. Девочка перевела взгляд куда-то мне за спину, явно увидев там кого-то еще, потому что ее маленькие руки сжались в кулачки, а сама она часто задышала. Проследив за ее взглядом, я увидела лишь шевелящиеся будто от ветра кустарники. — Он ходит за тобой, ищет, как выйти. — Слишком серьезно сказала она. — Не заходи сюда больше. — Ее рука толкнула меня, и я стала падать вниз, все ниже и ниже. Пока не очутилась перед тем самым деревом, которое служило чем-то вроде портала сюда. Собачий холод обжег ступни, и я поняла, что, чёрт подери, но я вернулась. Судорожно дыша, я быстрым шагом направилась к слабому источнику света, коим служил одиноко горящий вдалеке фонарь. Ночь близилась к концу, и домой я попала уже к рассвету. Пытаясь переварить увиденное, я все равно нифига не понимала. В этой истории слишком часто фигурировал этот дурацкий клоун, который всякий раз вызывал во мне неподдельный ужас. Вся эта потусторонняя хрень напрочь меня измотала, так что до дома я еле доволокла обмерзшие ноги. И как бы манящей не выглядела кровать, оставаться здесь мне было невероятно страшно, особенно с осознанием, что в подвале (а я была на сто процентов уверена, что он все ещё там) был открыт вход в параллельную реальность. Наспех стягивая с себя штаны, я обронила пистолет и он звучно приземлился на пол. Не дело разгуливать с оружием, да и сомнительно, что мне хватит духу направить его против кого-то. Поэтому, я спрятала его за книжным шкафом. Переодеваясь в чистую одежду, мне на глаза бросилась куртка Билли. Все ещё хранившаяся этот дурманяще-притягательный запах, она покоилась на полке между моими вещами. Я с нежностью провела пальцами по ней, переносясь в воспоминания об увиденном на той стороне. Неужели в реальности он подвергается побоям со стороны отца? Я не имею права спрашивать у него об этом, но как же мне хотелось оказаться сейчас рядом с ним. Почувствовать на себе его тепло и поделиться всеми ужасами пережитого. — Успокойся, Ронни. — Выдохнула я, — Сейчас у него примерно бОльшая половина школы таких желающих. Чёрт, школа. Я нервно бросила взгляд на настенные часы. До начала занятий было добрых полтора часа, но лучше сидеть под закрытыми дверьми учебного заведения, чем провести ещё минуту здесь самой. Это был странный денёк. Ни Джонатана, ни Нэнси, ни Билли не было в школе. Я с трудом вынесла урок истории, благо, последний на сегодня, и быстрым шагом направилась к выходу. Воспользовавшись телефонной будкой я нервно набрала номер Байерсов. — Здравствуйте, Джойс, это Ронни, скажите, Барри вам сегодня не звонил? Ответ отрицательный. Ну, я была к этому отчасти готова. Сегодня лишь среда, а брат обещал позвонить не раньше четверга. Извинившись за беспокойство, я повесила трубку, судорожно пытаясь придумать, как же скоротать время. Не нужно было отпускать Барри с мамой одних. Это моя ошибка. Страх сковывал всё внутри, поглощая рассудок. Я почувствовала себя жалкой и беспомощной. Как тогда, в девятилетнем возрасте. Моя нелюдимость сложилась не только благодаря маминому желанию стать ребёнком цветов*, но и тому, что из-за этого на меня впоследствии повлияло. Дерри. Маленький, гребаный Дерри. Я росла в нём отчасти счастливой девчушкой, слабо понимая, почему на нас косятся взрослые люди. И моё первое столкновение с ответом на этот вопрос произошло, когда мне едва стукнуло шесть. В школе всё было более менее сносно, в обиду я себя не давала, и сразу показала, что с моим мнением придётся считаться. Особенно своей однокласснице Джесси Райт, она решила подшутить надо мной и вылила банку с краской мне на стул. Урок творчества для неё закончились слезами, а ещё, весь последующий день она со своими родители пытались спасти ей волосы, изымая растёкшийся по голове пластилин. Мистер Райт назвал меня дьявольским отродьем, а Диану вызвали в школу, и она решила забрать меня. Годик-другой самой со мной позаниматься. Но, видимо, всё же поняла, что педагог из неё никудышный и перевела меня в другую школу. Вот здесь-то и начались проблемы. Мои одноклассники были словно надрессированные на издевательство звери, и почувствовав запах свежего мясца, а я напомню, что благодаря матери год провела слоняясь по городу, кинулись в атаку. Особенно хорошо мне запомнился Генри Бауэрс. Чёрт знает, что с этим пацаном было не так, но он отрывался пуще остальных. Подножки, кидания предметами, острые скобы, накиданные мне на стул, это лишь малая часть того, что я переживала ежедневно с этим гавнюком. Если он все ещё учится в школе Дерри, (а не сидит в тюрьме за хулиганство), то боюсь представить, что испытывают другие несчастные дети. Сомневаюсь, что он остановился на, так скажем, довольно безобидных шутках. Уверена, его фантазия позволила бы ему придумать более жесткие формы насилия. И не только психологического. От воспоминаний о его персоне, кожа покрылась мурашками. Наверное, так бы и продолжались мои мучения, если в один субботний вечер меня не похитили. — О, Ронни, привет! — Из грустных мыслей меня вытянуло приветливое лицо Стива. Парень улыбнулся, сверкнув ровными белыми зубами. Я едва заметно дернулась от столь близкого и нежеланного (нет) контакта на людной улице, что потеряла равновесие и опустилась на пятую точку. — Привет, Харрингтон, — усмехнулась я, но приятно удивилась, когда парень подал мне руку. — Прости, мы как-то неуклюже закончили тот разговор, и то долгожданное чувство, ну, помнишь, за которое я тебе говорил… — Очистка совести? — беззлобно прыснула я, скрестив руки на груди. — Да, именно оно, в общем-то не наступило. И я подумал, может, нам сходить выпить кофе… Его интерес, хоть и показался мне достаточно искренним, немного настораживал. Не помню, чтобы этот парень хоть раз участвовал в своеобразных издевательствах в мою сторону. Он скорее, всегда был больше озабочен собой и своей популярностью, а до такой, как я, ему не было дела. В надежде, что я не пожалею об этом, я согласилась. Кофе оказался дерьмовым, а вот мороженое, политое ягодным джемом, вошло в мой личный топ вкусных блюд. Мы сидели за столиком у окна в недавно открывшемся, но не пользовавшимся популярностью, Старлайте. Помимо нас был занят всего один столик. Барная стойка была подсвечена неоном, хоть на улице было ещё светло, яркий красный свет больно бил по глазам. На черно-белой напольной плитке, выложенной на манер шахматной доски, я насчитала три ярких пятна от разлившегося кофе. Мейсон бы за такое снял с каждой официантки по доллару. Стив довольно уплетал своё мороженое — ореховое с шоколадной крошкой, и то и дело, бросал в мою сторону вопросительные взгляды. — У тебя шоколад на носу, — хихикнула я. — Да быть того не может, — манерно ответил Стив, — ты все придумываешь, Ронни Лейк. Я приняла это, как вызов, и уже пару секунд спустя кончиком ложки дотронулась до его носа, перепачкав мороженым. — Юная леди считает это забавным? — Засмеялся он. И надо признать, его смех был приятен слуху. Такой чистый и звонкий. — Или ты намерена объявить мне войну? — О, пожалуй, я пас, — не сдерживая улыбку, ответила я. — О, йа-йа, мисс Лейк все равно не победить, — с наигранным акцентном проговорил Стив. Мне стало хорошо. Но тут, лицо Харрингтона резко переменилось. Брови нахмурились, а в глазах вспыхнула ярость. Он смотрел куда-то через мое плечо. В окно. Я не сдержалась и проследила за его взглядом. Ну, конечно. В припаркованную у кафетерия тачку шагали, (кто бы мог подумать!) Нэнси и Джонатан. Стоит ли попробовать отвлечь Стива? Не думаю. Ему придётся либо смириться, либо попытаться вернуть расположение своей бывшей пассии. А я в романтических историях уж точно не советчик. Тем не менее, Стив сумел сдержать свой порыв гнева и отвёл глаза. Я осталась безучастна. Но тоже немного удивилась, что эти двое так славно спелись. Несомненно, Джонатан давно пускал по ней слюни, но умница Уилер, всегда держалась компании Стива и его дружков (таких же популярных придурков, коим я до этого момента считала и Харрингтона). Странные дела. Стив молча привёз меня к дому. Уже смеркалось. Город накрывали густые сумерки, но фонари пока не зажглись, видимо, ещё не привыкли, что с каждым днём темнело все раньше. Парень припарковал свою машину на то место, где обычно стояла тачка Барри и я взгрустнула. Если он завтра не объявится… — Спасибо за кофе, Стив, — улыбнулась я, уже собираясь выйти из машины, как вдруг, он схватил меня за руку. Не больно, не грубо, а просто чтобы я не ушла. Я вопросительно поглядела на него. Харрингтон выдохнул. — Возможно, это дурацкая затея, но… у меня в бардачке лежит отцовский бурбон, и я подумал… Знаю я, к чему ты клонишь. Я обернулась в сторону дома. После захода солнца он выглядел жутко. Покосившаяся рама на окнах, потемневшее дерево с признаками мха у водосточной трубы. Настоящая ведьминская избушка на отшибе. И возвращаться туда мне совершенно не хотелось. Одной. — Да, плевать, что мы далеко не совершенно летние, а завтра учеба. Идём. Стив явно не ожидал, что я так просто соглашусь на его авантюру, но воспрянул духом и, достав сокровенную бутылочку, (всего 0,3) поспешил за мной. Внутри пахло странно, словно, здесь витал какой-то незримый дух разложения, и мне даже стало неловко. Я ведь убрала весь дом, буквально вылизала! Несложно было догадаться, что тянуло из подвала. Я закрыла дверь вниз и достала два стакана. Включила музыку, заиграла уже старенькая песня Стиви Никс, но стало в разы комфортнее. В холодильнике нашлась пара банок коки и я выставила их на стол. Больше угощать Харрингтона мне было нечем. — Надеюсь, это не путь к алкоголизму, — иронично подытожила я, наблюдая, как янтарная жидкость приземляется на дно стаканов. Стив хмыкнул, все ещё погруженный в свои мысли. Ладно, мне не привыкать веселиться в одиночестве. Я подняла стакан, отсалютовав парню, и сделала глоток. Пускай и разбавленный сладкой кокой, бурбон обжег горло, и я скривилась, чем вызвала смешок Стива. — На Хеллоуине у тебя лучше получалось, — иронично подметил он, выпивая свой почти залпом. — Ну, погоди, я ещё не вошла во вкус, — улыбнулась я, показывая ему язык. Все же, в доме со Стивом мне было спокойнее, пускай я то и дело бросала взгляды в сторону двери в подвал. Ну, не может же оттуда выбраться монстр? После третьего, Стива понесло на разговоры, а меня, как назло, снова не брало крепкое. Если это такая побочка после похождений в Изнанке, то я точно туда больше не сунусь. — Так и что, это правда, что про тебя говорят? — И что же? — Я ехидно улыбнулась, присаживаясь рядом с ним. — Что твой отец сам, чёрт подери, Чарльз Мэнсон. — Стив на секунду пожалел о том, что сказал это. Но я спокойно отнеслась к его словам. В тысячный раз слышать этот вопрос, разве что устаёшь. — Честно? Не знаю. Мама была хиппи, да мне порой кажется, что таковой, по натуре и осталась. О ее жизни в семье Мэнсона я мало что знаю, да и то, по большей степени, от брата. Но он был сопляком в те годы, и его рассказам — грош цена. — То есть, такая вероятность есть. — Пожалуй, да. — Согласилась я. — Думаешь, генетически мне передалось его желание крошить людей? — Конечно, нет, — отрицательно покачал головой Стив, подливая нам спиртное. Кока закончилась и мы продолжили пить чистый бурбон. — По крайней мере, я надеюсь на это. Я засмеялась в полный голос. — Надейся. А то гляди, пришёл в дом на отшибе к знаменитой психопатке, пьёшь с ней алкоголь, слово за слово и я хватаю нож. Харрингтон, усмехаясь, поглядел на меня. — Не, чушь все это. А даже если и так, тебе придётся сначала завалить меня, — он играючи протянул ко мне руки и завалил на себя. От него приятно пахло сладким парфюмом, бурбоном и порошком, что используют на автомойках. От Билли пахло иначе. — Великий Стив все же решил объявить нам войну! — Уже я передразнивала парня, щекоча его под майкой. Парень заливался смехом, и мы чуть не зацепили столик. Наша возня напоминала детей, дурачившихся в песочнице, но как же нам было весело! Стив приподнял меня за талию и поставил на ноги. — Что ты делаешь? — От смеха болел живот, а его ладони, скрестившись с моими были такими тёплыми. — Хочу потанцевать, — так спокойно и так буднично произнёс парень. Будто это настолько нормально, и мы делаем это каждый день. Стив не попадал в такт, его движения были смешными, но обнимать его в танце стало вдруг как-то по родному. Я до этого ни с кем не напивалась, и возможно, под действием алкоголя у всех так, сложно судить. Я старалась просто поддаться этому приятному чувству, разливающемуся в животе. Песня закончилась, но мы продолжали танцевать. Затем Стив сделал то, о чем обычно жалеют, когда трезвеют. Он поцеловал меня. Нежно, затем более чувственно. Я ответила ему на поцелуй скорее из любопытства, но в миг все мои страхи и переживания растворились в этом поцелуе. Он провёл языком по моим зубам и я открыла рот. (Уж прости, Стив, тренироваться на помидорах у меня не вышло. Так что ты моя, скажем, первая попытка). Харрингтон не лапал меня, не старался склонить на кровать, хоть в нем и чувствовалось желание, за что ему большое спасибо. Разочаровываться не хотелось. — Прости, — едва слышно проговорил он, немного отстранившись. — Все нормально, Стив. — В конце концов, ты можешь списать это на опьянение, когда поймёшь, что целовался с Шэрон Лейк, которую все стараются обходить стороной. — Надеюсь, ты не злишься. Знаю, как это выглядит со стороны. Убитый горем парень, страдая по бывшей, старается утешиться в объятиях красивой блондинки. Но это не так. Понимаю, Стив. Мысли о Билли то и дело возвращались в мою голову. — Все хорошо, — сама от себя не ожидая, озвучила я, уже первой поцеловав парня. Билли. Билли. Билли. Я отмахнулась от воспоминаний о нем, как от назойливой мухи, и вернулась в реальность. Сейчас я со Стивом Харрингтоном и чёрт побери, мне хорошо. Мы лежали в обнимку на старом диване в гостиной, улыбаясь, как два дурачка. Он играл моими волосами, а я вслушивалась в его сердцебиение. К слову, бурбон меня так и не взял, поэтому, свалить этот романтический эпизод на опьянение будет не честно. Да и нужно ли? Резко включившийся телевизор напугал нас и мы инстинктивно повернули в его сторону головы. На экране было лицо Мэнсона. Его безумные карие глаза (как и у меня) смотрели прямо на нас. Этой ночью на заключённого Чарльза Мэнсона было совершено нападение**. — Скандировал репортёр. Находясь в тюрьме, Мэнсон был атакован другим заключённым — Яном Холмстрёмом, который облил его растворителем и поджёг, в результате чего Мэнсон получил ожоги второй и третьей степеней 18% тела, преимущественно лица и головы. Холмстрём утверждал, что голос в его голове требовал сделать это. Из достоверного источника нам стало известно, что Холмстрём, сидевший за кражу в особо крупных размерах, не совершал доселе насилия по отношению к людям, не страдал галлюцинациями и видениями. Но источник сообщает, что напавший на Мэнсона, ссылался не просто на голос, а на то, что к нему пришёл клоун и протянул ему растворитель и зажигалку. Пока ведётся следствие откуда в камере действительно взялись эти предметы. Напомним, Мэнсон избежал смертной казни в результате изменений в Калифорнийском законодательстве, и теперь его срок изменился на пожизненное заключение. Я вжалась в Стива, и он, словно почувствовав мой страх, накрыл ладонями мои плечи. Это же не шутка, мать его. Клоун? Клоун?! Совпадение? Насмешка судьбы? Предзнаменование? Я закрыла глаза руками. — Эй, — Стив, явно протрезвевший от таких поворотов, старался меня отвлечь. — Телек старый, барахлит, наверное. — Прозвучало неубедительно. — Ты это слышал? — Серьезно спросила я, все ещё не открывая глаз. — Про двух повздоривших психов? Ну, да. — Нет, за то, что видение клоуна заставило его это сделать. — А, это. Бред сумасшедшего. В тюрьме, наверное, и не такое может привидеться. Может. Но в такие совпадения я не верю. Мне стало жутко не по себе. Я чувствовала буквально каждой частичкой своей кожи, что-то темное снова надвигается на меня. Эти пугающие знаки не могут быть игрой (моего?) больного сознания.