***
Звонок с пары звенит лишь тогда, когда Ким Тэхён успевает переступить через дверной проем танцевального зала в длинный коридор одного из кампусов университета. Омега поправляет черную челку, наскоро высушенных феном, волос и надеется, что его опухшие от слез глаза не заметит даже сам господь Иисус. Он сжимает ладонью лямку от рюкзака на плече и выходит в оживленный студентами коридор, старается не отвечать на чужие взгляды и направляется прямиком к расписанию. Абсолютно все вокруг сразу же поняли, что у Тэхёна только что был грязный секс в стенах университета, потому что сам он чертовски сильно пропах Чимином. И, пожалуй, все вокруг это знали уже давно, привыкли к тому, что те постоянно где-то трахались и даже перестали обращать на это внимание, когда узнали, почему это происходит, но остались, все же, единицы тех, кто это не одобрял. В основном это были омеги, которые недолюбливали Тэхёна из-за того, что Пак его трахает. Самому Киму сначала это было чертовски неприятно и стыдно признавать. Но потом чувства невинности притупились, к тому же, альфа у него был первым и единственным, кто им останется. И омега перестал этого стесняться, дав всем любопытным зевакам понять, что его их ненужное никому, а ему в частности, мнение не интересно. Сохнущие по Чимину омеги его уже не настолько раздражали, а вот чувство собственного достоинства с каждым днем начинало прихрамывать вслед за ним. Тэхён любит это чувство превосходности перед другими омегами, которые мечтают о том же с «его» альфой, вот только его альфой он никогда и не был. И все то, чем они занимаются, это всего лишь влечение, тупое притяжение друг к другу, вызванное одним ненавистным омеге словом. Если бы не оно, Тэхён бы никогда не обратил внимания на такого, как он. Никогда бы не отдался ему. И ни за что бы не влюбился в него, как мальчишка. А теперь он страдает и глотает слезы ненависти к самому себе. Омега беглым взглядом знакомится с расписанием и разворачивается, сталкивается нос к носу с другом и мысленно чертыхается. — Тэха, — улыбается тому, такой же, черноволосый омега, своими карими глазами в его лицо вглядывается и за секунду по лисьи прищуривается. — Привет, Юнги. Тэхён устало вздыхает и уже даже не пытается выглядеть бодрее. — Неужели ты снова дал ему с собой это сделать? — разочаровано спрашивает Мин, своим взглядом Кима ещё больше заставляет сквозь землю провалиться. — Ты же знаешь, что я не могу. — Можешь. — Твердо произносит Юнги. — Можешь, но ты продолжаешь ему позволять над собой издеваться. Тэхён, прекрати это. Он тебя не любит. Ему от тебя только одно нужно. — Юнги, — лицо Кима постепенно меняется, принимает серьезное выражение. Мин смотрит на него, слегка хмурится и ожидает, — скажи, ты хоть когда-нибудь влюблялся? — Что значит влюблялся? — переспрашивает Юнги, ещё больше хмурится и недовольно на него смотрит. — Какое это вообще сейчас имеет отношение к тому, что Пак Чимин — мудак? Омега раздражено вздыхает. — Ты просто никогда не любил. Вот когда найдешь своего истинного, тогда влюбишься. И поймешь меня. Юнги за секунду от услышанного мрачнеет, сквозь зажатые губы цедит: — Откуда тебе, черт возьми, знать вообще любил я когда-то или нет? — Юнги… — И знаешь что? Да, я никогда не пойму тебя, — натянуто улыбается омега, что выходит довольно истерично. Тэхён настороженно всматривается в резкую перемену настроения друга и теряется, — Потому что я уже никогда не встречу своего истинного. — О чем… — Ким даже договорить не успевает, потому что друг его, как ночная фурия разворачивается и на своих двоих уплывает в противоположную сторону. И Тэхён срывается за ним, видит, как им двоим навстречу идет Чон Чонгук. На лице альфы тут же всплывает ухмылочка, когда взгляд ореховых глаз устремляется на летящего на всех парах Юнги. — Юнги-я! А друг его будто не слышит, напролом смотрит вперед, взглядом с альфой пересекается. — Привет. Чонгук в своей манере здоровается с омегой, когда Тэхён нагоняет их. — Пошел нахуй. — Кроет Чона Мин и уходит прочь. Гук расплывается в улыбке, вообще ничему не удивляется, ловит нихуя не понимающий взгляд Тэхёна на себе и кивает тому. — Что случилось? Прошло только две пары, а Мин — стервозная сука — Юнги вновь в боевом духе. — Альфа в Кима вглядывается, голову чуть в бок склоняет. — Не хило тебя он так послал. Тэхён, конечно, не впервые видит, как эти двое общаются, но даже сейчас он все равно не понимает, почему Чонгуку прилетело. Резкий перепад настроения у Юнги и вся эта ситуация, когда злиться должен был он сам, а в итоге все вышло наоборот, омегу сильно напрягает. — Я привыкший. — Чонгук улыбается ему. — Так что случилось? И, пожалуй, Тэхён был ему безумно благодарен. Альфа был единственным, кто хотя бы не тыкал ему в лицо тем, что он снова облажался. Да, омега догадывается, что Чон в курсе того, что происходит у них с Паком. Любой бы догадался, учуяв запах Чимина смешавшийся с его собственным. И так, как альфы ещё и лучшие друзья, не знать о подвигах своего кореша, но было бы просто непростительно. — Ну, если коротко и без подробностей, — начал неуверенно Тэхён, — Мы ругались с ним только что. Я ляпнул, что он меня не поймет, пока сам истинного не встретит, потому что Юнги никогда никого не любил. А тот почему-то сразу же изменился, сказал, что никогда теперь своего истинного и не встретит, а потом ушел. Я так и не понял, что вообще я такого сказал, и почему… Это вообще-то я злиться должен тут, а не он! Чонгук все это время слушал его и понимающе кротко кивал. — Наверное, ты его задел за живое, — поджимает губы Чон, а лицо такое спокойное — преспокойное. — Потому что это правда. Он никогда не встретит своего истинного. — Почему? Ким искренне не понимает, как так произошло. И почему об этом знает сам Чон Чонгук, а он вообще ни сном, ни духом. А они с Юнги, между прочим, лучшие друзья. Вроде как… — А он тебе не сказал? — Что сказал? — У нас будет свадьба. Юнги выходит за меня. — Альфа говорит об этом так непринужденно, будто все это время новость об этом была таким естественным событием. Будто так и должно было быть. И Мин Юнги обязан был выйти за Чон Чонгука. Не иначе. Омега теряет челюсть где-то в районе своих стоп и даже не находит сил, чтобы её подобрать. — С-свадьба? Вы? — осипшим голосом переспрашивает охреневший Тэхён. — Проверяй свою почту, Ким. Чон хлопает его по плечу, обходит и оставляет одного в коридоре, продолжать ловить свою челюсть. Тэхён промаргивается и постепенно осознает услышанное. Вот почему Юнги так взъелся из-за его слов. У Мина своих проблем выше крыши, а самая хуевая проблема, так это свадьба с альфой, которого он категорически не переносит. И как это вышло, Ким вообще не вдупляет. Но тем не менее, Юнги, несмотря на свои загоны, все равно печется о нем. И тут-то омеге стало стыдно. Он решает, во что бы то ни стало, найти друга и поговорить с ним. И в первую очередь извиниться.***
Чонгук заходит в одну их пустых аудиторий и видит на одном из рядов Чимина. Пепельный на расслабоне разлегся на стуле, что-то в своем айфоне печатает и довольно сам себе улыбается. До следующей лекции ещё двадцать минут, а бродить тупо по университетскому городку альфе было неохота. Гук стремительно преодолевает расстояние между ними и плюхается на соседнее место, рядом с другом. Чимин на него даже не взглянул. — Твоего только что видел. — Начал издалека Чонгук, — Когда ты уже оставишь его в покое? — Чон, не гунди, а?! — ёжится Пак, от экрана телефона отрывается и на него смотрит. — В смысле не гунди? — восклицает он. — Ты понимаешь, что ты его своим недотрахом скоро прикончишь? — Он сам не говорит мне «нет». — Ну, а ты не будь мудаком, а сам подумай, почему он позволяет тебе много? — Послушай, мы истинные, как оказалось. И, что мне теперь обосраться, что я, блять, ничего к нему, кроме как дикого желания его выебать из-за природы, не чувствую? — раздраженно выплевывает Чимин. Альфа уже устал выслушивать от своего друга постоянные упреки из-за их с Тэхёном отношений. — Обосрись, Чимин. — Натягивает улыбочку Чонгук, — Да, вы истинные, как оказалось. Но ты сам его тогда трахнул, заметь. И если бы ты этого не сделал, тогда бы и не было этой истинности. И бедный омежка в тебя бы не влюбился. Ты сам эту хуйню заварил. — Вот не надо мне сейчас говорить, о том, какой я плохой. Сам-то своего хёна в разных позах в голове трахаешь. И не пизди мне, что не мечтаешь ему присунуть. — Да, хочу. Но я в отличие от тебя знаю, почему я хочу его трахнуть. А вот ты со своими чувствами к Тэхёну запутался. И знаешь что? Перестань, Чимин. — Вот поймешь меня тогда, когда найдешь своего истинного. Где-то Чонгук сегодня уже это слышал. Альфа усмехается другу. — А с чего ты взял, что мы с Юнги не истинные? — Ты его запах чуял? Ты вообще хотя бы с ним течку проводил? — Пепельный вскидывает бровь. Разговор каким-то образом плавно перетек в сторону Чона, и Пак этим по максимуму пользовался. — Один раз, да. Мельком. — Признается Чон, — Он очень вкусно пахнет. Но утверждать нашу истинность я тоже не могу. — Когда это ты успел? — изумился Пак. — Ну, это было в школе. Юнги тогда было шестнадцать, его первая течка началась внезапно, и он совершенно не знал, что делать и что происходит. А я ещё мелкий был, глупый и сам не понял, что к чему. Помню только его безумные и испуганные глаза. Его тогда дядя Джин домой забрал. А я не мог понять, почему учитель его в классе закрыл и никого внутрь не пускал. И лишь потом чуть позже, когда Юнги не было в школе уже почти неделю, я услышал папин разговор с дядей Джином. Они сидели на кухне, пили чай и болтали о своих омежьих штучках. Тогда и всплыла эта тема про течку. И мой папа так радостно заверещал, что не услышать я просто не мог. Естественно, они как друзья не могли не обсудить это. Вот только спрашивать у папы, что такое течка и будет ли она у меня тоже потом, было как-то стремно. И я решил спросить об этом отца. Он пиздец как шокировался, но доходчиво мне объяснил, что к чему. И тогда я все понял. Но, к сожалению, я больше не смог уловить его таким уязвимым. — Ты же ведь понимаешь, что ты узнаешь это только тогда, когда вы переспите в его течку? — умничает друг. — А даст он тебе, разве что только, по ебалу. И повезет ещё, если не с ноги. Пак Чимин ржет на всю аудиторию, ловит на себе осуждающий взгляд Чонгука. — Тем не менее, не уходи от темы, — Чон руки на груди скрещивает и на него смотрит. — В общем, не могу я. Знаю, что надо остановиться, но не могу… — признается сам себе Чимин. Альфа телефон в сторону откладывает и всем корпусом к Гуку поворачивается. — Тянет меня к нему, понимаешь? И ладно, если бы это были гребаные чувства, но я просто хочу его и все. Эта связь истинных просто какой-то пиздец. А когда он выстанывает мое имя, я просто слетаю, нахуй. Слетаю. Минус я, минус моя голова. Это не понять, если не испытал подобное хотя бы раз. Чонгук молчаливо слушает его и думает о том, что с Юнги такое точно не прокатит. Ему даже просто уложить его в постель непосильная задача, а тут аж течку застать, пиздец. Да, Чимин, прав, ему не понять. Но одно Чонгук знает точно, испытывать то же самое можно и без истинности, к человеку, которого любишь. — Знаешь, а я ведь давно не видел тебя с другими омегами. — Подозрительно щурится Гук, — От тебя только Тэхёном и пахнет. И достаточно давно. Типа, ты просто трахаешь его, как и всех остальных. Но тогда где эти остальные? Он не первый раз об этому задумывается. И правда не узнает своего друга, который не упускал возможности покувыркаться с милым омежкой. Уж кто-кто, а Пак Чимин даже в школе был тем ещё бабником. Чонгук же со своими чувствами к Юнги-хёну, о других омегах и думать забыл, хотя многие из них вешались на него так же, как и на Чимина. Что-то тут не то. Сам Пак же на его вопросы притих, взгляд отвел и тяжело выдохнул через нос. — Нет остальных. — Тихо проговаривает Чимин. Пепельный мысленно проваливается сквозь землю, но не рассказать лучшему другу о своем страшном секрете он не может. Чон — падла эдакая — Чонгук догадливый и все равно все сам себе додумает. — Не могу я ни с кем… больше… — Как это? — хмурится альфа, а сам внутри еле сдерживается, чтобы другу не прописать. — Ну вот так! — вскидывает брови Пак. — Как это «ну вот так»? — передразнивает Чонгук, от эмоций на лице друга упивается и срывает последний рычаг терпения альфы. — Да, блять, не встает у меня ни на кого больше! Заебал ты, Чон Чонгук, что с первого раза не понятно? — взрываются оба: Чимин от злости, а Чонгук от смеха. — Смейся, давай! Да чтоб тебе Юнги никогда в жизни не дал. — Ути-пути, Чимин-и, злится… — сюскается с ним Чон. — Гуки, — натянуто улыбается, пыхтящий от злости Пак, — завались. — А вот теперь… — почти успокаивается Гук, положил ладонь на плечо Чимину, пока тот мечтает сломать ему руку. Так вывести его из себя, ну может только он. — Задумайся, друг мой, почему у тебя встает только на Тэхёна? Привычка? Истинность можно лишь к течке приплести. Но вот вне её, ты все равно без этого омеги ничего не можешь. Так вот задумайся, Чим, а точно ли Тэхён для тебя просто игрушка? Не профукай его, блять. Ты, возможно, не любишь его, но чувства у тебя к нему какие-то все равно имеются. И какие? Ты должен в этом разобраться. Иначе жить тебе всю жизнь и умирать от тоски. Слышал, что пары, в которых нет истинности, не выживают вместе? — Чонгу… — Я серьезно, Чимин. Не разрушай жизнь Тэхёну, а себе тем более. Пак сжал губы, взгляд на парту опустил и задумался. Чонгук же, достал свой телефон и до самой пары больше друга не тревожил. Оба сидели в тишине, думали о своих проблемах. Вот только одно Чон для себя уяснил точно, ему надо, во что бы то ни стало, выяснить, кто они с Юнги друг для друга. То, что он смог почуять его запах во время первой течки, что-то да значило. Вот только подтвердить свои догадки альфа сможет только через один единственный выход. А омега ему этого точно не позволит. Для каждого альфы его хён будет пахнуть по-разному, и лишь истинный будет чувствовать настоящий запах. А то, что он смог тогда уловить его запах, да ещё и в таком возрасте, когда повадки альфы в нем ещё толком не проснулись, уже о многом говорит. И мысль о том, что Юнги мог быть его единственным, грело его душу и эго одновременно. Чонгук улыбается своим мыслям и следующие полтора часа лекции строит в голове планы, как бы ещё позлить хёна. А хён пахнет молоком, а ещё что-то сладкое и тягучее в этом молоке, медовое. И альфа глаза прикрывает, воздух вдыхает, ещё одной целью загорается.