Стерва Мин: знаешь, есть кое-что, что я уже давно хотел тебе сказать…
Придурок Чон: что?Стерва Мин: пошел нахуй)))
Придурок Чон: нет, ну если ты так сильно хочешь меня выебать, то…Стерва Мин: фу!
Стерва Мин: чонгук!!!
Юнги отбрасывает телефон на пассажирское сидение и старается не думать о том, что сказал Чонгук. Омега отсиживался в своей машине, чтобы успокоиться и снова вернуться в корпус. И Мин практически справляется с собой, но внезапный хлопок по окну у водительского места заставляет его дернуться и схватиться за сердце. Он круглыми глазами смотрит на запыхавшегося в его поисках Тэхёна, и хочет ему промеж глаз втемяшить, потому что нельзя так пугать. Ким пятерней в его окно долбится и взглядом просит вылезти наружу. Юнги кое-как справляется с тем, что он о друге думает и вылезает из своей машины, взгляд тэхёновых глаз на себе ловит и хмурится. — Хён… — Тэ, — Мин перебивает его, — Прости, я не должен был на тебе так срываться. — Нет, — Тэхён хватает его за плечи и в лицо всматривается. — Это ты меня прости. Я все знаю. Чонгук мне рассказал. Я не должен был так говорить, потому что… — Чонгук тебе рассказал? — вскидывает бровь Юнги. Внутри такая злоба вскипает, что омеге хочется выть. — Это должен был быть ты. Мин тяжело веки прикрывает и с духом собирается. — Да. Мы с Чонгуком женимся. — Правда? — тихо спрашивает Ким, отпускает плечи друга и взволнованно на него смотрит. И Юнги обессилено кивает. — Я просто пиздец как не знаю, что делать. Тэхён поджимает губы и к Юнги тянется, обнимает его и ощущает, как Миновы руки его в ответ тоже обнимают. Омеги без лишних слов стоят так ещё какое-то время, пока оба не решают прогулять оставшиеся пары.***
— Везет тебе, как утопленнику. Тэхён посасывает из трубочки свой клубничный коктейль, пока Юнги ковыряется ложкой в своем стаканчике с мороженым. — Отлично! Может, действительно пойти и утопиться? — Больной что ли? — восклицает друг. — Обосраться как смешно просто, — истерически усмехается Юнги, — Я с Чонгуком на собственной свадьбе, к которой меня всю жизнь готовили, пока я не знал. — Да, ситуация хуевая. Но Юнги, — вскидывает бровь Ким, — кто знает, что из этого выйдет? — Знаешь, что из этого выйдет? — вскидывает бровь Юнги, — А ничего! Потому что мы быстрее перегрызем друг другу глотку, чем станем нормальной семьей. А потом родители начнут давить на нас с внуками и я, блять, просто чокнусь сразу же. — Это да, — кивает Тэ, губы поджимает и обхватывает большой стакан с вкусняшкой ладошками, — Стоит вам только жениться и провести первую брачную ночь, как пойдут ненавязчивые разговоры о внуках. — Я даже не знаю, что меня больше всего приводит в ужас: свадьба с Чонгуком или же то, что мне придется с ним спать? — А ты не хочешь? — вопросительно склоняет голову в бок омега, на друга смотрит. Юнги на секунду подвисает. — Чего именно? — Спать с ним? Хочешь? — Тэхён, ты… — Ладно-ладно! — смеется Тэхён, и уворачивается от замаха Юнги. — А вот Чонгук похоже единственный, кто вообще не парится. — Оно и понятно, — загадочно усмехается Ким, — Он ведь давно уже за тобой бегает. Только не говори, что не знаешь, что он хочет с тобой сделать. Юнги снова подвисает, видит перед глазами возможные варианты и встряхивается, откидывает эти ужасные мысли от себя прочь. Так не может быть, нет. С момента их первого и последнего поцелуя прошло три года, а Чон Чонгук так и не сделал ответных шагов в его сторону. Лишь четко и метко выводил его из себя очередным выпадом или словом. А все потому, что он знал, что омега уже принадлежит ему. Даже если таким ужасным способом. И поэтому Чонгук даже не старался. Зачем стараться, когда омега у тебя практически на блюдечке с голубой каемочкой, поданный самими родителями на съедение? — Тебе сперма в мозг ударила, Ким? — восклицает заметно смутившийся Мин. — Хватит уже про Чонгука говорить, он меня бесит. — Бесит. Но чего ты так заводишься? — не унимается Тэхён. — Ты по крайней мере ещё не носишь его фамилию, так что успокой свои булки и дай ему очередной «отворот поворот». — С чего ты вообще взял, что он меня хочет? Знаешь, он делает все это только, чтобы позлить меня. Никакие это не чувства. Тэхён все смотрит на него и улавливает на лице один за другим эмоции. — А сам? — загадочно протягивает вопрос омега. — А сам откуда знаешь, что он специально? — Я… — слегка тушуется Мин, — Знаю и все! Я с ним все детство рос, и мне ли не знать его. — Да, конечно. Ким Тэхён согласно кивает Юнги, поджимает губы и продолжает дальше посасывать из трубочки свой коктейль. А вот Мин в свою очередь злостно пыхтит и пытается справиться с накатившими эмоциями. Успокоиться совсем и на какое-то время забыть о Чон Чонгуке и свадьбе, омега смог только под вечер, когда уже после душа и чистки зубов, растекся безжизненной формой в своей кровати. Юнги нырнул под одеяло по самый подбородок и прикрыл глаза. Темнота и тишина окутали его сонное тело. Легкие и совсем невесомые прикосновения кончиков пальцев проходятся по его коже, и омега медленно раскрывает глаза, встречается в полумраке с ореховыми. Альфа нависает над ним, ласкает пальцами кожу на оголенном участке бедра, поднимается выше и сжимает тонкую ткань пижамной футболки на хрупкой талии, с губ Мина судорожный вздох вырывает. — Ч-чонгук… — еле выговаривает омега, ощущает, как его собственное тело поддается ласкам альфы, и с ужасом осознает, что просто так он точно не отделается. Чон настойчиво раздвигает колени Мина в стороны, по-хозяйски укладывается между его ног и подхватывает сильными горячими ладонями его бедра, притягивает разомлевшего парня к себе. Пальцы сами сжимают бархатную кожу на бедрах. Внушительных размеров бугорок под спортивными штанами альфы впивается в промежность Юнги. Омега на автомате скрещивает ноги за поясницей Гука и сам к нему всем телом прижимается. Альфа ему что-то хрипло в самое ухо шепчет, Юнги его не понимает, но прикосновение влажных губ за ухом выводит его из равновесия. Горячее дыхание обжигает кожу на шее, сменяются нежными, чувственными поцелуями на коже и Юнги глотает воздух ртом, теряется в своих ощущениях. Чонгук все настойчивее целует его в шею, слегка прикусывает вкусно пахнущую кожу и инстинктивно вжимает омегу в кровать, трется об него, тяжело дышит, когда Юнги совсем тихо постанывает и толкается в него своим возбуждением. Мин вбирает носом воздух, елозит по подушке от очередного толчка альфы в него и прикрывает глаза. — Юнги… — М-м-м… Юнги… Омега резко распахивает глаза и задерживает дыхание, пытается понять, что происходит и судорожно выдыхает. Он вскакивает, как ужаленный с кровати, оказывается в полусидящем положении и прискорбно для себя подмечает, что у него конкретно так стоит на Чон Чонгука, которого и помине в его комнате не оказалось. А еще у Юнги мокрые шорты от природной смазки и зудящая задница, которая хочет, чтобы её хорошенько вытрахали. Нет, это не могла быть течка. Юнги это точно знает, но осознание того, что ему только что приснился эротический сон с Чонгуком, било прямо в лицо. Омега стыдливо прикрывает глаза, сжимает губы и все же залезает ладошкой к себе в боксеры, накрывает пальцами возбужденный член и размазывает большим пальцем, сочащуюся из головки смазку, тяжело дышит и тихо вздыхает, боится, что кто-то из родителей может его услышать. Смешно, конечно, когда тебе двадцать три года, а ты боишься спалиться перед своими родителями, что дрочишь у себя в кровати на своего «жениха». Вот только Юнги сейчас совсем не смешно. Он проходится ладошкой по всей длине и интенсивно начинает водить ею вверх-вниз, прокручивая в голове обрывки своего короткого, но такого реалистичного сна. Тихие вздохи выходят из его прикушенных губ, когда он опускает голову, прячась за своей черной челкой. Щеки горят, сознание играет с ним злую шутку, а море ощущений и сладкая судорога разливаются по его чуть подрагивающему телу. Юнги кажется, будто ещё немного и он точно кончит, но как только парень видит перед собой этот обжигающий взгляд ореховых глаз, его прошибает снова и сильное желание растянуть себя растет с геометрической прогрессией. Да, Мину стыдно. Чертовский стыдно, но он так же не понимает, почему и за что ему приснился такой сон. Ему кажется будто прямо сейчас, именно в этот момент эти сильные руки касаются его, сжимают так же талию как во сне, и горячие губы обжигают кожу на шее своим прикосновением. Омега тихо всхлипывает, когда сильнее сжимает кольцо из пальцев вокруг своего члена и запрокидывает голову. Разрядка вот-вот близилась к логическому завершению, вот только зудящая задница и мокрые труселя не облегчали положения парня никаким образом. Он прекрасно понимал, что если сейчас позорно кончит в своей кровати с мыслью о Чонгуке и его восхитительных руках на своем теле, то потом просто так этим не отделается. Потому что проблему с ещё большим возбуждением и подозрительно влажной пятой точкой тоже нужно как-то решать. И Юнги, не прекращает семенить ладошкой по члену, спускает ноги с кровати на пол и с неохотой тянется к самой нижней полке в тумбочке, чтобы достать из спрятанной глубоко внутри коробки то, чем он уже давным-давно не пользовался. А если и пользовался, то с величайшим стыдом, красными щеками и мыслями о том, что можно было обойтись и без этой жалкой игрушки. Правда пихать в себя пальцы, вывернувшись в три погибели под одеялом тоже себе такое развлечение.***
Неделю спустя.
Тэхён сидит за столом в кафетерии университета и палочками ковыряется в своей тарелке, думает о том, как закрыть свой долг по одному из предметов, совместись со всем этим репетиции в танцзале и… Взгляд ловит перед собой подошедшего к его столу альфу. Омега ещё больше удивляется, когда этот самый альфа ещё ставит поднос с едой на свободное место напротив и садится перед ним. Парень неловко улыбается ему, поджимая губы. — Ты один. Не против… Это был даже не вопрос, а утверждение из уст альфы, но Тэхён старается на это не обращать никакого внимания. Омега немного устал за прошлую неделю, мелкие проблемы давили на него, а огромная проблема с периодическими перепихонами с Пак Чимином вообще отдельная тема. — Чонгук с вашими дружками сидят за другим столом, — Ким невозмутимо кладет в рот ложку риса и смотрит на Чимина, — Ты столами ошибся. — Нет, я хотел просто с тобой пообедать. Когда мы с тобой в последний раз просто разговаривали? Чимин слегка хмурится, пока говорит, но, сразу же, смягчается. Вот только есть что-то в его глазах с капелькой нарастающего напряжения. И омегу это начинает напрягать тоже. Этот альфа никогда не садился рядом с ним во время обеда, да и вообще разговаривать с ним не ломился. Их связывает только общее занятие и никаких отношений, помимо этого. Это, конечно, сильно режет по омежьему сердцу Тэхёна, но сам виноват. Сам поверил, сам позволил. — Я даже думать не собираюсь. Мы с тобой никогда не разговаривали. Тэхён хочет удавиться этой ложкой риса, которая встала ему поперек горла, но ничего не может сделать с этим. Как бы он не щетинился, не был обижен и разбит, его все равно тянет к Чимину, сердце все равно предательски хочет его любить. Почему бы не начать отталкивать его от себя, когда он и так уже прочно и надолго засел внутри? Ким сам себе усмехается, какой же он идиот. — Вот именно. — Подмечает Пак, — Мы можем это исправить. — С чего такой неожиданный порыв? Я что тебе наскучил? — Омега хмурится на него. — Я просто хочу узнать тебя поближе. Лучше. — Куда ещё ближе? — Выплевывает Ким, что колко отражается на лице альфы. — Тэхён, давай сегодня куда-нибудь сходим? Если есть какое-нибудь место, где бы ты хотел побывать, то… — Боюсь спросить, — парень прерывает того, — Ты что зовешь меня на свидание? — Наверное, да. — Чимин сам себе не верит, что говорит такое, но язык сам собой произносит эти слова. Альфа старается выглядеть естественно, но напряжение внутри него растет ещё сильнее. — Послушай… — Что ж это, конечно, неожиданно… — как на духу выпаливает Тэхён, всматриваясь в глаза напротив. — Тэхён-а, — перебивает его альфа, — послушай, я знаю, что не заслуживаю этого… И вел я себя все это время ужасно. Я понимал это всегда, но все равно продолжал себя так вести. Я очень хочу, чтобы ты хотя бы попытался меня простить. Пожалуйста, прости меня. Омега с каждым словом Чимина медленно прирастает к стулу. Извинения набатом бьют по мозгам и Тэхён соврет, если скажет, что не ждал этого так долго. Но сейчас это звучит совсем иначе. Будто Чимину его, такого бедного омегу, жалко. Все складывается, как дважды два. Это странное поведение Пака в последнее время, попытки узнать его получше, свидание… Тэхён горько прикрывает на секунду глаза и смотрит на альфу, который от ожидания ответа, кажется уже сам, тысячу раз пожалел об этом. — Так ты зовешь меня на свидание, потому что хочешь, чтобы я тебя простил? — тихо спрашивает Ким. А внутри боль тягучей проволокой стягивает его израненное сердце, новые надрезы делает. — Не совсем Тэхён, я… — Тебе меня жалко, да? — Омега не выдерживает, откладывает трясущимися пальцами палочки в сторону и наотрез пресекает какие-либо попытки альфы оправдаться. Чимин беззвучно раскрывает рот, а в глазах нарастает паника. Он никак не ожидал, что Тэхён так отреагирует, что перевернет все его слова, истолкует иначе. И сейчас Пак в полнейшей растерянности пытается сообразить, как это исправить. Вот только времени совершенно нет. — Тэ… — Хватит, Пак Чимин. — Ким больше в глаза ему не смотрит, потому что свои слезы застилают. И он уже совершенно не различает ничего вокруг, потому что вот-вот готов расплакаться от жгучей обиды. — Если ты думаешь, что я так сильно хотел все это время, чтобы ты пошел со мной на свидание, а потом снова меня трахнул, будто так оно и должно быть, то ты глубоко ошибаешься. Да я жалкий, жалкий настолько, что давно уже должен был все это прекратить. Каждый, кто здесь сидит сейчас, тоже так думает. Какой же этот Ким Тэхён жалкий, подставляет свою задницу тому, кому на него до лампочки насрать. Настолько отчаянный, что готов ради каких-то трех слов терпеть все эти унижения и косые взгляды. Так вот… Плевать я хотел на то, полюбишь ты меня, наконец-то, уже или нет. — Тэхён… — не своим голосом проговаривает Чимин. Видит, как краснеют глаза Тэхёна. Черненький отрешенно сквозь него смотрит. — Уходи. Пак поджимает губы, в последний раз на него с горечью смотрит и не решается ослушаться. Он пристает со своего места, берет поднос в руки и уходит, оставляет безжизненного омегу одного. Тэхён мельком прослеживает за широкой спиной Пака, пока он подходит к столу за которым сидят Чонгук с их общими друзьями и сжимает на себе рубашку у самой груди, глаза жмурит, сжимает челюсти. Ему лишь хочется кричать, но получается лишь беззвучно рвать на себе волосы. Тэхён больше не хочет здесь оставаться, не хочет взглядом натыкаться на напряженную спину Чимина за дальним столом, на заинтересованные взгляды некоторых омег и Чонгука, который сканировал его с головы до пят. А ведь он всего лишь хотел поесть и дождаться Юнги, который задержался в аудитории, чтобы обсудить с профессором промежуточный проект. Парень на ватных ногах вылезает из стола, по инерции хватает свой рюкзак и быстро покидает кафетерий, старается не обращать внимание на брошенные взгляды ему в спину, и один единственный, который делает ему ещё больнее.***
Юнги находит Тэхёна с красными от слез глазами прямо посреди коридора в кампусе, так и не успев дойти до кафетерия. Омега вмиг теряется, хватает друга за плечи и старается всмотреться в него, пока тот прямо в его руках разваливается на мелкие куски. Мину становится страшно, потому что в таком состоянии он своего друга Тэхёна ещё никогда не видел. — Боже мой, Тэхён-а, что случилось? Ким шмыгает носом и смотрит прямо ему в глаза. — Лучше бы я никогда своего истинного не встречал. — Тэ… — Отвези меня домой, пожалуйста. Я не выдержу и секунды больше в этом месте. Тэхён умоляет его, плачет и утыкается в плечо. Юнги обнимает его, не на шутку пугается, но выяснить, что в очередной раз сделал этот мудак Пак Чимин хочет ещё больше. И он как можно быстрее уводит его из кампуса, крепко сжимает дрожащую ладонь в своей. В тишине они доезжают до дома Тэхёна, пока тот стеклянными глазами смотрел на дорогу. Юнги хотел задать кучу вопросов ему, но увидеть его слез, боялся ещё больше. Вот только стоило им зайти в квартиру Кима, как тот тут же безжизненно валится на кровать, прижимает к себе колени и начинает плакать. Его в одночасье прорвало и Юнги растерянно оседает на край кровати, поглаживает черные волосы друга. — Тэхён, — тихо проговаривает Мин, — Тэхён, пожалуйста, скажи мне, что случилось? — Я устал его любить… Я не хочу его любить больше. — Почти кричит омега, мокрым носом мажет по простыне и тихо скулит, — Не хочу… — Я даже не знаю, что больнее, Тэхён-и, — раздавленный слезами друга Юнги и сам вот-вот готов был лечь рядом и разрыдаться, — любить того, кто создан тебе природой или любить того, кто никогда не будет тебе истинным. Одинаково неприятно. Омега все же решился лечь рядышком и обнимает трясущееся в слезах тело, что инстинктивно льнет к нему, мокрым носом утыкается в шею. — Прости, что говорю такое, хён, — тихо говорит Ким, — Но я так завидую тебе. Хоть вы и не истинные, но Чонгуку на тебя не наплевать. И даже если вы будете жить только потому что родители вас женят, он все равно не оставит тебя одного, не оставит ни с чем. — Может быть, ты и прав… Сердце Юнги больно сжимается, но он старается, чтобы Тэхён этого не заметил. Будто сам хочет себе в голову вбить, что это никак не делает ему больно. А оно делает. Потому что у самого Мина тоже есть внутри, глубоко зарытый самый страшный секрет. Который каждый день у него перед глазами, который он до скрежета в зубах ненавидит, но продолжает в себе хранить. Омеги ещё немного тихо разговаривают в обнимку, Юнги гладит Тэхёна, пока тот шмыгает носом и рассказывает ему все, что случилось, пока оба не засыпают.