***
— Саске передавал привет — сказал Мадара, когда Юми вошла в главный дом. Юми наклонила голову к нему. — Он уже ушел– ответил Мадара на невысказанный вопрос. «Ген, где ты. Где ты. Ты мне нужен. Встань передо мной. Будь моим щитом, будь моим занавесом. Спрячь меня за собой. Ашока, где ты. Встань передо мной. Кто-нибудь, кто-нибудь, пожалуйста, потому что я не могу больше держать это в себе!» Мадара внимательно посмотрел в лицо дочери. — Он сказал, что увидит тебя в следующий раз — отец говорил мягко. — И что ты не должна пугать людей до смерти, как сегодня.***
Саске был зол. Зол, потому что он не понимал собственной реакции. То, что он сказал, что она не должна так пугать людей — если подумать, он имел в виду не только продавца ювелирных изделий. Она напугала его. Не ее намерение убить, Саске знал, что она не могла сравниться с ним. Но этот страх и чувство ошеломления, что она вызывала в нем. И факт испуга заставил его очень разозлиться. Он вспомнил, как в тот момент совершенно ничего не замечал вокруг. Если бы произошло нападение, он бы этого не увидел. Он гордился своими обостренными чувствами, он тренировал себя, чтобы уменьшить слепую зону, чтобы она стала даже меньше, чем у Хьюга. И это все, чтобы потерять самообладание при виде девушки на рынке. Саске споткнулся. В изумлении он посмотрел на камень под ногами, который просто не заметил. Не имея ничего лучше, чтобы выразить свой гнев, он пнул камень так, что тот врезался в стену соседнего дома. Он зашел в деревню. Саске собирался найти гостиницу и хорошо отоспаться ночью, но быстро стало очевидно, что это будет не так просто. В этой деревне также проводился летний фестиваль, и Саске захотелось побить еще больше камней. Чтобы в каждой, даже самой дерьмовой, крошечной деревне был праздник! Он прошел мимо и направился к лесу. Он мог бы разбить лагерь там, подальше от шума, но не слишком, поскольку утром ему нужно вернуться, чтобы купить припасы. Потому что, конечно, ничего нормального нельзя было купить этой ночью, кроме жирной праздничной еды. Он поднимался на покрытый травой холм, когда начался фейерверк. Саске увидел его и сел. Не то чтобы он сможет спать в этом шуме. Он заметил группы людей, бродивших тут и там, видимо, жители деревни любили смотреть на фейерверки с этого холма. Мальчик и девочка лежали на траве, не разговаривая, но на расстоянии, которое указывало на то, как им уютно друг с другом. Чуть дальше семья с маленькими детьми, носящимися вокруг. Женщина прислонилась к мужу, положив голову ему на плечо. Где-то справа от него другая пара, сидящая так близко друг к другу, что в темноте они выглядели как один человек. Обычно это не производило на него никакого впечатления. Обычно. Теперь он что-то чувствовал, и, насколько он мог судить, это чувство было завистью. Внезапно ему захотелось, чтобы у него тоже был кто-то, с кем он мог бы быть спокоен. Фейерверк закончился, люди начали возвращаться в деревню. Одна девушка встала, подняла своего спутника на ноги и, смеясь, потащила в лес. Саске закатил глаза и тоже направился в лес. На противоположной стороне холма. В течение следующих недель он пару раз ловил себя на том, что думал о Юми. Это всегда было одно и то же — она поворачивалась и смотрела в небо. Пока изображение не исчезало, и он больше не мог вспомнить ее лицо из этой сцены. Конечно, он все еще прекрасно знал, как она выглядит, но эта картина исчезла. Было ли это потому, что он вспоминал это слишком много раз? Была осень, и впервые он действительно ждал ястреба с сообщением от Сакуры. Она всегда пыталась поддерживать связь. Ее письма были длинными и теплыми, и он видел, как она старалась держать его в курсе дел деревни и клана. Поэтому, когда пришло стандартное сообщение от Наруто, он был разочарован. Это усилило его раздражение, обычно вызываемое сообщениями от добе. Они всегда были одной сплошной хаотичной чепухой, до недавнего времени написанной на открытках с дурным вкусом, которые должны были быть смешными. До недавнего времени. Потому что год назад Наруто получил новую игрушку на день рождения. Саске никогда не думал, что у него будет причина ненавидеть Хьюгу Хинату. Теперь есть –полароидная камера, позволяющая добе посылать сообщения с обратной стороны его нелепых фотографий. Поэтому, когда, наконец, пришло письмо от Сакуры, он чуть не подпрыгнул. Он просмотрел его в поисках интересных частей. Был длинный абзац о прогрессе Ашоки в медицинском ниндзюцу. И еще о прохождении Хиро экзаменов на чунина. Саске не понимал, отчего Сакура в таком восторге — мальчику было почти пятнадцать. Они были на два года моложе, когда сдавали экзамен. Ладно, они потерпели неудачу, но если бы не нападение Орочимару, Саске был уверен, что его бы повысили. Хотя о Юми не было написано ни слова. Он перечитал послание, ища подсказку между строк, но там было не так уж много. Свой ответ он сформулировал с большей осторожностью, чем обычно. Он не знал, о чем писать, но добавил рассказ о стране Мороза, которую он пересекал в предыдущем месяце. Он думал, что все эти горы могут быть интересны для тех, кто вырос на теплых равнинах Конохи. Он даже не знал, читала ли Сакура свои письма детям. Может быть, они уже слишком взрослые для этого. Тем не менее, вместо обычной полстраницы ему удалось написать целых три. Как-то зимой ему приснилась Юми: они собираются куда-то вместе, и в этом сне не было ничего особенного. Но все равно он проснулся в приподнятом настроении, и это чувство сохранялось целый день. Когда птица принесла следующее письмо от Сакуры, Саске пожалел о своем желании узнать о Юми. Сакура писала, что она была тяжело ранена во время миссии S-ранга в стране Травы. Она уже находилась дома, но Сакура была потрясена и сходила с ума от происшествия. В своем ответе он позволил себе выразить надежду, что Юми уже лучше. Некоторое время спустя Саске снова видел ее во сне. На этот раз он был далеко не невинный. Откровенно — было бы более подходящим словом, если бы Саске когда-нибудь осмелился подумать об этом еще раз. Вместо этого он выбежал из палатки в морозную ночь и стоял босиком на снегу, пока его мучительно тяжелая эрекция, наконец, не исчезла. После этого инцидента он ненадолго задумался над тем, чтобы найти еще одну женщину, предлагающую любовь за деньги. Но быстро пришел к выводу, что такого он определенно не хотел. Вместо этого он прибегнул к старому проверенному методу, который использовал во время своего пребывания у Орочимару– тренируйся, пока не упадешь. После тренировки наступал только беспробудный сон без сновидений. Наступила весна, и его миссия была почти завершена. Саске больше не ожидал птицу с посланием. Они переписывались с Сакурой, используя всегда одного и того же ястреба, и он надеялся, что в этом году они позволят ему гнездиться там, в Конохе. Насколько он мог судить, они разводили ястребов в течение последних трех лет. Ему было жалко бедную птичку. По крайней мере, он должен получить что-то из жизни. Он уже был на пути к Конохе, когда ему снова приснился этот сон. Должно быть, он проснулся и все еще полусонный погладил себя, как ему казалось, два или три раза. Он кончил и через несколько секунд уже подумывал отрубить правую руку. В отместку он повернул назад и направился в противоположную сторону от Конохи. Потребовалось несколько месяцев, чтобы его стыд и ярость утихли, и к тому времени пришло время вернуться. Он готовился к встрече с ней. Он придумал аргумент, что, увидев ее снова, будет вести себя как раньше, но в глубине души он знал, что это просто ложь, которой он себя кормил. Он боялся, что встреча с ней не принесет ему ничего хорошего.