Ген и Юми

      Саске глубоко вздохнул, то, что он делал, было вопреки его здравому смыслу. Ему надо было просто уйти как можно быстрее и попытаться забыть. Сейчас же он стоял здесь, собираясь сыпать соль на рану. Он знал, что скоро пожалеет об этом, но все же хотел это сделать. Саске постучал и вошел, не дожидаясь ответа. Он знал, что его все равно не будет.       Двор был похож на все остальные в квартале, только был очень тихим и очень пустым. Юми сидела на крыльце с другой стороны. Она следила за ним взглядом, пока он шел к ней. Долгое время она не сводила с него глаз, как будто решая, как реагировать. В конце концов, когда он был уже в паре шагов, она улыбнулась. Так ярко, как никогда раньше. Так, как он никогда до этого не видел, чтобы кто-то улыбался ему.       Он кивнул в знак приветствия и сел рядом с ней. Стайка воробьев дралась на песке. Мужчина и девушка сидели в тишине, наблюдая за ними.       Он не знал, с чего начать. Он попытался вспомнить, когда они разговаривали в последний раз.       — Это было давно, хе?       Не совсем дружелюбный взгляд от Юми.       — Когда мы в последний раз виделись?       Выгибание бровей. Было ясно — она не была счастлива. Было ли это от того, что он не появлялся так долго или не помнил, он не мог сказать. Ему пришло в голову, что она еще такой ребенок, если думает, что жизнь других вращается вокруг нее.       — Почти шесть лет.       Саске удивленно поднял голову. Не счастлива, но и, судя по всему, не настолько зла, чтобы молчать.       — В самом деле…? — Он сделал паузу. — Мои годы… они бегут так быстро…       Она посмотрела на него серьезно.       — Это было вскоре после того, как я получила печать Кьюби.       Теперь он вспомнил, что был в Конохе из-за чрезвычайной ситуации. Он прошел мимо нее в коридоре, и они обменялись несколькими фразами, когда он спешил на заседание совета. Должно быть, было лето, когда он вспомнил, как увидел печать на ее руках и ногах. Он взглянул на нее — никакой печати не было видно, все скрыто одеждой. Ему нужно было отвлечься от воображения, что еще было под ней, поэтому он спросил:       — Было тяжело?       Она кивнула.       — Больно?       — Да, но это не было проблемой… Это было так… я не знаю… внутри. Как будто что-то входило и сливалось со мной… Я не думаю, что ты можешь понять, что я имею в виду. — Она перестала на него смотреть.       — Я могу.       Она вскинула голову.       — Во время наших экзаменов на чунина я имею в виду, на наших первых экзаменах, я потерпел поражение и… мне насильно заклеймили проклятой печатью. Помимо довольно разъедающей силы, печать также содержала чакру человека, который ее поставил. — Его голос был хриплым, говорить об этом все еще было сложно. Забавно, это было так давно, он думал, что уже рассказывал об этом. Теперь он видел ясно: это было проклятие, и это было насилие.       — А потом? — Юми приблизилась к нему с оттенком беспокойства на лице       — А потом я присоединился к этому человеку. Я знал, что печать была просто наживкой, чтобы заманить меня, но я все равно пошел за ним.       — Почему…?       — Ради силы.       — И? Это принесло тебе силу?       — О, да… Это также уничтожило меня изнутри. С помощью этой печати я делал то, за что мне стыдно. Из-за нее. По крайней мере, я надеюсь, что это было из-за нее…       — Например, пытался убить мою маму?       О, он не думал, что это произойдет. Какой точный удар.       — За такое даже проклятая печать не является оправданием. — Здесь ему больше нечего добавить. Потому что нечего было сказать в защиту. Поэтому он продолжал сидеть, размышляя, куда пойти, когда он покинет этот дом.       Он видел, как Юми неловко ерзала, наверное, пора было уходить.       — Какова была сила этой печати? — выпалила она, когда он уже собирался встать. Саске замер. Звучало так, будто она хотела заставить его остаться. И она выглядела почти смущенной.       — Повышение уровня чакры, увеличение физической силы. У нее также была вторая стадия… Тогда я мог даже летать…       Глаза Юми расширились.       — Правда? А как?       Саске чувствовал себя очень глупо.       — Я был в состоянии… эм… отрастить крылья.       Юми фыркнула от смеха. Ладно, может, это было неловко, но, по крайней мере, он рассмешил ее, поэтому он продолжил.       — Кроме того, я выглядел совсем по-другому. Другой цвет кожи, другой цвет волос. — И нет, он не будет упоминать помаду; он еще не настолько низко пал.       Юми уставилась на него своими глазами.       — Я хотела бы видеть это…       — Может, ты бы и хотела, а я нет. Поверь мне. — Решив, что достаточно этого бесплатного развлечения, Саске сменил тему. — Сила лиса, как ты ее используешь?       — Я строю форму лиса через Дотон, а затем направляю в нее чакру Курамы. Как ты и предлагал. — Она улыбнулась. — А также благодаря тебе я начала прилично использовать техники стихии Земли. Я пыталась сделать этих маленьких животных, ну, ты знаешь…       Саске улыбнулся в ответ.       — Можешь показать мне? Какую-нибудь мини-версию.       Юми спрыгнула на песок, покрывающий двор.       — Мини-версия. — Она сложила ладони в печать Дотона, а затем ударила рукой о землю. Маленький Кьюби, размером с нормальную лису, поднялся с поверхности. Он был прекрасен, вплоть до формы ушей и согнутых назад суставов передних ног. Юми положила руку на свое творение. Пылающие линии словно выползали из ее рукава и направились к лису. Он ожил, когда его покрыла оранжевая чакра, и Юми убрала руку. В тот же момент маленький лис прыгнул, рыча на Саске, приземлился на его грудь и уже собирался укусить, когда свечение внезапно исчезло, и лис превратился в небольшую кучу песка на его коленях.       — Прости… Он не любит тебя…       — И это чувство полностью взаимно.       — Сам Курама никогда бы так себя не повел. У него больше самоуважения, чем у этого. Эта часть, которую я ношу, хотя… В ней нет ничего осознанного.       — Понятно… Ты не можешь с этим поговорить?       — Нет. Но я разговариваю с настоящим Курамой.       Ха, интересно, а лис болтливый? Саске надеялся, что это не так.       

***

      На следующий день он пришел снова. Юми была на своем обычном месте.       — Не собираешься посмотреть экзамены на чунина?       Юми отрицательно покачала головой.       — Неинтересно? — Сам Саске не видел экзамены добрых лет десять, а то и больше, и даже если заинтересованность была преувеличением, он бы не сказал нет…       –Не знаю никого, кто сдает в этом году. Я пойду в следующий раз, ради Ашоки.       –Как было с Хиро в прошлом году?       –Захватывающе — в ее устах это прозвучало как нечто плохое. — Слава богам, он прошел. Его так сложно мотивировать. Не хочет приспосабливаться к системе.       –Думаю, я могу его понять… Я ненавидел оба своих экзамена на чунина. Я ненавижу саму идею выставлять свои способности на всеобщее обозрение, чтобы кто-то мог судить.       Юми свесила ноги с крыльца.       –Хм… когда ты так говоришь… Хорошо, в то время я не думала об этом в таком ключе. Мы все были горды и взволнованы, принимая звание чунина. Ну знаешь, первые Учиха с Бог знает каких времен… Ах, ладно, начиная с тебя… — неловко закончила она.       Саске отвел взгляд в сторону. Да, она была определенно смущена, даже щеки немного покраснели.       –Ты имеешь в виду первый или второй раз? Я, наверное, единственный Учиха в истории, который должен был участвовать дважды… — он чуть ли не хотел похлопать себя по плечу, потому что шутка сработала. На лице Юми появилась улыбка.       –Как это было во второй раз?       –Унизительно. Они запечатали всю нашу чакру. Удивительно, насколько чувствуешь себя убогим без нее. Но, по крайней мере, я справился лучше, чем Наруто…       Юми хихикнула.       –Забавно, он всегда говорит обратное.       — Гм. Какая чушь. Он так сильно полагается на своих теневых клонов, что почти бесполезен в одном тайдзюцу. Не говоря уже о сюрикен-дзюцу и прочем. Я могу поразить скрытую цель, вообще не используя чакру.– Он не мог поверить, что сделал это. Хвастался тем, что лучше Наруто. Перед девушкой. Но, по крайней мере, она смеялась.       

***

      После этого он не появлялся на пару дней из-за заседаний совета, и Наруто монополизировал все его оставшееся время.       На третий день, когда Саске вошел в дом Юми, его приветствовали звуки скандала. Двое кричали, очевидно, ни один больше не слушал другого. Он вошел во двор как раз вовремя, чтобы услышать, как Ген называет Юми упрямой идиоткой, она в ответ орала, чтобы он заткнулся к черту. Стоя друг напротив друга, они выглядели так, будто еще пара секунд, и ссора перерастет в драку.       Они одновременно заметили его присутствие и повернулись, вся их ярость переключилась на него. Он инстинктивно отступил назад, словно отброшенный их враждебностью.       Саске пересмотрел свою реакцию — в конце концов, она не была такой уж ошибочной. Эти двое, вероятно, могут с ним справиться. Отдельно — нет; но вместе, без сомнения, безупречная командная работа и его недооценка их способностей… Может, они даже смогут победить его?       Но он не мог обдумывать это дальше, поскольку атмосфера изменилась. Узнав нарушителя их скандала, Юми развернулась и демонстративно села спиной к своему брату.       Ген широко улыбнулся.       — Хорошо, я пошел отсюда– сказал он тоном, каким объявляют отличные новости. Юми послала ему еще один убийственный взгляд, и он смылся.       Саске чувствовал себя немного не в своей тарелке. Юми сидела на краю ступеньки, наполовину отвернувшись от него, прижав колени к груди. И в нервном ритме постукивала ногой.       — Мне тоже уйти?       Девушка отрицательно покачала головой       Саске сел.       Ритм замедлился. Теперь это звучало больше как гневный боевой марш, пока не закончился громкий топот.       — Ген меня бесит.       Саске решил не комментировать очевидное.       — Он не знает, когда нужно остановиться– она резко обернулась. — Я не должна была кричать…– закончила она с чувством вины в голосе.       — Не знаю, как обстоят дела с братьями и сестрами. Но с действительно хорошим другом — ты можешь кричать на него, как хочешь, и он никогда не отвернется от тебя.       Юми вздохнула.       — Нет, он не отвернется. Он никогда этого не сделает, как бы ужасно я себя ни вела. Он единственный, кто может меня вынести.       — Очень несправедливо так говорить. У тебя есть множество людей, которые заботятся о тебе– Саске знал, она не хотела, но каким-то образом это задело его. Она не знала, что такое настоящее одиночество. Ее уединение было добровольным.       Что-то из этих мыслей видимо было написано на его лице, когда Юми застенчиво посмотрела на него.       — Я не должна была этого говорить, не так ли? Теперь я и тебя обидела.       — Нет– сказал он спустя некоторое время. — Нет, ты не обидела. Я больше не обижаюсь на это.       — Это просто… Со всеми остальными это так сложно; я всегда чувствую, что мне нужно быть начеку. Что я не могу, или, скорее, не хочу показывать то, что чувствую. Мне очень не нравится это в себе. Просто так мало людей, с которыми я… я не знаю… — она замолчала.       — … свободно себя чувствуешь? — намекнул он. Юми кивнула.       На языке вертелся вопрос: «А со мной?» Он знал, что она говорила с ним более открыто, чем с большинством других. Сакура часто жаловалась на односторонние разговоры, которые у нее были с Юми. «Говорить с ней — все равно что разговаривать со стеной. Или с тобой». — писала Сакура. Его разговоры с Юми не были такими. Она никогда не чувствовала себя некомфортно рядом с ним.       Так что это был бы действительно глупый вопрос. И унизительный тоже, но он был готов перенести это унижение, чтобы услышать это от нее лично. Какая глупая идея — он немного поразмыслил и смирился.       — Да, я тоже– сказал он вместо этого. Очевидно, этого говорить не стоило, потому что Юми сморгнула, чуть не плача. — Так, что это было с Геном? — Он попытался сменить тему.       — А тебе какое дело?! — Уровень отчаяния в ее голосе снова был высоким.– Почему тебя это волнует?       — Почему? Потому что я забочусь о твоих чувствах? — сказал он в свою защиту.       — Нет! Нет, не заботишься! Ты совсем не такой! Разве тебе не стыдно сидеть здесь и так лгать? Ты бы поступил иначе, если бы действительно беспокоился о моих чувствах! Ты исчезнешь в любой день и даже не попрощаешься, не так ли? О, я знаю, передашь мне сообщение через моего отца, это будет здорово!       Саске уставился на нее.       — Давай, просто уходи! Уходи!       Она отвернулась от него. Она дрожала, но он не мог понять, было ли это от слез или гнева.       — Юми…       — Уходи! — В ее голосе не было слез, только ярость.       Несмотря на это, Саске остался сидеть. Он был одним из лучших в анализировании ситуации, но для этого ему нужно немного времени. Это было то же чувство, что и во время драки — он почти чувствовал, как в его мозгу крутятся винтики, изучая поведение противника, ища подсказки. Последний раз, когда он услышал ее ссору с Геном, тот усмехнулся ему. Юми страдала из-за его будущего ухода. И его очевидный полный провал с прошлого года — как он мог узнать, что она будет так расстроена? По всей логике она не должна была, если только… Осознание поразило его внезапным светом. Если только она не ждала его уже тогда.       Если бы это было правдой, это было бы… ошеломляюще. Его неверие боролось с логикой. Если бы она была противником, он бы действовал исходя из своего предположения. Но она не была. И он должен спросить ее прямо.       Как он должен был это сделать?       Он шевельнулся, подогнув под себя ноги.       — Юми. Прежде чем я уйду, мне нужно кое-что спросить. Чтобы сказать тебе кое-что.– Он попытался сделать свой тон как можно более серьезным, чтобы побудить ее повернуться к нему. Это сработало, она смотрела на него с вызовом в глазах. Настолько черных, что зрачки сливались с радужкой. В этих глазах может быть что угодно. Все что угодно. Там было что-то для него?       — За последний год…– говорить было на удивление трудным, на деле слова выходили не так, как следовало бы. — За последний год я понял, что питаю определенные… чувства. К тебе — он взглянул на нее. Все еще нечитаемый взгляд, глаза огромные. От недоумения? Обиды? Отвращения? Мужчина положил обе ладони на пол и наклонился немного вперед. Он посмотрел вниз, этого будет достаточно, чтобы услышать, ему не нужно было это видеть. — Я знаю, что я неподходящий и недостойный во всех возможных отношениях, но, по-твоему, ты могла бы… ответить взаимностью… на эти чувства? — Он поднял голову, внезапно найдя в себе мужество, о существовании которого даже не подозревал. — Не могла бы ты полюбить меня в ответ?       Юми изогнула губы, изобразив нечто среднее между улыбкой и плачущей гримасой. Он увидел две большие слезы, скатывающиеся по ее щекам. Он дернул руку, желая вытереть их, но она оказалась быстрее. Она с силой смахнула слезы и кивнула. Он никогда не думал, что простой кивок может быть настолько убедительным. Это был ответ, понял он из все еще слезной, но яркой улыбки, теперь направленной ему. Он машинально улыбнулся в ответ, все еще не разобравшись в ситуации до конца.       Они сидели на расстоянии — слишком близком для случайного разговора, слишком далеком для прямого контакта. Не то чтобы Саске имел в виду начинать что-либо; вся ситуация была достаточно сложной и без этого.       — И что теперь? — Юми, должно быть, чувствовала то же самое. Она сильно покраснела, краска залила даже ее шею. Она что, думала, он собирается поцеловать ее или что-то? Ну, наверное, это был бы обычный ход событий, если бы они оба были подростками…       — Теперь я собираюсь поговорить с твоими родителями. Попробую получить их согласие. Как-нибудь. — Саске начал собирать свои мысли воедино. Он поднял голову в поисках вдохновения; это должно было стать настоящей миссией.       Юми толкнула его в колено. Он посмотрел на нее и ответил на ее вопрос, решив превратить в шутку.       — Я пытаюсь понять, кого мне больше бояться: твоей матери или отца.       — Мамы. Определенно мамы.       Саске усмехнулся.       — Отец никогда не злится, и он редко что-то запрещает. Он доверяет нашему суждению. Вот почему мы так стараемся не разочаровывать его. И ты… в тебе нет ничего, что могло бы его разочаровать. А вот мама… она эмоциональна.       — Да, это так. Теперь я буду знать, как Наруто чувствовал себя все эти годы в качестве объекта ее ярости. Проблема в том, что мне нужно будет искать другого медика после того, как она сломает все мои кости…– Саске пытался говорить легко, но внутри был обеспокоен. Сакура может воспринять это очень плохо, на многих уровнях. Прежде всего, как предательство доверия. Тогда она может подумать, что он сделает ее дочь несчастной. Что он был плохим выбором. И в его пользу будет говорить не так уж многое, потому что до сих пор он казался хорошим только издали. Он не был так уверен в реакции Мадары, как Юми… И это могло бы зайти намного дальше пары сломанных ребер, которые он неизбежно получит от Сакуры.       Юми снова толкнула его колено, посмотрев в глаза.       — Не волнуйся. Я защищу тебя.       Шутка от Юми, первая, которую он услышал.       — Спасибо. Мне это может понадобиться.       — А потом? Ты снова уйдешь? На миссию?       — Потом? Нет… Я никуда не уйду. Я останусь…– внезапно это стало настолько очевидным, само собой разумеющимся, что даже удивило его.       — Ты не будешь по этому скучать? По путешествиям? Дороге?       Саске запрокинул голову. Ветер гнал облака через прямоугольник неба над двором, столь же голубого, каким бывает только осенью. Было бы трудно идти против такого ветра.       — Нет… Это послужило своей цели.       — А какова была цель?       — Искупить свою вину.       — И ты это сделал?       Он снова сосредоточил свое внимание на ней.       — Видимо, да.       Юми улыбнулась. Саске решил, что начнет вести счет ее улыбок, чтобы не забыть ни одной.       — А потом? — Эта улыбка была хитрой и застенчивой одновременно.       — Потом… Потом я спрошу, выйдешь ли ты за меня замуж.       По-видимому, она уже полностью контролировала свои эмоции, поскольку выражение ее лица не изменилось. Она наклонилась вперед, положив одну руку на пол. Другой она обвила его шею. Не объятие, а скорее хватка. Саске напрягся. Она была так близко, что щекой он чувствовал тепло, исходящее от нее.       А потом почти не слышно:       — Спроси меня сейчас.       Он немного повернул голову; почти касаясь губами ее уха, он прошептал.       — Ты выйдешь за меня?       — Да.       Саске обнял ее.