ХХХ
– Надеюсь, что ваше пребывание здесь было самым приятным, мистер Сугавара. Знай мы об этом заранее, мы бы лучше подготовились для вашего пребывания. С другой стороны, если бы мы знали об этом деле заранее, этого вообще бы не случилось. Александров и Сугавара сидели в высококлассном ресторане, который регулярно обслуживал членов Политбюро и высокопоставленных офицеров Красной Армии. Присутствовал небольшой оркестр, игравший классическую музыку на маленькой сцене в стороне, а официанты в форме ходили взад-вперёд, гарантируя, что потребности гостей были удовлетворены во всех отношениях. Отличного качества еда была приготовлена с совершенством, а напитки – высокого качества и возраста. В общем, это было идеальное место для вина и обеда в компании иностранного сановника. – Благодарю вас, генерал, но гостеприимство вашей страны было большим, чем необходимо. Я рад, что ваше Политбюро так же, как и вы, не акцентировало внимания на этом инциденте между нашими странами. – Как я сказал, мистер Сугавара, наши страны ничего не выиграют от борьбы друг с другом. Я могу только надеяться, что то, что мы сделали, приведёт к лучшему пониманию наших целей в открытом нами новом мире. Я бы не хотел, чтобы между нашими народами возникал какой-либо дальнейший конфликт интересов из-за различных повесток дня. – Я тоже, но, учитывая, что вы – генерал, отвечающий за экспедиционные силы вашей страны, я хотел бы знать, каковы ваши цели в отношении Особого региона? – Ну, честно говоря, наша основная цель – разгром Империи, искоренение рабства и расширение территории Советского Союза. – Разве это не несколько сомнительно с точки зрения морали отнимать землю и территорию у народа, который не может вам противостоять? – Признаю, что это может так показаться, но мы, скорее всего, не ставили бы себе таких целей, если бы они не устроили худшую бойню в Советском Союзе со времён Великой Отечественной войны. Однако я считаю, что вы тоже немного лицемерны, мистер Сугавара. – Почему же? – По сути, вы говорите, что моя страна и я пользуемся преимуществом над более слабой и менее развитой цивилизацией, которая морально неправильна, но вы и ваша страна поступаете также. Мы просто идём разными путями. – Не могу сказать, что согласен, Александров. Моя страна ищет прекращения этого конфликта и установления мира. Мы не посылаем танки дальше на территорию Империи, чтобы потребовать у них больше земель. – В этом разница между нами. Союз и я используем жёсткую силу для достижения наших целей. Мы активно пользуемся нашей военной мощью для достижения наших целей. Например, чтобы занимать земли и территории, которые мы хотим. С другой стороны, вы используете мягкую силу для достижения своих целей. Чтобы получить стратегические ресурсы и права на то, что вы хотите. Вы протягиваете оливковую ветвь мира стране, которая видела, что не может противостоять вам. Она боится вас. В обмен на мир вы предложите, чтобы они подписали любое соглашение или договор, который вы им выставите. Независимо от того, насколько он несправедлив или составлен в вашу пользу. И не сообщая им заранее ценности для вас того, что они подписывают. Вы позволяете стране продолжать существование и быть независимой, но они знают, что, если посмеют отклонить любой из ваших запросов, то вы можете непринуждённо отбить любые их попытки остановить вас. Что они стоят на краю пропасти, и вы можете столкнуть их туда в любое время, когда возжелаете. Вы будете смотреть сквозь пальцы на такие вещи, как рабство, и это будет продолжаться до тех пор, пока Империя не сможет принять собственный закон, чтобы положить этому конец. Если они вообще это когда-либо сделают. Так что, по сути, вы делаете то же самое, что и мы, но в более мягкой форме. – Это не то, чем занимается моя страна, генерал, и мы крайне непреклонны в вопросе прекращении практики рабовладения. Мы просто не используем это в качестве предлога для продолжения вторжения, – коротко сказал Сугавара. – Нет? Значит, у вас нет геодезистов и разведчиков из нефтяных, газовых и горнодобывающих компаний, шерстящих сельскую местность в поисках месторождений полезных ископаемых? Я так и думал, – сказал Александров в ответ на молчание Сугавары, – Вы, похоже, также не понимаете серьёзности того, что мы сделали в этом новом мире, мистер Сугавара. За что мы сейчас несём ответственность. – Я хорошо знаю, что мы сделали, генерал, и о смертях, которые мы причинили, но я также знаю, что империалистические амбиции сделают с этими людьми. Мой мир видел последствия таких амбиций, моя собственная страна запятнана этим и у нас нет желания повторять эти ошибки. Мы подтолкнули их к контакту с цивилизацией, ушедшей вперёд на тысячу лет, и полностью изменили их образ жизни. – Если они живут, – сказал Александров, делая глоток водки. – Что вы подразумеваете под этим, генерал? – спросил Сугавара. – Вам кажется, что вы образованный человек, мистер Сугавара, что, учитывая ваше положение, должно быть так, но история – это довольно особый предмет, особенно политические науки или экономика, на которых вы, скорее всего, специализировались. Вы не имеете полного понимания того, как действует Имперская армия. – Меня хорошо проинформировали об их возможностях и количестве, а также об их иерархии и политической значимости в Империи. Я много знаю об Имперских легионах. – Вы знаете, как они идут в походы? – Генерал, это что, шутка? – Нет, это не шутка. Армия движется на животе, это верно даже сегодня и, хотя мы пересели с лошадей на основные боевые танки, эти машины всё же требуют дизельного топлива. Самой большой проблемой для нас было снабжение достаточным количеством еды, обмундирования и топлива через наши Врата, даже если они в четыре раза шире, чем ваши. Логистика – самый сложный аспект в боевых действиях. Если у вас больше топлива, еды и боеприпасов, чем у вашего врага, то вы можете перехитрить, пережить и победить его. Это о трудностях, с которыми мы сталкиваемся как современные военные, когда дело доходит до логистики. А теперь представьте себе наших феодальных собратьев с Фалмарта. Большинство предметов снабжения, которые они должны взять с собой, они потащат либо на вьючных животных и себе, либо на телегах, которые эти животные потянут. Наша база в Империи расположена в самом южном регионе, около ста миль от побережья. Там, где мы находимся, инфраструктура отсутствует, а населенные пункты в основном представлены небольшими деревнями. В районе нашей дислокации Империя не имеет современной или хотя бы полу-современной системы снабжения или логистики. – Я не вижу смысла, генерал. – Увидите. Средневековые армии, в том числе и Империя, даже несмотря на то, что всё их снаряжение стандартизовано, никогда не были лучшими в плане логистики. Её слишком сложно организовать, реализовывать её на большие расстояния слишком дорого, а приказы передаются слишком медленно. Провиант не будет долго храниться или не прибудет в достаточном количестве со складов в более крупных городах, чтобы содержать столько людей и животных, скольких Империя послала против нас. Таким образом, их армия будет вести себя как рой саранчи. По мере пути армия будет брать необходимое в деревнях и городах. К торговле прибегают, но только когда есть возможность и когда это удобно. В маленьких деревеньках легко купить то, что крестьяне готовы продать, но, если армии требуется больше, то солдаты просто берут это силой. Крестьяне начнут роптать – их убьют. Точнее распнут. Из многих деревень, которые мы посещали, угнали почти весь скот и зерно. У них даже отобрали семена, что означает, что им нечего сажать на следующий сезон. 150.000 человек нуждаются в чудовищном количестве пищи ради того, чтобы продолжать путь. Поскольку мои солдаты сталкивались с этими полуголодными деревнями, то они видели, как крестьяне охотились на доступную дичь и кипятят кору с корнями, чтобы попытаться сделать какое-то рагу. На данный момент в лагере "Жуков" проживает около 4.000 сбежавших рабов и вдобавок СССР кормит ещё 6.000 сельских жителей в районе, окружающем наш лагерь. Мы предоставляем им семена пшеницы для сельского хозяйства, нивелируем нанесённый Империей ущерб и обеспечиваем безопасность от бандитов и остатков армии, которую мы разбили. – Значит, вы хотите сказать, что расширение контролируемой вами территории связано с гуманистическими побуждениями? – Такова наша обязанность. Даже если бы мы планировали только уничтожение Империи, мы не можем просто разбомбить столицу и покончить со всем разом. Каждым сражением, которое мы ведём, мы ослабляем власть Империи, с каждым поверженным легионером мы ослабляем внутреннюю безопасность Империи. Свержение власти не означает свободу и счастье для всех или прекращение сражений, это значит хаос. Банды головорезов, полевые командиры – все кинутся рвать шкуру поверженного льва. Обрыв торговых и логистических путей из сельских районов в столичные производственные приведёт к массовому голоду. Добавьте к этому религиозный радикализм, восстания рабов, крестьянские волнения, голодные бунты, и у вас есть описание несостоявшегося государства, для восстановления которого потребуются десятилетия, – продолжил Александров, хлебнув ещё немного водки, – Это ещё одна причина, по которой мы расширяемся так медленно. С 10.000 человек я мог бы победить Империю, полностью лишив её возможности бороться. Однако впоследствии я не смог бы обеспечить безопасность или стабильность. Я не смог бы управлять или создать эффективную систему управления, которую желает видеть моё правительство. Вот почему у меня под командованием около 200.000 человек личного состава, мистер Сугавара. Не только для обеспечения победы, но и стабильности. – И всё же вы заявляете, что действуете по гуманистическим соображениям. Хоть вы побеждаете и покоряете страну, всё остаётся в порядке потому что у вас есть план относительно того, как вы собираетесь действовать, так что ли? Боюсь, я не соглашусь, да и не могу согласиться с таким подходом, генерал. Вы говорите, что эти люди не могут эффективно управлять собой и поэтому это должны делать вы. Что они примитивны и, следовательно, нуждаются в руководстве и стабильности, которые предоставить можете вы. Словно они какое-то бремя, которое вы должны нести. Моё правительство и я так не думаем. У нас была эпоха империализма и мы её отвергли. Мы берём только область, пропорциональную потребности защитить нашу нацию от дальнейшей агрессии или вторжения. Александров не мог не посмеяться над заявлениями Сугавары. – Мне очень нравится самодовольство Запада, и кажется, что Япония здесь не исключение. Зона безопасности, о которой вы просили, имеет радиус в сто лиг, не так ли? – Это цена, которую мы думаем запросить во время мирных переговоров. – Вы знаете, что одна из этих лиг эквивалентна трём милям, верно? То, что вы собираетесь запросить, по сути, область, большая чем ГДР и ФРГ вместе взятые плюс равнины? Как бы это преподнести людям, которые будут жить на вашей новой территории, нужной вам для «защиты»? Вы бы передали им свои устройства? Иностранцы будут проживать на вашей земле, но без прав? Или же вы планируете предоставить им японское гражданство и все права и привилегии, которые с этим связаны? Что будет с теми, кто откажется, что станет с их домом? Вы отдадите им землю, на которой они отрабатывали барщину для знати, даже если они не хотят становиться гражданами Японии? Или вы выгоните их со своей территории, выгоните людей, у которых нет ничего и некуда идти? Будете ли вы учить их своему языку или оставите их прежнюю систему на месте, чтобы сохранить их самобытную культуру? – Это вещи, которые должны решаться после консультаций как с нашим собственным правительством, так и с людьми в Особом регионе. Мы не можем просто принять одностороннее решение, основанное исключительно на том, что мы считаем лучшим. Это не то, как нация должна вести хорошую политику или гнуть хорошую линию поведения. – Итак, мистер Сугавара, тогда вы говорите, что у вас нет плана для людей, которые будут жить на вашей новой территории. Вы продвигаетесь вперёд с видением некоей праведности, не рассматривая все возможные последствия, которые могут случиться из ваших действий? Вы осуждаете наш план как совершенно неправильный исходя из того, как должна вести себя страна, и при этом собственного плана действий у вас не имеется. Или даже представления о том, каким он будет. Позвольте мне задать вам один простой вопрос, мистер Сугавара. Как только вы подпишете мир с Империей или свергнете её правительство, как вы поступите в зависимости от того, что выберет Империя? Что вы будете делать после победы? Сможете ли вы составить план, пока Империя будет ввергнута в бездну анархии? Кроме того, чего хочет Америка? Любое принятое решение, скорее всего, будет нуждаться в их одобрении, не так ли? Не поймите меня неправильно, планы моей страны не самые благожелательные, но вы понимаете, что я правда хочу помочь людям Фалмарта. К счастью или к несчастью, сейчас мы оба предпринимаем усилия в этом вопросе. – Генерал, вы хороший оратор, у вас отличное образование и ваша точка зрения имеет смысл, но позвольте мне задать вам тот же вопрос. Что будет делать ваше правительство, если люди будут возражать и не захотят жить при советской власти? – Если они решат сражаться, то и мы ответим силой, если решат уйти, то пусть уходят, но те, кто останутся, будут иметь современную инфраструктуру и дома со всеми удобствами. Им будет предоставлено советское гражданство со всеми полагающимися правами и привилегиями. У моего Союза отсутствует определенная аура… ксенофобии, которую Япония, похоже, любит. – Значит, их выбор – подчиниться, умереть или отказаться от всего? Мне кажется, что вы виновны во всём, в чём вы обвиняете нас. Учитывая, как вы заставляете их становиться вашими гражданами, ваша вина даже возрастает. – Может быть и так, но разница между нами в том, что я не приукрашаю то, что мы собираемся сделать. Я не пытаюсь ввести кого-то в заблуждение. У нас есть свои цели и мы будем неустанно добиваться их, пока они не будут достигнуты, иначе мы больше не хотим их преследовать. Мы будем уважать ваши желания в той степени, в которой вы уважаете наши на Фалмарте или в вашем Особом регионе. Хех, все эти разговоры о политике портят мне настроение, мистер Сугавара. Предполагалось, что эта ночь нужна, чтобы расслабиться, а не продолжать политические дебаты. Завтра мы должны вновь вернуться к своим заботам, поэтому я предлагаю, чтобы сегодня вечером мы отвлеклись от дел и вместо этого обратились к отдыху. Человек сойдёт с ума, если будет много работать. – Думаю, вы правы, генерал, у меня тоже плохое настроение. – Немного водки быстро это исправит, – заверил Александров, наливая жидкость из прозрачной бутылки.ХХХ
– Мне нужно в туалет, – сказала Луэлла, переминаясь с ноги на ногу. Она сменила своё кимоно на обычную уличную одежду, представленную ботинками, толстым свитером и шапкой, которая довольно хорошо скрывала её эльфийские уши. По факту все переоделись в уличную одежду. Все, кроме жрицы Рори Меркурий, которая сейчас спешила выбраться из метро. – Срочно? – спросил Феликс. Эльфийка быстро кивнула, – Хорошо, это как раз там. Мы будем здесь, если понадобимся. Феликс посторонился, когда Луэлла бросилась в уборную. Ворвавшись внутрь и захлопнув дверь в кабинку, она вскоре вздохнула с облегчением. Луэлла счастливо напевала, пока мыла руки, всё ещё удивляясь, казалось бы, бесконечной воде, к которой японцы имели доступ. Хоть она и пахла не так, как обычная вода. Санитария в этом городе была намного лучше, чем в других, которые она видела или о которых слышала на Фалмарте. Здесь ваши… эмм, отходы убирались простым нажатием кнопки или рычага, а во многих случаях запах сточных вод не был слишком сильным или даже отсутствовал. Даже мусор, которого в человеческих городах всегда пруд пруди, вывозили и упаковывали, а не выбрасывали из окон на улицу. Однако Луэллу интересовало то, как глубоко зарыта эта «подземка». Она слышала, как Борис и Феликс называют это сооружение метро, но Луэлла не знала, в чём разница. Она была настолько погружена в свои мысли, что не обратила внимания на то, что в уборную вошла другая женщина. Она посмотрела в зеркало перед собой и увидела женщину, стоящую сзади довольно близко к ней, и перестала напевать. В глазах женщины было очень странное выражение. Прежде чем Луэлла обернулась, женщина схватила её и закрыла рот ладонью, из-за чего эльфийка не смогла даже вскрикнуть от удивления. Некоторое время Луэлла боролась с женщиной, но та была сильна, а руки, держащие её, были как железные. Она почувствовала укол чего-то острого в шею, и Луэлла увидела какую-то иглу с прикреплённым к ней флаконом, которая вдавливалась её копии в зеркале. Луэлла долго не сопротивлялась. Она почувствовала, что её конечности начали ослабевать, а зрение сначала затуманилось, а затем потемнело. Она смутно осознала, что её ноги подгибаются, когда она падает в объятия бессознательного. Женщина, которая ввела снотворное Луэлле, открыла большую спортивную сумку на полу и начала вытаскивать оттуда большой цилиндрический предмет, чтобы освободить место для эльфийки. Было бы слишком подозрительно входить в туалет с пустой сумкой и выходить уже с полной, так что надувной мешок положили внутрь, чтобы отвести взгляд. Стук подошв по плитке заставил женщину быстро подняться.ХХХ
Разум Ианты осознал одновременно три вещи, когда она вошла в уборную, чтобы посмотреть, как дела у Луэллы. Это были всегда милая и несколько кроткая эльфийка Луэлла, лежащая, словно под действием магии сна, темноволосая женщина, опустошающая большую сумку, и её собственная непреодолимая ярость. Ианта без раздумий бросилась вперёд и отвела ногу назад, словно собиралась отправить мяч в полёт. Она пнула стоявшую на коленях женщину по голове, наблюдая, как та, кувыркнувшись, падает на плиточный пол. Прежде чем противница смогла попытаться подняться, Ианта уже была над ней, обрушивая удар за ударом. Воспользовавшись разницей в размерах и весе, Ианта почти безнаказанно била её, оставив несколько ран на лице женщины и выбив ей зуб. Когда она отвела кулак для очередного удара, промелькнувшая перед её лицом серебристая вспышка заставила её вовремя поднести руку к горлу, чтобы протолкнуть пару пальцев между металлической проволокой и своим горлом. Ианте удалось подняться на ноги, несмотря на то, что женщина позади неё изо всех сил старалась задушить и повалить наёмницу на пол. Металлическая проволока впилась в руку Ианты. Используя своё преимущество в силе, Ианта оттолкнулась, ударив женщину позади неё сначала об стену, а затем об тянущееся вдоль ряда раковин зеркало, разбив отражающее стекло и заставив осколки упасть со стены. Её ботинки издавали высокие, скрипящие и визжащие звуки, когда скользили по гладкому полу. Ианта встряхнулась, словно большой медведь, пытаясь сбросить с себя женщину, но та твёрдо держалась, даже парируя некоторые из попыток Ианты освободиться, пытаясь вывести её из равновесия и несколько раз впечатав её лицо в стены уборной, добавив там синяков и царапин и заставляя голову кружиться с каждым повторным ударом. Дыхание Ианты стало прерывистым, когда удавка проскользнула мимо её пальцев и плотно обернулась вокруг шеи, напрягаясь вокруг горла как питон, немедленно создавая ощущение онемения на лице. Она нанесла сильный удар в сторону женщины позади себя, но её удар не смог заставить противницу ослабить хватку. Зрение сделалось серым, рука Ианты, искавшая всё, что могло ей помочь, нащупала осколок зеркала, зазубренный и размером с маленький нож. Она схватила его в руку, края впились в ладонь, и с хлюпаньем вонзила осколок в бедро женщины. Женщина позади наёмницы закричала от боли, и проволока ослабла, позволив Ианте снова дышать, что она тотчас же сделала, даже когда она снова вонзила осколок зеркала глубже в ногу женщины. Из-за этого проволока сделалась свободной петлёй, в то время как Ианта скинула её с шеи и схватила женщину за ней, выполняя бросок через плечо, которому её учили с детства. Когда противница в ошеломлении замерла на полу, Ианта со злостью наступила её на горло, всем весом навалившись на конечность. Мягкий хруст стал наградой её усилиям. Хотя времени для передышки не было, первая женщина, всё ещё обильно истекающая кровью из-за ран на лице, уже встала и бросилась на неё с длинным игольчатым инструментом. Она была быстрой и знала, как правильно воспользоваться своими преимуществами, но Ианта упражнялась с ножом, когда ей было шесть лет, и приняла более удобную стойку coda in aciaios или "стальной хвост". В данной стойке рука использовалась как щит в случае, если от удара не получиться уклониться. Ианта уворачивалась от выпадов остроконечного тонкого лезвия, постоянно высматривая прореху, которой можно воспользоваться. Женщина была хорошо обучена, быстра и умела сохранять равновесие, когда её пытались опрокинуть. Разорвав дистанцию и замахнувшись, Ианта несколько раз ударила свою противницу, кожаные рукава её пальто защищали руку от возможных порезов. Несколько раз наёмнице удалось молниеносно ударить женщину в голову, одним из ударов удалось разбить ей нос и сломать тамошний хрящ. Возможно, разочарованная или из-за времени в обрез, темноволосая женщина попыталась сделать агрессивный выпад в сторону Ианты, при этом вытянувшись. Нырнув под выпад, Ианта схватила женскую руку и заломила её, а затем несколько раз ударила женщину головой об раковину, разбив её в кровь, прежде чем прижать к стене, попутно получая неоднократные удары от пытающейся вырваться темноволосой. Прижав женщину к стене, Ианта ударила её локтем в голову, из-за чего затылок противницы бился об стену с хлюпающим бдыщь каждый раз, когда он отскакивал, пока стену не украсило расплывающееся кровавое пятно, а руки женщины не разжали рукоять своего оружия. Ианта закончила, опустив локоть на голову темноволосой женщины и наблюдая как та падает навзничь. Ианта тяжело дышала, когда женщина упала, наполовину от напряжения и наполовину от гуляющего по венам адреналина. Наёмница провела рукой по кровоточащим царапинам на своём лице, которые нанесла ей отчаянно сопротивляющаяся женщина. Она обернулась и увидела мужчину, темноволосого и похожего на двух женщин, стоящего в дверях с металлическим предметом в руке. Пистолет, такой же, как и у советских солдат. Ианта застыла – что она могла сделать против извергающего огонь и металл оружия? Тем не менее, за спиной мужчины быстро и незаметно оказался Феликс, схвативший его таким образом, чтобы отвести оружие в сторону, прежде чем по шее, а затем под мышкой человека мелькнул металл. Когда он это делал, на лице Феликса возникло странное выражение. Пустой взгляд, лишённый эмоций, даже когда он держал дёргающего мужчину в предсмертных муках, мешая ему зажать исходящую кровью шею – причём столько же крови исходило из-под руки умирающего. Рука старшего лейтенанта крепко зажимала мужчине рот, чтобы не было слышно ни одного звука. Феликс осторожно опустил убитого на пол и выхватив пистолет из его руки, как только тот перестал бороться и дёргать ногами. – Ты в порядке? – спросил Феликс, глядя на наёмницу. Ианта бросила взгляд на двух женщин, которых она избила до смерти, прежде чем оглянуться на Феликса. – Да. В порядке, – ответила она, дублируя свои слова мессалонским жестом "да" и улыбнувшись несмотря на забрызганное кровью лицо. Она подошла к склонившемуся над эльфийкой Феликсу, наблюдая, как он положил руку ей на шею, а затем провёл ладонью над ртом. – Взяли, – сказал Феликс на общем наречии, жестом показывая Ианте поднять маленькую эльфийку. Ианта просунула руки под Луэллу, при этом, когда она это сделала, её накрыло чувство вины. Всё, что происходило с эльфийкой – от парламента и до сюда – было по её вине. Это она заставила эльфийку сделать так, чтобы Ианта могла приехать вместе с Феликсом на японскую землю. Теперь она не знала, проснётся ли когда-нибудь эльфийка. Если это произойдёт, неважно когда, Ианте даст обещание, что даже последнюю кроху жизненной силы она отдаст Луэлле. Чего бы это ни стоило.ХХХ
Феликс не по правилам повесил на входе в уборную табличку «Не входить», которая смогла бы удержать посторонних подальше от двери. Шансов скрыть тройное убийство, подобное этому, было крайне мало. Со временем он мог бы переместить тела, расчленить их и избавиться от улик, но без группы поддержки и в крупном мегаполисе на пару с постоянным непосредственным сопровождением, он едва мог сделать больше, чем это. Ианта следовала за ним, её ледово-голубые глаза постоянно осматривали местность вокруг них, опасливо ожидая новых атак на них или на маленькую эльфийку. Кто бы за этим не стоял, они были или слишком самоуверенны, или совершенно глупы. Неужели они действительно думали, что могут похитить дипломата и незамеченными выйти сухими из воды? С другой стороны, возможно, им было бы всё равно, если бы их заметили. В таком многолюдном городе, как Токио, они были вооружены оружием без глушителей. Даже там, где родился Феликс, где холодная война обычно называлась в КГБ и ГРУ "войной убийств" из-за тайно пролитой от любопытных глаз крови, они никогда бы не подумали делать что-то подобное так открыто. Подстраивались ДТП, писались фальшивые предсмертные записки, порою кто-то просто исчезал посреди ночи, но никогда это не происходило средь бела дня. Неудавшиеся похитители были либо любителями, либо они были невероятно отчаянными, и оба варианта сильно волновали Феликса. Невозможно было представить, чтобы профессионалы опустятся до такого, каковы при этом будут их мотивы, на что они пойдут ради достижения своей цели и как этого избежать. Вы можете ходить рядом с любителями в переполненном торговом центре, и они начнут палить из «Узи» без разбора в надежде заставить вас запаниковать. Грязный приём, неорганизованный и от которого невозможно уклониться. Тем не менее, даже несмотря на то, что Феликс думал о различных причинах, по которым кто-то попытался похитить Луэллу, он не мог не чувствовать сильной ярости и жажды крови внутри себя. Девушка, создание, которое никогда не желало вреда кому или чему-либо и только пытавшееся в меру сил помочь всем, с кем она встречалась, стала целью похитителей. Они причинили ей боль, и Феликс чувствовал, что тот, которого он, как думал, давно оставил в джунглях Вьетнама, снова пробирается наружу в тот момент, когда он убил мужчину с пистолетом. Они вышли из метро и обнаружили, что Итами и остальная часть группы их ждут. Большинство, казалось, понятия не имели, что произошло, особенно если Луэлла выглядела так, будто бы мирно спала, придерживаемая руками Ианты. – Должно быть, она сильно умаялась за сегодня. Мы нашли её спящей в уборной, – легко соврал Феликс. – И ты вытащил её оттуда, так что ли? – удивлённо спросил Итами. – Ну, это была Ианта. Мне правда не хочется становиться героем ночных новостей, – сказал Феликс, естественно усмехнувшись. – Полагаю, что так. Идём, Комакадо не любит ждать. – Хорошо, – сказал Феликс, следуя за Итами, но его отвлекло девичье хихиканье. Он увидел Рори Меркурий, уставившуюся на него и Ианту. Она облизнула свои тёмно-фиолетовые губы и застенчиво улыбнулась им. Она прошла между ним и Иантой, схватив его за руку и улыбаясь ему, заставив Феликса наполовину возмутиться, но при этом хладнокровно думать, как быстро он может её убить и чем именно. – Я знала, что была права, когда сказала, что ты пахнешь смертью, – хихикнула апостол, – В следующий раз, когда вы двое будете восславлять Эмроя таким весёлым образом, я хочу к вам присоединиться. Это будет абсолютно величественно.ХХХ
В шахте, которую Александров приказал освободить своим солдатам, известной у местных как "Большая Глубина", он и его разведчики ожидали, что там находится приблизительно 20.000 человек, нуждающихся в еде, жилье и медицинской помощи. Однако их оценки оказались слишком заниженными. "Большая Глубина" была связана с десятками, а возможно и сотнями других шахт. Некоторые были открытыми, но многие представляли собой ответвления, уходящие глубоко в землю, как метастазы. Вместо 20.000 рабов они нашли более 50.000 душ после того, как были приняты во внимание обслуживающие охрану шахты хибары. В извилистых катакомбах узких туннелей расположился настоящий город, держащийся на скрипучих досках, хрупких гвоздях и удаче. С каждым новым тоннелем, который исследовали разведчики, обнаруживалась ещё дюжина отощавших рабов, с блеском в глазах глядящих на них. Прошло всего несколько дней с момента его возвращения, но Александров уже распорядился построить огромный палаточный городок за стенами лагеря "Жуков", когда стало очевидно, что у них не хватит казарм для размещения всех новоприбывших без срыва графика прибытия поселенцев из СССР или переезда солдат из казарм на улицу. При этом Александров все же сумел найти место для 20.000 в стенах лагеря. Были выбраны пожилые люди, женщины и дети, но даже их требовалось проверить, чтобы избежать распространения болезней. С каждым днём с шахт прибывало всё больше и больше народу, и число в 20.000 голов довольно скоро будет заполнено. Выполняя свои обязанности, он почти забыл о делегации, которую СССР отправил в Японию – ну, в другую Японию, но генерал был уверен, что они скоро вернутся и будут в порядке. Поток техники из Врат увеличился, но это были не танки, автоцистерны с топливом или грузовики с боеприпасами; прибывали врачи, медсёстры, антибиотики и лекарства. Многие из тех, кого спасли Советы, были истощены, больны и довольно слабы. Самых тяжелобольных доставали из шахт-ответвлений. Почти слепые в свете солнца, они были вынуждены носить повязки на глазах, чтобы избежать боли от вновь заработавшей сетчатки. Потребуется много времени, чтобы их глаза снова смогли безболезненно смотреть на внешний мир. Некоторые просто не выживут, другие, как ожидалось, довольно быстро выздоровеют. Однако впереди было ещё много измождённых рабов, колонны грузовиков УРАЛ доставляли их каждый час. Все нуждались в лечении и еде. Несмотря на огромную материально-техническую и гуманитарную задачу, в которую вылилась операция в "Большой Глубине", ресурсы Советского Союза были почти бесконечны, как его резервы рабочей силы. Росчерк ручки Александрова позволил использовать эти значительные ресурсы. Последние несколько дней были напряжёнными и почти все другие операции советской армии в регионе были на время заморожены для того, чтобы справиться с наплывом нуждающихся. Среднестатистический мотострелок обнаруживал, что он не практикуется в навыках стрельбы или ориентирования на местности и вместо этого он тратит весь день на установку палаток и рытье уборных. Такие действия дали некоторые довольно… неожиданные результаты. Теперь освобождённые рабы почитали Советов если не как богов, то чем-то близким к ним. Пожертвования оставлялись у почти окружавших лагерь бетонных стен. Украшения ручной работы, свечи, цветы, пакеты с едой, всё, что рабы могли сэкономить, и некоторые вещи, которые они не могли оставить, были оставлены в качестве подношений. Компартия официально придерживалась атеистических взглядов, и Александров не мог не отметить иронии ситуации. Риссиен сказал ему, что освобождённые рабы видели Советов или "пятнистых людей", как они их называли, как ангелов, которые наконец ответили на их мольбы и избавили от страданий. Советские оружие и технологии сделали освободителей ещё более неземными. Казалось, что по воле судьбы самую большую группу, которая составляла почти целую треть рабочих шахты, составляли не люди, а кролики-воины. Оказалось, что после того, как принц Зользал завоевал их земли, многие из тех, кто был продан в рабство, были либо вовлечены в занятие проституцией, либо отправлены в шахты. Поэтому в самое ближайшее время около 15.000 кроликов-воинов скоро назовут лагерь "Жуков" домом. – Доктор, у вас есть всё, что необходимо? – Верю, что это именно так. Честно говоря, генерал, мы даже не закончили распаковывать все наши запасы, но мы уже получаем ящики, полные пенициллина, обезболивающих, анестетиков и противовоспалительных и антигистаминных препаратов. Я даже не знал, что они прибыли, – сказал доктор, коротко усмехнувшись. Он был типичен для нынешней эпохи советских врачей, молодых и стремящихся работать. Приблизительно 65% Советского Союза в возрасте до 30 лет носили прозвище «молодая империя». Хотя использование в Советском Союзе слова "империя" Александрову не нравилось. – Чего-нибудь не хватает? – Нет. У меня есть всё что нужно, а то, чего нет, скоро прибудет или будет распаковано. Я даже не знаю, как всё так быстро успели собрать. Ну, то есть, для получения многих лекарств нужно оформить документы. Это довольно сильно сковывает руки. В любом случае я рад такому количеству всего необходимого, просто нужно побольше рук чтобы со всем управиться. Солдаты – это хорошее подспорье при выполнении тяжёлой работы, но они не могут помочь с пациентами. Сортировка и диагностика у меня и моих коллег слишком растянуты по времени. Даже с медицинским персоналом из лагеря мы не уверены, сможем ли выполнить всё в полном объёме. Начальство привлекает людей со всего мира, чтобы помочь с этим, я вот к примеру, из Киева. – Если Красная Армия хочет что-то, то она получит это в довольно короткие сроки. Что касается большего количества медперсонала, мы обратились в университеты вокруг Киева с просьбой временно прекратить обучение всех своих студентов-медиков и позволить им оказать вам помощь. Очевидно, что студенты первого курса исключаются из-за отсутствия достаточных знаний, но все остальные перейдут в ваше распоряжение. По крайней мере они смогут оказать некоторую помощь. Мы также перенаправляем каждого медика, стоматолога, доктора и медсестру, которых мы можем не выдёргивать из подразделений на Украине. Думаю, что необходимые вам дополнительные руки скоро будут у вас, доктор. – О, прекрасно, этого должно быть более чем достаточно. Думаю, Красная Армия не сильно изменилась с тех пор, как я дембельнулся. Тебя словно заставляют сидеть на месте до окаменения, но, когда сверху говорят: «Прыгай», ты сигаешь с крыши и продолжаешь идти. – Иногда мы можем быть неактивными, но мы никогда не ленимся. В каком подразделении вы служили? – Я служил в 45-й дивизии ПВО в Германии, товарищ генерал. Хорошая страна. – Да, очень красивая. Было приятно познакомиться с вами, доктор, но боюсь, что я должен продолжить осмотр остальной части лагеря. – Конечно, товарищ генерал, спасибо, что заглянули, – сказал доктор, пожимая руку Александрова, прежде чем вернуться в свою тёмную армейскую палатку, разбирать вместе с медперсоналом коробки с медикаментами. Александров продолжил свой путь по травянистому газону через огромный палаточный городок в окружении спецназовцев-телохранителей и нескольких штабных офицеров. Многие из встречных солдат были настолько заняты копанием выгребных ям или сборкой палаток, что не всегда замечали генерала, но Александров их не одёргивал за это. У них были более важные дела, чем салютовать ему или стоять по стойке "смирно". Когда Александров углубился в лагерь, он начал слышать больше голосов, произносящих слова, которых генерал не понимал, а активность сделалась совершенно безумной. Не было слышно возгласов гнева или истерики, скорее это были звуки тысяч голосов, просто разговаривающих друг с другом. Запах антисептиков и мыла становился всё сильнее и сильнее с каждым шагом, исходя из сотен душей, выстроенных для освобождённых рабов, которые счищали с себя въевшуюся в кожу грязь шахты. Большинство из них здесь были одеты в излишки формы в виде простых серых шорт и рубашек. Многие из бывших рабов осторожно выглядывали изнутри своих серо-зелёных палаток на проходящего мимо Александрова, сидя на своих кроватях. Некоторые были всё ещё в грубой рваной одежде, которую они носили в шахтах, так как их очередь в душ ещё не дошла. Освобождённые, казалось, бесцельно стояли или бродили. Жара к счастью поубавилась и это значило, что советскому командованию не нужно было слишком беспокоиться об обезвоживании, хотя это определенно будет проблемой. Вопреки себе, Александров держался на расстоянии от одного беженца – медузы, чья змеиная грива зашипела и дёргалась при его приближении. Союз требовал терпимости ко всем расам, но как быть с теми, чье существование поддерживалось питанием жизненной силы других? Это были вопросы, на которые в данный момент у него не было ответа. – Риссиен, почему у всех женщин-кроликов отсутствует половина уха? – Это признак того, что кролик-воин была продана в рабство, генерал. Когда одно из их ушей обрезано, это означает поражение и подчинение, – послушно ответил эльф. – В чём смысл такого увечья? – В том, что все, кого они встретят, будут всегда знать, что они – рабы, генерал. Раб – в Империи это на всю жизнь, только став гладиатором можно получить свободу. – Это то, что я намереваюсь изменить, Риссиен. В скором времени, – сказал Александров. Его голос превратился в едва сдерживаемый рык, когда он почувствовал, как гнев усиливается, а пульс ускоряется. Они остановились и поговорили с несколькими врачами и офицерами, а также перекинулись парой слов с простыми солдатами. Казалось, все они взаправду говорили одно и то же: дела шли хорошо, у них были все необходимые материалы, им просто нужно больше рук, чтобы управиться с работой, а также больше одежды для новоприбывших. Всего по два комплекта на каждого прибывающего – суммарно это 100.000 рубашек, 100.000 шорт, 100.000 пар носков и 100.000 единиц нижнего белья. Монументальное задание само по себе. Не говоря уже о том, что у них не было обуви, которая подходила бы большинству освобождённых рабов. Александров шёл глубже в лагерь, задумавшись о том, как ввезти в лагерь достаточное количество провианта и средств гигиены. "Жуков" снабжался как подземными источниками, так и рекой, которая текла вниз по горе, чтобы влиться в более крупную. Возможно, можно построить акведук? Несколько насосов и труб – и у них будет свежая очищенная вода, с которой они смогут справиться. Углубившись в свои размышления, он едва не пропустил это. Это была ступня, мозолистая и в грязи, торчащая из-под полога палатки, едва видимая и у края леса. Александров остановился и посмотрел. Это может быть кто-то отдыхающий, но это не так. Осторожно, чтобы не споткнуться о колышки для палатки, Александров убрал полог и обнаружил одну из кроликов-воинов без половины уха в грязном платье, лежащую лицом вниз на полу. Игнорируя протесты своих телохранителей, Александров быстро оказался рядом с девушкой и перевернул её. Она была покрыта грязью, но при этом обильно потела, а когда генерал приложил палец к шее её пульс оказался быстрым и дрожащим. Рукав её платья был тёмным и мокрым, скрывая неприятную рану, опухшую от инфекции. Глаза крольчихи двигались под веками, дыхание было поверхностным. Ни секунды не задумываясь, Александров сунул руку под обёрнутые в коричневый мех ножки девушки, а другую – под спину. Одним плавным движением он поднял её, слишком лёгкую для своих габаритов – настолько сказывалась изнурительная работа. Он быстро понёс её, телохранители и помощники расчистили путь к сортировочному медпункту. В палатке пахло спиртом и антисептиком. Генерал уложил крольчиху на койку и вскоре врачи и медсёстры роились вокруг неё, смывая грязь и срезав одежду, чтобы добраться до глубокой раны на руке. Вязкий жёлтый гной вязко вытекал из разорванной плоти, сопровождаемый неприятным запахом. Александров всё ещё стоял над ней, когда глубокие нефритово-зелёные глаза девушки открылись и пристально впились в него. Она смотрела на него полминуты, прежде чем снова закрыть глаза и потерять сознание. Вялый взгляд упал на белые хлопковые простыни медицинской кроватки. – С ней всё будет в порядке? – спросил Александров у одного из присутствующих врачей. – Слишком рано говорить, товарищ генерал, но нам нужно будет сразу же начать давать ей больше жидкости. Нам понадобится место для работы. – Конечно, я вас оставлю, – сказал Александров, выходя из медицинской палатки на яркое полуденное солнце. Он остановился, увидев большое количество беженцев, собравшихся возле палатки, большинство из которых были кроликами-воинами. Многие другие, с повязками, обёрнутыми вокруг конечностей или голов, пристально смотрели изнутри мрачного интерьера палаток советского производства. Пока что телохранители генерала ни в кого автоматами не тыкали, но, так сказать, клыки уже обнажили. – Риссиен, чего они хотят? – спросил Александров, никогда не отрывая взгляда от собравшихся. Эльф вышел вперёд и заговорил с ними. Казалось, что одно слово пускало корни и повторялось в толпе тихим, возбужденным бормотанием, словно рябь по воде. Одна из них, крольчиха с ярко-оранжевыми волосами оживлённо разговаривала с Риссиеном, и Александров несколько раз наблюдал, как эльф кивал, прежде чем снова заговорить. Через короткое время выражение крайнего ликования озарило лицо крольчихи и то, что она сказала остальным своим соплеменникам, вызвало бурную дискуссию. Риссиен украдкой взглянул в сторону Александрова, пока они отвлекались. – Что они хотели? – Они хотели увидеть генерала "пёстрых людей", генерал. Они также видели, как вы лично несёте раненую для лечения. Это шокировало их, но им это понравилось, – заверил эльф, – Тогда я сказал им, что вы лично приказали освободить их и продолжить оказывать помощь. Им не придётся платить ни за еду, ни за лекарства, которые им дают, ни за одежду. – Тогда почему они все на меня так смотрят? – спросил Александров, чувствуя себя немного неловко, когда более ста кроликов-воинов пристально смотрели на него, прерывисто споря друг с другом. И с небольшим количеством представителей других рас, затесавшихся среди них. – Они решают, стоит ли брать на себя обязательство служить вам, генерал. Кролики-воины – это воинская культура, гордость и сила для них важнее всего. Они независимы до такой степени, что убивают всех чужаков. Они потеряли свою гордость и силу, когда их сделали рабами, которые в их глазах их свободных родичей было хуже грязи. Самые сильные из тех, кто может лучше всего защищать племя, делаются их лидерами. Когда они были побеждены и порабощены, это заставило их потерять веру в способности себя и своей расы. Когда вы освободили их, обеспечили, вернули им их силу и гордость, и как оказалось, когда вы помогали этой пострадавшей, вы проявляете заботу о них. – Хочешь сказать, что они решают, хотят ли они, чтобы я был их королевой? – недоверчиво спросил Александров. – Ну, они называют это тайсеш, что значит вождь, хотя обычно носящих этот титул называют королевой, так что, по сути, да. Генерал, я думаю, что они определились. И правда – толпа собравшихся кроликов-воинов замолчала, и рыжеволосая, до того разговаривавшая с Риссиеном, направилась к Александрову. Она подошла к нему и опустилась на колени, схватив его за руку и поцеловав. Церемониальный акт, и, хоть он не знал о обычаях, он выполнялся с большой осторожностью и формальностью. За ней последовали ещё одна и ещё, все собравшиеся кролики-воины лично присягнули Александрову на верность. Каждая по очереди, стоя на коленях и поцеловав руку. Ну и как теперь ему объяснять это Политбюро? Примечание автора: Ну, вот и ещё одна глава, извините за задержку, но я во время перерыва писал пару глав для ещё одного из моих фанфиков. Оставьте комментарий и скажите, что вы думаете, и я обязательно вернусь к вам.