Победителей судят

— Ваньинь, — он попытался улыбнуться, протягивая к главе дрожащую руку, — я вернулся… И не успев услышать ответ, вновь потерял сознание. Цзян Чэн несколько секунд не двигался, замер, глубоко погружённый в собственные мысли. «Может, я уснул за этой горой свитков, и ты мне снишься?— думал Цзян Чэн, сжав чужую прохладную ладонь. — Я отойду или просто закрою глаза дольше, чем на миг, и ты вновь исчезнешь, словно призрак или красивое видение?» — Глава Цзян, — находящиеся в покоях слуги напомнили о своём существовании, вырывая его из раздумий, — что нам делать? Цзян Чэн ещё несколько секунд молчал, смотря в чужое бледное и уставшее лицо. Кем бы он ни был, его изрядно потрепало жизнью. — Позовите Вэнь Нина или Вэнь Цин, — резко приказал глава, — и оставьте нас, идите отдыхать. В эти покои без прямого приказа я разрешаю заходить лишь целителям, шисюну и сестре. Вы знаете, что будет, если ослушаетесь. Слуги поклонились и спешно удались, чтобы не навлечь на себя гнев главы. Оставшись наедине с человеком без сознания, Цзян Чэн тяжело вздохнул. Он всё ещё держал его прохладную руку. Ему казалось, что от этого сейчас зависят обе их жизни. — Лань Хуань, — прошептал Ваньинь тихо, поправляя чужие спутанные волосы, на мгновение зарываясь в них рукой, чтобы хоть как-то поверить в реальность происходяшего, — это действительно ты? Ты правда вернулся? Но как тебе удалось выжить и где ты был всё это время? Я не могу в это поверить. Это так похоже на один из сотни моих снов, что я видел за эти пятнадцать лет. Я видел в них, как ты возвращался — живой и невредимый, едва живой и израненный, любой, но каждый раз вместе с пробуждением твой образ таял, а я вновь оставался один. Это случится и сейчас? Крохотный огонёк надежды, который, как он думал, давно погиб в его душе, загорелся вновь, но вместе с ним появился страх. Он рассматривал лежащего перед ним. Даже широкое, просторное, слегка мешковатое ханьфу не могло скрыть – человек сильно исхудал, как будто его морили голодом несколько недель. — Глава Цзян, — женский голос раздался в покоях, — вы звали меня? — Вэнь Цин, — он кивнул, приветствуя и отвечая на вопрос одновременно, — я позвал тебя, чтобы ты оценила раны и состояние этого человека. Она приблизилась и на мгновение замерла, удивлённо приоткрыв рот. — Это же… но как? — Это хотелось бы знать и мне, но ответа пока нет, — Цзян Чэн покачал головой, с трудом заставив себя отпустить чужую руку, чтобы не мешать целительнице. Вэнь Цин распахнула чужое ханьфу, осматривая тело; Цзян Чэн тоже не удержался от жадного взгляда. Он видел множество шрамов на теле, некоторые знал, но многие из них были новыми (по крайней мере, для глаз Цзян Чэна). Особенно несколько оставленных дисциплинарным кнутом. Ещё два к тем трём, что получил Лань Хуань во времена заточения в Безночном городе. Цзян Чэн зло сжал руки. Он смотрел на ссадины и кровоподтёки, что рассыпались по телу возлюбленного, будто звёзды на ночном небе. — Несколько раз ломали кости, — вслух прокомментировала целительница, увлечённая работой, — последние срослись совсем-совсем недавно. Золотого ядра нет больше пятнадцати лет, но регенерация за счёт тёмной энергии неплохая. Насколько повреждён рассудок, к сожалению, не скажу, глава Цзян. Ран много, но смертельных среди них нет. Он просто сильно устал. Цзян Чэн выдохнул облегчённо. — Вы рано радуетесь, мы не уверены, что он пребывает в здравом рассудке: я не смогу узнать, повредился ли его разум от тёмного пути, пока он не очнётся. Но одну вещь могу сказать точно. Кажется, она действительно беспокоит главу Цзян. — Говори, — Цзян Чэн держал лицо, но дрожащие уголки губ и что-то глубоко внутри глаз выдавало его. — Я практически полностью уверена в том, что это Первый нефрит клана Лань. Наложить иллюзию так искусно слишком сложно, а её поддержание требует огромного количества духовных сил. Да и версию с похожим человеком, подосланным к вам, можно откинуть — потому что такой план должен был быть придуман больше пятнадцати лет назад. Точнее, даже не придуман, а начат приводиться в исполнение, потому что, как я уже сказала, золотого ядра у него нет больше пятнадцати лет. — Но как тогда… — Этого я сказать не могу, хоть и сама хочу знать, глава Цзян, — Вэнь Цин нахмурилась, — но здесь всего два варианта. Либо кто-то научился возвращать живых к полноценной жизни, ещё и создавая идентичное тело, что мало вероятно, либо… — Либо он всё это время был жив, — закончил Цзян Чэн за неё, — но тогда получается, что Цзинь Гуанъяо солгал всем заклинателям, сказав, что сжёг тело Лань Сичэня. — Возможно, что в тот день было сожжено чьё-то другое тело. И не факт, что самого Цзинь Гуанъяо не обманули. — Но кто и зачем? — Цзян Чэн нахмурился. — Вопросов становится всё больше, а ответов нет. — А вот это мы попытаемся узнать, когда господин Лань придёт в себя. Скольких людей господин Цзян планирует посвятить в происходящее? — Исключительно приближённых. И отбрось уже этот этикет, Вэнь Цин. Слуг тут нет, а делать вид, что… — Не утруждай себя продолжением, Цзян Чэн, — она улыбнулась, — я всё поняла. Никак не привыкну к тому, что великий глава Цзян считает меня… другом. Тебе стоит отдохнуть. Лютые мертвецы и, — она помолчала секунду, решая, будет ли это уместным, — вернувшиеся с того света выглядят и то лучше. Все насущные вопросы подождут до утра. — Через сколько он придёт в себя? — при взгляде на чужое тело без сознания в аметистовых глазах глубоко внутри плескались и нарастали боль с печалью. — Может быть, к рассвету, может быть, через день. Он сильно истощён. Утром я принесу нужные зелья и травы, но для полного восстановления понадобится время. Много времени, Цзян Чэн. Ты собираешься не спать вплоть до этого момента? Тогда, боюсь, что после этого мне придётся тратить силы и зелья, чтобы приводить в норму уже тебя. Лично я абсолютно не в восторге от этой идеи. — Я не усну, — Цзян Чэн пожал плечами. — Я знаю, что он важен для тебя, — она осторожно коснулась его плеча. — Ты представить себе не можешь, насколько, Вэнь Цин, — он отдёрнулся, будто бы её касание обожгло его. Ему не нужна была жалость. — Я не слепа и не глупа, — она покачала головой, — как и Вэй Ин, как и Яньли. Я не знаю, что связывало вас, не знаю всей правды, но видела и вижу, как сильно тебя сломала весть о его смерти. И сейчас я прошу тебя лишь об одном: проявить к себе немного сострадания и позволить отдохнуть. Он не исчезнет, если ты закроешь глаза на пару часов. — Я не могу уйти в свои покои, пока не буду уверен, что он в порядке, — спорить с целительницей было бесполезно, поэтому он попытался прийти к компромиссу, — но я постараюсь отдохнуть здесь. — Если глава Цзян отдохнёт, я буду довольна — даже если отдых пройдёт на неудобной и холодной циновке. Доброй ночи, Цзян Чэн. Утром я принесу всё необходимое. Постарайся всё же поспать. — Доброй ночи, Вэнь Цин, — спокойно ответил он вслед скрывающейся за дверьми спине. Цзян Чэн взглянул на Лань Сичэня, вслушиваясь в его тихое дыхание. Он всё ещё не верил своим глазам; кто-то (или сам Лань Хуань?) скрывал факт того, что он жив пятнадцать лет. Но если сам Лань Сичэнь, то почему не подал ни единой весточки, ни знака? И почему вернулся только сейчас? Эта история порождала кучу вопросов, но Цзян Чэн самостоятельно не мог найти ни одного ответа. Усталость брала своё, и Цзян Чэну всё же пришлось устроиться на второй циновке рядом, всё ещё легко касаясь чужой руки: засыпать, чувствуя чужую руку в своей, было спокойнее. «Всего пару часов сна, не больше», — пообещал он себе, закрывая глаза. *** Вэй Ин честно пытался зайти в их покои тихо, но ваза решила иначе, героически покончив жизнь самоубийством. Шум заставил Вэнь Нина проснуться. — Вэй Ин? — сонные изумрудные глаза смотрели на него, но как будто не видели. — Что случилось? Почему ты не в постели? Вэй Ин неловко улыбнулся, проскальзывая в объятия своего избранника. — Я был у шиди, — Вэй Ин оставил на щеке и губах Вэнь Нина несколько коротких поцелуев. — Что-то случилось с господином Цзян? — в чужом голосе послышалось беспокойство. Вэй Ин всегда удивлялся, как чужие проблемы (пускай и проблемы близких его возлюбленного) волновали Вэнь Нина больше, чем его собственные. — Нет, всё в порядке… — Вэй Ин улыбнулся, — просто он сейчас, скорее всего, ошарашен. — Вэй Ин… Пожалуйста, не пугай меня отвлечёнными, ничего не говорящими о произошедшем фразами, — годы общения с Цзян Чэном сделали характер Вэнь Нина чуть другим. Или он всегда таким был, просто прятал истину за смущением и уважением? — Сегодня ночью у ворот Пристани слуги нашли мужчину в чёрных одеяниях, от него веяло энергией тёмного пути, — глаза Вэнь Нина с каждой секундой становились всё больше от удивления, но он не перебивал Вэй Ина, слушая, — с мужчиной всё в порядке, когда я уходил к тебе, его отправилась осматривать Вэнь Цин. — Но что заставило удивиться господина Цзяна? Конечно, заклинатели тёмного пути давно не давали о себе знать, но… — Он похож на Лань Сичэня. Невероятно похож. И при нём был колокольчик Цзян Чэна. — Но это же… Столько лет прошло, — его возлюбленный всецело разделил удивление всех, кто узнал о произошедшем. — Видимо, это всё же оказалось возможно, но мы сами ещё не знаем, как. Он без сознания. Можешь ничего не говорить, Вэнь Нин, всё в порядке, у меня столько же вопросов, сколько и у тебя, если не больше. И ни у кого из нас нет ответов. Он крепче прижал к себе возлюбленного, накрывая одеялом. — А пока спи. Возможно, утром мы получим хоть немного больше информации. *** Цзян Чэну снились времена Свержения солнца. Одна из тех важных битв, ставших переломными. В первую очередь благодаря возвращению Лань Сичэня. Нет, конечно, они собрали неплохую армию из тех, кто устал от тирании Вэней, но силы клана Солнца всё равно оказались больше. Они не погнушались втянуть в эту войну и присягнувшие-обязанные им кланы. Поле боя было усеяно трупами; одеяния были разными, но все — перепачканными кровью. Цзян Чэн стоял спина к спине со своим шисюном, оба тяжело дышали, окружённые десятком Вэней. — Если я умру сегодня, — усмехнулся Вэй Ин, сжимая крепче клинок в руке, — передай Вэнь Нину… — Только посмей умереть. Ничего я не буду передавать, поэтому выживай, как хочешь, — одёрнул его Цзян Чэн, Саньду в его руках искрился от пропускаемой по нему ци, — тем более, мы можем умереть тут оба, Усянь. Шутить за несколько минут до, казалось бы, неминуемой гибели было не самой плохой из всех приходивших им в голову идей. Но в шуме сражения резко появился ещё один звук; мягкая и плавная игра сяо, по велению которой погибшие друзья и враги поднялись вновь. Вэй Ин выругался, Цзян Чэн крепче сжал клинок в руке и поднял взгляд чуть наверх. — Тёмный заклинатель? — послышался чей-то удивлённо-перепуганный голос. — Это не их союзник? — тихо спросил Вэй Ин, смотря то на мертвецов, то на Вэней. — Неужели на нашей? На крыше одного из Вэньских домов в чёрных одеяниях стоял мужчина с белой сяо. Цзян Чэн едва узнал в нём Лань Сичэня. Именно в этот момент из сяо вырвалось ещё несколько звуков, и вновь способные сражаться тела рванулись в сторону Вэней. Послышались крики. — Лань Хуань… ты жив… — лишь прошептал тихо Цзян Чэн перед тем, как вновь начать сражаться. *** Он проснулся от того, что кто-то крепко сжал его руку, а после послышался стон, наполненный болью. Цзян Чэн резко распахнул глаза. На него внимательно смотрел Лань Хуань, который попытался подняться, но травмы дали о себе знать. — Лань Хуань… — Цзян Чэн не смог сдержать улыбки, — ты правда жив. Ты вернулся. Чужое лицо слегка изменилось, на мгновение помрачнев. — Лань Хуань… — хрипло произнёс он, вновь морщась от боли, — так вот как меня зовут… — Ты… — внутри что-то дрогнуло, — ты ничего не помнишь, Лань Хуань? Лицо собеседника помрачнело ещё больше, на секунду на лбу появилась складка, как будто резко заболела голова. — Только то, что в Пристани лотоса мне помогут. И имя того, кто может… захочет помочь. Ваньинь, — он неосознанно сжал чужую руку сильнее, — но я не помню даже его лица… — Цзян Ваньинь. Глава клана Цзян, — подавляя клокочущие внутри него эмоции, спокойно, практически равнодушно, произнёс Цзян Чэн. Вряд ли его эмоции в тот момент были хоть немного уместны, и не напугали бы пришедшего в себя. — Это я. Ты совсем не помнишь меня? — Нет… — Лань Хуань лишь покачал головой, — ничего не помню… Только что долго шёл и было больно. И, кажется, было много крови. Цзян Чэн поднялся, разрывая касания рук, а, отстранившись, резко сжал собственные. Внутри него клокотала злоба, с которой он ничего не мог поделать. Мало того, что с его возлюбленным творили что-то страшное непонятно сколько времени… Впившиеся в кожу ногти слегка отрезвили болью. Хотелось коснуться Лань Сичэня, обнять, потому что ему как воздух нужны были эти объятия и лёгкие прикосновения, приводившие в его норму. Но он не мог. Потому что Лань Хуань не помнил его, потому что для Лань Хуаня он был незнакомцем, от которого он не знал, что ожидать. — Я приведу одного из наших лекарей. Она осматривала тебя вчера, пока ты был без сознания. Всё будет в порядке. Здесь тебе действительно помогут. Цзыдянь на руке искрил от злости хозяина, смешавшейся с болью. Он мечтал о возвращении возлюбленного, как о спасении, но всё обернулось пыткой. Ни прикоснуться, ни позволить себе быть самим собой хоть с кем-то, как раньше. И множество вопросов без ответа. *** Ему снилась темница. Было больно. Он слышал чужие голоса, но не различал слов. Кажется, от него что-то требовали. Когда он не отвечал, следовала боль. Во рту остался неприятный металлический привкус крови. — Приходи в себя, Лань Сичэнь, — наконец-то разобрал он чужие слова, — умирать ещё рано. Ты и твои знания всё ещё нужны нам. Ему снилась боль и от неё же он и пришёл в себя, вздрогнув. Но не было темницы и цепей. Лишь кто-то держал его за руку. Он несколько секунд смотрел в чужое лицо, ища в нём хоть что-то знакомое, пытаясь вспомнить, кто он такой. Но в голове была пустота. Он не помнил ни имени мужчины рядом, ни собственного. «Кто я? Где я?» — он находился в замешательстве, где-то в душе зарождалась паника. Он сжал чужую руку, поднимаясь, но тело резко пронзило болью, и он не сумел сдержать стона. Именно в этот момент мужчина открыл глаза. — Лань Хуань… Он слышит имя. Это его имя? В голове всё ещё пустота. Они обмениваются несколькими фразами, и он видит, что мужчина напряжён. Цзян Ваньинь. Сердце пропустило удар и почему-то стало тепло. Когда он шёл, сам не зная куда, на грани потери сознания, он повторял именно это имя. Ваньинь. Он не мог вспомнить, что их связывало, но откуда-то точно знал, что тот должен был помочь. — Я приведу лекаря… — повторил он, уходя. На почти пятнадцать минут он остался наедине со своими мыслями, пытаясь вспомнить хоть что-то. Но в голове оставалась пустота. *** — Доброе утро, господин Лань, — вместе с Цзян Чэном в покои вошла ещё девушка в красных одеяниях. — Доброе утро… Прошу простить меня, госпожа, возможно, мы были знакомы, но я, к сожалению, не могу вспомнить вашего имени, — он нахмурился. Образы в голове мелькали на мгновение, но сразу же ускользали. — Моё имя Вэнь Цин, — девушка легко кивнула, — я личный лекарь главы Цзян. И именно я буду осматривать вас, если вы позволите. Вы помните, что произошло с вами? — Помню только то, что глава клана Цзян может мне помочь. Больше ничего. А что произошло со мной? — Это мы и пытаемся выяснить. Вас какое-то время считали мёртвым, — девушка протянула ему маленькую чашку, от которой пахло травами, — выпейте это. Снимет боль. Она прикоснулась к его груди, позволяя ци течь по чужому телу. — Я догадывалась, что большая часть информации об использовании тёмной энергии — только сказки, чтобы пугать юных адептов. Это… подобие золотого ядра, только для тёмной энергии? Лань Хуань легко кивнул. Он тоже ничего толком не понял – знания о заклинательстве исчезли вместе с именами и лицами, — но интуитивно понял её правоту. Цзян Чэн, молчавший до этого момента, лишь внимательно наблюдая за действиями целительницы, наконец-то подал голос: — Из-за чего он потерял память? Это последствие тёмной магии? Или внешнее вмешательство? — Вряд ли, — она покачала головой, — возможно, что это защитная реакция самого господина Лань. Тяжёлые травмы вместе с моральным давлением в плену. — Это… навсегда? — Лань Хуань попытался скрыть страх в голосе, но вышло плохо. Так же плохо, как и у Цзян Чэна — удержать лицо, потому что он тоже задавался этим вопросом. — Нет, — Вэнь Цин улыбнулась им осторожно, — со временем память должна восстановиться. Но я не уверена, что это восстановление будет быстрым, а главное приятным. В покоях появился Вэнь Нин. — Господин Цзян, вас ищет господин Вэй. *** — Он ничего не помнит, — Цзян Чэн прислонился головой к стене, скрывая слабость, которую выдавали черты, — он не помнит даже моего лица. Цзян Чэн горько усмехнулся. Вэй Ин осторожно коснулся его плеча, легко поглаживая. — Идём, — он потянул шиди к столику, на котором стоял завтрак, приготовленный Яньли перед возвращением в Ланьлин, и чай с успокаивающими травами, которые по просьбе Вэй Ина заварил Вэнь Нин, — тебе нужно поесть. С Лань Сичэнем всё будет хорошо, в его покоях сейчас Вэнь Нин с Вэнь Цин, обрабатывают оставшиеся раны. С ним ничего не случится, пока они рядом. С ним больше не случится ничего плохого. К еде он, конечно же, не притронулся, лишь сделал несколько глотков чая, надевая привычную маску спокойствия. Вот только руки снова сжимались, выдавая беспокойство и злость. — Мы так и не получили ни одного ответа, — покачал головой Цзян Чэн, — Вэнь Цин считает, что воспоминания со временем вернутся, но никто из нас не может знать точно, через сколько это произойдёт. — Значит, — Вэй Ин задумался, — нужно искать другие способы выяснить, что произошло. — Предлагаешь привезти Цзинь Гуанъяо в Юньмэн и пытать, пока он не расскажет, чьё тело на самом деле было сожжено в тот день? — Цзян Чэн помрачнел ещё сильнее. Хотя, казалось бы, куда больше. — План, конечно, неплохой, — Вэй Ин улыбнулся, — но мы всё ещё не уверены, что он вообще причастен к этому. Неловко выйдет. Да и все альянсы порушатся… — Усянь, задери тебя гуй, будь серьёзнее, — Цзян Чэн посмотрел на него недовольно. — Извини, шиди, я тоже переживаю, — он пожал плечами, — защитная реакция на потрясение. Не самая лучшая, конечно, но какая есть. Нужно отыскать тех, кто может быть связан с этим. — Но как? Это звучит, конечно, хорошо, но ты предлагаешь допросить всех, кто присутствовал на штурме? Да и кто нам правду расскажет? — Не всех, — Вэй Ин нахмурился, вспоминая, — нам нужен тёмный заклинатель. Скорее всего, в этой истории замешан кто-то из них. Когда я забирал из пещеры свитки и Лебин, там уже кто-то успел осмотреться и испортить часть исследований. Некоторые листы в книгах были вырваны, но не похоже, что их уничтожили — скорее, унесли с собой. — Предполагаешь, что кто-то из тёмных держал Лань Сичэня в плену? — Цзян Чэн задумался. — Это абсурдно. — Почему же? — Вэй Ин покрутил в руках собственную флейту, сделанную в год начала изучения тёмных искусств. — Вряд ли замешан только один заклинатель, но это вполне возможно. Лань Сичэнь занимался исследованиями тёмного пути, как и я, и мы не знаем, что именно он успел придумать и что именно забрали из пещеры тогда. — Но откуда тогда начинать? В покои постучались, один из слуг вошёл, поклонившись. — Глава Цзян, простите за беспокойство, но, — он протянул письмо, — оно из резиденции одного из кланов и срочное. Цзян Чэн принял послание из чужих рук, жестом указывая, что слуга может уйти. Он быстро прочитал послание и выругался. Проблем изрядно прибавлялось уже не с каждым днём, а с каждым часом. — Клан И Сяо просит у всех орденов помощи. На их территории появилось неожиданно много лютых мертвецов и других тварей, их пока что малочисленный клан не справляется с угрозой. — Клан И Сяо? — Вэй Ин внимательно посмотрел на шиди. — Тот самый, у которого во главе стоит бывший ученик Баошань Саньжэнь? Около пяти лет назад среди кланов заклинателей появился новый. Казалось бы, ничего необычного, раз в какое-то время появляются новые семьи самосовершенствующихся и либо сливаются с другими, чтобы стать сильнее, либо довольствуются тем, что есть. Но юный ученик одной из великих заклинательниц сумел удивить. Клан, ставший защищать территорию небольшого городка И, а также ближайших маленьких поселений, стал семьёй, но не по крови. Их объединяли общие стремления и желания. Но больше всего, пожалуй, другие кланы потрясло другое. Глава Сяо Синчэнь абсолютно спокойно и открыто сообщил, что его спутник на пути самосовершенствования — это мужчина, правая рука главы Сун Лань. Выросший в совсем иных условиях заклинатель не видел ничего плохо в том, что являлся «обрезанным рукавом», а на вопрос о наследниках нового клана лишь с улыбкой ответил: «Наш клан не связан узами крови, когда придёт время покинуть пост главы, моё место займёт кто-то из адептов. Самый достойный или достойная». — Именно, — Цзян Чэн вернулся к тексту письма, — а ещё глава И Сяо опасается того, что в окрестностях их территорий появился тёмный заклинатель. Вэй Ин напрягся. — Я отправлюсь туда, а ты побудь с ним, возможно, у меня получится что-то выяснить. — Ты же не думаешь, что в происходящем в городе И виноват… — Не думаю, шиди, — Вэй Ин покачал головой, — я помню его как благородного человека, даже после всего того, что случилось во время Свержения Солнца. А если и он и причастен, то вряд ли по своей воле. Да и нужно с чего-то начинать поиски.