Победителей судят

Лань Сичэню становилось всё труднее дышать. Заклинатель старался делать это реже, чтобы скрыть рвущуюся боль. С каждым новым вздохом одежда сильнее пропитывалась кровью, прилипая к телу. Рука легла на ткань, скрывая разрастающееся пятно. Лань Сичэнь продолжал приветливо улыбаться, пока трое учеников не покинули покои. Стоило двери за ним закрыться, как последние силы покинули заклинателя. Он медленно опустился на пол, проваливаясь в вязкое, похожее на пятно на ханьфу, забытье, которое не желало отпускать его так просто. Он слышал всё происходящее вокруг, но никак не мог повлиять, вмешаться, балансируя на хрупкой грани сознания и морока. ─ Вэнь Цин! ─ крик Ваньиня ударил хлестко, позволяя удержаться на время в реальности, Сичэню почти удалось открыть глаза и попытаться что-то сказать, но марево боли оказалось сильнее, раз за разом одерживая над ним верх. ─ Сделай что-нибудь! Лань Сичэнь почувствовал крепко держащие его руки, их плавность и нежность, с которой они уложили его голову на колени. ─ Сейчас! Яньли, позови Вэнь Нина, мне нужны бинты и мои отвары. Быстрее! — неужели ему не показалось, и голос целительницы действительно звучал испуганно? Ответ госпожи Цзян утонул в гудящей головной боли и звоне в ушах. Цзян Чэн рядом с ним выругался, но Сичэнь едва уловил смысл его слов. ─ Ваньинь… ─ тихо позвал Сичэнь, собрав последние силы. ─ Сейчас. Всё будет хорошо, Лань Хуань, просто открылась рана, ─ глава Цзян пытался придать голосу спокойствия, но он всё равно предательски дрожал, ─ потерпи немного. Скоро боль пройдёт. Скоро станет лучше. ─ Я принёс тебе столько неудобств, Ваньинь, ─ прошептал Сичэнь, ─ своим возвращением. Прости. ─ Тише… ─ мягкая рука Цзян Чэна коснулась его щеки. ─ Не говори глупостей и не трать силы. Ты… Ты нужен мне, и я сделаю всё, чтобы ты был в порядке. ─ Цзян Чэн, ─ позвала целительница, привлекая внимание. Лань Сичэнь почувствовал, как ещё одна пара рук коснулась его. Вэнь Цин осматривала рану. Мгновение спустя тёплая энергия Ци разлилась по всему телу. А следом за ней пришла паника и несколько видений. Лань Сичэнь вскрикнул. Перед глазами вновь появились темницы, в которых он провёл… целую вечность? Вернулось ощущение, как его резали, ломали кости. В разум впился чужой безумный смех. А потом чужие руки лечили его с помощью энергии, поддерживали в нём жизнь, ускоряя восстановление, чтобы через несколько дней всё началось по новой. Снова и снова ─ пытки и дикий, пронзающий душу хохот. ─ Хватит! ─ вновь вскрикнул Лань Сичэнь. ─ Пожалуйста, хватит! Не надо. Тёмный заклинатель начал вырываться, паника давала ему сил. Быстрее разливалась кровь. Он практически не чувствовал боли. Только безумный, практически звериный страх. ─ А-Чэн! Держи его! ─ две пары рук продолжали удерживать его. Несмотря на знакомые голоса, ужас туманил разум, звал бежать. Лань Сичэнь не мог успокоиться, теряя самого себя. Кажется, по рукам даже скользнула тёмная сила, в попытке отбросить Вэнь Цин и Цзян Чэна. ─ Сейчас-сейчас. Лань Хуань, пожалуйста, скоро всё кончится. Пожалуйста, потерпи, — сквозь толщу мрака, словно из-под воды, послышался нежный, практически умоляющий голос главы Цзян. — Мы хотим помочь тебе. Но он не слушал, не мог заставить себя, продолжал рваться из рук. Тогда Вэнь Цин отодвинулась от Лань Сичэня на мгновение, доставая что-то из рукава ханьфу. ─ Прости, ─ прошептала она, ─ это нужно для твоего же блага. Несколько иголок вошли под кожу, заставляя Лань Сичэня отключиться. *** Цзян Чэн не знал, что его сжимало сильнее в тот момент ─ боль или ненависть. Лань Сичэня сломали не только морально, но и пытали физически. Цзян Чэн понимал, что пятнадцать лет плена не могли пройти для него просто так… Но видеть настоящие последствия оказалось невыносимо. Эмоции рвались наружу, заставляя Цзыдянь на пальце искрить. ─ Что такое с ним творили, что… ─ Цзян Чэн не собирался задавать этот вопрос вслух, но он сам вырвался. ─ Лечили его раны с помощью ци, поддерживали жизнь, ─ Вэнь Цин пыталась говорить спокойно, но даже её голос чуть подрагивал. Она, целительница, привыкшая видеть много страшных вещей, но даже по ней всё произошедшее сильно ударило, ─ а потом снова раз за разом пытали. ─ Я… ─ Цзыдянь на его руке заискрилась ещё сильнее, ─ я найду и уничтожу тех, кто сотворил с ним это. ─ Успокойся, ─ целительница посмотрела на него недовольно, ─ у тебя ещё будет время расправиться с виновниками. Сейчас нужно позаботиться о господине Лане. Цзян Чэн глубоко вздохнул, пытаясь обрести контроль над собственным гневом. ─ Ты права. Мой гнев ─ это не то, что сейчас важно. Главное ─ он. «Лань Хуань всегда важнее». ─ Годы изменили Вас, глава Цзян, ─ Вэнь Цин оторвалась от осмотра и обработки раны и позволила себе лёгкую улыбку, ─ в лучшую сторону. Ты гораздо лучше контролируешь гнев, чем в день нашего знакомства. Цзян Чэн лишь фыркнул и закатил глаза. ─ Не думаешь, что сейчас не время? ─ Цзян Чэн взглядом показал на лежащего без сознания Лань Сичэня. ─ Обсуждать изменения в моём характере. Но… Спасибо. Однако давай о более важном. Что с ним? ─ Сейчас всё хорошо, ─ она тяжело вздохнула, не отрываясь от раны, ─ я смогла остановить кровотечение, но теперь он пролежит на пару недель дольше. Я не ожидала, что рана откроется. И тем более, что господин Лань станет терпеть до потери сознания. Вэнь Нин появился в дверях с кучей скляночек, растрёпанный и испуганный, следом за ним показалась более-менее пришедшая в себя Цзян Яньли. ─ Поставь возле меня все склянки, что ты принёс, ─ голос Вэнь Цин вновь стал холоден, целительница вновь погрузилась в работу, ─ ещё мне нужны нитки и бинты. И чтобы вы не занимали так много места вокруг меня. Глава Цзян, пожалуйста, прикажите подготовить чистые одежды для господина Лань и сделайте всё, чтобы только трио и никто более в Пристани Лотоса не узнали о случившемся. Мы и так глубоко погрязли во лжи. Не думаю, что нам нужно придумывать что-то новое сейчас. Многое действительно изменилось в характере главы Цзян. Много лет назад, когда целительница только появилась в Пристани Лотоса, он бы ни за что не позволил ей общаться с ним со столь приказным тоном. Но время шло, Цзян Чэн стал мягче, мудрее и знал, как менялась Дева Вэнь, как только приступала к работе. И то, что ей двигало далеко не Вэньское высокомерие, а лишь холодный расчёт и логика. За все годы, что они провели рядом, Цзян Чэн не пожалел, что принял госпожу Вэнь в клан. Она была умной женщиной, сыгравшей не последнюю роль в нынешнем положении Юньмэн Цзян. А сколько ран она вылечила… Цзян Чэн невольно вспомнил Вэй Ина, который в первые годы изучения тёмного пути практически не выходил из лазарета, откуда раздавались громкие ругательства целительницы. Цзян Чэн поменялся местами с Вэнь Нином, позволяя юному целителю положить голову Лань Сичэня себе на колени. Но дал себе ещё на несколько секунд зарыться пальцами в чужие волосы. Подавить прилив нежности удалось не сразу. ─ Позаботьтесь о нём, ─ попросил Цзян Чэн едва слышно. «Всё будет хорошо», ─ читалось в провожающем его взгляде Вэнь Нина. Цзян Чэн хотел верить, что всё произойдёт именно так. Стоило дверям закрыться за его спиной, глава ощутил мягкое прикосновение чужой руки. Обернувшись, он увидел уставшие фиолетовые глаза Цзыдянь. *** С самого первого дня Мо Сюаньюй слышал одну и ту же фразу. Её произносили ему в лицо, за спиной, много где и кому, но смысл оставался неизменен — «Ему так повезло! Судьба оказалась на его стороне». Мо Сюаньюй усмехался горько, но прятал усмешку в рукаве золотых одеяний. Он знал правду. Этого было достаточно. А правда заключалась в том, что судьба или небожители никогда не были на его стороне. Просто четырнадцатилетний мальчик, выросший в знатной, но ненавидящей его семье, смог узнать настоящего отца, а потом отправился в Ланьлин, не надеясь ни на что. Сюаньюю не повезло, он несколько часов уговаривал Цзинь Гуанъяо (такого же, как сам Сюаньюй выродка) поручиться за него. Дать один маленький шанс добиться чего-то. Впрочем, возможно, всё же в чём-то ему и повезло. Когда к третьему часу появился юноша в белых траурных одеяниях, на которых были вышиты облака — символ Гусу Лань. — А-Яо, — улыбнулся незнакомец, позднее Сюаньюй узнал, что это был Лань Сичэнь, — молодой господин… — Мо, — поклонился он, — Мо Сюаньюй. — Это, — от него не укрылось, как Мэн Яо поморщился, практически физически ощутил что-то сродни отвращению, — ещё один сын моего дорогого… отца. — Господин Мо, — Лань Сичэнь поклонился, — прошу прощения, но я должен украсть у вас А-Яо. Нас уже ждут. — Но, — Сюаньюй посмотрел на брата, пускай только по отцу. В его взгляде читалось одновременно недовольство, они ведь не договорили, и мольба, Гуанъяо был его последней надеждой, — господин Яо… — Мы поговорим об этом позже, — Яо натянул на лицо кривую улыбку. Земля уходила из-под ног молодого господина Мо, он видел, как два заклинателя продолжали разговор. Сюаньюй был уверен, что благородные господа уже говорили о чём-то своём, но… В чём-то ему действительно повезло. Молодой господин Лань преувеличенно громко произнёс: — А-Яо, дай ему шанс, как когда-то его тебе дал Цзинь Цзысюань. Ответ он не услышал, но через несколько дней пришло письмо. Его приглашали в Ланьлин на обучение. *** — А-Юй, — Цзинь Гуанъяо улыбнулся ему. «Фальшиво, — хотелось произнести, глядя в чужое лицо, — неужели ты так постарел? Или я так хорошо изучил тебя? Что произошло с тобой, Цзинь Гуанъяо?» — А-Яо, — в ответ поклонился он, также лживо улыбаясь. — Глава Цзинь пригласил тебя для разговора, — негласный советник Цзысюаня помолчал и добавил, — это касается твоего временного обучения в Юньмэн Цзян. Это важно. Мо Сюаньюй лучше других знал, какое значение имели эти слова. Но лишь коротко улыбнулся в ответ. — Благодарю, — их игра в вежливость и уважение с каждой секундой становилась всё наиграннее. Никто не видел их и не стоило прилагать много усилий. — Я провожу тебя, — Цзинь Гуанъяо коснулся рукава ханьфу. — Не стоит, — даже без контакта к коже ему было неприятно. Сюаньюй сделал шаг назад, но чужая рука удержала его за запястье. И Яо чуть потянул его на себя. Юю пришлось сделать вид, что он споткнулся, падая в (не очень) сильные, надёжные (нет) руки Мэн Яо. — Боишься, что я сбегу, А-Яо? — юноша обжег дыханием чужое ухо. И сразу же отстранился, лучезарно улыбаясь. — Братец Мо так чудесно шутит, — мягкий смех Цзинь Гуанъяо пронёсся по коридору. — Позволь мне тоже рассказать тебе шутку. И приблизившись добавил: — Мы скованы одной цепью, которую ты не разорвешь так просто. Даже если сбежишь. Подумай, дорога ли тебе жизнь, Сюаньюй. Не забывай, кому ты обязан всем, что сейчас имеешь. — О, братец Яо говорит про ныне покойного Лань Сичэня? — Юй едва заметно оскалился. Жизнь в Ланьлин укрепила его, позволила заточить клыки и не бояться вонзать во всех, кто пытался навредить ему. — Не думал, что мы от шуток перейдём к воспоминаниям. Тем более… Братец Яо так тяжело пережил потерю своего эр-гэ. — Достаточно, — отрезал Яо, — Глава ждёт тебя. Не стоит заставлять брата ждать. Идём. — Неужели господин Яо не пойдёт искать ещё одного… — Нет, — сразу же отрезал заклинатель, — у тебя своя роль, у него своя. Но вы скоро увидитесь, если ты всё сделаешь правильно. Мо Сюаньюй лишь вновь коротко улыбнулся. — Как прикажет правая рука главы Цзинь. «В следующий раз, если ты коснёшься меня, Яо, — продолжая улыбаться, подумал Юй, — ты лишишься руки. Просто пока что мы нужны друг другу, но… Скоро правила поменяются». *** На пересохших губах остался яркий металлический привкус крови, в ушах звенело, а свежие раны отдавали резкой болью. Было больно дышать. — Не хочешь наконец-то ответить на мой вопрос? — его мучитель усмехнулся, показывая небольшой клычок. — Сколько еще мне нужно тебя ударить, чтобы твоя пустая выдержка наконец-то сломалась? Это становится скучно. Не будь ты таким полезным, уже бы убил. Из тебя получится очень милый и послушный мертвец. — Я… ничего… не скажу… — перед глазами тёмного заклинателя всё плыло, дышать было почти невозможно. Кажется, тот, перед кем он висел на цепях, сломал ему ребро. Или два. Сюэ Ян рассмеялся, снова нанося удар. — Тогда, — он облизнул губы, закидывая в рот конфету, — мне стоит показать тебе это? В руке, лишенной одного пальца, сверкнул колокольчик. — Кажется, это твоё, — заклинатель сжал его в руке, — может быть, мне стоит его сломать? А ещё лучше — найти того, кто его тебе дал? И сломать уже её или его. Ох, стой! Кажется, тут что-то написано… По телу Лань Сичэня пробежали мурашки. «У тебя ведь остался кто-то, эр-гэ? Ради кого нужно жить? Пойдём со мной. Вы снова встретитесь. Только сейчас ты должен пойти со мной». — Не трогай его, — если бы у него остались силы, он бы закричал, но Лань Сичэня хватило лишь на тихий шёпот, — не смей… — И что же ты мне сделаешь? — колокольчик из руки Сюэ Яна отлетел к стене с тихим, жалобным звоном. — Что ты сейчас вообще способен сделать? Ты жив только потому что нам нужны твои знания и таланты. Он позволит мне избавиться от тебя, когда перестанешь быть нужен, или если не захочешь сотрудничать. Поэтому… Удар по сломанным костям выбил из лёгких последний воздух. — Поэтому просто дай нам то, что нужно, — холодная рука прошлась по щеке Сичэня, стирая стекающую с уголков губ кровь. — Нет, — больше Лань Сичэнь ничего не услышал, потому что потерял сознание. Сюэ Ян зло ударил по стене. То, что сначала казалось увлекательной игрой, начало надоедать. Чужое упрямство приводило его в бешенство. Больше только злила невозможность нанести непоправимый вред. — Займись им, — рявкнул тёмный заклинатель, покидая камеру, — я вернусь через несколько часов. К этому времени он должен быть способен заклинать. *** Лань Сичэнь проснулся от собственного крика. Через его тело вновь проходила светлая Ци. — Не надо, — взмолил заклинатель, не в силах открыть глаза. Он не хотел вновь увидеть мрачные катакомбы и камеру, за несколько лет пропитавшуюся кровью и страданиями Лань Сичэня, — пожалуйста, не надо. Пускай это кончится. Лань Сичэнь ощущал на себе несколько пар рук, одна из них ласково провела по телу, пытаясь успокоить, пока от второй продолжала исходить тёплая Ци. — Господин Лань, — послышался знакомый голос, — откройте глаза. Вы в безопасности. Мы хотим вам помочь. Это А-Нин. Помните меня? Преодолев панику, которая вилась червями вокруг его сердца, тёмный заклинатель заставил себя открыть глаза. Он действительно находился не в темнице, вместо привычного мучителя у его постели сидели двое целителей. Вэнь Нин и Вэнь Цин. Приятно пахло травами и чем-то ещё. Лань Сичэнь вновь начинал ощущать себя в безопасности. — Вы здорово всех нас напугали, — мальчик с изумрудными глазами улыбнулся Лань Сичэню. А-Нин, да. Не так давно он говорил с ним. Сидящая рядом его сестра лишь тихо цокнула, погружаясь в работу. С каждой секундой боль в теле становилась всё меньше. — Ваньинь… Перед глазами вновь появился образ, сжатого чужой рукой колокольчика. — Глава Цзян скоро навестит Вас, всё в порядке. У него появились срочные дела. Руки целительницы исчезли с его тела. — Я закончила, — выдохнула она, поднимая взгляд к Лань Сичэню, — Господин Лань, пожалуйста, не перенапрягайте организм. И говорите сразу, если что-то не так. Целительница выглядела невероятно уставшей, но старалась не подавать виду, перебирая разноцветные пузырьки и смешивая ароматно пахнущие жидкости из них. — Вы сильно истощены, — она влила ещё одну склянку в пиалу и залила это водой, — Ваше тело много лечили с помощью Ци. Всё это вместе мешает быстрому выздоровлению. Сейчас я сделала всё, чтобы раны вновь не открылись, но я прошу Вас позаботится о себе и прилежно исполнять мои назначения. — Хорошо, — согласился заклинатель, пытаясь взять дрожащими руками чашу. Но Вэнь Нин оказался быстрее, забирая и помогая ему пить. Лань Сичэнь сделал несколько глотков, прежде чем продолжить. — Что произошло? — Вы снова потеряли память? — нахмурилась целительница, на лбу проступило несколько складок. — Что Вы помните последним? — Нет, я… — Лань Сичэнь замялся, пытаясь сосредоточиться. Болела голова, и саднило горло, будто бы он долго кричал. — Мы говорили с Вашими воспитанниками, рассказывали им придуманную историю о спасенном Ваньине и ученике, принятом из-за этого на обучение в Юньмэн. Вэнь Цин лишь кивнула, не перебивая. — А потом боль в боку и… — по телу вновь пробежала дрожь, но мягкая рука Вэнь Нина, неожиданно опустившаяся на его, остановила новую волну паники. — Рана открылась, но сейчас уже всё в порядке. А-Нин будет проверять Ваше состояние каждый день, а я приготовлю нужные лекарства. — Через сколько я смогу восстановиться? — Если будете слушать, что я вам говорю и выполнять — два месяца. Полностью — через полгода-год, слишком сильное истощение. — А память? — страшный и одновременно с этим волнующий вопрос. — Я… — Вэнь Цин прикусила губу и посмотрела в глаза Лань Сичэня, — я не знаю, господин Лань. Может быть, месяц. Может быть, год. Я могу сделать всё, чтобы Вы восстановились физически, но морально… Не могу представить, что Вы пережили за эти годы. Дайте себе время. Сейчас Вы в безопасности, мы позаботимся о Вашем дальнейшем благополучии. — Спасибо, дева Вэнь, — Лань Сичэнь устало улыбнулся, — за правду и за заботу. Он немного помолчал, но всё же добавил: — Надеюсь что ни Вы, ни Ваши близкие никогда не переживут ничего подобного. Целители лишь тяжело вздохнули. — Мне пора, нужно ещё осмотреть адептов. — Что-то случилось? — забеспокоился заклинатель. — Юность и любопытство, — махнула рукой дева Вэнь. — Я побуду с Вами, пока глава Цзян не освободится, — вновь вступил в разговор Вэнь Нин. — Это необязательно, — Лань Сичэнь хотел было отшутиться, но ему не дали. — Обязательно, — голос Вэнь Цин звучал решительно и строго. В коротком слове явно звучала фраза: «Спорить со мной бесполезно». — Это моё личное требование как целителя. Пока я не буду уверена, что Вы начали поправляться, с Вами будет или А-Нин, или глава Цзян. — Но… Все возражения разбились о чужой недовольный взгляд. — Никаких «но». Сейчас Вам нужно находиться среди людей, которым Вы доверяете. «А ещё лучше держать А-Чэна около тебя постоянно». Вэнь Цин не могла назвать себя глупой или невнимательной, и она видела, что даже после потери памяти Сичэнь тянулся к Цзян Чэну. В конце концов он, едва держась на ногах, пришёл к Пристани Лотоса, повторяя: «Ваньинь»! Чувства и забота Цзян Чэна должны были помочь Сичэню восстановить память. По крайней мере, Вэнь Цин очень на это надеялась. — Не спорьте с ней, — тихо шепнул Вэнь Нин, зная, что сестра всё равно услышит, но не смог удержаться, — её не смог переубедить даже А-Сянь, а сильно старался. — Смог только договориться до иголок, — хмыкнула целительница, — выздоравливайте, господин Лань. Если ничего не случится, я проведаю Вас через пару дней. — Благодарю Вас, дева Вэнь. Она лишь кивнула на прощание. *** — Тебе не стоит вот так просто появляться на людях, — Цзян Чэн хотел скинуть чужую руку с плеча, но, помедлив, всё же не стал. — Здесь никого не было, — Цзыдянь улыбнулась, — к тому же глава Цзян сам позвал меня. — Я думал, что ты будешь благоразумнее и покажешься только, когда я окажусь в своих покоях… Впрочем, неважно. Идём. На удивление, пустые коридоры Пристани Лотоса они прошли молча. Цзян Чэн даже не заметил, как позвал Цзыдянь, возможно, его эмоции пересекли некую черту, и она решила показаться. Но… Он действительно нуждался в помощи. Хотя бы в совете. Ваньинь вновь чувствовал себя подростком: влюбленным и абсолютно беспомощным. И, если первое не мешало жить (возвращение Лань Хуаня воскресило в нём что-то важное, необходимое словно воздух. То, что не ощущалось внутри долгие пятнадцать лет), второе же злило, заставляло сжимать руки, оставляя на коже кровоточащие отметины. — Чем я могу помочь главе Цзян? — стоило двери покоев закрыться, заклинательница, плененная столетиями в семейной реликвии Цзян, поклонилась. — Оставь это, — одернул Ваньинь, — я устал. И знаю, что ты можешь говорить со мной без этого наигранного уважения. Женщина чуть нахмурилась, но секунду спустя кивнула, лёгким шагом проходя к столу. Чаша, что стояла на нём, ещё хранила терпкий аромат вина. — Ты снова пьёшь его, — она сделала акцент на последнем слове. Именно это вино Цзян Чэн пил кувшин за кувшином, когда в их дом пришла весть о смерти Лань Сичэня. Когда юный глава Цзян оказался сломан от безысходности и злобы, — что тревожит твоё сердце, Цзян Чэн? — Я… — он опустил взгляд в пол, чувствуя, как щиплет глаза, словно он плакал, вот только слёз не было. С каждой минутой он чувствовал, как железные оковы самоконтроля становились слабее. И больше не мог это остановить. Цзыдянь, от и до ощущая его эмоции, прижала мужчину к себе, крепко обнимая, позволяя отпустить себя, побыть немного слабым, пока никто не видит его. И только тогда он смог заговорить. — Я не знаю, что делать, — он уже говорил ей это. Кажется, что так давно. Когда не стало матери и пропал отец, когда на него свалилось бремя ответственности за целый клан и за тех, кто ему дорог. — Как помочь ему? Что мне делать? Я не знаю… он ничего не помнит, всё тело в травмах, а разум в хаосе. Я… Так соскучился, но мне страшно. В голове постоянно шумят вопросы, страшные мысли. Если он не вспомнит? Если я так и останусь чужим человеком для него? — Ты рядом с ним, — Цзыдянь погладила его по голове, собирая пальцами растрепавшиеся пряди, — едва живой, он шёл к тебе. И это уже многое значит. Дай ему время. И себе тоже. Просто будь рядом. Заботься. Ты всё правильно делаешь, А-Чэн. Он пережил ужасающие вещи, ему нужна поддержка. Твоя. — Никогда не был в ней силён, — хмыкнул глава. — Лань Хуаня мучают кошмары и страшные воспоминания, — женщина продолжила перебирать мягкие пряди, — напомни ему что-то хорошее. Расскажи о его прошлом. О вашем. Ты ведь уже начал рассказывать о временах в Гусу. Ты нужен ему. Будь рядом, А-Чэн. Я возьму на себя часть дел клана. Они долго стояли молча, никто не делал шаг назад, разрывая объятия. Цзян Чэн растягивал момент, собираясь с силами. — Спасибо.