Достойное проклятие

      Вы можете страдать сколько угодно, будучи айдолом. Ныть про боль, усталость, хронический недосып или недотрах, но только попробуйте не появиться хоть на одной тренировке! Исключением является, пожалуй, перелом шеи или кома. В остальных случаях – будь добр, явись и отработай график. Иначе менеджер выебет не только мозги, но и во все физические и ментальные щели.       А теперь Чонгук готов пойти на перекрёсток, закопать кости чёрного кота, землю с кладбища и ещё кучу разной фигни, лишь бы заключить сделку с демоном и больше не появляться на этих проклятых репетициях.       А причина только одна, и она сейчас мигает красным в голове, словно ебучая кнопка «Alarm!», это – Ким Тэхён.       Именно на сегодняшней тренировке, длящейся, кажется, целую вечность, он стоит перед Гуком. Сверкает своей потрясной задницей, обтянутой самыми тесными штанами; крепкими бёдрами, мышцы на которых перекатываются при каждом движении; острыми плечами, с которых чертовски горячо слетает временами шлейка майки.       И Чонгук хочет выколоть себе глаза, которые замечают каждую мелочь, посылая телу и мозгу довольно очевидные сигналы.       Чон матерится про себя, стискивает зубы, рычит, чего не слышно за оглушающей музыкой, но не может отвести взгляда от капли пота, стекающей по оголённой лопатке Тэ. Почему он раньше не замечал, что в этом человеке столько секса, что, окунувшись в омут, можно захлебнуться нахрен в своих ощущениях? А зрелище, как дёргается его кадык, когда во время минутного перерыва Ким пьёт воду, и вовсе нужно запретить законом, ведь это совершенно точно опасно для жизни.       – Гук, блять, сосредоточься! – рычит Хосок, когда парень уже в двадцатый раз сбивается с ритма, отвлекаясь на очередную проделку тела старшего.       – Прости, хён, задумался, – мнётся он и опускает глаза на свои кроссовки, стараясь хоть немного отвлечься от неправильных мыслей.       Отметка пересекает черту «пиздец, опасно», когда запыхавшийся Тэхён, сбившись на развороте, без сил валится на пол, аккурат приземляясь в ноги Чонгуку и поднимает на него глаза, застеленные поволокой возбуждения. Чувствительный мозг младшего игнорирует тот факт, что причиной эмоции является невероятно сложный танец и любовь к музыке, а подсознание уже рисует тяжело дышащего Кима совершенно не в тех картинках, к которым привык Чон.       Это становится последней каплей, когда ситуация выходит из-под контроля и нужно срочно принимать какие-то меры. «Трахнуть его, чтоб и мысли больше не было!» Чонгук замирает истуканом, выпучивая глаза, и охреневает от своих фантазий, пусть и мимолётных. Он быстро и сумбурно извиняется, срываясь с места и уносится из репетиционной с одной единственной мыслью, которая набатом звучит в голове:        «Я не пидор, чтобы хотеть трахнуть парня!!!»       Растерянность сменяется злостью на самого себя, которая затуманивает разум. Он убеждает себя, что не помнит, как залетел в кабинку туалета, открыв дверь с ноги, заперся, и то, что происходило дальше, тоже совершенно не помнит.       Мозг Гука полностью отключается, стоит только провести рукой по стояку, который был причиной дискомфорта последний час, и теперь находится на стадии «Если сейчас не довести себя до разрядки, то яйца просто разорвёт».       Парень матерится в душе трёхэтажным матом и больно закусывает ребро ладони, чтобы унизительно не застонать, когда другая рука расстёгивает джинсы и скользит под боксеры. Чон, спустя пару рваных движений, чувствует, что этого чертовски мало, обречённо вздыхает и спускает штаны вместе с бельём на самые щиколотки.       Он шипит и чертыхается, ловя под веками мириады звёзд, когда кипяточная кожа соприкасается с холодной ладонью. Пальцы крепко смыкаются на члене и только этого достаточно, чтобы подойти к самому краю и обронить низкий стон, хватаясь за стенку кабинки, чтобы удержаться на подкашивающихся ногах.       Возможно, это было сейчас и не обязательно, но Гук в голове рисует образ красивой девушки. Может он её знает, может он с ней спал, а может только что придумал. Это не столь важно. Он представляет, как скользит губами по её шее, грубо впивается в губы, а рука тем временем набирает скорость, заставляя всё тело дрожать.       Пальцы забираются под блузку, стискивая упругую грудь девушки, а после спускаются ниже по плоскому животу, плотно охватывая талию.       Чон откровенно стонет, рычит и злостно толкается в крепко сжатый кулак. Финал слишком близок.       Он отпускает нежную кожу, перемещается на мягкую задницу, впиваясь в неё ногтями.       Задница… Шикарная, подкачанная задница, и сильные бёдра, которые могут сжаться, лишая воздуха…       – Тэхён!       Кажется, он всё же срывается в свою личную пропасть, когда громко кончает, забрызгивая спермой стены туалета, с эхом чужого имени, сорвавшимся с губ и раскатившимся по пустому помещению. Чонгук дёргается, как от удара, когда его отпускает временное помутнение, и он осознаёт, что только что произошло.       Он. Кончил. Представляя. Задницу. Тэхёна. Занавес. Приплыли. Приехали.       Самая большая беда в том, что это был и впрямь самый крышесносный оргазм в его жизни. И от этого паршивее в миллион раз.       – Блять… – хнычет парень, натягивая обратно одежду и стараясь придать себе более адекватный вид.       Как теперь смотреть в глаза хёну – непонятно. Кажется, шифер тронулся, и крайних не наблюдается. Чёрт бы их побрал, эти ебучие репетиции!       ***       Сам же Ким мучился весь день только одним вопросом: «Как не сгореть от того голодного взгляда, которым его прожигает макнэ?»       Каждый зрительный контакт через зеркало заставлял дрожать, что и стало причиной его падения. И, блять…       Находиться в ногах Чонгука – это новый уровень извращения. А ещё более извращённо – дикое желание остаться здесь навечно. Те сумасшедшие чёрные зрачки, которые уставились в тот момент на Тэ, кажется, источали то же самое желание.       Чон сбежал, а Тэхёну пришлось встать и перевести дыхание. Он сходит с ума? Иначе как объяснить то возбуждение, которое парень увидел мгновение назад на чужом лице? Нет, точно привиделось. Или усиленные физические нагрузки сказались. Или Гук представил на его месте какую-то знакомую девочку. Это может быть всё, что угодно, только не то, чем показалось. Точно, бред ведь.       В рассеянном состоянии Ким закончил репетицию, получая пару раз нагоняй за ошибки и отсутствие концентрации. И даже дома, когда он ждал Чонгука на кухне, тот просто мышей проскочил в свою комнату, запираясь.       Тэ решил, что это его больная фантазия играет с ним, когда на следующий день поведение младшего стало обычным. Стандартные шутки в компании, подначивания любимого хёна и привычная кроличья улыбка.       Может и впрямь показалось и нет никакой причины для беспокойства? Тэхён спокойно выдыхает и опускает голову на свои руки, даже не замечая очередного задумчивого взгляда в свою сторону.