Достойное проклятие

      – Что, прости? Фанатка виновата в том, что мы переспали? Ты серьёзно? – у Кима сжатые зубы и кулаки, благо, младший этого не замечает, сверкая своим возбуждённым взглядом.       – Точняк! Ну ты сам подумай, мы спокойно себе жили все эти годы под одной крышей, дружили, стопроцентными натуралами были, а тут в одно мгновение что-то изменилось, и мы уже просыпаемся в одной постели. Ну, мы же не идиоты, чтоб просто так полезть целоваться друг к другу. Пфф… Даже звучит бредово.       Тэхён сейчас не понимал, что ему делать: то ли радоваться, что его не раскрыли раньше времени, то ли врезать по этой самодовольной роже, то ли расплакаться. Он ужасно хочет сорваться. Хочет послать все моральные и этические принципы, забить на последствия, на будущее и просто скинуть со своих плеч невероятную ношу, которая тяжёлым булыжником тянет вниз. Ужасно хочет. Просто невероятно. Но будет ли в этом толк?       Будет ли правильно в данный момент разочаровать мелкого в его убеждениях? Он сейчас светится от осознания, что это была глупая ошибка. Но как он поступит, если узнает другую сторону ситуации? Будет ли рад услышать, что его хён в него влюблён? Это вряд ли. Чонгук просто к этому не готов. Да и вряд ли когда-то будет. Карьера всегда была важнее чувств и сегодняшний день не сможет стать исключением, как бы сильно Тэхёну этого ни хотелось.       – Ты прав. Просто забудем об этом и будем жить как раньше, словно ничего этого и не было.       – Погоди, хён…       – Чонгук, уйди, я занят, – холодный тон, который почему-то отдаёт иглами в сердце младшего, что тот старательно игнорирует, тихо угукая и закрывая дверь чужой комнаты.       Тэ до боли стискивает зубы и ещё глубже впивается острыми ногтями в ладони, лишь бы не чувствовать ту боль, которая разрывает изнутри. Нет, всё правильно, он поступил правильно. Им ещё работать и жить вместе, а неуместные чувства только испортят отношения в группе. Ким не такой эгоист, чтобы подвергать опасности ещё шесть судеб из-за своей прихоти.       Парень отчётливо слышит, как противно рвётся что-то внутри него самого. Возможно, это последние ниточки хрупкой надежды, а может, просто оборвалось сердце и кусочками осыпалось в пятки. Тэхён этого не знает, но болит адово. Хочется просто скатиться по стеночке и забиться в угол. Или под аккомпанемент трёхэтажного мата разнести в хлам всю комнату, а лучше общежитие.       Но Ким только поворачивается к зеркалу и вымученно улыбается, глядя, как по щекам вновь катятся крокодильи слёзы.       «Просто перетерпи. Всё пройдёт, нужно немного времени. Всего немного…»       Возможно, парень ошибся, и «немного» ему совершенно не поможет.       Проходит день за днём, неделя за неделей, и даже чудовищно плотный график не спасает от самокопаний и уговоров продержаться ещё один день.       «Ещё день, Тэхён, станет легче, ты сильный, ты справишься».       Как ежедневная мантра по утрам, чтобы не свихнуться или не полезть в петлю. Каждый день борьба с собой, чтобы встать и продолжить жить так же, как и всегда.       К концу второго месяца перестаёт действовать даже это. Тонны сил тратятся на то, чтобы играть радость перед ребятами, камерами и фанатами. Шутить, поддерживать разговор, даже улыбаться Чонгуку, которого совершенно ничего не напрягает. Для него жизнь вернулась в прежнее русло, а любимый хён стал снова любимым хёном. Вот только Тэ вваливается вечером в комнату и медленно умирает на своей кровати.       – Тэхён, ты в порядке? Выглядишь неважно, – взволнованным голосом спрашивает однажды Джин, когда в мешки под глазами младшего уже можно картошку складывать.       – Да, просто вымотался, всё хорошо.       Хрена с два. Нихрена не хорошо. Не было и не будет. Каждую ночь, каждую ебучую ночь, мозг вспоминает тот день, те ощущения, тот взгляд. За один мимолётный момент Тэ стал настоящим наркоманом, наркотиком которого является кое-что пострашнее героина, и имя ему – Чон Чонгук.       Героиновую ломку не получишь с первого раза. А если и угораздило совершить ошибку, то нужно просто переждать несколько дней, и ты забудешь это, как страшный сон.       Чонгук для Тэхёна – это гораздо, гораздо серьёзнее и неизлечимее. Хватило одной дозы, чтобы понять, что ты без него не сможешь. И не хватило даже нескольких месяцев, чтобы отпустило, стало легче. Нет, всё та же ломка, конца и края которой парню не видать, как собственных ушей и спокойного сна.       – Хён, ты чего такой убитый, что-то случилось? – спрашивает Чон однажды. И в его глазах плескается такое беспокойство и волнение, что Киму впору удавиться, сбежать, утонуть в бассейне, лишь бы не видеть этого снова.       «Ты, блять, случился, кролик хренов! Сколько можно меня мучить ментально? Свали в закат и не появляйся перед моими глазами!»       Тэ хочет прокричать это на весь квартал, срывая к чертям связки и утопая в слезах и собственной беспомощности. Но он может только широко улыбнуться, надеясь, что не сильно заметно его подрагивающих губ и пелены безысходности в глазах.       – Всё в порядке, мелкий, не переживай. Иди к остальным.       «Всё в порядке», «всё хорошо», «ничего не случилось» – самые частые фразы, которые произносит последнее время притихший парень, которого раньше мог заткнуть только рык Намджуна или вкусное пирожное. Сейчас же из него и слова лишнего не вытащить. Нет, на вопросы-то отвечает, не придерёшься, но взгляд такой пустой, что начинаешь волноваться: а жив ли ещё человек там внутри?       – Чонгук, а иди-ка сюда, – не выдерживает в один момент Чимин, когда перед ним снова, как приведение, проплывает Тэхён. Он, может, и «сука», но не слепой же. А за мемберов волнуется, как за себя.       – Чего тебе, хён? – фыркает Гук, заходя за Паком в комнату. Его сразу же за ухо втаскивают вглубь, отправляя на кровать.       Чимин захлопывает дверь и чуть не рычит от злости и дерзости младшего. Он ещё спрашивает? Совсем тупой, что ли?       – Издеваешься? Ты слепой или да? Спрошу один раз. Что произошло между тобой и Тэ?       – Ничего такого... – выплёвывает Чон, потирая пострадавшее ухо.       – Не беси меня! Я не буду повторять вопрос! – он подходит вплотную, заставляя младшего сглотнуть. Друг в ярости, а это редкость, значит, дело и впрямь важное.       – Ничего такого, за что стоило бы переживать, мы взрослые люди, – бормочет парень, уже и не надеясь избежать этой непростой темы.       – Блять, вот это мне уже совсем не нравится, – выдыхает Пак, усаживаясь рядом на кровать со взглядом «Я Вас слушаю, жалуйтесь», – это «ничего» было на той вечеринке?       – Угу. Мы знатно напились и… переспали, – немного зажавшись, сдался парень. Уж долго он хранил это в себе.       – Блять… Блять! Чон Чонгук, ты чем думал? – от мощного подзатыльника накачанной руки взбешённого Чимина не спасёт даже каска, а потому у Чонгука аж искры из глаз посыпались.       – Хёёён, – почти хныча, – я-то при чём? Он тоже виноват. Ну, может не только он…       – Придурок-Гук, может, ты и смог это пережить, а Тэхёна ты видел? Он неживой ходит всё это время! Глаза раскрой!       Чонгук-то раскрыл, но больше от удивления. А что с Тэ не так-то?