Скажи мне, где болит?

Тенни, откушав теплого молока с печеньем и джемом, спал, по обыкновению развалившись в своей кровати, прижавшись щекой к меховому дельфину, а Марианна и Стефи, как две закадычные подружки, сидели на постели девочки, накрывшись одеялом, скорее для большего уюта, чем для тепла, и смотрели фотоальбом, который Стефи вытащила из коробки, которая стояла под кроватью. - Вот наша мама… Её зовут Эвлин. Она любила папу. И нас любила. Но еще она любила такой белый порошок. В нос его запихивала. Вот так, - девочка поднесла ладонь тыльной стороной к носу, а у Марианны в груди всё похолодело. – Я пару раз видела. Мама потом была такой веселой, танцевала, пела песни. А папа почему-то злился. И он становился всё злее и злее. Они с мамой стали ссориться. Может, ему тоже надо было брать этот порошок? - Нет. Это был плохой порошок, - пробормотала Марианна. - Папа тоже так говорил. Но мама ведь была такой веселой… - И всё же твой папа был прав. Весёлым лучше быть не от порошка, а от хороших шуток. - Наверно. Я не знаю, - пробормотала Стефи, вздыхая. – И вот однажды… мы с Тенни как-то играли в саду, а папа с мамой начали ругаться. Окно в доме было открыто, и мы их услышали. Тенни стал ныть, и я сказала ему, чтоб закрыл глаза и уши, чтоб так спрятался. А я сама… ну, я пошла подслушивать. Это, конечно, плохо, - Стефи прерывисто вздохнула, краснея. – Но я всё же пошла. И там мама… она так кричала, всякие плохие слова, махала руками. А папа рычал. Он умеет, так страшно, как злой волк. У него и лицо было страшным. И он схватил маму за руку, потащил в коридор. А потом, - Стефи побелела от этих воспоминаний. – Я потом плохо помню… Ну, я закрыла глаза и кричала. Там кровь была. А я схватила Тенни, и мы убежали в лес… Марианна крепче прижала к себе всхлипнувшую девочку. Какой же ужас ей пришлось пережить? Боггейн Кинг избил свою жену, а их дочь это видела? Кошмар. Кошмарный человек. А бедной Стефи нужно было выговориться, рассказать, наконец, то, что терзало. Теперь Марианна поняла, почему малышка такая хмурая, замкнутая. - Тогда страшно было, жутко, - шептала Стефи, вздыхая и медленно вытягивая из альбома еще одно фото. – А вот эта – моя любимая… красивая… Я всё равно их люблю. Там была пара – жених и невеста: молодой Боггейн Кинг в отличном чёрном костюме, и высокая, под стать ему, девушка с длинными рыжими волосами, в белом платье, похожем на греческий хитон. На лице невесты сияла улыбка победительницы, а Кинг выглядел юным и наивным из-за румяных щёк и мальчишеской улыбки. Это было необычно. - Мама с папой и со мной. Я уже была там, - Стефи ткнула пальцем в живот невесты. – Так мне мама сказала. - Они милые и счастливые. Видно, что они любили друг друга, – сказала Марианна, поглаживая девочку по руке. Она не могла не признать, что невеста была красивой, выглядела, как юная аристократка. С большими светло-зелеными глазами, алыми губами. На распущенных и слегка завитых волосах лежал венок из мелких белых роз, украшенный свободно висящими бусами из жемчуга. Жених бережно обнимал красавицу за талию, а она льнула к нему, как плющ к дереву, прижимала ладошку к груди мужчины. Юные, тонкие, изящные, как статуэтки из фарфора, Богг и Эвлин отлично смотрелись. Как он мог бить её?.. «Интересно, если бы мы с Роландом всё же поженились? Стали бы потом грызть друг друга?» - подумалось вдруг девушке, но она тут же испугалась этой мысли. Нет! Нет! Никогда она не будет больше думать о том, что могла бы жить с этим самовлюбленным ублюдком! - Может быть, это из-за нас с Тенни мама стала такой… такой непонятной, злой? Наверно, мы были очень капризными, мешали ей, – сказала вдруг Стефи, глядя на Марианну взглядом просящего щенка. – Она не любила дома сидеть… - Нет-нет, вы не виноваты. Вы всего лишь малыши, - Марианна мягко гладила девочку по голове и плечам. – Я думаю: это виноват порошок. Он сперва делал маму веселой, а потом – злой. А ваш папа хотел, чтоб она не брала его больше. А она не слушалась. Потому папа и злился. Очень сильно… - Да, это правда. Потом мама в аварию попала – на своем байке. Мы к ней в больницу ходили. И там ещё один парень был – Джек. С длинными волосами такой. Он тоже к ней приходил. Цветы приносил и пиво... И потом мама не вернулась домой. Она уехала из больницы с Джеком. А мы остались тут. И потом приехала наша бабушка, потому что папе было тяжело одному с нами… - О, - выдавила из себя Марианна. У неё даже спина похолодела от такого рассказа. - Ну и вот. Если папа узнает, что я тебе рассказала… О-ой! – Стефи сама себя схватила за уши и стала таскать, скривив лицо в плаксивую гримасу. - Эй-эй, прекрати, - Марианна отвела её руки в стороны. – И как же он узнает? Никак. Никто ему не скажет. - А у тебя есть парень? – спросила вдруг Стефи. - О… у… да, был. У меня был жених. - И что? Вы разругались? Марианна прерывисто вздохнула и зажмурилась. Потому что вдруг защипало в глазах. «Господи, это было давно… почему до сих пор хочется плакать и рычать? Время ни черта не лечит…» - Эй, тебе плохо? – обеспокоенно спросила Стефи, дёрнув девушку за рукав. - Ну, нет… просто. Мой жених, Роланд. Он выбрал себе другую девушку. Видимо, она была лучше и красивее… Девочка теперь смотрела не мигая. Её губы вдруг дрогнули, она подалась вперёд и обняла Марианну, уткнулась в её грудь лицом. И от этого – вот же чудо – Марианне стало легче и теплее. Наверное, именно этого ей в последнее время не хватало – дружеских, искренних объятий. Она вдруг вспомнила, что и с Донной мало обнималась. и совершенно отдалилась от отца... - Но ты очень красивая. У тебя глаза, как карамели, - сказала Стефи. - Спасибо, - Марианна улыбалась. - Ты тогда плакала? Тебе было больно? – спросила Стефи, поднимая взгляд на няню. - Да. Еще злилась на всех. Я долгое время не могла ни с кем разговаривать, хотела сидеть в своей комнате, в темноте. Иногда плакала, иногда тупо в угол смотрела. Но потом мне полегчало, да, - Марианна грустно улыбнулась, поглаживая девочку по волосам. – Я даже пошла заниматься ушу... ну и говорят: время лечит. Стефи вздохнула. Получилось как-то очень по-взрослому. - Когда мама от нас ушла, папа тоже долго с нами не разговаривал. Он почти всё время был на работе. А домой приходил и сидел у себя в комнате. Бабушка кричала на него, чтоб он ел и пил, чтоб выходил гулять. А он просто молчал и не открывал. Наш сад был в ужасном состоянии, потому что обычно папа им занимался. И бабушка одна не справлялась. Поэтому стала искать помощников. Нашла одну девушку – её звали Дина. Она была ничего, милая. А потом папа увидел в окно, как она в саду цветами занимается. Он выскочил из дома. Кричал, чтоб она не смела, чтоб убиралась. Так сильно её напугал. Такой был страшный, громкий… Ну, Дина расплакалась, потом уехала. Папа тогда и с бабушкой сильно поссорился. Она его зверем обозвала… Марианна слушала, хмурилась и неодобрительно качала головой. - Бабушка потом ещё кого-нибудь нанимала? – спросила она. - Да. Пыталась. Были ещё девушки. Одну звали Мона. Другую – Кора. Кора была такая веселая, с веснушками. Привезла с собой гитару, играла нам, обещала научить играть… Но папа всё всегда портил. Пугал их, прогонял. Они сбегали из дома. Мона – в первый же день. Кора дня три продержалась. - Я думаю: это нечестно по отношению к вашей бабушке. Ведь ей одной непросто. - Точно… А ты? ты не убежишь? – Стефи дернула Марианну за рубашку. – Ты ж крутая. Ты, правда, не сбежишь… - Ну, твой папа уже узнал, как я могу бить, - усмехнулась девушка, показывая кулак потолку. – Так что… - Ура! – девочка перебила её и обняла, прижалась к груди Марианна. – И знаешь, если он начнет на тебя рычать, я тоже на него зарычу! Вот так! Ыррр!.. * Малыши отрывались на игровой площадке: Артур и Тенни, обряженные в индейцев, с воинственными воплями носились друг за другом. Стефи показывала Лили, как плести косы куклам и завязывать бантики на лентах. Марианна и Донна расслабленно сидели на скамье, под старым дубом, который помнил ещё их игры в салки, и угощались мороженым. - Так что? Ты уже познакомилась с их отцом? – спросила Донна, жмурясь от солнца. Оно ласково освещало и грело их уютный мирок. - Э… эх, ну да, - Марианна кивнула и неожиданно ухмыльнулась, вспомнив драку в кухне. - Ой! Что? Он тебе понравился? – Донна, хихикнув, опять хлопнула в ладоши, чуть не отправила мороженое в траву. - Ну, что ты несешь?! – возмутилась Марианна. – Просто наша первая встреча… как тебе сказать… эй, дай слово, что никому не расскажешь. - Конечно! – с восторгом запищала младшая сестра и пальцем начертила крест на сердце. Глаза её горели – она явно думала, что сейчас услышит жутко романтическую историю. - Сбавь обороты, негодяйка, - понизив голос, отозвалась Марианна и засмеялась. – Я чуть не убила его. - Ого-го! - Кстати он как-то так тогда и орал. - Мари! - Что? - Давай подробности! – Донна встала на коленки на скамье, сложила ладони, как для молитвы, сделала брови «домиком», а в глаза напустила мольбу. И превратилась вдруг в ту озорную девчонку, какой знала её Марианна. - Ага, чтоб ты потом всё всем растрепала? - Я – никому! Даю слово! И ещё, и ещё раз! – Донна без устали принялась рисовать крест на своём сердце. Раз десять за пару секунд получилось. Марианна, смеясь, закатила глаза и придвинулась ближе к сестре. Почему бы не рассказать? История знакомства с Кингом, по её мнению, уже перешла в разряд забавных нелепиц… - Боже, Мари! Такого я от тебя не ожидала! – пропищала Донна, всё узнав. А Марианна не могла понять: она от восхищения пищит или от возмущения. – Хотя, ты ещё в школе любила подраться с мальчишками. Помнишь Бобби? С кудряшками? Он всё цеплял тебя. Дёргал за волосы… - А я выбросила его рюкзак с третьего этажа. Чуть не попала в физрука. - Ты просто убийца! А Кинг? Он всё ещё в больнице? - Да. Но его скоро выпишут. Наверно, во вторник, - Марианна хмыкнула, вспомнив, что Боггарт Кинг тоже назвал её убийцей. - Боже мой, - Донна, хохоча, прижала ладошки к щекам. – Мне кажется, я очень правильно нашла тебе работу! Марианна недовольно заворчала на сестру. Потом простонала, запуская пальцы в волосы: - Черт! Ему же предпишут дома отлежаться. Мне придется сталкиваться с ним каждый день! - Ну и разве это плохо? - Ты бы слышала, как он рычит! Это… ну волчара просто! Донна хмыкнула: - Ты что? Боишься его? Марианна вспыхнула, возмутилась: - Вот еще! - Ну, так и не писай раньше времени… - О, Донна! Что за фразы?! - Ладно тебе. Забыла, как мы ругались из-за кукол?.. Короче, слушай, вытащи их на пикник! - Что? Донна покачала головой, закатила глаза к небу, сокрушаясь по поводу несообразительности старшей сестры: - Я говорю: устрой им пикник. Я уверена: малыши давно не выезжали на природу. И волчара тоже. И миссис Кинг. Так вы улучшите отношения. Сломаете лед. К тому же: смотри, какая погода нынче классная. - С детьми и Гризельдой у меня прекрасные отношения. Я бы с удовольствием поехала с ними на пикник просто так, чтоб отдохнуть, а не лед ломать. - А как же волчара? – хихикнула Донна. - Да, конечно, он должен поехать. Это же его дети. Он должен проводить с ними больше времени. Бедному Тенни так не хватает отца. Всё же видно… Уф, не понимаю, как у такой милой дамы, как Гризельда, получился такой жуткий сын. - Он просто хмурый, одинокий парень. Наверно, страдает от нехватки женского внимания. Но с детьми он добрый, поверь… Кстати, ты не знаешь, почему от него жена ушла? Всякие слухи ходили, но я точно не знаю. Марианна неодобрительно прищурилась на сестру: - Тебе нужны последние сплетни? Я и так тебе много рассказала. - То есть, я исчерпала лимит? – расхохоталась Донна. - Точно, сестричка…....