Скажи мне, где болит?

Полторы недели прошли, и Кинга выписали из больницы. Домой его привез доктор Гроу, на личном авто, вечером, после работы. Видимо, Кинг специально так задумал и договорился с приятелем – прибыть в дом после девяти вечера, тогда, когда Тенни и Стефи уже лягут в постели. Это заставило Марианну вновь плохо думать о нём. За последнее время девушка очень привязалась к малышам, узнала, как они милы и добры, как нуждаются во внимании и помощи, а теперь видела, что Кинг явно не желает общаться с детьми, хотя давно их не видел. Но, с другой стороны, он мог поступать так потому, что выполнял предписания врача – берег себя самого от лишней суеты. Стефи и Тенни, конечно, устроили бы отцу весьма шумную встречу… Марианна неслышно спустилась по лестнице из спальни малышей, стала наблюдать из полумрака за мужчинами, которые устроились в гостиной, у камина. Гризельда как раз принесла им чай. - О, не стоило беспокоиться, добрая госпожа, - усмехнулся Гроу, вскакивая с дивана и принимая поднос из рук хозяйки. – Не в моих планах – засиживаться у вас. Нужно домой – супруга ждет. - Ну, хоть в двух словах: как поживает твоя милая жена? – улыбалась Гризельда. – Как дочура? - Отлично, спасибо, - кивнул доктор. – Мои девчонки цветут и пахнут. А ваши малыши? - Прекрасно. Появилась Марианна, и я не нарадуюсь. Она для детей – настоящий друг. Они так её полюбили… - Мама, Эдвард спрашивал о детях. Не о няне, - хрипло буркнул Кинг из своего кресла. Марианна чуть ступила в бок, чтоб увидеть его. Богг был в светлом худи и в темных джинсах, опять выглядел мрачно: хмурился, морщил лоб и потирал его длинными пальцами, кривил губы так, словно пил не чай, а что-то неприятное. Ещё Марианна заметила, что его руки слегка дрожат. - Ну, а что? Про неё мне тоже интересно узнать. Такая милая девушка, - улыбался Гроу, и Марианна подумала, что он тоже милый парень. - Ты говорил: тебя жена ждёт, - отозвался Богг, глядя с неодобрением на приятеля. - Да, точно. И тебе, как я вижу, отдых нужен, - Гроу допил чай, поставил кружку на столик и хлопнул себя по круглым коленям. – Ну, пора и честь знать. Спасибо за чай и беседу, - протянул руку Кингу , пожал. – Ты не забывай про ушибы, старина. Они проходят дольше, чем переломы… - Ой, прошу: не зуди мне про то, что я и сам прекрасно знаю, - Богг всё кривился. - Ты не только каланча, но и брюзга, - хмыкнул Гроу, поднимаясь. – Ладно, боли пройдут – пройдет и твоё плохое настроение. Ну, звони, если что... Марианна сообразила, что он сейчас двинет в коридор и, конечно, столкнется с ней, потому приняла решение – выйти на сцену. - Всем добрый вечер, - бодро сказала, шагнув в гостиную. Кинг тоже поднялся, но не потрудился убрать недовольное выражение с лица. Зато его матушка и доктор Гроу встретили девушку добрыми улыбками и сияющими глазами. - Привез вам вашего хозяина, - бодро доложил Эдвард. - Здорово, спасибо, - Марианна усмехнулась, протягивая ему руку. – Вы прекрасный друг. - Слышал? – это Гроу обратился к Кингу. Тот лишь глаза к потолку закатил, издал некий шум, свидетельствующий о недовольстве, и прошел к окну, там уперся задом в подоконник, ссутулился, сложил руки на груди, весьма тускло глядя на опустевший диван. Марианна заметила пятна пота на худи Богга, в подмышках. - Нда, - кивнул Гроу, оценивая понурое выражение лица приятеля. – Нам всем нужен отдых. Ну, я откланиваюсь. - Спасибо, что подвез, - отозвался Богг и почтил приятеля взглядом. - Я провожу, - подала голос Гризельда. – А ты, каланча, живо в кровать! – это она приказала сыну. Богг вновь закатил глаза, фыркнул, смешно надув щеки. Марианна отошла в сторону, чтоб пропустить Гроу и миссис Кинг в холл. Потом повернулась к хозяину дома. Он даже не думал слушать приказ матери и опять проедал глазами диван. И думал что-то своё, совершенно не обращая внимания на няню. Еле слышно постукивал правой ступней по полу. Тени у глаз Богга стали темнее, морщины на лбу – глубже, черты лица – резче. Он словно погружался в какие-то мрачные мысли, как в омут, глубже и глубже. Марианна кашлянула – Кинг дёрнулся. - О, вы тут? – пробормотал, сунул руки в карманы джинсов, потом достал их, спрятал за спину. – Что ж, в самом деле, мне пора. Таблетки, здоровый сон, постельный режим, - криво усмехнулся, всё ещё не глядя на девушку. - Вам помочь? – вырвалось у Марианны. - Что? – он посмотрел на неё почти с испугом. Она опять увидела его большие голубые глаза. - Ну, может, вам принести что-нибудь? Попить? Поесть? - О, - он выдохнул и снова фыркнул. – Не утруждайтесь. Я вполне сыт и вполне в состоянии сам себе добыть воду. Оттолкнулся от подоконника, чтоб идти в коридор. Марианна немного растерялась, и так получилось, что они пару секунд всё не могли разойтись: девушка сделала шаг влево – мужчина шагнул вправо, вновь с ней столкнувшись. Она сделала шаг вправо, Богг– влево. И опять она тупо уставилась в его грудь, а он – на её макушку. Он раздраженно покашлял, Марианна зарделась и шмыгнула к дивану, промямлила «да-да». - Вот теперь спасибо, - буркнул Богг и исчез во мраке коридора. Через минуту чуть скрипнула дверь в его комнату. В гостиную вернулась Гризельда. Позевывая, она куталась в свою голубую шаль. - Ушёл? Ага, - кивнула она, окидывая взглядом комнату. – Пойду его проведаю. Эдвард кучу всего мне наговорил, записи какие-то оставил, - показала Марианне синий блокнот. – Надо с Богги обсудить. Ты не будешь скучать, милая? Бери чай, печенье. Я скоро. Мы ещё поболтаем… Марианна кивнула и села в кресло, взяла свободную чашку, включила телевизор. Там сверкало и шумело телешоу «Звёздные танцы» - та передача, которая не вызывала у девушки отторжения. Через минут десять Гризельда вернулась в гостиную, красная и мрачная. Марианна слышала, как она и Богг спорили, и громкость голоса мужчины во время разговора всё повышалась. - Ох, весь в отца! Такой же несносный! – выдала раскрасневшаяся после спора миссис Кинг, падая в кресло и швыряя блокнот на столик. - Вы обо мне спорили? – осторожно спросила Марианна, делая тише звук телевизора и протягивая хозяйке чашку с чаем. - Что? Нет, милая, - Гризельда покачала головой, тяжко вздохнула. – Тут сын проиграл. Ты остаешься работать у нас, и точка… Мы же говорили о том, сколько ему пробыть дома, на постельном режиме. А он заявил, что завтра собирается на работу. - Что? – Марианна нахмурилась, замотала головой. – Но это нельзя! Ваш сын выглядит таким… Тут она запнулась, видя, что Гризельда странно смотрит на неё. - Таким больным, - закончила девушка. – Он белый, худой. Ему явно и голова еще болит, и спина. Глупо в таком состоянии идти лечить других. - Вот точно так же я ему сказала. А он ничего слышать не желает. Это ужасно. Он совершенно невыносим. Сказал еще: «Пусть я уже не могу распоряжаться в собственном доме, но собственным телом я пока могу командовать». - Он упрямый… болван… Уж извините, - хмыкнула девушка. - А, ничего страшного, - Гризельда тоже хмыкнула и уже расслабилась. – Я его так же иногда обзываю. Что есть, то есть. - Мой отец такой же, - сказала Марианна. – Если что задумывал – никто не мог его переубедить. Ну, только мама… Она умела находить нужные слова. Гризельда покивала, вспоминая своё. - Ну, а Богга могла переубедить лишь Эвлин. Но это в начале их семейной жизни. Потом, - она запнулась, погрустнела, заговорила тихо-тихо. – Эвлин перестала быть Эвлин. И Богги тоже изменился. Так сильно… Я, когда переехала сюда – помогать с малышами – едва его узнала. Превратился в какое-то нервное, злое привидение, - Гризельда вздохнула тяжко-тяжко, сгорбилась. И как-то сразу стала выглядеть старушкой, слабой, жалкой, больной. У Марианны ощутимо сжалось сердце. Она почуяла потребность говорить откровенно: - Мне Стефи рассказала. Про наркотики, - едва слышно сообщила девушка. Гризельда вздрогнула, удивленно глянула на няню. Потом усмехнулась, горько и нежно: - Да, конечно, она ведь так тебе доверяет. Это чудо, как раскрылась наша крошка Стефи. Ты сотворила чудо, Мари. Ты очень хороший человек – дети так к тебе потянулись. - Ну, что вы… - Нет-нет. Стефи ведь и мне это не сразу рассказала. А я всё выпытывала. Наверное, не надо было давить на девочку. Но мне так хотелось узнать – что ж тут случилось… Бедный Богги. Он так и не рассказал мне, кто его ранил. Я потом от Эвлин узнала, что это она его ударила. - Ударила? - Да. Ты же видела его шрам? На руке. Это Эвлин его, ножом. Она и в живот его ударила. Хорошо, что не глубоко… Всё потому, что Богг потребовал, чтоб она взяла себя в руки и пошла лечиться. Марианна вспомнила рассказ Стефи про кровь. Значит, это, наоборот, жена ранила Богга во время ссоры. - О, - тихо выдала девушка. Картина того, что творилось в этом доме, стала немного другой. - Эта дрянь… наркотики. Они людей превращают в нелюдей. Эвлин ведь была такой милой девушкой, из хорошей семьи, - продолжала бормотать Гризельда. – И я часто думаю: как будут расти мои внуки, как им не встретиться с этими наркотиками. От этого ведь никто не застрахован. В школе, в университете, на вечеринке можно с ними столкнуться. И мне страшно, Мари. В мире столько злых людей. Им плевать на загубленные судьбы, жизни. Они хотят лишь набивать свои кошельки… Ох, как только я подумаю, что не в силах защитить моих крошек..., - тут она подняла руку, схватила сама себя за горло, судорожно сглотнув едва не прорвавшееся рыдание. Марианна поняла, что сейчас надо сесть ближе к Гризельде и обнять её. Ей, похоже, очень этого не хватало. Пожилая женщина всё же всхлипнула, обняв девушку в ответ. Они просидели так пару минут, расслабляясь и греясь, а потом Марианна услышала, как хозяйка дома тихо засопела. Девушка улыбнулась: Гризельда заснула. Конечно, сегодня много всего произошло, и бедняга утомилась. Пришлось побеспокоить пожилую даму и проводить в спальню. - Ты добрая, милая девочка, - сказала Гризельда у дверей своей комнаты, мягко и сонно улыбаясь девушке и становясь похожей на замаявшегося ребенка. – Нам всем тут именно такого человека и не хватало…...........