Враг

— Я не понимаю, — отчеканила Элион, впиваясь ногтями в ладони. Седрик, закинув ногу на ногу, сидел напротив неё в кресле с непропорционально высокой спинкой. Лицо его уже не выражало скуку, напротив — он явно был в экстазе, будто сорвал большой куш. После того как кисточка попрыгала по полу и закатилась под кровать, Седрик без лишних слов протянул ей руку, и Элион ничего не оставалось кроме как пойти вместе с лордом. С рукой, зажатой в стальном захвате Седрика, Элион чувствовала себя преступницей. Адреналин зашкаливал, все чувства вдруг обострились, картинка вокруг была такой ослепительно яркой, а их шаги по коридору оглушали громкостью. По пути Элион даже показалось, что в темноте она заметила светлые локоны Трилл, но нервно обернувшись, никого не увидела. Помощи можно было не ждать. — Я же ведь всё объяснил тебе, — хитро улыбнулся Седрик. — Я полагал, что изъяснялся понятно. Моя задача — уберечь принца от ошибок. Комната, куда привёл её Седрик, очевидно, была его рабочим кабинетом. Стены, обитые тёмным деревом и бархатом, украшали гобелены. Стол, разделяющий Седрика и Элион, был завален планами местности и замка: в любое другое время Элион с удовольствием изучила эти карты. Сейчас же все силы уходили на то, чтобы казаться честной и наивной. — Ты появляешься в замке из ниоткуда, устраиваешься работать в библиотеку, в единственное место, где у тебя есть возможность встретиться с принцем. И из обыкновенной горничной становишься камеристкой первой леди. Не думаешь же ты, что никто не следит за твоими передвижениями? — Я не искала с принцем встречи, — тихо отозвалась Элион и приподняла брови. — И уж точно никогда не хотела стать камеристкой. — Тогда чего же ты хотела? — расплылся в улыбке Седрик. — И самое главное: кто ты? — Элион, — просто отозвалась Элион, рассматривая узоры на столе. — Элион из Фезерстоуна. — Но ты не полукровка, — с притворной мягкостью сказал и покачал головой Седрик. — Твои стигмы — фальшивка. — Я не знаю, о чём вы, — похлопала ресницами Элион. — Лорд Седрик, должно быть, вы неправильно поняли… Седрик насмешливо рассматривал её, склонив голову на бок. На его лице было выражение, будто он видит Элион насквозь, только вот пока не решил с выводом. — Если я попрошу принести сюда уайт-спирит и окуну тебя в него лицом, — с обманчивой нежностью поинтересовался Седрик, — как считаешь, что будет дальше? В горле у Элион пересохло. Стало понятно, зачем Седрик увёл её из жилой части замка, он явно не собирался с ней церемониться. — Мне вряд ли это понравится, — выдавила ответную улыбку Элион. — Я рисовала узоры на лице, но это ведь ничего не значит. Это ведь как украшения! — То есть ты продолжаешь настаивать, что ты полукровка? Она постаралась придать кивку уверенности. — Если так, то у тебя должны быть стигмы, — встретился с ней глазами Седрик. И дождавшись повторного, уже менее уверенного кивка, отчеканил ледяным тоном: — Раздевайся. Сердце Элион рухнуло куда-то вниз. — Л-лорд Седрик! — укоризненно покачала головой Элион. — Как вы… — Раздевайся, — сухо повторил Седрик. — Или мне придётся сделать это. Элион медленно встала. Продержавшись так долго в замке, как нелепо было попасться незадолго до конца! Идей, что делать, не было. Дрожащей рукой она потянулась к пуговице на сарафане и застыла. — У меня нет стигм, — тихо призналась Элион. — И я не полукровка. — Какая неожиданность, — пропел Седрик без тени веселья. — И кто же ты в таком случае? Всё было кончено. Она могла бы попытаться напоследок отправить в Седрика столп искр или сияющую сферу, но что-то ей подсказывало, что на Седрика это впечатления не произведёт. Свет Меридиана всё ещё не повиновался ей полностью, до солнцестояния оставалось ещё почти два месяца, а ещё она была слишком подавлена. И когда Элион окончательно уверилась, что помощи ждать не от кого, дверь за её спиной распахнулась. Никогда ещё появление Миранды не приносило такого облегчения. — Элион — моя сестра, — отчётливо, но негромко сказала Миранда, широкими шагами влетая в кабинет. Сердце замерло, а потом заколотилось в протесте. Что леди Миранда творит? Элион быстро обернулась, но Миранда на неё не даже не посмотрела. Она явно торопилась: её иссиня-черные волосы были небрежно заколоты наверх, вместо платья — плотный халат, из-под которого торчала длинная шёлковая рубашка. Взгляд Миранды был прикован к лорду Седрику, который не мог скрыть удивления. — Что? — нахмурился он, медленно приподнимаясь с места. Глаза с подозрением сузились. — Паук её отец? Это… Это невозможно! Элион мысленно была с ним полностью согласна. Что, черт возьми, всё это значит? Паук — отец леди Миранды? Если он — лорд Брендис, почему он прячется по тёмным углам в библиотеке? И самое главное, что всё это значит? — Невозможно, что вы позволили себе без моего разрешения среди ночи устроить допрос моей камеристке, — холодно процедила Миранда. Несмотря на смысл её реплик и тон, лицо Миранды особого раздражения не выражало, а глаза оставались такими же безучастными, как и всегда. — Если она ваша сестра, — на лице лорда медленно появлялось восторженное выражение, — то имеет полное право… — Никакого права она не имеет, — быстро перебила его Миранда. — Она — бастард. Это не делает её наследницей или чистокровной леди… — Но и полукровкой тоже не делает, — с восторгом продолжил Седрик. Он уже не скрывал своего торжества: ему будто открылся ответ на сложнейший ребус. Во взгляде, который он обратил на Элион, было теперь сплошное восхищение: — Паук никогда бы не позволил тебе копаться в его книгах, не будь ты особенной. Но зачем это скрывать?

****

Всё происходило так стремительно, что Элион казалось, что ей тоже следует поторопиться. Если она не успеет во всём разобраться до осады замка и переворота, то, может быть, уже никогда не узнает правды. Что стало с её матерью? Виноват ли Фобос в падении Меридиана? У кого больше оснований претендовать на престол? Фобос точно знал правду. Нечто неуловимое витало в воздухе, когда он говорил о Вейре, и Элион казалось, что именно это было недостающей деталью, и вот-вот она увидит картину целиком. Но для начала ей нужно было прояснить отношения с Пауком. — Ты по делу или соскучилась по книжным вшам? — буркнул ей вместо приветствия господин Брок, стоило ей на следующий день переступить порог читального зала. — Тебе стоит попросить принца о другой должности, на этой ты только и делаешь, что слоняешься по замку без дела! — Я хотела бы взять книгу, — пожала плечами Элион. Теперь она видела очевидное сходство темноволосой бледной Миранды и Брока: у неё были отцовские глаза. Наверное, подсознательно Элион считала это сходство в их первую встречу, поэтому они и показались ей такими же ярко-синими, как у Паука, хотя на самом деле были почти прозрачными. — Вынести из библиотеки? — возмутился Паук, а потом приглашающе махнул рукой. — Ты ещё прошлую мне не вернула. У Элион не было настроения припираться, поэтому она так и не сказала Броку, что его «Родословные» забрал принц Фобос. Она прошлась мимо стеллажей и не без труда вытащила потрёпанную книгу в мягкой обложке. Когда Элион увидела её впервые, она не поверила своим глазам, но, поразмыслив, приняла тот факт, что Земля и Меридиан никогда не были изолированы полностью. Книга была напечатана британским издательством Hutchinson&Co в середине прошлого века, после чего попала на Меридиан и была зачитана до дыр. — Легенды и мифы Древней Греции, — прочитал Паук почти с пренебрежением, заглядывая Элион за плечо. — Когда-то это были любимые сказки королевы. — Господин Брок, вы знаете, кто я? — выпалила Элион, сжимая книгу покрепче и не решаясь встретиться глазами с Пауком. Но он, будто ожидая чего-то подобного, даже не стал задерживаться рядом. — Но ведь главное, чтобы ты знала, — уже издалека отозвался он. — Забавно. Когда Лорд Седрик спросил меня об этом, я не знала, что отвечать, — ей пришлось обернуться и пойти за ним, чтобы не кричать через весь зал. — А потом появилась леди Миранда. — Вот как? — с напускным безразличием отозвался Паук, но притормозил, будто споткнувшись о невидимый порожек. Миранда — была его единственной дочерью, и она почему-то предпочла забыть о нём. — Миранда сказала, что я — её сестра, — Элион впилась глазами в лысеющий затылок Брока. — Сводная. Он неуверенно обернулся и бросил на неё сомневающийся взгляд. По удивлению, скользнувшему по его лицу, Элион поняла, что он ничего об этом не знал, и не просил ни о чём подобном Миранду. Паук на секунду застыл, а затем, оценив ситуацию, поплёлся дальше по своим делам. — Я и не знала, что вы лорд Брэндис, — снова бросила Элион ему в спину. — А я не знал, что у меня есть вторая дочь, — отмахнулся от неё Паук. — Мы квиты! Элион вздохнула и подняла глаза наверх, откуда на неё с прежним высокомерным презрением смотрел принц с портрета руки Элиаса Ван Даля. Общего с реальным принцем у него было мало, или Элион просто хотелось так думать. Она села за стол. Большего от Паука ей не удалось бы добиться даже при большом желании. Из зацепок у неё оставалась одна лишь книга, которую она и поспешила открыть. В голове крутились обрывки фраз, казалось, совершенно не имеющие между собой связи, и ей никак не удавалось сосредоточиться. Она записала на листе заметки из книги, чтобы позже об этом подумать. Возможно, в этом даже не было никакого замысла, который так настойчиво искала Элион. Возможно, всё было так, как говорил Кондракар: Фобос — чудовище и тиран, узурпирующий власть, а Элион просто размечтавшаяся дурочка, выдумывающая ему бесконечные оправдания. С трудом она мысленно признала, что объективность её сильно хромает в последнее время. Ведь Фобос ей действительно нравился. Последнее время Элион только и занималась тем, что старательно заполняла пробелы в личности Фобоса теми качествами, которые ей хотелось бы видеть. В его молчании слышалось гораздо больше, чем он мог бы сказать. Она заигралась. Теперь же от выдуманного образа ей сложно было отстраниться и понять, кто Фобос на самом деле. Острые скулы, тонкие длинные пальцы, печальный задумчивый взгляд — всё это делало Фобоса шаблонным лирическим героем. Этаким клише. Но было в нём что-то ещё. Весь день Трилл не подпускала Элион к Миранде, а та старательно игнорировала попытки Элион встретиться с ней взглядом во время трапезы. Она не столкнулась с леди Мирандой даже вечером, Трилл на её глазах заперла дверь в покои леди и постаралась проскользнуть мимо Элион. — Мне нужно поговорить с леди. — Нет, — с холодной вежливой улыбкой отозвалась Трилл. — Ей нездоровится, может быть, позже... — Почему она помогла мне? — поймала её за локоть Элион, нарушив сразу несколько правил этикета. В ситуации, в которой они с Мирандой оказались, книксены и реверансы были излишни. — Это ведь ты ей сказала, что Седрик забрал меня, я видела тебя тогда! Трилл быстро высвободилась, и хитрая улыбка коснулась её губ. — Вам следует быть осторожнее впредь, принцесса, — тихо отозвалась она, не поднимая на неё глаза, и исчезла за дверью в свои покои.

****

Теперь сомнений у Элион не оставалось: Миранда и есть приближенное к принцу лицо, шпион повстанцев. Голова у Элион раскалывалась. Почему, если Миранда на стороне повстанцев, она так отчаянно желает, чтобы принц сломал Печать? Она отравляла принца, делая всё более нестабильным, более слабым. Это делала действительно она или здесь замешана ещё и Трилл? Но почему Трилл имеет такое влияние на Миранду, разве это возможно? — Пойдём домой, — тихо сказал ей Фобос, и она оглянулась. Утопая в вязких мыслях, она не услышала его шагов. Вечер не был поздним, но в оранжерее уже стемнело: высокие кроны не пропускали большую часть и без того тусклого света. При слове «дом» у неё с теплотой ёкнуло в сердце. Выражение лица Фобоса было не рассмотреть, но впервые Элион послышался в его голосе не приказ, а просьба, и она медленно поднялась ему навстречу. Фобос протянул ей руку и крепко перехватил слабую ладонь. Так часто представляя их следующую встречу здесь, ожидаемой радости Элион не почувствовала. Слишком многое было скрыто, слишком много тайн, чтобы понять, на той ли ты стороне. — Седрик устроил тебе допрос, — мягче обычного произнёс Фобос. — Милорд, — неопределённо выдохнула Элион. Рука Фобоса была сухой и горячей, Элион была почти уверена, что у принца жар, и гадкое чувство вины расползлось по позвоночнику, сковало сердце. — Оставь это, — едва заметно поморщился Фобос. — Тебе нравятся эти рисунки на коже? — Нет, — призналась Элион. Ей не нравились ни рисунки, ни ложь, в которой она с каждым днём запутывалась всё больше. Больше за всю дорогу они не разговаривали: Фобос вёл её сначала к замку, потом по множеству лестниц наверх. Он вёл её к себе. Когда Элион поняла это, то почувствовала лишь смертельную усталость. Последние дни итак вызвали слишком много потрясений, так что порог отчаяния у Элион несколько повысился. Они оба были заложниками обстоятельств. С отстранённой грустью Элион подумала, что Фобос и сам был бы, наверное, не в восторге, если бы знал, кого ведёт к себе в апартаменты. Покои принца представляли собой несколько комнат, разделённых массивными белоснежными дверями с позолоченными резными вензелями. Из зоны, вероятно, предназначенной для приёма гостей, где располагались несколько обитых красным бархатом кресел, стол из цельного камня, похожего цветом на малахит, они прошли в спальню. Тяжёлые шторы были задёрнуты наполовину, за ними явно проступал балкон. В другом углу, в камине догорали угольки. В комнате было уже прохладно. Наткнувшись взглядом на огромную кровать с балдахином, Элион на секунду застыла в нерешительности, но Фобос повёл её дальше. Напротив балкона была ещё одна дверь с позолотой, открыв которую, Фобос выпустил поток горячего, влажного воздуха. В комнате горел очередной камин, над ним висел здоровенный котёл с водой, и ванная на массивных львиных лапах. Элион заторможено поморгала, не доверяя своим глазам. Но ошибки быть не могло: ванная была вылита из серебра, а подножки, кажется, из золота. Фобос легонько потянул Элион к ванной, и ей ничего не оставалось кроме как присесть на её край. Ванная была заполнена наполовину, и вода в ней была всё ещё тёплой, хотя и недостаточно для купания. Ещё одна порция кипятка могла бы решить этот вопрос. Выпустив её руку, Фобос рассеянно осмотрел коллекцию склянок на столике при входе, достав одну, прочитал и остался доволен. Относительно чувств Фобоса к ней Элион старалась быть честной с собой. Её фальшивое, побочное родство с леди Мирандой, а значит и принадлежность древнему роду, не делали её равной принцу, но сделали разрыв между ними не таким чудовищным. Элион не хотелось думать, что делать, если Фобос её поцелует. Хотя логичнее было бы употребить «когда» вместо «если», ведь было очевидно, ради чего он её привёл. Но ещё больше Элион не хотелось думать о том, что она почувствует, если Фобос её не поцелует. Фобос, тем временем, совершил непостижимое для Элион — медленно опустился на колени перед ней. Он намочил полотенце в растворе и, приподняв её подбородок, мягко провёл ей по щеке. Резкий химический запах ударил ей в нос, и Элион от неожиданности поморщилась. — Не держи обиду на Седрика, — мягко сказал Фобос, пристально рассматривая её. — После того, как моей матери не стало, многие покинули меня. Он может быть груб или неправ, но его верность стоит очень дорого. Элион с горечью снова подумала о том, что верных принцу людей ещё меньше, чем он думает. От запаха стали слезиться глаза, и защипало в носу. Верен ли вообще кто-нибудь Фобосу кроме лорда Седрика, или они так же легко, как леди Миранда, переметнутся на сторону Элион, когда повстанцы возьмут замок? На секунду у Элион защемило сердце, Фобос показался ей очень одинокий и несчастным. Будто прочитав её мысли, Фобос криво усмехнулся и добавил: — Немногие останутся со мной до конца, но Седрик будет всегда верен мне. Ведь Седрик — мой дракон. — Вы никогда не думали, что Седрик верен вам, не потому что он наполовину дракон, а потому что он — ваш друг? — незамедлительно вырвалось у Элион. В последнее время она много думала и о Седрике, ей хотелось верить, что связь между принцем и Печальным Риком была глубже, чем просто магические узы. Фобос тихонько фыркнул и опустил глаза. Должно быть, такая мысль показалась ему забавной. — Помнишь, отчего моё имя Фобос? — взяв другое полотенце, он наклонился ещё ближе к Элион, чтобы опустить его в тёплую воду. Жар, исходящий от Фобоса, Элион почувствовала даже через одежду. Она так сильно поверила в то, что Фобоса нужно спасти, но, может быть, ни в каком спасении он не нуждался? — Оно означает страх, — тихо отозвалась Элион, когда Фобос стирал остатки растворителя с её лица. — Страх для всех. Отмщение за брата вашей матери. Он ободряюще улыбнулся. Прядь серебристых волос выпала из-за его плеча, и Элион с трудом подавила сиюминутный порыв заправить её назад. Им нельзя было… Ей нельзя было подыгрывать Фобосу. — А ещё по легенде Фобос был сыном богини любви и бога войны, крайне неосторожный союз, — он осторожно погладил её щеку тыльной стороной ладони. — Только представь: безумная любовь и безумие войны… От его прикосновения тонкие прозрачные волоски на её руках встали дыбом, мурашки поползли по спине. — Но я тебя не обижу, — очевидно, заметив её реакцию, хрипло пробормотал Фобос с кривой усмешкой. — Только не тебя. Элион заторможено улыбнулась. Именно её он и хотел обидеть, но больше страшила её собственная реакция на прикосновения Фобоса. Ведь он был её братом, даже не кузеном, хотя и это было бы омерзительно, неправильно, гадко… Только вот ничего подобного на самом деле Элион не чувствовала. Быть может, если бы они росли вместе или хоть кто-нибудь из их семьи был бы жив, воспринимать Фобоса, как брата, было бы проще. Но теперь, когда он стоял перед ней на коленях, такой надломленный, одинокий, совсем как она сама, не отозваться на нежный, задумчивый взгляд было невероятно тяжело. И Элион не смогла. Стоя на коленях, Фобос оказался ниже, и Элион пришлось наклониться, а после — уже ничего нельзя было вернуть назад. Его руки заскользили вверх по бёдрам и талии и обвились вокруг неё, подтягиваясь всё ближе. Дыхания не хватало, мыслей тоже не было. На несколько секунд весь мир погас, остались только Элион и Фобос, а всё остальное казалось далёким и незначительным. Только вот губы Фобоса были солоноватыми на вкус, крошечные трещинки, очевидно, кровоточили, и Элион снова пронзило чувство вины. Она медленно отстранилась, хотя сердце протестующе трепыхалось в груди и разочарованно ныло. Фобос по-прежнему оставался её братом. И у него будет ещё один повод возненавидеть её, когда всё раскроется. Однако, объясниться им было не суждено. Будто что-то услышав, Фобос резко обернулся, и дверь спустя секунду распахнулась с такой силой, будто её выбили ногой. Обычно идеально уложенные волосы Седрика растрепались, и сам он выглядел не лучше, когда упал на колено перед принцем. Надо отдать ему должное, он никак не выдал своего удивления или интереса к присутствию в ванной Элион. — Принц, — выдохнул лорд, пытаясь восстановить дыхание, как после быстрого бега. — С запада доложили, что мятежники идут плотными рядами к замку. С ними болванки Кондракара. Фобос повернулся вновь к Элион и с сожалением улыбнулся. На секунду он казался раздосадованным, но затем досада сменилась металлической уверенностью. — Готовь наши отряды, — безразлично приказал Фобос, осторожно поднимаясь с колен. Чтобы удержать равновесие, ему пришлось опереться на бортик ванной, и его рука незаметно коснулась руки Элион. — Выдвигаемся навстречу немедленно. Элион почувствовала, как грудную клетку будто стянуло жёсткими ремнями. Фобос уходил на верную гибель, и всё, чего ей хотелось, вцепиться в него покрепче и не отпускать никуда. Ведь там, далеко за стенами замка есть несколько дорогих ей людей, желающих Фобосу смерти, и смерти которых Элион не смогла бы пережить. — Мятежникам только это и нужно, — неуверенно пробормотал Седрик, нахмуриваясь, — вывести вас из укрытия. Лучше встретить их здесь. Элион мысленно умоляла Седрика говорить увереннее, но вряд ли это уже могло что-то изменить. Принц уже всё решил самостоятельно. — Я не стану прятаться в замке, — равнодушно отозвался он. — Они даже не приблизятся к нему. Седрик покорно опустил голову и отработанным механическим движением отступил в сторону, чтобы пропустить своего принца вперёд. Элион растерянно шагнула за ними, не зная, что делать ей. Ведь оставаться в королевских покоях было опрометчиво, но Фобос в последний момент, прежде чем исчезнуть в темноте коридора, обернулся и сказал: — Будь здесь, — голос у него был чуть хриплый, и еле заметно в нём пробивалось незнакомое отчаяние, — когда я вернусь. Будь здесь, Элион.