Искупление

– А потом, представляешь, волна поднялась и – бум! – ударила корабль прямо в бок! Громадина такая, там все завертелось, закружилось, щепки в разные стороны полетели и люди закричали, потому что ясно стало, что не выжить им после такого шторма. И корабль почти разломился пополам, а потом его затянуло в огромную воронку. Ты очень не вовремя в туалет вышел. Артур тихонько смеялся, слушая Мерлина, и ковырял ложкой подтаявшее мороженое. Отвратительное на вкус, но другого в кафе рядом с небольшим кинотеатром не было. А Мерлин ни в какую не соглашался пойти в тот же Одеон, утверждая, что его туда просто не пустят. Чушь, с Артуром его пустят куда угодно, хоть в королевский дворец, но Мерлин будто боялся вылезти из своего Хэкни в большой мир. – Ты меня стесняешься? – спросил у него Артур. Мерлин неопределенно передернул плечами и перевел разговор на другую тему. Через два дня Артур понял, что стеснялся Мерлин не его, а самого себя – своей мешковатой, дешевой одежды, растрепанных, давно не видевших ножниц волос и засоренной слэнговыми фразочками бедных кварталов речи. Это было неожиданно и говорило явно в пользу Мерлина. И, самое главное, легко исправлялось на практике. Артур купил Мерлину приличную одежду, силой усадил в парикмахерское кресло и постарался при нем говорить исключительно правильно. Правда, надолго его не хватило. Вот уже пять дней Артур ежедневно приезжал в приют, быстро делал плановый осмотр и раздавал указания, демонстративно садился в машину и уезжал. До перекрестка, где его ждал Мерлин. В первый раз Артур едва успел затормозить, когда прямо перед капотом выскочила знакомая худая фигурка и, широко улыбаясь и не обращая внимания на недружелюбное выражение Артурова лица, приветливо помахала рукой. Впустить его в машину стоило хотя бы ради того, чтобы вправить мозги и прочитать лекцию со статистикой сбитых насмерть пешеходов. Мерлин, ни на секунду не прекращая улыбаться, заявил, что точно знал – Артур его не задавит. Раз уж не прибил до сих пор, значит, бояться нечего. На следующий день Артур отвез его в кафе, потом – прогуляться в парк, затем и вовсе в картинную галерею, благо, их здесь было немало. Отец Мерлина был художником и, как гордо утверждал сам Мерлин, неплохим. Немного больше везения, и Балинор Эмрис мог бы прославиться в определенных кругах. Мерлин показал работы отца, сохранившиеся у него только на фотографиях – полотна пришлось продать за бесценок. Артур хоть и не понимал ничего в живописи, но картины ему очень понравились. Мерлин каждый день ждал его у перекрестка, прячась, чтобы никто не увидел их вместе. Подумать могли что угодно, а Валли не преминул бы воспользоваться ситуацией и отомстить за сломанную челюсть. Артур сам не понимал, с какой стати навязал себе эти поездки в приют. Но стоило подумать о том, чтобы прекратить их, как становилось тошно, и начинал душить вполне реальный страх. Страх никогда больше не увидеть Мерлина. Этот мальчишка… оказался не таким придурком, как показалось в первые дни их знакомства. Любил, конечно, изворачиваться и врать, но вместе с тем иногда поражал своей искренностью и открытостью. В такие моменты Артура затопляла нежность, он мог просто наблюдать за Мерлином, слушать его и уже не удивляться своей странной симпатии. Можно считать, что у него просто появился подопечный среди приютских детей. Таким образом он делает мир немного лучше. А с Мерлином было просто хорошо. Весело, забавно, интересно, умилительно наблюдать за непосредственными реакциями на неизвестное ему блюдо в кафе или фильм на большом экране. Ему это было в новинку, и Артур чувствовал себя Санта Клаусом, приоткрывая Мерлину дверь в нормальную жизнь. – Я уже видел этот фильм, – сознался Артур. – И этот момент помню. – Видел… а зачем тогда снова пошел? – Хотел, чтобы его посмотрел ты. – Мне больше про волшебство нравится и магию… – Мерлин мечтательно облизал ложку. – Знаешь, когда колдуны одним словом вырывают деревья с корнем и склоняют перед собой вражеские армии! – Ты хочешь, чтобы перед тобой склонялись армии? – Да нет же! – Мерлин рассмеялся и с сожалением отодвинул от себя пустую пиалу из под мороженого. – Просто, когда такие фильмы смотришь, то понимаешь – сказки, фантазии. И, правда, можно немного помечтать самому там оказаться, но это как будто другой мир. – И ты бы хотел в нем жить? – Не знаю… – Не хочу больше вести тебя на фильмы про магию. – Эй, почему это? – Они вырабатывают у тебя странное представление об истории страны в первом тысячелетии и подстегивают неуместные фантазии. Поэтому завтра посмотрим что-нибудь о доблестных рыцарях, прекрасных дамах и подвигах во имя королевства. – И это не сказки? Подвиги, дамы, рыцари… дворы замков все в конском навозе, женские платья, пропахшие потом, потому что у простых селянок их было мало, а работы – много, и король, живущий припеваючи в своем замке, окруженный тысячей слуг. – Со слугами переборщил. Мне бы хватило одного. – Умного и сообразительного. Мага. – О нет, обычного идиота, только очень преданного. – А еще в королевстве обязательно должен быть дракон. Рыцари всегда убивают драконов! – И королева. – Вот уж нет, без королевы можно и обойтись. – Моя королева, мне и решать. – А лучше бы послушал умных людей… Мерлин примерился и пододвинул к себе пиалу с растаявшим артуровским мороженым, всем своим видом показывая, что успел прочесть мысли и понять, что тот все равно не будет доедать. Артур поставил мысленную заметку накормить его настоящим вкусным мороженым, а еще сводить куда-нибудь… был бы Мерлин помладше, то Артур бы выбрал детский парк. Аттракционы, горки, развлечения, сахарная вата и улыбчивые клоуны – мечта любого ребенка. А впрочем, в парк развлечений сходить можно – для взрослых, там тоже много чего интересно. И тоже есть сахарная вата, и даже клоуны. Вряд ли Мерлин когда-нибудь был хотя бы в одном из них. На обычной лодочке Мерлин вцепился в руку Артура и отказался отпускать, пока она не причалила к берегу. Пробормотав, что вообще-то не любит воду и боится маленьких весельных лодок, он отошел подальше и глубоко задышал, всем своим видом напоминая испуганного щенка. Зато на американские горки полез с удовольствием и затащил на них Артура, который никогда не понимал экстремальных развлечений. На этот раз Мерлин снова вцепился в его руку, но теперь от восторга и переизбытка эмоций, пытаясь разделить их с ним, даря кусочек своего счастья. Артура уже не волновали горки и свободное падение в тележке с огромной высоты, он смотрел на Мерлина и улыбался, как идиот, сам не замечая этого… – Почему ты общаешься со мной? – спросил Мерлин на следующий день. С утра он был не в настроении и молчал всю дорогу до кинотеатра. Артур неопределенно повел плечами. Он бы и сам был рад получить ответ на этот вопрос. Мерлин притягивал его, словно магнит, словно сработал древний закон: если спасаешь кого-то от смерти, то теперь его жизнь принадлежит тебе. Вот и Артур чувствовал себя ответственным за судьбу Мерлина. И к тому же было просто здорово водить его в кафе, кино, прогуливаться с ним в парках. Мерлин так искренне радовался всему, болтал без умолку и смотрел на него своими синими глазищами… Артуру было хорошо рядом с этим приютским мальчишкой, так хорошо, как никогда в жизни ни с кем не было. Оказывается, игры в благотворительность могут быть очень приятными. – Потому что если тебе от меня что-то нужно, то скажи прямо – что. Я… может быть, даже дам. – Что дашь? – Артур остановился посреди улицы, прикидывая, стоит ли идти дальше. – Ну… то, что попросишь, – Мерлин отчаянно покраснел. – Но мне ничего не нужно. Да и что с тебя взять-то? – Ну… не знаю. Мерлин отвернулся от Артура, чтобы тот не увидел выражение его лица. Всего на миг показалось, что на нем промелькнуло разочарование и обида. Артур отвел Мерлина в сторону, схватил за плечи и встряхнул, вызвал нервный смешок своими действиями. Это стал их собственный способ привлечь внимание и успокоить. – Мне нравится проводить с тобой время, Мерлин, – честно признался Артур. – Ты совсем не похож на моих друзей, для которых самое страшное, когда из салона уводят машину, которую они уже успели присмотреть себе, или когда их бросает классная девчонка, дочка нефтяного магната. Они не радуются по-настоящему, потому что у них все есть, они слишком привыкли к роскоши и теперь отчаянно ищут развлечения, придумывают их искусственно. Но ты не такой, Мерлин, ты настоящий и проблемы твои реальны, и радости проще. – То есть я для тебя вроде экзотической игрушки или обезьянки в зоопарке? Ты придумал себе развлечение в моем лице? Артур никогда не думал о Мерлине в таком ключе, хотя определенная логика в его словах присутствовала. – Ты идиот, – заверил его Артур. – Ты кормишь меня, одеваешь, я видел, как ты смотришь на меня! Ты либо… – Мерлин замялся и глубоко вздохнул, набираясь решимости, – ты либо хочешь меня, либо просто развлекаешься, наблюдаешь, как за зверушкой. – В каком смысле хочу? – В том самом. Я слышал, что иногда богатые заводят себе любовниц гораздо младше себя, хорошо им платят и развлекают даже. А ты на меня уже столько денег спустил и смотришь опять же постоянно… – Но ты же не девушка. – Некоторые предпочитают мальчиков. – Мееерлин, – протянул Артур, не зная плакать или смеяться. Ну и фантазия у этого мальчишки! – Лет-то тебе сколько? – Семнадцать? – Не-а. – Хорошо, мне пятнадцать, но это не значит ведь… – Это очень многое значит. Постарайся понять своей пустой головой, что ты можешь просто кому-то понравиться. Мне понравиться. Просто потому, что ты – это ты, и без всякого сексуального или еще какого-нибудь подтекста. – А если бы мне было восемнадцать, ты бы… – Мерлин! – М-м? – Заткнись, пожалуйста. Остаток дня они провели, болтая на отвлеченные темы и пытаясь спасти упавший в фонтан мобильник Артура. Мерлин предложил высушить его на солнце или отнести его приятелю Уиллу, который хорошо разбирался во всякой технике, а потом полез сам копаться в непонятных ему детальках и едва не потерял сим-карту – единственную нужную вещь в хламе, в который превратился телефон. Засыпая вечером один в большой холодной постели, Артур вспомнил о подозрениях Мерлина на свой счет. Его не оставляло ощущение, что если бы ему вдруг понадобились такие услуги, то Мерлин был бы не против переспать с ним. А согласился бы сам Артур? Поцеловать полные губы, провести пальцем по мягкой коже, прижать крепче к себе, ощутить дыхание на своей щеке, торопливо раздеть, исследовать каждый уголок угловатого тела, целовать, пока глаза не наполнятся возбуждением до краев, пока не вырвутся хриплые стоны, пока он не попросит большего, захнычет, подставляясь под ласки… Артур судорожно выдохнул и перевернулся на другой бок. Чертово либидо! Нельзя, нельзя думать о нем, мечтать – это может свести с ума. Мерлину пятнадцать, Артуру двадцать. Мальчик верит ему, доверяет и только-только убедился, что все мотивы и намерения его невинны и бескорыстны. Как же. С самого первого мгновения – как же… Но осознал он это только сейчас. Артур постарался думать об отце и его большой политике, к которой совсем потерял интерес в последнее время, в надежде, что это отрезвит его хоть немного. Он уже успел понять: ничто не заставит его выкинуть Мерлина из головы. Так пусть он будет там как друг. Странная, необъяснимая дружба – Артур рад и этому, очень, а все остальное – просто минутная блажь, усталость и слишком богатая фантазия.