Искупление

– Вы так много времени уделяете приюту. Почему? – спросил Мерлин. Он сидел на своем любимом месте – на краю стола Артура и болтал ногами, которые не доставали до пола. Длинные мерлиновские ноги то скрещивались в ступнях, то раскачивались взад-вперед, это было забавно и всегда завораживало Артура. И не важно, что Мерлин протопал этими самыми ногами в мокрых кроссовках через весь офис, оставляя цепочку следов. Сам же потом и убрал, лениво возя тряпкой по полу. – Потому что это дети, – улыбнулась Елена. – Двадцать четыре ребенка, которых нельзя разлучать друг с другом. – Обычно на благотворительность выделяют деньги или приезжает один раз с телевидением и прессой покрасоваться перед объективами в компании местной публики, – выпалил Мерлин, оперся на руки и чуть наклонился вперед, серьезно разглядывая Елену. – А потом о приютах им напоминают только счета. – И это искажает саму суть понятия «благотворительность», – Елена склонила голову на бок и кинула быстрый взгляд на Артура. Что не укрылось от Мерлина, и тот нахмурился еще больше. – Мне не нужны пиар или репутация, я действительно просто хочу помочь детям. – И вы не отступите потом? Не окажется ли, что у вас закончились деньги, и вы передумали, или дети вдруг оказались слишком взрослыми для вас, и опекать подростков вместо милых малышей вы не намерены, или… Артур с удовольствием бы заткнул рот Мерлина своей рукой, но приходилось соблюдать приличия. Наедине он бы обязательно так и сделал – самый лучший способ заставить его замолчать и перестать нести чушь. – Прости, Елена, Мерлин очень волнуется за этот приют, – Артур дотронулся до ее руки, Мерлин скривился, будто проглотил лимон. – Он сам рос в приюте, а в Брикстоне еще живет его хорошая подруга. – О, Лиззи, Кэм или Мэл? – поинтересовалась Елена. – А… – Артур замялся, сообразив, что совершенно не помнит имени девчонки Мерлина. – Мэл, – подсказал тот. – Хорошая девочка, но слишком умная для своих лет. – Нормальная, – буркнул Мерлин и даже едва заметно улыбнулся, подумав о подруге. – Сколько ей? – спросил Артур. – Шестнадцать. На год больше, чем было мне, когда мы с тобой познакомились. Мерлин вдруг заинтересовался стеной здания напротив, видной из окна, и отвернулся. Это был очень тонкий намек на… что-то. Обычно Мерлин вообще избегал темы их первого знакомства, в чем Артур его с энтузиазмом поддерживал. У них теперь было их «сейчас» – зыбкое общение поначалу, переросшее в дружбу спустя месяц. А «тогда», полное боли и вины, будто и не случалось. Оказалось просто не вспоминать, узнавать друг друга заново и заново же привязываться. И если Артур шесть лет назад мог сомневаться в своих чувствах, то теперь мог утверждать с полной уверенностью взрослого человека – он любит Мерлина. Гораздо сильнее и осознаннее, чем тогда. – Год назад, когда Мэл было пятнадцать, – он выделил голосом цифру, – в ее жизни случилось страшное событие, – Мерлин выдержал паузу. – Умерла ее мать. Артур выдохнул, ожидая, что сейчас окажется, что Мэл подверглась насилию, и теперь они с Мерлином основали некий клуб и очень близились на этой почве, строя планы мести своим обидчикам. – Тебе нравится эта девочка? – Елена проницательно прищурилась. У нее, как и у любой женщины, был нюх на подобные вещи – кто кого любит, кто с кем гуляет и кто кому нравится. – Я с нетерпением жду, когда ей исполнится восемнадцать. Елена спросила что-то еще, Мерлин ответил, но Артур уже не слышал ни слова. Вейн рассказал ему, что пару раз пытался свести Мерлина с классными девчонками, но тот решительно отказывался даже приближаться к ним, объясняя это учебой и нехваткой времени. И это было действительно так: учебники по медицине валялись на столе Артура, под столом, лежали на подоконнике. На стене была криво нарисована система каких-то органов, опухоль, обвившая, кажется, спинной мозг и схема сложной операции, которую Мерлин недавно наблюдал сам, сидя в больнице на галерее над операционной. Артур уже не пугался этих странных ликворов, уровней сахара, амилазы и прочих непонятных слов, о которых Мерлин любил рассуждать вслух, утверждая, что так лучше запоминается. А теперь выясняется, что все это время у него была девочка, о которой он не обмолвился ни словом, и он терпеливо (в отличии от Артура когда-то) ждет ее совершеннолетия. Так… не должно быть. То есть, это нормально и вполне ожидаемо – у Мерлина своя жизнь и ему, как молодому парню, требуются здоровые отношения, как в физическом плане, так и в эмоциональном. Привязанность к своему насильнику здоровой не назовешь. Елена и Мерлин продолжали спорить, не обращая на Артура внимания. Первая воспринимала все как забавную шутку, второй же раздражался и злился, отстаивая свою точку зрения, будто от этого зависела его жизнь. Артур налил себе кофе, откровенно полюбовался на возбужденно сияющие глаза Мерлина, с трудом отвел взгляд и взял Елену за руку. – Нам пора, – пояснил он в ответ на два недоуменных взгляда. – Куда? – как-то жалобно спросил Мерлин. – Елена уговорила меня съездить в приют самому. Она убеждена, что, увидев бедных маленьких деток, я буду работать еще лучше. – Возьми меня с собой! – Мерлин вскочил на ноги и огляделся в поисках куртки. – Нет, – сказал как отрезал Артур. – Тебе нужно готовиться к тесту по нейрохирургии и помочь Гаюсу вечером. А завтра у тебя заканчивается отпуск. Мерлин обиженно застыл посреди кабинета, Артур закрыл за собой дверь. На душе появилось ощущение, будто он только что кому-то удачно отомстил. – Вы так общаетесь с ним, – сказала Елена, пристегиваясь ремнем безопасности в машине, – будто отец с сыном. Артур дернулся, сильно нажал на педаль газа, машина прыгнула вперед и заглохла. – Нет! С чего ты взяла? – Ты так опекаешь его и ведешь себя как любящий родитель. Следишь, чтобы Мерлину было удобно, чтобы у него были все условия для учебы, чтобы он вовремя ел и одевался потеплее. Иногда мне кажется, что ты готов исполнить любое его желание, а ведь вдвоем вас я увидела только сегодня. Причем в его обществе ты превращаешься в невыносимого засранца. Будь я на его месте, давно бы стукнула посильнее. – Месяц назад он огрел меня шваброй, – мечтательно улыбнулся Артур. Возражать Елене он не стал – разубеждать, рассказывать о своем истинном отношении к Мерлину не имело смысла, тем более, что она была в чем-то права. – И что ты ему за это сделал? – Ничего. Я… не могу ничего ему сделать теперь. – А раньше мог? – Да. – То есть… – Не будем об этом. Приют совсем не был похож на тот, в котором жил Мерлин. Артур видел чертежи здания, изучал план, рассматривал фотографии комнат, но общей картины так и не составил – не считал нужным. Относительно новое двухэтажное здание красного кирпича, яркое и (довольно) опрятное, двор со следами ухоженного газона, который зачах к зиме, чистые тропинки и большие качели на железных, выкрашенных ярко-желтой краской, цепях. Здесь действительно было уютно, словно в загородном особняке, принадлежащем одной большой семье. Дети были одеты по-разному: кто в джинсы и свитера, кто в платья, а кто в удобные мягкие брюки и рубашки. Пусть и не новые, доставшиеся от старших ребят, но чистые и опрятные. Артур вспомнил белую бесформенную рубашку Мерлина, в которую его нарядили в день их первой встречи. Что стало бы с ним, расти Мерлин в этом приюте? Или в собственном доме с матерью. Он и так сумел вырваться из трущоб и понять, что привычная ему жизнь – далеко не норма. Может быть, он никогда бы не стал воровать и принимать наркотики. И, скорее всего, никогда бы не встретился с Артуром, а это, несомненно, было бы для него большим плюсом. Елену дети поприветствовали, как родную тетушку, заехавшую в гости. Младшие повисли на ней, а старшие горячо поздоровались. На Артура смотрели настороженно, как на любого незнакомца – без страха, но с опаской. Артур поздоровался с миссис Коул – хозяйкой приюта, исполняющей роль любимой бабушки для детей, пожал ее большую крепкую руку и присмотрелся к старшим девочкам. Их было три. Две – маленькая блондинка с кудряшками и высокая азиатка с очень длинными, схваченными в хвост на макушке волосами – весело болтали с Еленой и рассказывали ей последние новости, третья – черноволосая и довольно симпатичная – смотрела в упор на Артура. Надо полагать, это и была Мэл, и она прекрасно знала, кто он. Видимо, Мерлин упоминал о нем пару раз… – Привет, – улучив момент, когда все его оставили в покое, Артур подошел к Мэл. – Привет, – настороженно отозвалась та. Повисла неловкая пауза, которую, в итоге, прервал Артур. – Значит, ты - Мэл? – спросил он. – Мерлин все-таки рассказал про меня? – она смущенно улыбнулась. – Ему пришлось, – Артур вздохнул, под взглядом Мэл стало неуютно. Мелькнула глупая мысль, что эта девочка знает о его отношении к Мерлину больше, чем он сам. – Ему следовало это сделать еще тогда, шесть лет назад. – Что? – Артур огляделся и отвел Мэл в дальний угол подальше от чужих глаз и ушей. Сердце стучало как бешеное. – Вы были знакомы еще тогда? – Мерлин спас меня. Приютил в заброшенной школе, носил еду и лекарства, нашел врача, когда меня ранили в бок. Это для меня он таскал у вас деньги, но сам он в этом никогда не признается. – Для тебя? – растерянно повторил Артур. То есть все это было для нее? – Да, и для меня он покупал морфий у Валианта. Не верьте никому! Мерлин никогда не принимал наркотики, кроме того раза, когда его накачали. – Но я видел расписки. Я знаю почерк Мерлина, это был он. – Наркодилеры не просят расписок. Взяли деньги, отдали товар. Я знаю, у меня… были с этим проблемы. Мерлин не врал вам в этом. Никогда. – Но врал в другом? – усмехнулся Артур. Правда о Мерлине не затронула его так, как надеялась Мэл. Просто… если Мерлин никогда не принимал наркотики сам, то значит, поступок Артура становится во стократ хуже. Это он предал друга, не поверив ему. Он слишком испугался своей любви. – Мерлин не говорил вам про меня… Я много раз просила нас познакомить, а он отшучивался, – Мэл замолчала, прикусила губу и решительно посмотрела Артуру прямо в глаза. – Я не знаю, что между вами произошло тогда, но Мерлину было очень плохо. Плохо без вас. Он никогда не забывал. Все шесть лет я видела, какой он становится грустный, когда вспоминает. Вы нужны ему, очень. И я никогда не видела Мерлина таким счастливым, как месяц назад, когда он пришел ко мне и сказал, что снова встретил вас. – Зачем ты мне все это говоришь? – Артур с трудом сглотнул. – Чтобы вы не вздумали больше бросать его. Он умница, он справится, но никогда не будет счастлив. – Мне казалось, что он собирается быть счастливым с тобой. Мэл вдруг улыбнулась и прыснула, зажав рот ладошкой. – Ну, уж нет! С Мерлином слишком много проблем, – деловито сказала она. – К тому же, он уже влюблен, мне ловить нечего. – И зачем ты рассказываешь это мне? – раздраженно спросил Артур. – Решила поделиться последними сплетнями? Или новая подружка Мерлина запрещает ему видеться с тобой? Или просто нашла человека, с которым можно его пообсуждать? Запомни: я не собираюсь лезть в его личную жизнь и тебе не советую. Мэл смотрела на него, будто он только что сложил два и два и получил тысячу сорок восемь. – А с чего ты взял, что это подружка? – спросила она. – Знаешь, я слышала, что ты не подарок, а теперь убедилась собственными глазами. И чего только Мерлин в тебе нашел? Артур и сам не знал… думал, что сначала деньги, а теперь… кусок стола в его кабинете не тянет на вескую причину. – Просто не оставляй его, хорошо? Можешь заставлять работать, осыпать оскорблениями и не ценить его по достоинству, но только будь рядом. – Я должен извиниться перед ним? – спросил Артур. Он мало что понял из речи Мэл и уж точно понятия не имел, почему ее это так заботит. – Было бы неплохо. Так это ты виноват в том, что вы расстались шесть лет назад? – Да, – честно ответил Артур. Юлить и уворачиваться перед этой девочкой не хотелось, будто бы она могла распознать любую ложь. – На месте Мерлина я бы никогда себя не простил, а при встрече – отколошматил бы до полусмерти, а потом сдал в полицию. – Все так плохо? – Ужасно. И… – Артур вздохнул, вгляделся в лицо Мэл и понял, что ей он может сказать. – Ты не права, Мерлину будет гораздо лучше без меня. Это мне сложно без него, и я не могу уйти из его жизни. И когда-нибудь опять заставлю страдать. Мэл отрицательно покачала головой. – Вы с ним как… вот представь себе две половинки единого целого, которые неотделимы друг от друга. Почувствуй это, пропусти через себя. Это вы – без всяких отговорок. И не говори мне, что ему без тебя будет лучше. Если бы не мои уверения, что вы когда-нибудь еще обязательно встретитесь, он бы никогда не выкарабкался, так и остался бы в Хэкни и… вряд ли дожил бы до сегодняшнего дня. Ваш путь един, и судьба не должна была препятствовать вашему союзу, но что-то вмешалось в нее. И если вы не можете быть вместе, один из вас умирает. Если у вас получается объединиться, то и это длится недолго. Боритесь друг за друга, это единственный путь. Артур смотрел в ее глаза. Карие, подернутые по контуру радужки золотом, и ему казалось, что Мэл не шестнадцать лет, а тысячи на две больше. Так убедительны были ее слова, тверд тон и будто огромный опыт стоял за ее спиной. И словно не он сам слушал ее, а кто-то почти столь же древний, для которого эти слова – надежда и непреложная истина. Артур моргнул и вновь увидел перед собой всего лишь девочку-подростка. Мэл вдруг смутилась, отвела взгляд и виновато поморщилась. – За такие заскоки меня не очень любили в моем бывшем квартале, – пояснила она. – Врачи сказали, что психических отклонений нет, так что не бойтесь, не укушу. Мэл снова перешла на вежливое обращение. – Так значит, вы с Мерлином не встречаетесь? – на всякий случай уточнил Артур. – Мне шестнадцать, – насмешливо возразила Мэл. Артур нахмурился. – Хотя да, вам с ним это не помешало, – Артур вытаращил глаза. – И я точно не встану между вами, – Мэл хитро прищурилась. – Неужели ты думал, что я не знала? Он же грезил тобой, едва вы встретились. – А теперь? – внезапно севшим голосом спросил Артур. – Он счастлив быть тебе другом, – Мэл вздохнула. – Но теперь он со мной не так откровенен… Артур провел в приюте часа два, не меньше, хотя планировал управиться за час. Вскоре Елена забрала его у Мэл и повела знакомиться с остальными детьми, потом их уговорили остаться на обед, который был действительно хорош. Артур и забыл, когда в последний раз ел обычную домашнюю еду. Из головы не шел разговор с Мэл, и на некоторые вопросы получалось отвечать невпопад, а забавные истории слушать с хмуро сдвинутыми бровями. Елена поглядывала на него искоса, но этим и ограничилась. Не такие были у них отношения, чтобы расспрашивать о личных мыслях. Елена стала ему хорошей приятельницей. С ней было легко, интересно, у них даже обнаружились общие знакомые, о которых Артур не слышал уже шесть лет. Признаться, на пару свиданий они с Еленой сходили, даже поцеловались, но быстро поняли, что совсем не подходят друг другу. Зато могут остаться хорошими друзьями. Артур вернулся в офис один и нисколько не удивился, обнаружив Мерлина в своем кресле с закинутыми на стол ногами. Тот читал учебник и не заметил появления Артура. Гвен ушла домой, Эла совместными усилиями отправили в отпуск, Вейн и Перси, должно быть, на выезде – в офисе больше никого не было. Артур остановился в дверном проеме и сложил руки на груди. Мэл говорила, что Мерлин нуждается в нем, что ему плохо без него… Ну, экзамены бы он точно провалил, не заставляй Артур его учиться. И как он за три предыдущих года не вылетел из института и умудрился остаться на хорошем счету у преподавателей? Мерлин перевернул страницу и почесал нос. Артур, внезапно завороженный этими действиями, подошел ближе и забрал учебник, получив в ответ удивленный взгляд. Нужно было проверить кое-что. Артур встал прямо перед Мерлином, скинув его ноги со стола, наклонился вперед и уперся руками в подлокотники. Теперь удивительные синие глаза были совсем рядом, и чужое дыхание щекотало щеку. – Артур? – Мерлин почему-то охрип. – Пришло время поговорить, – сказал Артур. – О том, что случилось шесть лет назад. Мерлин вытаращил глаза, а потом отвел взгляд и заметно напрягся. – Что тебе сказала Мэл? – вздохнув, поинтересовался он. – Наглядно доказала, каким ты был идиотом. – О! – Мерлин возмущенно засопел. – Почему идиот всегда я? – Потому что не говорил мне о ней тогда. Это бы все объяснило, и я бы не поверил Валианту. Все могло быть по-другому. – Я думал, ты не поймешь и сдашь ее социальным службам. – Идиот, – повторил Артур и наклонился ниже, почти касаясь губ Мерлина. Он не знал поцелуев с ним, зато помнил на вкус его кожу, мог перечислить каждую родинку на его спине. Образ Мерлина, распластанного около стены, уткнувшегося лбом в собственную руку, покорного, только непроизвольно вздрагивающего от каждого толчка, потому что они приносили ему острую боль – физическую и эмоциональную, впечатался ему в память, словно фотография самого лучшего качества. И сейчас можно попытаться заменить ее новыми впечатлениями – поцелуем, улыбками, страстью. Если Мерлин захочет этого. Сейчас он только таращился на него и не предпринимал ни единой попытки сблизиться, даже намека не давал. Вцепился в подлокотники кресла, почти касаясь рук Артура, и замер. Артур остановился в каких-то миллиметрах от его губ, невероятным усилием заставил себя снова немного отстраниться, скользнуть дальше, к уху, и прошептать: – Я хотел извиниться, Мерлин. Я хотел извиниться за все. У меня нет оправданий, но это самый ужасный поступок в моей жизни, и я точно никогда не прощу его себе. И ты не должен. – Очень оригинальный способ извиниться, – почему-то шепотом ответил Мерлин и поднял взгляд. Артуру показалось, что в нем проскользнуло нетерпение. – Но я говорил, я давно тебя простил. Наверное, еще тогда, когда получил свою первую отличную оценку в школе. – Только не говори мне, что ты винишь себя в моем поступке. – Я довел тебя, наверное… ведь действительно лгал тебе и воровал деньги. – Считаешь, что каждого нужно вот так наказывать за мелкие кражи и недомолвки? – Артур усмехнулся, все еще застыв около уха Мерлина и украдкой вдыхая его запах. – Нет, но… – Или, может быть, я был прав, когда изнасиловал тебя? Может, ты хотел этого? – Не этого, но… – Или может, ты успел повредиться психикой и воспринимаешь это как должное? – Артур! – воскликнул Мерлин и попытался отстраниться, чтобы взглянуть в лицо. – Мое дело, почему я тебя простил. Просто не делай ничего подобного больше, никогда… Артур выпрямился и отстранился, прислонился к столу и коротко кивнул. Мерлин ясно дал понять, что он против физических проявлений близости. Может, он и привязан к нему, как к другу, но не более. Артур уже, как идиот, позволил себе помечтать о вкусе его губ… в снах он был восхитителен. В снах, которые не снились ему с момента вторичного появления Мерлина в его жизни. То есть, замок и дальние походы он продолжал видеть, но вот ночи со слугой закончились… Не значит ли это, что даже подсознание Артура заметило, что Мерлину не нужно любви и романтики? Хватило того раза. Артур молча вышел из собственного кабинета. Он не видел, как Мерлин рассеянно дотронулся до своего уха, провел подушечками пальцев по губам и обессилено откинулся на спинку кресла. На его лице читались отчаяние и обида.