Я нашел в тебе себя

— Внимание! Тридцать восьмое отделение, у нас прибытие пострадавших! Срочно всем врачам! Немедленно сконцентрировать все силы на помощь раненым! — проговорили динамики жестким женским голосом. Маринетт неслась по коридору с такой скоростью, что белый смятый халат едва поспевал за ней, а очки вот-вот слетели бы с переносицы, не говоря уже о растрепанном пучке. Стетоскоп ритмично позвякивал на груди. Она посекундно огибала людей, то извиняясь, то спотыкаясь о чужие ноги, но останавливаться она точно не собиралась. Во всем шуме отчетливо слышался стук ее невысоких каблучков. Два часа назад по вине акумы случился обвал бизнес-офиса в даунтауне. Здание просто рухнуло на соседнее, и был шанс, что катастрофа продолжится, подобно домино. Пострадавших везли в ближайшие больницы, где постепенно начинало не хватать мест. Информации было немного, однако все твердили, что «Кот Нуар оказался под самым завалом» чуть ли не по собственной глупости. И это беспокоило, тревожило сердце Маринетт. Она ничего не знала. Единственное, что она знала, что Кот Нуар где-то в больнице. В ее больнице. Они работали вместе уже давно, практически с самого первого дня Кота Нуара на посту супергероя (то бишь где-то около четырех лет), когда он загремел в больницу именно в ту смену, когда была Маринетт, и знали они друг друга как напарники, поэтому Дюпен-Чен волновалась еще больше, поскольку этот человек давно не был ей безразличен. И не сосчитать, сколько ран, царапин, ожогов и переломов она залечила только одному этому коту. В больнице они встречались чаще других мест, это уж точно. И именно эти встречи она ждала и ненавидела больше всего. Если он здесь, значит ранен, покалечен или еще бог знает что. Вряд ли случайно мимо проходил. Но каждый раз она с некоторой радостью думала, что, к счастью, работает не в морге, а всего лишь в больнице. И сегодня. Меньше всего она хотела видеть его сегодня здесь и сейчас. Но, как правило, ни одна беда не советуется с какой-то там Маринетт Дюпен-Чен, прежде чем застать других врасплох. Девушка знала, что для супергероев есть отдельная палата, чтобы исключить лишний переполох, которого и без того хватает в их больнице. Поэтому она с грохотом ворвалась внутрь и остановилась, тяжело дыша через приоткрытые губы. Глаза быстро бегали с предмета на предмет. Кот лежал на койке с подвязанной рукой и перевязанной щиколоткой, весь ушибленный и истерзанный. На лице и волосах все еще держалась уличная пыль, а на обескровленных щеке и губах были обуглившиеся царапины. Ресницы беспокойно подрагивали, видимо, в поверхностном сне. У Маринетт сжалось сердце. Ее маленький котенок лежит в таком состоянии… — Мой верный доктор тут как тут! — почти с удовольствием промурлыкал Кот, открыв глаза и улыбнувшись, но вышло страдальчески и болезненно, отчего Маринетт скуксилась еще больше. — И что это за выражение лица! Девушка прижала к груди планшет с отчетом и поправила очки на переносице, смущенно глядя на Кота, но через секунду она смотрела уже серьезно, и это означало, что шутить она сейчас не настроена. «Вот Леди Баг тебе задницу надерет! Поскорее бы!» — подумала Дюпен-Чен. — Действительно! Сколько раз говорили тебе быть осторожным? Ты чуть было не умер! Я, по-твоему, должна тут канкан отплясывать или что? Кот уж не стал говорить о том, что он посмотрел бы на это, иначе отхватил бы хороший подзатыльник, и никакое тяжелое состояние не спасло бы его. Девушка подошла и поправила капельницу. Перчатку-таки удалось снять с особым усилием, чтобы воткнуть иголку в вену. — Если на то пошло, я бы хотела осмотреть вас без вашего костюмчика (она всегда переходила на вы, когда стеснялась или злилась), — сморозив это, Маринетт откашлялась и поспешила уточнить: — Возможно, у вас есть скрытые повреждения. Но тайна личности и все такое! — уже с раздражением произнесла последнее. — А вы, доктор Дюпен-Чен, совершенно бесцеремонная, — хохотнул Кот, но потом с усилием закашлялся. — Дурак, — заключила она и села рядом на жесткий металлический стул. — Обязательно сходи к врачу в свободное от геройства время. Это была та редкая минута, когда они могли остаться вдвоем, абсолютно наедине, и, как правило, они сидели в абсолютной тишине. Кот Нуар попытался подвинуться к девушке ближе, но лишь зашипел, когда в плече стрельнула острая боль — вправленный вывих. — Лежи спокойно, глупый котенок, — Маринетт погладила его по растрепанным волосам. — Тебе сегодня и так досталось. — Ничего, ты же знаешь, что у меня в запасе еще целых восемь жизней! Он всегда шутил, чтобы Маринетт не чувствовала напряжение и волнение, какое чувствовал он, но иногда он просто не мог не шутить, потому что эти шутки стали необходимы ему самому, чтобы не бояться, чтобы быть героем, какого все хотят видеть. И она это очень хорошо понимала. Поэтому никогда не осуждала и смеялась, даже если хотелось плакать, глядя на него. — Даже несмотря на это, береги каждую из них, хорошо? Дюпен-Чен по-доброму улыбнулась и поправила очки на переносице. Пусть у нее, как говорил Кот, была всего одна жизнь, в отличие от него, но она была готова отдать и ее ради него. — Не переживай за меня так сильно. Я хоть и бродячий кот, но к тебе всегда вернусь, можешь не сомневаться, доктор. Кот здоровой рукой поднес ее бледное запястье к губам и невесомо поцеловал костяшки пальцев. Она слабо улыбнулась. Какое-то короткое время они молча смотрели друг на друга теплыми взглядами и невинно держались за руки. Внезапно оба вздрогнули и резко отстранились. Дверь распахнулась — на пороге стояла запыхавшаяся Леди Баг, которая коротким движением руки скинула рыжеватые волосы с лица. Ее грозный взгляд не сулил ничего хорошего. — Привет, доктор Дюпен-Чен, — А дальше она обратилась непосредственно к своему напарнику совсем иным тоном: — Кот Нуар! Ты совсем рехнулся?!