***
Конечно, Эдди безоговорочно, как истинный шофер, довез Тозиера до его квартиры после того, как тот, во всех отношениях, беспалевно забил карманы до талого коксом. Можно было заметить, как после такой покупочки его взгляд оживился, как его походка стала легкой и почти пританцовывающей. Он уже был готов отдавать все средства на благотворительность. Но это лишь защитный образ. Жуткое старание спрятать утаенного Ричарда Тозиера, который рвется наружу и кричит о помощи. Ричи лишь забивает второго себя, заставляет насильно заткнуться, отправляя его в нокаут, вдыхая новую дорожку кокса. С ним бесполезно вести монологи о морали. Но как Ричи доезжал с Эдди в одной машине, пытаясь при этом скромно шутить, не облевать салон и даже как-то пофлиртовать, — это надо было видеть. Такие нелепые подкаты используют лишь подростки со спермотоксикозом, пытаясь развести кису на жаркое соитие в обсосанных кустах. Только из уст Ричи это звучит более строго, холодно, но чертовски сексуально. Для Эдди же это выглядит совсем иначе, — бред в пьяном угаре. По утру Эдди атаковало легкое похмелье. Он выпил коктейль, а организм уже так реагирует. Но таблеточка аспирина и стакан воды у кровати спасает ситуацию, и он может спокойно начать собираться в увлекательное путешествие с Тозиером и начать снова выслушивать его ахинею. На кухне ждет жена. С бигуди на голове, с патчами под глазами и в халате. Она такая домашняя, близкая, своя. Наверное, в этом и есть счастье — радоваться мелочам, быть благодарным людям вокруг, мыслить позитивно. Но это не должно быть гипсовой маской на лице, — это должен быть ритм жизни. Так ему говорил психотерапевт. — Милый, выпил аспирин на тумбе? — реагирует на тихий приход мужа Майра, приготавливая какой-то очень вкусный завтрак. — Да, спасибо, — Эдди подходит к ней, целует в щеку в крему, и ворует с плиты гренку. — Спасаешь меня. Зря вчера задержался в том клубе. Эдди не скрывает от нее, куда ходит по вечерам пятниц. Он возит людей из точки в точку, тратит на это свои моральные и физические силы, время, которое мог бы провести с семьей, и только четверть за это без фальши благодарит. Все-таки, правильно говорят, что деньги и слава портят людей слишком быстро. Не успеешь оглянуться, как твой кумир превратится в наркомана. Правда? — Тебя там никто не держал, — улыбается она. — Или были скидки на коктейли? — У Билла скидок не бывает. И я не ради коктейлей туда пришел. Опять его не застал. Изворотливый. — Он же индивидуальный предприниматель. Наверняка гуляет где-то. Денег вагон. У него же один клуб? Постоянно забываю. — Ага, один и самый известный клуб в штате, — спокойно садится Эдди за столешницу на барный стул в ожидании завтрака. — Удивительно, что такой парень заправляет таким шумным клубом. Эдди специально ей не договаривает слишком много, зная, какая она нервная на этот счет. Не будет ей говорить, что Билл специально не разгоняет наркоторговцев, сутенеров, закладчиков, зная, что они ему платят трехзначную сумму за свой диван и часы. Иногда умалчивание способно защитить не только себя, но и другого. Но не всегда это «способно» захочет повернуться к тебе лицом. Майра ставит ему горячий завтрак и ромашковый чай, смотря в заспанное и слегка опухшее лицо мужа ото сна. Но Эдди какой-то недовольный, словно огорчен. Может быть, задумался над чем-то, что висит на нем, как ржавый якорь. Взгляд в одну точку, и взбалтывает чай ложкой, который и без него перемешан. — На тебе лица нет, — беспокойно говорит она. — Все еще похмелье? Эдди косится на нее, и горестно отпивает напиток. И хочется рассказать родному человеку, вылить грузы на него, тем самым облегчить себя. Но желание промолчать и томить сильнее. То ли дело потайного недоверия, или, опять же, желание защитить. Сомнения окутывают его. — Чуть-чуть. Пройдет. Поем и надо перепроверить чемоданы. Клиенты не любят ждать. — Конечно, Эдди. Я сделаю тебе и твоему клиенту ланчи. Эдди уже представляет, как Тозиер будет кривляться, богомерзко шутить про вид еды, а после блевать по углам. Такое зрелище приятное — когда страдает человек. Так и хочется заснять на камеру! Особенно, когда его колбасит и тот шарахается по углам. Ричи, как гуля, — как пожрал, так сразу под себя. — Спасибо. Ему понравится. Очень понравится.***
Эдди хорошо позавтракал. Он пытается следить за своим здоровьем и телом, поэтому по утрам пьет чай без сахара и меда, чередуя иногда лимонной водой по утру; никакого глютена, кушает нежирное, или хотя бы приготовленное на минимальном количестве масла. Нельзя, конечно, такое сказать о любимой жене, но она начинает тоже медленно себя брать под контроль и свой аппетит, на что ее подтолкнул сам Каспбрак. Но он не хочет, чтобы она была тощей. Не любит он такое. Хочется пышного, вкусного, и такого объемного, что одной ладони мало. Эдди не нравятся тела, которые могут понравиться только собакам, способные разглядеть кости под кожей. Он полная противоположность Ричи. Почти, правда, но полная. После завтрака он отправился в спальную, перепроверил чемодан на наличие лекарств, ванных принадлежностей, спиртовых салфеток, и вдыхал свежесть стирального порошка от одежды. Наверное, для него это лучший запах на Земле, который придумала цивилизация. Аромат свежей и хрустящей одежды после стирки… не передать словами. Блаженство. Для Эдди подготовили машину в поездку, заправили полный бак бензина, дали денег на дополнительный бак, отмыли машину воском и довели салон до совершенства, побрызгав внутри еще и освежителем воздуха со вкусом ванили. Как Тозиер и заказывал, но почему-то он опаздывает… Эдди созвонился с Ричи — Тозиер, все-таки, смог уломать его на мобильный, спустя томительные минуты уговоров и кокетства — и тот сказал, чтобы подъезжал к нему и ждал. Но его голос был холодным, недовольным, просачивалась злость. Каспбрак спустил это все на недосып, ломку, похмелье или просто не с той ноги встал. Все что угодно, без задних мыслей. Эдди вообще не горит особым желанием контактировать с ним. Но у него подписан договор на тур на несколько дней. От этого не отвертеться. Поздно пить боржоми. Но Тозиер не выходит из квартиры слишком долго. Почти неприлично. Так долго ждут лишь бабу на долгожданное свидание. На улице слегка прохладно, и Эдди ежится в своем длинном, черном и кашемировом пальто около водительского сидения и смотрит в точку, откуда должен выйти Тозиер. Ночью, когда он его довозил, Эдди не смог сдержать смех, каким образом Ричи доходил до парадной. Держался за стенки, кусты, звал Эдди на помощь. Это было бы смешно, как не печально. Никто бы не захотел видеть Ричи истощенным и с сильными болями в животе. Но живет он в красивом районе и очень богатом. Это закрытый сектор. Тут везде охрана, автоматические ворота с охраной, подъезды с охраной и консьержей, автостоянки с камерами и, опять же, охраной. Пробраться сюда не просто, если ты чужак. Надо или рыть подкоп, или доказывать, что тебя пригласили. Эдди удивляет, как Ричи может жить среди обычных граждан. У него ведь наверняка есть соседи, с которыми он мило общается, детям которых передает видеоприветы с голливудской улыбкой. Помогает милой старушке с пакетами до ее квартиры, которую купил ее миллиардер-сын, помогает матери-вдове с починкой вещей, стоит ей лишь вежливо попросить. Наверное, Ричи добрый и отзывчивый сосед, о котором можно только мечтать. С которым всегда приятно покурить, протянуть время, забывая о заботах. Но многие не догадываются, что же за Ричи Тозиер персонаж на самом-то деле. Эдди смотрит на наручные часы, считает скрупулезно минуты и теряет ангельское терпение. Звонить своему агенту нет смысла и жаловаться. А что он ему скажет? Что Тозиер перенюхал крэк и словил передоз? Посмертное презрение юмористу обеспечено, но Каспбрак не из таких, кто любит портить жизнь другим. Холод усиливается, выдержка теряется. И Эдди сам решается дойти до комфортабельной квартиры Ричи. Он-то теперь знает, где он живет. Помог довести за ручку до квартиры, в дверях которой его встретила миловидная девушка с ярким макияжем на лице и множеством блесток. Девушка, наверное. Или сестра. Уж больно они похожи на друг друга даже по манере общения. Две капли воды. Эдди заблочил машину ключами и клянется, если заставит Ричи с пеной у рта, лежащим на ванной плитке без сознания, он его убьет. Проверит пульс, а потом убьет. И задаст вопрос, не надоело ли ему просыпаться и первым делом снюхивать дорожку.***
Ричи на постоянные звонки Эдди не отвечал. Не ответил ни на первый, ни на второй, ни на третий. На четвертый вообще оказалось, что абонент не зарегистрирован в сети. Эдди откладывал до последнего свой визит к нему, до последнего разрывал линию, но пальцы на пронизывающем холоде мерзли, а он раздражался от непоняток со стороны Ричи. Ебучий наркоман. Девушка-то знает? Он поднялся на нужный этаж с помощью лифта, где играла расслабляющая музыка, и где на каждой панели было огромное зеркало. В этом доме даже лифт дорогой, просто ахуеть. Но для Эдди музыка и хай-тек лифт не спасали от недовольства. Никакого расслабляющего эффекта не было, а только наоборот. Он смотрел на себя и подливал масла в огонь. На этаже тихо. Конечно, в этих домах сделано все для людей: с комфортом, с приятным для глаз дизайном, отличным ремонтом и с живыми цветами по углам, за которыми, скорее всего, ухаживает милая консьержа. Правда, она еле Эдди пропустила в дом, крича, что посторонним нельзя, и что она его видит впервые. Но, услышав, к кому именно он спешит и кем он представляется для него, на ее лице воцарилась добрая улыбка. Ясно. Ричи хорошо поработал над своим именем, скрывая секреты на уровне. Он дошел до квартиры Тозиера, и звонит в дверь. Музыка звонка мелодичная, но резкая и звучная, что даже будучи на балконе сможешь услышать. Вместе с дверным звонком он и набирает его номер, но никто не отвечает ни туда, ни сюда. Эдди осматривает этаж на наличие камер, и подслушивает через дверь, слышен ли мобильник. Но пусто. Ничего не происходит. Даже той красивой миледи нет дома, раз не открывает на постоянный трезвон. Может, Ричи сбежал, как только Эдди скрылся за поворотом на машине этой ночью? У него опускаются руки. Он уже думает уйти и забить жирный болт на этого наркомана, лишиться круглой суммы и погубить свой статус, получить выговор от обжорливого босса с выпирающим пузом, как за дверью слышит женский исступленный крик о помощи. Эдди сразу определил, чей это голос. — Что за… Вопли не утихают ни на секунду, но и услышать Эдди их способен только, если находится впритык двери. Отличная звукоизоляция. Он слышит мольбы, нечленораздельные слова, крики, но что именно кричат — не может. На это нет времени теперь. Там просят о помощи. Эдди в легкой панике дергает дверную ручку, и дверь оказывается открытой. Видимо, та девушка не успела убежать. Ему пришлось достать ингалятор и сделать парочку затяжек. Так спокойней. Он входит в огромную и современную квартиру, и в ней стоит спертый воздух, вся квартира в разгроме. Где-то что-то упало, разбито, порвано. Кажется, Эдди под разбитым цветком увидел звонящий телефон Тозиера. Слышит тревогу лишь по запаху, и по крикам девушки пытается понять, где она, в этой хате, в которой легко потеряться без инструктажа и плана. — Ты ебучий наркоман! Отпусти меня! Отпусти, Ричи! Сейчас же! — Да ты меня заебала! Сколько мне повторять тебе, тупой, одно и то же! Заебался я тебя терпеть! — Отпусти! Отпусти! Ричи! На пол падает что-то стеклянное, и оно разбивается. — Ты тупая?! Ты тупая, блять! Заткнись! — Ты санный кастрат! — Давай, давай! Скажи еще что-нибудь! Эдди разобрался в этой огромной квартире и штыком вбегает на громкий скандал на кварцевую кухню с панорамными окнами, что только волосы за ним успевали. И замечает страшную картину, где Ричи с позором проигрывает своим законам: он, в синем костюме, прижимает стройную девушку к столешнице спиной, мертвой хваткой перекрывая ей кислород. От силы сжатия тонкой шеи, можно было увидеть, как напряглась его спина и кисть руки, и как выступили вены. Ричи чувствует ее пульсацию под своими длинными пальцами, как она старается трепетно вздохнуть, но не дает этого сделать. Он чувствует, как ее жизнь зависит от него целиком и полностью. Он рукоприкладствует. Что пообещал себе никогда не делать с девушками, кем бы они ему не являлись. Никогда. Даже в самые тяжелые моменты недопониманий. Ричи нарушил свой пожизненный обет. Всю свою ненависть на себя врывает на нее, пытается донести, что он заебался выше крыши. Он седеет с ней и стареет быстрее, теряя нервные клетки с бешеной скоростью. Это невыносимо — приходить по утрам в квартиру, жить в одних квадратных метрах с телкой, от которой сводит зубы. Это высасывает всю жизненную силу, как из коктейльной трубочки. В неуправляемом гневе Ричи душит собственную жену, которая находится в кружевном нижнем белье с чулками, по которым уже пошли протяжные и толстые стрелки. Он кричит ей что-то, бессвязно угрожает, но сердцебиение Эдди в ушах от тревоги и ужаса перекрывает речь и крики девушки. Его оперативность накрывается медным тазом, но последующий удар рукой девушки по руке Ричи вытаскивает из забвения, и он моментально подбегает к Тозиеру, оттаскивая его в сторону. — Уйди нахуй от нее! Никто из конфликтующих не понял, откуда в квартире появился так неожиданно, и так приятно, гость, и по совместительству спаситель. По всей квартире стоял разрой, как и в отношениях Ричи с его женой. Она никогда бы не подумала, что он на такое действительно способен. Больной урод. Но как только Эдди отпихнул Ричи от нее, она моментально берется за шею и хватает рывками сладкий кислород. В ее глазах отпечатался животный страх, что ее сейчас задушит собственный муж, но теперь ей лишь придется сказать, что их секс немного вышел из-под контроля. Тозиер не смотрит, кто его оттаскивает в сторону, — его взгляд приклеен намертво к жене, а голова забита течением мыслей удушить ее нахуй раз и навсегда. Он настолько устал спать в одной квартире с этой пассией, что не находит другого варианта выхода из положения. Даже несмотря на то, что он любит с ней секс и всегда мечтал о ней, как только увидел на чьей-то аватарке. Он напрочь забыл все, что держало его на плаву. Она разрушает Ричи от мозга до костей. Рука сама просилась к ее тоненькой шейке. Так сладко, с такими молитвами, что не смог отказать. Его голова в плену ярости и жуткого аффекта, и его тело перенапряжено. Он позабыл, что она та девушка, которая делала его счастливым и помогла ему с собой. Помогала укротить его гнев, но в итоге обернула против себя. — Эдди, Эдди! Уходи! Пожалуйста! Я не хочу, чтобы ты пострадал! Она кричит ему, держит себя за горло и по ее щекам текут жгучие слезы, размывая утренний макияж и черную, брендовую тушь. Ей все равно, как она выглядит перед незнакомым мужчиной, который привел мужа ночью и спас от желтых надписей. Ей больно, ей страшно, что ее чуть не забили, как ненужное животное. Как нелюбимую женушку. Не родимого человечка. Но она видит, как в один миг меняется выражение лица Ричи, когда крикнула так знакомое им двоим имя. Маска ненависти спадала, мышцы расслаблялись, и он начал чувствовать на себе сильные руки, которые сразу же откинули его на небольшой диван всей силой, тем самым отбрасывая на безопасное расстояние от девушки. Каспбраку теперь страшно оставаться с ним наедине. Время звонить агенту и говорить, что впервые отменяет поездку. Ричи доигрался с наркотиками. — Уходи! Девушка через силу сползает со столешницы, как какой-то слизняк, и резвым бегом ретируется из огромной кухни, смотря на отупелого Ричи на диване. Ей показалось, или она рассмотрела сожаление? Ричи трет переносицу с головной болью и тяжелым дыханием, протирает глаза без очков и открывает их, а перед глазами лишь черный силуэт, судя по всему, Эдди в пальто. Ему стало стыдно. Он только что понял, что натворил. И что он это сделал при третьем лишнем. — Эдди… — Тозиер закрывает лицо ладонями, как ребенок, который напакостничал очень сильно. — Ты какого хера здесь делаешь? — Назови мне хотя бы одну причину, сука, хотя бы одну, почему я не должен сейчас звонить копам! Я еле оттащил тебя от твоей девушки! Ты видел, что сделал с ней? Тозиер сейчас в острой летаргии. Адреналин спал в его теле, животный гнев показывает белый флаг, и начинает выступать его прокаженная совесть. Она ему хочет показать, открыть ему глаза, что он чуть не убил собственную жену, если бы не внеплановый визит Эдди. Его зрачки стреляют по углам, и ему нужен кокс. Надо убить эту совесть, которая начинает сильно мешать. Он показал себя. Показал, насколько бывает омерзительным монстром. — Где она? — Тозиер пытается проигнорировать выпад Эдди. — Мне нужно поговорить с ней… — он встает с дивана, но грубый толчок в грудь не дал ему это сделать. — Только попробуй к ней подойти, — холодным тоном реагирует Эдди. — Ты сядешь до конца жизни. Ты меня понял? Ричи нихуя не видит без очков. Пока он пытался догнать жену и показать ей, на что способен, она успела хлесткой пощечиной выбить очки. Все перед ним показывается одним непонятным маревом, все плывет, он не может даже сфокусировать взгляд. Видит лишь черный призрак, как воронье крыло, и как у него такой знакомый с хрипотцой голос, перемешанный с гневом. — Я понял, понял, успокойся, — пытается защититься Ричи. — Ты, вообще, что тут делаешь? Я же тебе сказал подъехать и ждать, а не препираться в мою квартиру, будто ты здесь живешь! Ричи поверил в себя и поверил в свою безусловную правоту. Он не будет прогибаться под Каспбрака даже под волной стыда и угроз, которые кажутся ему, как угрозы со стороны ребенка. Слишком больное и большое у Тозиера мнение о себе и своих действиях, но извиниться перед женой ему надо. И это, Слава Богу, он хорошо понимает и принимает. Он чуть ее не убил. Тозиер повторно встает с диванчика, шатается, еле ноги держат, и на этот раз он грубо отпихивает Эдди в сторону, и тот на грани от нахальности треснуть хорошенько его по голове чем-то тяжелым и острым, чтобы мозги вылетели и проветрились. Какая же он мразь. — Ты слишком много о себе думаешь, вшивый торчок, — Эдди дает агрессии волю, и он останавливает Ричи, задерживая его хватом у запястья, и тот в недоумении разворачивается. — Я не буду делать вид, что не видел этого. Ричи щурится, пытаясь различить формы лица Эдди. Они оба испуганы, злые, но, в отличие от Каспбрака, Ричи слегка влюблен в него. Это такая легкая влюбленность, которая по внешности, но не как в человека. Хочется раззолотить Эдди ещё сильнее, привлечь к себе максимальное его внимание, словами или даже действиями. Но Ричи не хотел выплескивать свою слепую ярость на жену, доводить ее до такого состояния, и превращать это в то, во что вылилось на головы обоих. Ричи не хотел, правда не хотел, но ему никто не поверит. — Я иду за чемоданом в комнату, где сейчас сидит моя жена, — пытается сдержанно ответить Ричи, что кулаки и скулы сводит. — Или ты найдешь мои очки и заберешь вещи сам, или это сделаю я. — Я сделаю это сам, а ты будешь сидеть здесь и не двинешься с места, — Каспбрак сдавливает чужое запястье, и он видит белый порошок на костюме. Гнида. — Кокс где? Ричи не дает место стыду, возвращая на первое свой свирепый гнев. Конечно, после такого требовательного тона, он полыхнет сразу же. Поэтому выдирает свое запястье из чужой хватки, смотря на Эдди сверху-вниз, сдерживаясь, чтобы и того не начать душить. Блять. А на его шее неплохо будет смотреться удушающая рука. — Ты сейчас пойдешь на хуй, окей? — с желчью улыбается он. — В пизде кокс. Можешь даже не просить, чтобы показал. — Я не прошу, а требую, тупая ты сучка. Ричи вскидывает бровями от удивления и тона, с каким разговаривает его личный шофер, которому он, еще за это, и платить будет. Он хочет верить, что это опять его жесткий трип крышует, и ему послышалось, что с ним разговаривают, как с пай-девочкой, которая всегда слушается своих родителей и бреет свою аккуратненькую киску. Он на нее похож? По-моему — нет. — Эдди, сладкий ты мой, тебе напомнить, что ты мне шофер, а не заботливая мамка? — он щелкает его по носу. — Ты такой же послушный, как и она со мной на одном матрасе? — Закрой свой рот… — Эдди еле держится, чтобы не ударить его. — Оставь его, Ричи! Заткнись! — на входе в кухню появляется жена в костюме с сумкой в руке и с шарфом на шее. — Квартира ваша, мне на работу надо. Парни разворачиваются на нее, и Эдди, грубо говоря, в глубочайшем ахуе, как она безмятежно проговорила его имя, и продолжала смотреть на него, как на своего любимого мужа, который никогда не даст в обиду. Только, Ричи, скорее всего, обидит сам, чем даст в обиду на самом деле. — Ох, милая, как ты? Все хорошо? Ты не в обиде? — для Эдди это звучит, как очень неудачная шутка. Он в шоке. — Да, Ричи, все хорошо. Вот твои очки. Прости за грубости. Она подходит к нему спокойно, без абсолютного страха, который был в ее глазах минутами позже, и кладёт очки ему в руку, которой он душил ее, сжимая горло так, что та грозилась треснуть от напора. Ричи ведь душил ее по любви. Как душит во время животного секса под дозой. Стокгольмский синдром дает о себе знать. И Ричи пользуется этим. — И ты извини меня, — они целуются в губы. Каспбрак язык проглотил. Он не понимает, что происходит в этой семье. Глаза не могут его обманывать. Очки не он носит. Это у них такие ролевые игры, которым он помешал? Хочется верить, но верится с трудом. — Спасибо, милая, — цедит Ричи. — Спасибо тебе, Эдди, — она смотрит на запуганного Каспбрака, который не понимает таких отношений, когда любой абьюз прощается. — Спасибо огромное. Она подходит к Эдди и целует его в колючую щеку при Ричи, который невозмутимо возвращает очки на переносицу, с удовольствием наблюдая за мимикой Эдди. В нем не бурлит слепая ревность, не терзает недоверие, что его жена так смачно поцеловала еле знакомого ей мужчину в щечку, в знак благодарности. Обычно дело. У каждого жена так делает. Пустяки. — А меня? — издевательски отвечает Ричи, делая губы бантиком. — Еще раз хочу. — Иди нахуй, Ричи, — мягко смеется она и покидает их. — Удачной дороги, мальчики. Эдди не может ничего сказать. Он знает, что такое абьюзивные отношения, и имеет о них яркое представление. Но не настолько же они должны быть довольны этим, не признавая огромную проблему? Ричи выглядит довольным, как и она. Это конкретный абсурд. — Что стоишь и смотришь? — возвращает из астрала Эдди Ричи, щелкая пальцами. — Машину иди греть! — Ты всегда со своей женой таким образом встречаешь утро? — интересуется укоризненно Эдди. — Нет. Я начинаю утро иначе. — Например? С дорожки и блевоты? — Как ты угадал? Ой, прости. Ты же мне лучший друг со вчерашнего вечера. Память, как у рыбки. Ричи достает один зиплок, переполненный коксом и лукаво улыбается, понимая, что Эдди все еще переваривает информацию о их нездоровом браке, как толстый кусок мяса. Поэтому он во второй раз за это долгое утро делает ровную дорожку из снега на кварцевой столешнице, но купюры при себе не оказалось. Скандал с женой забывается, как страшный сон. — Доллар есть? — прозаично спрашивает Ричи у застывшего вновь Каспбрака. — Что? — косится он. — Неважно. Он зажимает ноздрю и отправляет порошок в себя. Зрачки расширяются, эйфория вновь доминирует и перекрывает доступ к другим эмоциям и чувствам. Тозиер готов к дороге. — Будешь? — пьяно спрашивает он. — Бери, пока делюсь, Эдди. Я не жадный с плохими мальчиками, — он подмигивает ему через толщину линз. — Пошел нахуй, Ричи.