***
Ричи хорошо выступил. Слишком, блять, удачно, для комика, который не знает о трезвости ничего. Правда, без своих фирменных очков, что так придают ему узнаваемый шарм, но выступил. Потому что впустил в себя столько кокаина, что, удивительно, как в носу не образовались гнойные дыры. Каспбрак лишь сидел в зале — на первом ряду, само собой, — гладил котенка в руках, которого так ненавидит, и думал, как люди не замечают, что он под кайфом. Он-то различает Тозиера и под наркотиками, и под алкоголем, под хандрой. Но не знает, какой он трезвый. То ли дело редкого случая, то ли колкое желание юмориста не показывать свое альтер эго, избитого мальчика. За сотней сплетен, желтой прессы, страшных зависимостей, грязных слов и раздробленной психики в прах. Акклиматизация прошла успешно. Тозиер с ним в машине, и не знает, куда едет. Потому что забыл. Эдди лишь смотрит на навигатор в телефоне, следит за дорогой, и ему Ричи полностью доверился какой-то неправильной верой в него. Он запутался… на свадьбу или домой? Жена… надо написать милой жене, которую так любит. Только здесь ни черта не ловит. Котенок, кстати, все еще с ними. В тепле и при еде. И он в руках Ричи, мирно спит, даря горячее тепло, как мини-обогреватель. Не очень этичные мысли покушались на Эдди по отношению к этому котенку. Но он здесь не причем. Пусть дитя тешится. Он вновь в тонком свитере с горловиной, почему-то с ингалятором в зубах и на нем черные джинсы с цепочкой. Стильно, для его-то возраста. Но ему идет. Скрывает татуировки за длинной одеждой. Потому что подписал контракт с кампанией. — Куда мы едем? — Ричи скукожился на переднем сиденье, смотрит на раздробленный профиль Эдди благодаря очкам, мягко почесывая серый комочек за ушко. Эдди бесит даже этот котенок. Он молчит. Даже хриплый голос Ричи раздражает. — Ты на меня зол? Эдди остановился на светофоре. Пусть ему будет мешать ингалятор в зубах, чем собственное отвращение. — Ну да, чего и следовало ожидать, — хмыкнул Тозиер. — Блять, напомни, сколько тебе лет? А то начинаю думать, что выбрал малолетку. Маленькую девочку с бантиками, у которой пизда между ног. Каспбрак выплевывает голубой ингалятор себе на колени и поворачивается к нему, смотря самым ненавидящим взглядом. Теперь, правда, на машинальном уровне смотрит на его губы, которые явно оставили травму. Сука. Ричи ждал ответа, на который и провоцирует, но тот лишь молча достал сигарету и закурил. Хорошая выдержка, сладкая девочка. Ричи нравится эта игра. Ее правила ему по душе. — Не заставляй меня прибегать к собственным методам, чтобы заставить тебя говорить. Тозиеру нравится взгляд полный презрения. Он слаще, он приятней, чем взгляд влюбленного. С ним становишься храбрее. Начинаешь сильнее влюбляться в эти карие глаза. — Ты правда хочешь, чтобы я поступил по-своему? Эдди, ты же меня знаешь… не провоцируй. Он все еще пытается морально выебать его. Раком, сильно, грубо, глубоко. Но Эдди не дает. Какая правильная монашка. Эдди делает сильную затяжку, что выгнулись щеки, и смотрит на Ричи самым невозмутимым взглядом, что и провоцирует Ричи на действия. И в следующую секунду видит, как он приближается к его лицу в одно движение через коробку управления, в попытке повторно поцеловать. Ему кажется это все забавой. Эдди так хорошо поддается. Но не решается прикоснуться к губам или щеке, находясь в опасном сантиметре, где чтение по губам превращается в слюнявый поцелуй. Он отсюда слышит дешевый табак из обдроченной заправки. — Я прожгу тебе кадык, если ты реально думаешь, что ты мне можешь понравиться. — Я просто знал, как легко заставить тебя заговорить, — он улыбается, как чеширский кот, смотря в глаза Эдди. — Но ненадолго. — светофор загорел зеленым. Только полное наличие спокойствия и тактичности несмотря ни на что дает ему полный контроль над Тозиером. И он понимает, что перед ним заядлый и заигравшийся наркоман. От него можно ожидать всего, что только взбредет в токсичную голову. Он готов на все, и он знает большую часть выпадов. На собственном опыте. — Куда мы едем? — повторяет он свой вопрос, все так же поглаживая котенка. — Угадай с трех раз. — Нью-Йорк? — Ты в Нью-Йорке живешь, — он косится на него, думая, что пошутил. — Я шучу, расслабься. Мне все равно, куда мы едем. — Правильно мыслишь. — Вези меня, мой верный шофер. — Закрой рот. — Я тебе плачу за закрытый рот, Эдди, — Ричи издевательски фыркнул на него. — Не забывай про это. Мне нравишься молчаливый ты. Правда, не уверен еще в этом… — То есть, я должен не только тебя везде возить, но еще и слушаться, как шестерка? — возмущается он с сигаретой в зубах. — Я не буду вести себя так, как хочешь ты. Первые дни, да, конечно. Я был послушным. Но не сейчас. Да и вообще пошел-ка ты на хуй. — Эдди! — смеется Ричи. — Рот на замок! Эдди развернулся на него с недоумением. Он действительно потерял грань профессионализма, и разговаривает с ним, как с лучшим другом? А потом увидел, что на щетине Тозиера под носом белый след. Отчетливый, точечный. И зрачки расширенные. И остается только молиться, чтобы их не остановили копы.***
До назначенного места и адреса в пригороде мегаполиса, который ему скинула Беверли, оставались считанные секунды. У Эдди уже окаменела задница и успела стать квадратной за такое утомительное время в дороге, и хотелось курить. Сначала курить, а потом в туалет. Но сигареты кончаются, как и все в этом мире; машина и кожаный руль бесил, как и наличие спящего Тозиера на сиденье около водительского с котенком под подбородком. Картина маслом до чертиков спокойная и вселяет в тебя умиротворение. Будить его не хочется. Не потому, что хочется дать выспаться, а потому, что не хочется с ним разговаривать. Как понесет — так не остановить. Эти улыбки надо мыть мылом. Он заворачивает во внутрь, проезжая ряды высоких деревьев, и уже вдали видит различные гирлянды по веткам, разнообразные китайские фонарики, и множество различных искусственных монстров в честь праздника мертвых, множество незнакомых ему людей, и снующих из стороны в сторону детей. Он не понимает, откуда их так тут много. Главное — не задавить. Рядом детский сад? Школа? Это частный сектор, почти неофициальная рублевка. Это дети гостей или Марш забыла о контрацепции? Неясно. Все очень красиво, тут явно не первый день работали организаторы и руки. Все сделано и на свадьбу, и на Хэллоуин, так еще и люди одеты все по-маскарадному. Их, что, тоже будут переодевать? Эдди не привез с собой ничего. Он на своем Гелендвагене в окружении различных других бюджетных иномарок, которые ниже этой тачки вдвое, выделялся, как белая ворона. Эдди припарковался аккуратно, мастерски, не разбудив мирно спящего Ричи, сопящий, как у Христа за пазухой на стекле с разбитым лицом и очками, качая головой, как гуля, при каждом движении машины. Они, вроде бы, не опоздали. Не должны. Эдди хорошо планирует и подстраивает время под себя. Свадьба на открытом воздухе, но под плотным навесом. Была небольшая слякоть после дождя, но все говорило о том, что ливень, что был в прошлом городе, обошел их стороной. Огромная площадка для свадьбы. Просто пиздец какая огромная. Это явно частный сектор, так еще и вдали красуется огромный двор, почти схожий на дворец принцессы. Эдди, конечно, знает, что у Беверли и Бена нехуйный такой достаток в месяц, но не до такой же степени показывать это… Ему даже стало не по себе. У него с Майрой и то поскромнее было. Хотя, если открыть глаза и включить факторы в протокол, что Бен известный архитектор, а Марш — модный дизайнер, то все вопросы отпадают. Куры здесь не клюют. Почти «Шато де задрот». Он глушит тачку, проверяет личные вещи, забирает ключи и в самый последний момент остановился на Ричи. Спящий человек открывается для тебя с другой стороны, ты видишь его лицо по другую сторону берегов. Почти что зазеркалье, что показывает твой тыл. Что-то внутри Эдди крутит его, делает ему «крапиву», играет ему странную симфонию, пытаясь донести скрытую мысль. Хочется снять с себя эти оковы раздумий, и просто дать себе понять, что все его прямые и пьяные провокации — это страшные симптомы яда на мозг. Ну не может красавец Тозиер, имея самую красивую женщину Голливуда в женах, с идеальной жизнью, где он ни в чем не нуждается, страдать и уходить в себя. Не трамбуется это в голове. Он может купить себе счастье. Не имеет связи с реальностью. Но Каспбрак помнит все. Помнит его руку на ее шеи, страсть убить ее. И видел абсолютно противоположную страсть. Страсть трахнуть его. Только Эдди не до конца уверен, что сможет сделать это даже под сильнейшим напором. Он никогда не приравнивал себя к меньшинству. Он любит женщин, женился на женщине. Прекрасные существа, особенно, если есть лишний вес. Для него все девушки прекрасны. Красавицы. Он никогда не позволит неправильным мыслям пустить корни в его голове. Предположения, обычные игры разума, странные догадки — да, хорошо. Но никаких представлений напрямую. Ему хватило только французского поцелуя, чтобы отбить абсолютное желание переспать с ним. Никогда и ни за что. Грязь, грех, табу. Наркомана в первом списке его любовниц еще не хватало. Ну нахер. Он плюет на это все и на пробуждение Ричи, встает и выходит из машины, и чувствует свежий воздух. Свежо. Прохладно. Впервые чувствует себя хорошо. Лучше бы он и не знал Ричи. И как только он достает телефон из кармана для набора Беверли, ему на ноги цепляется какая-то девочка в костюме розовой феи, что-то радостно визжа. Эдди почти перепугался. — Дядя Эдди! Дядя Эдди! Ты приехал! Хоть что-то приятное Эдди получает и его лицо меняется. Эта маленькая девочка сразу убивает весь негатив в его голове, как ядерная отрава для тараканов. Он улыбается и подхватывает тощую девочку на руки, и видит, как к нему со спины спокойно подходит Бен в костюме-тройке красного цвета, с небольшими зазубринами по нему, выглядящий, в целом, как варенный рак. По знаку Зодиака он, вроде бы, рак. Тогда все по Фрейду. — Как же я давно вас не видел. Не успел оглядеться, как она уже выросла, — он лучезарно улыбается, крепко удерживая девочку с улыбкой до ушей. — А ты все такой же, не изменяющий себе Эдвард, — Хэнском смеется, пожимая руку близкому другу. — Сколько мы не виделись? — Постыдно долго и много, даже считать не стану. — Дядя Эдди! А вы к нам надолго? — интересуется дочка. Приемная дочка. — Да, крошка. Я к вам слишком надолго. Ты рада? — Очень-приочень! Я соскучилась! — на ее лице блестит яркий макияж и белозубая улыбка. — Милая, ты не представляешь, как я за тобой соскучился! Он начинает ее быстро щекотать, самому заходясь в смехе. Он мечтает о собственном ребенке всю свою сознательную жизнь. Хоть сына, хоть дочку… ему все равно. Лишь бы был свой, своя родная кровь, что будит тебя по ночам криком, меняешь пеленки и поешь колыбельные. У Эдди своя мечта, которую хочет воспитывать, укачивать на руках и даровать жизнь. Это необъяснимое чувство, которое есть только у тех, у кого есть свой ребенок. И Эдди ненавидит себя еще сильнее. Потому что героин убил всю репродукцию Эдди, полностью забирая его мечту в иное место. И это его гложет, таранит, выжимает. — Ладно, детка, иди к друзьям, нам надо поговорить с дядей Эдди, — Бен крепко перехватывает дочь из рук, спуская на землю. — Она узнала твой Гелик сразу, стоило тебе подъехать к нам. — Я не мог не приехать, сам понимаешь. Ваша свадьба… это прям разгрузка для меня посреди тура. Хэнском обнимает друга за плечи, начиная его уводить куда-то вглубь вечеринки. Он так рад ему. Без него свадьба была бы не та. Не торт. — Посреди тура? — щурится он. — Ты один? Гость с тобой? Блять. Сука. Попался. Он сжал зубы. — Нет, Бен, — они останавливаются, и лицо Эдди приобрело прискорбный вид. — Я не один. В машине есть гость. — А кто он? — Тебе лучше самому увидеть. Я знал, что вам нужен новый тамада. Они возвращаются тревожно к огромному Гелендвагену, и Эдди открывает водительскую дверь с жутким страхом, что сейчас может начаться драка. Но салон оказался пустым. Тозиера нет. Нельзя подавать виду. Не перед Беном. — Он в процессе подготовки и очень стеснительный. — Ох, правда? — Ага. Он очень стеснительный. — он громко закрывает дверь.***
Ричи отличный симулянт, и роль спящего для него — как два пальца обоссать. Когда Каспбрак заехал во двор сектора, он видел все украшения, детей, и дорогую иномарку Марш. Ему все очень знакомо, и люди, что тихо спят в подкорке памяти по сей день. Вспоминается более отчетливо Беверли, Бен, Билл… Время не лечит. Не в его случае. Лечили люди, с которыми он буянил, приходил поздней ночью, спал под одним одеялом после шумной вечеринки, и они помогали дойти до дому с жутким похмельем. Ричи не хочет помнить больше этих людей, как будто они в один момент для него стали самыми заклятыми врагами, что и думает три года к ряду. Страшное это дерьмо — ненавидеть тех сильнее, кого любил также. Эту святую троицу приравнивал к родным братьям и сестрам, не боялся пить с одного горла и есть с одной ложки. Только из всех них по самой кривой пизде пошел Тозиер, а Билл юзает наркотики «по приколу для усиления». Эти парни стали ближе, чем могло быть на самом деле. Он видел Бена через черное стекло. Он помнит этого кабана. Память у Тозиера хорошая, железная, когда не требуется. Через разбитые очки он нахмурился чернее тучи, обматерил все трехэтажным матом, обнял сильнее котенка и понял, что надо линять отсюда к чертям. Нахуй все. Нахуй эту свадьбу и людей, кто идет под этот ебучий венец. Старые обиды не зажили. Шрамы, как от бешеной собаки из-за угла. Не хочет он с этим жирным общаться, который уже давно не жирный. А еще он сильно ахуел, что Эдди поднял их приемную дочь на руки. Щекотал, пожал Хэнскому руку и мило общался. Не укладывается в голове… почему Каспбрак знаком со всеми так близко, как у Ричи это было много лет назад? Попахивает наебаловом. Он тихо вышел из машины, поджав котенка и его глаза сильно ахуели от резкой смены уровня яркости, теряясь между свадебной атрибутикой и музыкой. Не знает, куда идти, где спрятаться. Да и далеко убежать не сможет. Надо спросить первого же попавшегося человека, где здесь толчок. Людей много, много Хэллоуина, много детей… маленьких, вонючих, отвратительных. Так и хочется сказать, что их забыли вытереть об занавеску. Ебучие личинки. Никогда Ричи поверить даже не сможет, что будет адекватным отцом. Может, не зря тот парень из туалета на него жути нагонял? Котенок под подбородком начинает мяукать, видимо, пугается такого количества людей, ярких цветов и музыки. Или сильно уж Тозиер сдавливает его? Атмосфера, конечно, отличная для того, кто пришел не молодоженов поздравлять, а по-черному бухать. — Тихо-тихо-тихо, Трешка, — именно так Ричи назвал его, потому что он ему обошелся в триста зеленых. Напоминание, блять. — Я тоже хочу жрать, но сейчас мне надо немножко расслабиться… — Простите, Вы не соблюдаете дресс-код! Ему в спину слышится писклявый, какой-то чересчур инфантильный женский голос, на что он недовольно собрал брови. Хотел пробраться тихо, как истинный ниндзя, а получилось наоборот. Впрочем, ничего нового. Он недовольно развернулся, и рядом уже стояла маленькая, миниатюрная девушка, наверное, ростом где-то сто шестьдесят. Розовые щеки, шоколадные волосы и прическа каре. Милая… но не его вкус. Член не встает. Такую только в секс-шопах покупать в качестве силиконовой подружки. — Дресс-код? — хмуро реагирует Ричи, пряча котенка еще глубже. Но девушка лишь изумленно раскрыла глаза, закрыла рот в удивлении рукой и отдежурено извинилась. Ричи же ахуел от такой реакции. Давно на него так не реагировали. — О Боже… Вы... Ричи Тозиер? — спрашивает она, все еще держа маленькую ладошку у рта. — Ну… да, — с горькими сомнениями отвечает он, легко смущаясь от ран на лице и разбитых очков. Не лучший вид. — Простите-простите, что не узнала сразу, — она сразу кинулась на него, кладя свои теплые руки ему на холодные предплечья. — Вы как приглашенная звезда здесь? Вы один? Вы лично знаете невесту и мужа? В горле встал ком. Да, он знает, и очень даже лично. Противно от этого. — Да, знаю и того, и другого, — спокойно отвечает он. — Я тут вроде как замена тамады… должен быть. Вроде. — Ничего себе! Не знала, что будете Вы. Невеста меня не предупреждала! — лучезарно улыбается она, но в следующую секунду меняет лицо на более серьезное: — Но, так или иначе, мне надо вас привести в порядок. Нельзя показываться невесте в таком виде! Свадьба в Хэллоуин… прелесть, не правда ли! Она в два счета берет Ричи за плечо, как будто лучшая подруга, и ведет куда-то в сторону большого дома, вовсе игнорируя протесты. Хорошая гримерша. Сразу, как солдат, без лишних вопросов взяла его под руку, и ведет делать из него истинную красотку. Конфеточку. Хват уверенный, и Ричи вновь ловит небольшую ломку, в сотый раз пропуская неразборчивую речь, которая адресована ему. А еще пропустил вопрос, в кого он хочет преобразиться. Котенок лишь сильнее зашевелился, и громко замяукал, обращая внимание на себя. — Ох, Ричард, не знала, что Вы таким образом сообщаете, что сделали больно, — она украдкой смеется. — Вы о чем? — О прелести, что торчит у Вас из горловины, — она начинает гладить котенка за ушком, у которого необычно золотые глаза. Ричи инстинктивно отпустил голову, но встретился колючим подбородком об руки гримерши. Черт. — У вас здесь есть люди, которые могут за Трешкой присмотреть? — ровно отвечает Ричи. Он обеспокоен этим котенком сильнее, чем кем-либо за свои сорок лет. — Да. Конечно, Ричард. Я покажу его повару и Ваш друг будет сыт по уши! Она достает серый комочек и прикладывает к своей груди, с чем ей помог Ричи. Существенная разница в возрасте дает о себе знать. Повар. Отлично. Она сейчас понесет его нового лучшего друга к повару, останется там на минуты десять, и за это время сможет вогнать в себя кокс. В свои отравленные жилы, что держаться на соплях. Он хочет ощутить эти нотки наркотика у себя и заполучить весь кайф от свадьбы лучшей подруги, запивая дозу литрами алкоголя. Чтобы организм конкретно ахуел и написал отказную. — Но, сначала, я провожу Вас в гримерную, — она вновь берет его за руку. — Поверить не могу, что в миллиметре от меня сам Ричи Тозиер! Надо будет мужу сказать! А Вы отправите видеопривет моей дочери? Знаете, она так Вас любит… Блять.***
— Бен, ты же знаешь, что вы — мои друзья. Даже несмотря на тур, и то, что долгожданная тамада сбежала, скорее всего, переодеваться, это не отменяет того, что все пройдет лучше, чем планировалось. — Эдди, я просто надеюсь, что у тебя тамада с хорошим чувством юмора, что решилась так тактично уползти и появиться в самый неожиданный момент, — смеется Бен с Эдди на курилке. — Просто в напряжении держишь. — Извини. Я просто хорошо играю в поддавки, — делает затяжку он, подмигивая. — Тебе понравится. — Надеюсь на это. Ты всегда умеешь делать сюрпризы. — Не разучился еще? — Ни капли. Прошел час, как они сюда приехали, и Ричи благополучно съебался, но был задержан миловидной гримершей. Он знать не знает, где Тозиер сейчас. И захламлять свою голову им не хочет. Слишком уж много Тозиера стало в его жизни, явный передоз. Даже его имя оставляет горький привкус. Так и должно быть? Хочется отдохнуть от него, от его пьяных выпадов и этого грязного рта, который шутить не умеет. Эдди умеет смеяться. Громко, раскатисто, заразительно. Его смех любят друзья, и повторить просто так его не представляется возможным. Эдди просто его не переваривает. Не может больше находиться рядом с ним, как с ходячей рвотной массой, что постоянно воняет и вгоняет в депрессию, пока не уберешь с глаз долой. С Беном проще. Он свой. Старый друг, которого когда-то все обижали и унижали, а в итоге дал просраться всем. Не всегда можешь угадать, какой из гадких утенков превратиться в прекрасного лебедя. Беверли не выходит. Потому что ее готовят остальные гримерши. Она же модный дизайнер, вся хуйня, должна быть с иголочки. Куколка с органами. Показать всем гостям, какую прекрасную принцессу выбрал Бен себе в жены. И не пожалеет. Не смеет жалеть. Она прекрасный друг, товарищ, девушка. Золотой самородок, которому радуешься, как не в себя. Вот-вот она должна выйти, и вот-вот должен выйти Ричи, дабы объявить о начале свадьбы и обмене кольцами. Сука. Эдди только сейчас понял, что в обязанности Ричи еще и входит вся развлекательная программа. У него хоть есть опыт в этом? Надеемся, что его игры не состоят из плана, кто кого перепьет и в лопание шариков гениталиями. — Тебе, кстати, идут эти ушки зайки, — прерывает их тишину Бен, мирно стоя в сторонке от курящего Эдди. — Спасибо твоей дочери. Зато голову ломать не буду над дресс-кодом. — Она гиперактивная. Но с ушами не прогадала. Эдди молча потушил сигарету, пару раз стукнул слегка встревоженного Бена по плечу и проводил его до свадебной арки, что так красиво украшена. Вся локация свадьбы находится на улице, везде красивейшие цветы, украшения под тематику дня мертвых, все в различных устрашающих костюмах. Куда не поверни голову, встретишь или женственного вампира, пушистого оборотня, гнойного зомби. Большую часть гостей Эдди не знает. Это или коллеги с работы женатиков, или другие друзья ребят. Он предпочитает не вливаться в посторонние компании, которые уже без него образовались. Боится чувства «третий лишний», или что начнет шутить так, как не поймет никто. Пусть он будет лучшим другом семьи и крестным дочери, чем каким-то левым хером из пятидесятой компании. Бен и Беверли доверяют только ему. По старой памяти и старой дружбе. Гости начали рассаживаться на белые раскладные стулья, выстроенные в ряды напротив белой арки в различных розах. Невинно и красиво, что Эдди заводится в реальном стыду, что все прошло в скромном ЗАГСе, потому что подстроился под прихоти жены и ее комплексы. Он ее понимает слишком хорошо. Поэтому и согласился. Но женитьба всегда ведь говорит о радости, счастье и любви… все должно быть красиво. Хорошо, что это понимают Беверли и Бен. Они счастливы. Они скучают по друг другу даже когда находятся за одной стенкой. Он рад за своих друзей. Особенно рад, что у них образовалась полноценная семья, когда взяли девочку из приюта. Они всегда мечтали о дочери, о маленькой доченьке, которой к лицу пышные банты и платья. Бен точно горел, как хочет дочь. Все мозги ему проел. И они сделали свой выбор, о котором не жалеют. Он сел на первом ряду, около родителей Бена. На коленях его матери сидела дочка, не отводя свой живой взгляд от слегка взволнованного отца, что ждет ее около арки. Бен боится смотреть на бархатную красную дорожку, по которой будет идти женщина мечты. Его греза, по которой страдал с самой школы. Бен верит до сих пор, что это снится. Чертов мозг играется с ним. Но все реально. Все наяву. Ничего не предвещает беды. Все должно пройти без происшествий, никаких запинок. Только Эдди из всех приглашенных людей чувствует себя очень противоречиво для свадьбы. Он хрустит костяшками, накал растет, и он не понимает, курить хочет или дозу ингалятора в легкие. Его взгляд блуждает по всем углам в поиске Тозиера, который, сука, не берет на телефон. Пробовал уже. Специально подлец не отвечает. И теперь сиди на жопе ровно, и гадай на картах Таро, куда он намылился со своими заплесневевшими мозгами. Часы медленно тикают и вот-вот покажется красавица Беверли, виновница всея торжества. Лучшая рыжая женщина, дарящая поддержку и любовь. Все ждут ее. Без исключений. Даже сидящие рядом родители не показывают свое волнение. Почему до сих пор регистратора брака нет? Почему жених стоит один? Тут все дружат с головой? Одна дочь сидит и радуется. Хоть хны. Но вдруг, из кустов, что огораживают территорию, вылезает Тозиер, как собака из-за угла, оперативно извинившись и легко оправдавшись за свой визит. Каспбрак уже на выработанном инстинкте приподнимается — он уже блядский ученый в общении с Ричи, — но потом видит, что его тоже разукрасили и переодели в более подобающий вид. В ебучего клоуна. В его руках коробка с кольцами, которую он быстренько спрятал, импровизированная книга «гражданского состояния», где, скорее всего, просто подложен текст. И Бен не сразу узнал старого друга под слоями грима, когда тот уже стоял ему впритык. Даже с наличием очков. Ричи улыбается. Его желтоватые зубы контраст по сравнению с белесым макияжем с красными линиями. — Что такое, Хэнском? — пользуется положением он, вычурно улыбаясь. — Волнуешься перед женой? — Вы даже не представляете, как сильно… Вся спина вспотела. Ричи предпочел промолчать, что его макияж рака бесподобно прячет его красные щеки и капли пота. — Представляю, сладкий, — вновь теряет он грань фамильярности. — Я женат. Эдди вжался в стул, впивается ногтями в него, и он сейчас, как оголенный провод. На Тозиера одели синий строгий смокинг, что так прекрасно подчеркивает его длинные ноги и тощее тело, лицо полностью перемазали гримом. Все лицо белое, а глаза и брови — ядерно-красные, и губы покрыты насыщенной красной помадой. И неясно, то ли он сам подобрал себе такой мейкап, или такая пронзительная гримерша попалась ему по дороге. Красные губы, сделанные легкой улыбкой, ярче красного костюма Бена, и Ричи смотрел на Эдди исподлобья, ехидно улыбаясь. Заявился не запылился, блять. И тут начинает играть свадебный марш, выходит невеста в роскошном, дорогом, неповторимом и длинном синем свадебном платье, а весь ее образ сделан под ее знак Зодиака, — водолей. Мокрые волосы благодаря сотням килограммам муссов, гелей и помадкой для волос; атласный синий макияж, педикюр, а фату тащат близкие подруги. Все встали на нее приход, по-солдатски молчат, проникаясь от костюма до мурашек. И Тозиер улыбается сильнее, чувствуя тяжелое дыхание Бена около себя, когда Марш встала уже напротив него. Он лакомится этим моментом. Приятный смак женить врагов. И держать их кольца у себя в руках. Эдди ловит себя на мысли, что макияж клоуна чертовски хорошо смотрится на Ричи. Сексуально. — Добрый день, уважаемые новобрачные и гости! И Каспбрак на этом моменте перестает слушать. Нешуточное волнение и растущая тревога провальной свадьбы затмило его, и он ни на что не годится. Удивительно, что Тозиер знает текст регистратора свадеб. Он это делает уверенно, строго, чеканит слова твердо, как по писаному. Эдди теперь вообще не уверен, что знает его. Больше нет того Ричи, которого он читал, как открытую книгу. Раздаются взаимные «да», Ричи передает кольца женатикам, не снимая улыбку с лица. Тозиер верит, что улыбка демонстрирует его власть и превосходство. Он с этой клоунской маской смотрит на всех свысока, громко выкрикивая «горько!» уже в многоголосом говоре. Дочь около родителей ликует, заводится, как игрушка с ключом в заднице, радуясь и топая. Состояние Каспбрака критическое. Ему нужна капельница. Он на подсознательном уровне вернулся в состояние, когда нуждался в дозе. Марево в глазах и в ушах радио на электровакуумных лампах. Тозиер принял какое-то новое дерьмо. Нельзя быть настолько самоуверенным. Нельзя быть такой сукой. Ричи пристально смотрит за страстным поцелуем врагов, наблюдает, как их губы трутся об друг друга, как Беверли размазывает свою синюю помаду по красному Бену, как они обнимают друг друга. Их забрала в плен взаимная любовь. Вот до чего она доводит — до самой дорогой свадьбы. Тозиер не может снять улыбку. Улыбка психопата. Такую вдали увидишь и обосрешься. Эдди видит, что он под чем-то сильным. Он достает ингалятор. Ему хуево. — Милая Беверли… как можно не узнать друга впритык, кто только выдал замуж за второго лучшего друга? — он прерывает их сочный поцелуй, и от его слов они в остром недоумении. — Вы не умеете проверять список людей, которых зовете себе на свадьбу? Его грим клоуна больше не кажется милым и смешным. Он кажется страшным. Марш мрачнеет сразу. Знакомый голос, знакомые черты лица, знакомые пушистые пряди. Ясность пришла очень неожиданно. Она вспоминает слова Эдди. Она смотрит на него, и он в шоке. — Тозиер… — Бен приходит в себя быстрее, и выражение лица меняется на гнев. — Я тоже рад тебя видеть, старый друг. Беверли убирает тонкие руки с крепких плеч мужа. Блестки на глазах и скулах больше не блестят радугой, как парочку секунд назад. Никто не понимает, что происходит. — Свадьба обещает быть долгой? — траурно спрашивает она у Ричи, у которого в венах половина от общего веса. — Так точно, милая моя, — он стреляет взглядом то по Бену, то по Марш, и откровенно не понимает, почему они не целуются! — Целуйтесь-целуйтесь! Я же не зря кричал вам «горько»! — Иди трахни себя, торчок, — не сдерживает эмоции Бен. Эдди видит, что Бен сжал кулаки. — Только если ты будешь смотреть.